ЗАВЕТ ОМАРА. МЕСТЬ ЧЕРНЫХ МУЛЛ
Часть 4
…Однако план срывается в самом начале. В Ташкенте ряд терактов проваливается. Мощные взрывы гремят у одного из зданий Cлужбы национальной безопасности, у Нацбанка и рядом с правительственной резиденцией. Начиненные взрывчаткой «запорожцы» и «волга» взлетают на воздух, гибнут люди, весь Ташкент поставлен «на уши», но… главная цель не достигнута. Каримов остается в живых.
Заговорщики планировали подорвать его во время заседания правительства. Не вышло. Это означало, что система государственной власти в Узбекистане продолжала действовать. Только смерть Каримова могла вызвать временную дезорганизацию – в этих условиях лихой прорыв через границу имел бы почти стопроцентный успех. Но Каримов был жив.
В конце лета 1999 года боевики Намангани все же пошли в бой. Военные действия развернулись в Баткенском и Чон-Алайском районах – с баз в Таджикистане джихадисты рвались через Киргизию к Фергане. Судя по тому, что атака Джумы была почти синхронизирована с наступлением Басаева и амира Хаттаба на Дагестан, можно полагать, что речь шла об операции, выходящей за рамки одного региона.
Джума всерьез рассчитывал на джихадистов из арабских стран. Частично они финансировали операцию. Кроме того, в зону боевых действий была переброшена группа опытных диверсантов. Ими командовали иорданец Абу Сухайб Ал-Ансари, неплохо знакомый с Усамой бен Ладеном и шейхом Абулхусайном (он же шейх Абдулвалид, он же Абу Джандала).
В конце августа в Кандагар прибыла спецгруппа из нескольких десятков арабов. Каждый из этих молчаливых ребят стоил взвода, а то и роты. Они проливали кровь (свою и чужую) повсюду – от Судана до Афганистана. Им было все равно, где умирать – в безлюдной Сахаре, перенаселенной Газе, кавказских ущельях или в Ферганской долине. Смерть была для них избавлением и наградой. Они стали неплохим подспорьем для Джумы, однако их оказалось слишком мало, чтобы сыграть решающую роль…
По поводу баткенских событий, закончившихся неудачей джихадистов, существует несколько версий.
Возможно, что никакого серьезного вторжения Тахир Юлдаш и Джума не планировали. Лихой налет должен был стать не более чем сигналом для массового восстания в самом Узбекистане. Но… ничего не произошло. Получилось, что Юлдаш допустил извечную ошибку политэмигрантов – переоценил степень недовольства режимом на родине.
Версия эта кажется малоубедительной. Во-первых, Юлдаш не мог не понимать, что при отсутствии серьезно организованного подполья внутри страны любое стихийное возмущение обречено на провал. Во-вторых, массовая поддержка населения имела бы смысл только в том случае, если бы боевики прорвались в Ферганскую долину и хотя бы на какое-то время захватили часть территории (это дало бы возможность для массовой вербовки добровольцев).
Согласно другой версии, сам Юлдаш был категорически против наступления на Узбекистан, но не смог переубедить самую радикальную часть своего окружения. Проще говоря, рейд был предпринят в ответ на обвинения Юлдаша в трусости, бездействии и нерешительности.
Это вполне вероятно. Баткенская операция была явно подготовлена небрежно и как бы нехотя. Тому, кто желал достичь реальной победы, следовало бы действовать гораздо основательнее.
Поздней осенью того же года боевики Джумы оказались в Янгиабаде, всего в нескольких десятках километров от Ташкента. В город был переброшен спецназ, особые части МВД и службы национальной безопасности. В конечном счете, против небольшого отряда боевиков пришлось применить авиацию – только тогда их удалось выбить с захваченных позиций.
В следующем году были налеты на Чаткальский район Ташкентской области, на Сарайсийский и Узунский район Сурхандаринской области. Однако повсюду удача отворачивалась от боевиков. Одновременно власти Таджикистана вынудили Джуму уйти с насиженных мест в Афганистан. Узбекам становилось ясно – без поддержки талибов прорваться в Фергану не удастся.
Но талибы были заняты добиванием Северного альянса. А через год, в 2001-м, им самим пришлось готовиться к обороне.
В 2000 году американцы и пакистанский президент Первез Мушарраф лихорадочно пытались угомонить давно вышедший из-под контроля «Талибан».
Всем было очевидно – крах Северного альянса не за горами. Еще полтора-два года, и даже последние оплоты сопротивления (вроде неприступного Панджерского ущелья) падут.
