В начале 90-х события в Фергане до боли напоминали происходящее на Кавказе. В 1991–92 годах в долине сложилось своеобразное двоевластие: с одной стороны – прежние официальные органы власти, с другой – активисты Исламской партии возрождения Узбекистана и ее молодежного крыла «Адолат».
Старое партийное начальство явно пасовало перед энергичными исламистами и стремительно сдавало все позиции. Радикалы открыто вооружались при почти полном бездействии местной милиции. В долине начали действовать шариатские суды, которые, казалось, в скором времени полностью вытеснят светское правосудие. Все громче раздавались требования к центральному правительству в Ташкенте ввести в Узбекистане шариатское правление и объявить эмират.
Надо отдать должное Исламу Каримову. Он вовремя понял – если сегодня не дать жесткий отпор воинственным джихадистам, завтра его самого лишат власти, а быть может, и жизни.
Узбекский президент первым нанес решительный удар по боевикам, засевшим в Ферганской долине. Фундаменталистские партии были запрещены, радикальная агитация объявлена вне закона, саудовские муллы выдворены из страны, ряд активистов арестован, часть вооруженных групп разоружена, а прочие – бежали за пределы Узбекистана или ушли в подполье.
Однако оказалось, что удар, нанесенный Каримовым, был сильным, но не смертельным…
Свирепый Джума
В советское время у него были обычные фамилия, имя и отчество, а также стандартная биография. Потом у него будут лишь клички и туманная биография, вполне подходящая для авантюрного романа.
Его звали Джумабай Ахмаджанович Ходжиев. Родился он 12 июня 1969 года в солнечном социалистическом Узбекистане в селе Ходжа Наманганского района. Учился в ПТУ города Намангана. Отслужил (точнее отвоевал) в воздушно-десантных войсках в Афганистане…
О последующих деяниях Джумы каждый рассказывает по-своему, в зависимости от взгляда на этого неоднозначного человека.
Его противники утверждают, что он собрал банду отчаянных рэкетиров, которые повергали в ужас даже видавших виды уголовников. Джума быстро подминал под себя все доходные промыслы в Ферганской долины. Он нагло вмешался в отлаженные схемы поставки наркотиков, а львиную долю награбленных средств пустил на укрепление своего отряда. Этот отряд он мечтал в будущем превратить в небольшую армию и с ее помощью стать единоличным хозяином долины.
Среди джихадистов распространена легенда, что ему чуть ли не явилось откровение свыше – и бывший десантник Джума внезапно стал глубоко верующим человеком, целиком посвятив себя борьбе с неверными.
Скорее всего, по-своему правдивы обе версии. Намангани, действительно, был головорезом. Но, став убийцей и грабителем, он одновременно поверил в свою высокую миссию по утверждению «истинной веры». Ничего удивительного в этом нет. Даже обычные уголовники склонны время от времени приписывать себе высокие мотивы (причем не только в глазах окружающих, но и в своих собственных).
Что уж говорить о Джуме, который действовал в совершенно уникальной исторической обстановке – прямо на его глазах рушилась великая империя и впереди маячил призрак великого исламского возрождения. Здесь было от чего схватиться за голову и воодушевиться самыми нелепыми фантазиями.
В бурлящей Фергане конца 80-х – начала 90-х хватало красноречивых проповедников, которые затуманивали мозги и не столь горячим людям, как Джума. Вскоре он вошел в боевую исламскую группу «Товба» («Покаяние»). Здесь бандит-фундаменталист научился виртуозно совмещать банальный рэкет с «борьбой за чистоту ислама». Днем он постреливал несговорчивых кооператоров, а вечером шел слушать проповеди шейха Абдували кори Андиджани.
Когда Каримов начал наводить порядок в Фергане, главной задачей узбекских спецслужб был захват Джумы. Задача была благополучно провалена.
Кстати, Джуму преследовали не только и не столько за радикальные исламские взгляды. За ним и его людьми числился целый ряд чисто уголовных преступлений – убийств, разбоев и грабежей. Список был столь внушительным, что сделал бы «честь» любой «крутой» российской «бригаде братков» из лихих 90-х.
Люди Джумы не боялись смерти, не сдавали своих и убивали врагов без малейших колебаний. Если бы он со своей бандой в то время оказался в Москве или в «бандитском Петербурге», то, вероятно, криминальный расклад в обеих российских столицах резко изменился.
Но Джуму не тянуло на север. После того как Каримов пресек ферганскую вольницу, Намангани с наиболее верными людьми бежал за границу. В последующие несколько лет он сновал между Афганистаном и Таджикистаном. В обоих государствах шла гражданская война, и лихому человеку здесь всегда были рады.
Один из основателей армии таджикских исламистов Мухаммад-Шариф Химатзаде взял Джуму под свое покровительство и переправил его в специальный лагерь боевиков в афганской провинции Кундуз. Через некоторое время Джума всплыл в провинции Тахар, где, по некоторым данным, вступил в контакт с пакистанской военной разведкой. Пакистанцы дружески посоветовали ему провести несколько недель в спеццентре «Бадр-2», который кишмя кишел джихадистами всех мастей.