Огромное беспокойство проявляли и мировые наркосиндикаты. В лице талибов они впервые за всю историю столкнулись с правительством, которое боролось с наркотиками не на жизнь, а на смерть и в котором практически никого нельзя было купить.
В случае с талибами беда была в том, что Афганистан являлся не транзитным государством (замену которому можно найти, пустив наркотики по иному маршруту), а одним из главных мировых производителей опия. Заменить афганские плантации было фактически нечем. Цены на наркотики в западных странах взметнулись вверх, рынок начал сокращаться, прибыли падать. Ни дорогой «кокс» из всегда безотказной Латинской Америки, ни опий из джунглей Юго-Восточной Азии, ни синтетическая наркота не могли восполнить афганские потери.
Последним шансом для замирения талибов считался грандиозный проект трансафганского газопровода, всячески лоббировавшийся пакистанским президентом Первезом Мушаррафом. Он должен был принести черным муллам неслыханные барыши. Взамен режим талибов обязывался стать более покладистым и договороспособным. Но сей проект не учитывал одного ключевого обстоятельства – мозги джихадистов устроены несколько иначе, чем мозги людей Запада и прагматиков на Востоке. Материальная выгода для боевиков стояла на втором месте. Почти всегда она представляла лишь средство, а отнюдь не цель. Россказни о том, что джихадисты воюют исключительно из-за денег, можно было использовать только в качестве пропаганды. Джихадисты потому так и сильны, что подавляющее большинство из них воюет за идею.
В этом свете не так уж удивительно предположение – истинными причинами нападения американцев на Афганистан стали вовсе не темные события 11 сентября.
Перед вторжением американцев мулла Омар передал тысячи бойцов под начало Джумы Намангани, назначив его одним из ключевых командиров на северном направлении. Вскоре, в ходе тяжелейших боев в районе осажденного города Кундуза (север Афганистана) свирепый Джума был убит.
«Мы хотим умереть больше, чем вы хотите жить…»
Отряды Юлдаша отходили, неся тяжелые потери в жестоких боях с наседавшим американским спецназом. Несколько раз они попадали в ловушку. Но все равно шли на прорыв, который всегда казался им последним. Говорят, безумное отчаяние дает небывалые силы. Вероятно, так оно и было с потомком кокандского хана. В конце концов, Тахир Юлдаш вывел своих людей в южный Вазиристан – дикий горный край на афгано-пакистанской границе, куда опасались соваться даже спецгруппы американских десантников.
Вместе с ними здесь оказались арабы и африканцы из личной охраны бен Ладена – те, кто выжил в огненном смерче пещер Тора-Бора.
Израненные и истощенные, как загнанные псы, они, казалось, потеряли все. Мечты о всемирном Халифате в этих нищих селениях, уныло примостившихся над горными пропастями, представлялись сущим безумием.
Но ни арабы, ни пуштуны-талибы, ни узбеки не теряли присутствия духа. Едва оправившись от первых поражений, они перешли к давно знакомой тактике беспощадной партизанской войны.
Те, кто выбрался живым из пещер Тора-Бора, уже не боялись смерти. А узбекам Юлдаша терять было нечего. Вокруг чужие племена и дикие горы. Позади – американский спецназ. Впереди – союзный американцам Пакистан. Путь на родину заказан.
Оставалось одно – драться.
Вскоре узбеки Юлдаша стали главной ударной силой талибов в Южном Вазиристане. Они почти полностью заменили пришлых арабов. Они не просто подавили глухой ропот местных племен вазиров (которые исторически отличались завидной воинственностью), но и лихо отражали попытки пакистанской армии навести здесь свои порядки.
Вокруг дальнейшей судьбы Юлдаша соткано немало легенд. То и дело появлялись сообщения о его смерти или пленении. Через пару дней (максимум недель) их приходилось опровергать.
Изредка на свет Божий всплывали и более забавные версии. Например, в начале 2005 года публике доверительно поведали о том, что якобы Тахир Юлдаш на пару с «министром иностранных дел» Ичкерии Ильясом Ахмадовым посетил… Кабул! И встречались они отнюдь не с талибовским подпольем на тайных явках, а с министром внутренних дел Афганистана Али Ахмадом Джалали и высокими чинами из ЦРУ.
Вывод делался вполне прозрачный – Юлдаш якобы пошел на тайный сговор со злейшими своими противниками (американцами) и отныне готов служить под их патронажем. А «отпущение грехов» Юлдашу и его головорезам было якобы дано для того, чтобы использовать их против российского влияния в Центральной Азии.