В начале 1993 года так называемое «таджикское правительство в изгнании» (во главе со знаменитыми Абдулло Нури и Тураджонзодой) пожаловало Джуме титул «амира». Примерно в это же время в Пешаваре он знакомится с офицерами саудовской разведки. Саудиты еще с начала 90-х имели большой зуб на режим Каримова, который без особого почтения отнесся к саудовским муллам, стремившимся проповедовать в Узбекистане. А потому они с особым вниманием вслушивались в красочные рассказы Джумы о возможном вторжении в Фергану.
Узбеки Джумы стали надежными союзниками таджикских джихадистов во время гражданской войны. Его отряды энергично действовали на севере страны, в Гармском районе и Ясманском ущелье. Когда в Таджикистане власти и исламская оппозиция заключили мир, Джума отказался его признавать, захватил Каратегинскую долину Таджикистана и начал готовить вторжение в Фергану.
Обосновавшись в Таджикистане, люди Джумы круто разобрались с тамошними наркоторговцами. Конкурентов устранили за несколько недель – большую часть вырезали и лишь самые ловкие спаслись бегством, но зареклись возвращаться в эти места.
Вся разница между ними и людьми Джумы заключалась в том, что первые добывали деньги для привольной жизни, а вторые – для «борьбы за веру».
Среди наркоторговцев Джума пользовался солидной репутацией. Он никогда никого не «кидал», крепко держал слово и вырезал ножом внутренности у любого, кто пытался его обмануть.
На вырученные деньги доверенные люди Джумы и Юлдаша обустраивали крепкий тыл. В Кабуле, Кундузе и Пешаваре скупались дома и крупные земельные участки. Здесь помимо личных резиденций устраивались склады оружия, больницы и «санатории» для раненых.
Намангани не зря сравнивали с Басаевым. Он слыл настоящим гуру партизанской войны. Наверное, Джума даже мог бы написать неплохой учебник по диверсиям.
Почти всегда ему приходилось иметь дело с противником, который многократно превосходил его по силе. Фирменными приемами свирепого Джумы были лихой, внезапный налет, стремительный рейд по тылам и искусно организованные засады.
Грабить и убивать мирных поселян можно было только с разрешения самого Джумы. Если Намангани хотел наказать кого-то, он, словно древний полководец, отдавал селение на «поток и разграбление». Однако часто Джума строго запрещал действовать разбойничьими методами.
Он знал – сила джихадистов в поддержке местного населения, в том, что люди видят в них праведных борцов за веру, а не алчных бандитов, готовых на все ради долларов и опиума.
Люди, приходившие в отряд Джумы, теряли все свое прошлое, и даже имя. Взамен каждому присваивался личный номер. Контакты с родственниками, друзьями и просто знакомыми резко ограничивались.
Как всякий человек, который каждый день борется за выживание, больше всего на свете Джума ненавидел предателей. При этом он глубоко презирал доносчиков и доносы. «Волк, окруживший себя шакалами, сам станет шакалом. Волк может жить только среди волков», – именно этой мудрости он неукоснительно следовал.
В 1996 году у узбекских джихадистов появился свой вождь. Им стал Тахир Юлдаш (Тахир Абдухалилович Юлдашев), потомок кокандских ханов, некогда правивших Ферганской долиной.
Он основал ставшее впоследствии знаменитым Исламское движение Узбекистана (ИДУ). В следующем, 1997 году командующим «вооруженными силами» ИДУ назначается Джума Намангани.
Занятно, что вначале узбекские исламисты не ставили перед собой цели захватить власть в Ташкенте. Речь шла, прежде всего, о создании в Ферганской долине исламского эмирата – шариатского государства, которое включило бы в себя часть современных Таджикистана, Узбекистана и Киргизии.
Предполагалось, что если бы Фергана отделилась, то это почти автоматически привело бы к свержению светских режимов сразу в Ташкенте, Бишкеке и Душанбе.
Осенью 1998 года в Кабуле и Кандагаре состоялось несколько совещаний верхушки узбекских джихадистов. Три ключевые фигуры – Мухаммед Салих, Джума Намангани и Тахир Юлдаш – утверждают план наступления на Узбекистан. Ключевая часть плана – убийство президента Каримова и ряда знаковых фигур ташкентского руководства. За этим должна последовать серия терактов по всей стране, организованная силами джихадистского подполья. Практически одновременно начинается вооруженное вторжение. Первым атакует Тахир Юлдаш, чьи отряды укрепляются добровольцами из числа афганских талибов. Юлдаш наносит удар в районе Термеза. Именно он должен оттянуть на себя главную часть правительственных сил.
Когда основные силы узбекской армии и спецназа стягиваются к Термезу, сокрушающий удар в тыл производит Джума Намангани. Его отряды вместе с джихадистами из Таджикистана и Киргизии прорываются в Ферганскую долину, захватывают ключевые тоннели и перевалы и стремительно движутся к Ташкенту