Версия более чем сомнительная и к тому же не получившая впоследствии никаких подтверждений.
Последний раз Юлдаша похоронили в октябре минувшего года. Тогда начальник полиции провинции Пактика Наби Муллахаиля сообщил – Тахира Юлдаша больше нет. Американский спецназ атаковал его отряд. Джихадисты дрались так, как всегда – с отчаянной и дикой яростью. Спецназовцы срочно запросили поддержку авиации.
На узбеков обрушился огненный ад. И выбраться из него Юлдашу уже не удалось. Во всяком случае, так написали в газетах.
Прошло несколько месяцев, и в середине января Тахир Юлдаш опять… ожил. Мир увидел его видеообращение, записанное предположительно в начале того же месяца в Северном Вазиристане. На нем Юлдаш вместе с неким Абдулом Халиком Хаккани пребывает в добром здравии и отличном настроении.
Суть обращения Юлдаша – призыв к джихаду против пакистанских спецслужб, разгромивших фанатиков в «Красной мечети». А чтобы слова звучали убедительнее, к призыву приложены видеокадры не для слабонервных – на них один из боевиков аккуратно и с видимым удовольствием перерезает горло пакистанскому солдату.
Те, кого рано хоронят, долго живут. И поэтому никто не может гарантировать, что потомок кокандских ханов когда-нибудь вновь не появится в тех местах, где правили его предки.
Мало кто сомневается – если отряды джихадистов из Афганистана прорвутся в Ферганскую долину, Средняя Азия запылает. Сегодня все внешне спокойны, потому как прямая угроза отсутствует. Пока в Афганистане американцы и коалиция, естественно, ни о каком повторении баткенских событий, а тем более об успешном захвате Ферганы джихадистами, не может быть и речи.
Но ситуация резко изменится, когда американцам придется уйти из Кабула. И не важно, что именно заставит их покинуть Афганистан – общественное мнение внутри страны, истощение финансов или джихадистская буря в соседнем Пакистане. Важно то, что они уйдут. После этого чуда не произойдет – Карзай (и любой другой умеренный лидер) падет точно так же, как пал Наджибулла, оставленный Москвой, и как пал южновьетнамский президент Тхиеу, оставленный Вашингтоном. На смену ему придут талибы – единственная организованная сила в сегодняшнем Афганистане. Ситуация 1999 года повторится. Только на этот раз талибы будут сильнее.
Армии среднеазиатских государств откровенно слабы. Вести успешную войну против партизан они явно неспособны.
После свержения Акаева в Киргизии нет никакой прочной власти (хотя и акаевский режим с трудом можно было назвать «твердым»). В Таджикистане тысячи джихадистов живут воспоминаниями о гражданской войне и многие до сих пор ждут реванша.
Пока у них нет ни ярких лидеров, ни единого центра. Исламисты придавлены тяжелой рукой Рахмонова. Придавлены, но не уничтожены.
Туркменистан по-прежнему держится особняком и вряд ли способен оказать какую-либо существенную помощь.
Президент Каримов с трудом справился с андижанским мятежом и нельзя сказать, чтобы с той поры он сильно укрепился.
В этих условиях у среднеазиатских режимов (и у Казахстана) останется лишь два возможных союзника – Россия и Китай.
Однако Китай вряд ли позволит себе вооруженное вмешательство в какие-либо конфликты. В ближайшей перспективе внешнеполитическая проблема №1 для Пекина – это Тайвань. К ней может прибавиться головная боль, связанная с Северной Кореей (в том случае, если в Пхеньяне произойдет дворцовый переворот и ядерные арсеналы фактически окажутся неуправляемыми – такой вариант отнюдь не исключен).
Пекин, конечно, внимательно смотрит на запад и север, проявляя все большую энергичность на этих направлениях. Но пока главные точки приложения сил все же лежат на востоке и юго-западе. Тайвань, Япония, Корейский полуостров, Юго-Восточная Азия, бездонный рынок США (главный спонсор китайского экономического чуда) – вот регионы первостепенного внимания Пекина. Плюс Африка как мощнейший сырьевой плацдарм. Плюс проблема Тибета и давняя, застарелая напряженность в отношениях с третьим азиатским гигантом – Индией.
В общем, пространство бывшего СССР (и в первую очередь Средняя Азия) пока для Китая отнюдь не первостепенно. Возможно, оно станет таким в будущем. Но точно не сегодня и вряд ли завтра. Азиатско-Тихоокеанский регион в системе приоритетов Пекина останется на первом месте.
У Китая попросту не хватит сил для решительных действий в Средней Азии. В этих условиях он предпочтет переложить решение среднеазиатских проблем на плечи России.
В России на сегодняшний день никто всерьез не продумывает варианты военных действий в Средней Азии. Удивительного в этом мало. У федеральных властей до сих пор нет четкой стратегии действий на постепенно закипающем Кавказе (где вот-вот готовы по-настоящему полыхнуть Ингушетия и Дагестан). Что уж говорить о Средней Азии, перспектива войны в которой пока кажется призрачной. С учетом того, что правящая российская элита не привыкла серьезно (не для пиара) продумывать будущее на сколько-нибудь значительный срок, можно быть твердо уверенным – и события в Афганистане, и джихадистская революция в Средней Азии обрушатся на Кремль как снег на голову.
В этом случае России придется выбирать между плохим и худшим. То бишь между отправкой войск в Среднюю Азию и ничегонеделанием (к бездействию можно приравнять финансовую помощь, поставки оружия и «дипломатические усилия» – в реальных среднеазиатских условиях недостаточно даже всего этого вместе взятого).
Позволит ли российское общество посылать войска в Среднюю Азию – большой вопрос.
Заметьте – во время «второй чеченской» Кремль главную ставку сделал на Ахмада Кадырова, стремясь к тому, чтобы сами чеченцы наводили порядок у себя в доме. Насколько эта политика была верна стратегически, покажет история. Однако она принесла несомненный тактический успех. Российские солдаты перестали массово гибнуть в кавказских ущельях – и российское общество успокоилось.
Однако в случае большого пожара в Средней Азии только прямое военное участие России может спасти от разгрома местные режимы. И здесь уже не удастся справиться при помощи «кадыровцев» – так, как это до поры до времени удается в Чечне. В Среднюю Азию придется посылать русских парней. В умах российских граждан начнет витать призрак нового Афганистана. Кроме того, совсем не исключено, что примерно в это же время на Кавказе может обостриться ряд проблем, которые так и не решены до сих пор.
В таких условиях Россия, вероятно, самоустранится от среднеазиатских дел.
Иными словами, оба сценария крайне неблагоприятны для Москвы. Оставить Среднюю Азию на произвол судьбы означает одно – придвинуть джихадистскую угрозу к самым границам России, что, безусловно, возбудит экстремистов внутри Федерации – причем не только на Кавказе, но и в Поволжье, Башкирии и Сибири. Вмешаться в события означает увязнуть в войне и опять-таки возбудить экстремистов в собственных мусульманских республиках.
Если дело дойдет до джихадистского восстания в Средней Азии, то любая реакция на него окажется провальной. К этому моменту время уже будет упущено. Пытаться что-либо изменить можно лишь заблаговременно.
По большому счету, единственный шанс избежать худшего сценария – это решительно приступить к ликвидации бедности и колоссальной социальной пропасти в государствах Средней Азии. Радикальный джихадизм, помноженный на нищету, всегда дает гремучую смесь.
Нищета огромных масс населения была, есть и будет питательной почвой для джихадизма. Так же, как и наркоторговля.
Годовой оборот наркоиндустрии в Центральной Азии исчисляется десятками миллиардов долларов.
Переправлять наркотики выгоднее, чем строить предприятия или обрабатывать землю. «Легкие» деньги, полученные от торговли «белой смертью», отравляют государственную систему – на взятки от наркоторговцев «подсаживаются» таможенники, пограничники, милиция, спецслужбы и чиновники.
Многие эксперты полагают – именно коррупция может стать тем троянским конем, который разрушит государства Средней Азии в случае внешнего вторжения или организованного внутреннего мятежа.
Определенные попытки модернизации (которая могла бы стать образцом и для среднеазиатских государств) предпринимает Казахстан. Судя по всему, Назарбаев, которого всегда отличало масштабное и современное мышление, чувствует, что его страна прочно увязает в болоте странной номенклатурно-кланово-капиталистической системы (недавний жестокий финансовый кризис в Казахстане – ярчайшее тому подтверждение). Однако пойти на какие-либо радикальные шаги осторожный Назарбаев не решается, а без решительных действий обеспечить подлинный рывок невозможно.
Среднеазиатские государства явно нуждаются в своем Ататюрке. Когда-то знаменитый турецкий вождь осуществил невозможное – железной рукой вытащил отсталую Турцию в современный мир и силой поставил ее на путь прогресса. Сумеют ли среднеазиатские государства повторить ее путь?..
Пока в этом есть большие сомнения. И потому перспектива появления в ближайшие 10–15 лет у границ России вооруженного ополчения джихадистов сегодня кажется вполне реальной…
