Краткий курс истории взятки.
Часть 2.
Вечная проблема Вечного города
Если в бюрократических монархиях Востока и в России наиболее распространенным видом взяточничества был подкуп чиновников, то на Западе истинным бичом стал подкуп избирателей. Уже в Риме – как республиканском, так и имперском – «покупка голосов» была настолько частым явлением, что граждане стали рассматривать получаемые ими суммы как законное жалование. Бесплатные раздачи хлеба, грандиозные представления и гладиаторские игры развратили население до такой степени, что римские граждане в конце концов начисто отказались работать. Труд был объявлен уделом рабов и варваров.
Что же касается подкупа чиновников, то с этим явлением власти Римской республики боролись целенаправленно, оригинально и… безуспешно.
Как известно, государственные должности в Риме не предполагали получения зарплаты. Служить обществу считалось почетным само по себе. Естественно, многие нечистые на руку чиновники возмещали этот недостаток произвольными поборами и подношениями «благодарных граждан».
Дабы избежать взяток, Сенат Рима платил, вернее, выдавал служащим так называемые «анноарии», чтобы они не голодали на своих постах. Выплаты эти делались продуктами – хлебом, солью, вином и оливковым маслом. И ни «копейки» денег.
Как вы понимаете, «анноарии» не удержали римское чиновничество от получения дополнительных средств в виде «барашка в бумажке». О коррумпированности римского чиновничества свидетельствует высказывание Цицерона: «…взяточники должны трепетать, если результатов этого занятия им хватает только для собственных нужд, и они могут быть спокойны только тогда, когда взятки приносят им доходы, достаточные для дележа с другими».
«Прикормленными» чиновниками пользовались широко и со вкусом. Нумидийский царь Югурта убил своих соправителей (находившихся под защитой Рима), напал на союзников республики, убил своего политического противника в самом Вечном городе – и что с того? Когда дело дошло до суда, Югурта щедро «подмазал» одного из трибунов и тот… запретил ему отвечать на вопросы обвинителей. А запрет трибуна не мог отменить никто.
Отделавшись от судей, Югурта презрительно заметил о Риме: «Продажный город, обреченный на скорую гибель, если только найдет покупателя!».
Слова оказались пророческими. С начала нашей эры в императорском Риме покупалось и продавалось все, что только можно. Во времена поздней Империи преторианские легионы торговали даже троном Императора, возводя на него всякого, кто больше заплатит. Причем Дидия Юлиана преторианцы, продав ему трон, вскорости прирезали – полученные деньги были истрачены и столь выгодную сделку решили быстренько провернуть по новой.
Святой престол –
оптом и в розницу
В средневековой Европе подкуп избирателей тоже оставался чем-то само собой разумеющимся. Даже при выборах первого лица Западной Европы – Римского Папы. Иначе трудно объяснить, как в конце XIV века, в период «двоепапства», одним из двух пап под именем Климента VII был избран известный профессиональный бандит Роберт Женевский. А в начале XV века на папский престол вступил еще и третий папа – морской пират Балтазар Коса, вошедший в хроники под именем Иоанна XXIII.
И тому, и другому до христианского благочестия было дальше, чем до Луны, но вот денежные средства у двух пап-разбойников имелись – и немалые. Так же, с помощью денег и шантажа, до Святого престола дорвалось пресловутое семейство Борджиа.
Будущий Александр VI раздавал деньги, ценные подарки, обещания устроить карьеру налево и направо. Планы у него были великие: Борджиа – на папском престоле, Италия – государство пап. Перед решающим заседанием конклава один из кардиналов получил от Александра взятку золотом и серебром, для перевозки которой понадобилось несколько повозок! А ведь прикупить нужно было почти 2 десятка выборщиков.
Не менее активно продавались и покупались должности аббатов, епископов, кардиналов, а позже и должности простых приходских священников. Теоретически занять место высших иерархов в католической церкви мог любой. На практике все решалось толстым кошельком. Мартин Лютер с негодованием писал, что любое место в иерархии католической церкви можно купить – были бы деньги и желание.
Существует занятная легенда, связанная с папой Иоанном XXIII – тем самым бывшим пиратом Косой.
В 1415 году в городе Констанце должен был состояться очередной вселенский собор, призванный наконец покончить с троепапством. Был туда приглашен и Иоанн, справедливо полагавший, что собравшиеся прелаты, скорее всего, попросят его «освободить» папский престол. А потому бывший пират решил все праведно и неправедно нажитые сбережения передать на хранение банкирскому дому Медичи во Флоренции.
Решил и сделал. В Констанц он прибыл налегке. И дело обернулось даже не так плохо, как могло бы. С папского трона его, конечно, скинули. Но согласились оставить в числе кардиналов. Во Флоренцию бывший папа, наверняка, летел как на крыльях.
Однако… знаменитое семейство банкиров, аферистов и отравителей вовсе не спешило расставаться с папскими богатствами. Хитрые флорентийцы с порога огорошили бывшего пирата, а ныне кардинала заявлением: «Мы брали деньги у Папы Иоанна XXIII и вернем их Папе Иоанну». Именно с этой аферы и началось, по легенде, богатство Медичи.
Нужны Парижу деньги – се ля ви
Во Франции, которая в деле централизации государственной власти шла впереди Европы всей, достаточно быстро сформировался слой государственных чиновников – и из аристократов-феодалов, и из простых «выдвиженцев» снизу.
Очень скоро продажа должностей превратилась в выгодное дело, которым с успехом занимался… сам король. Не хватает денег на войну – ничего. Одним росчерком пера во Франции образуется 5–10 новых органов власти, теплые местечки в которых уходят с молотка за весьма приличные деньги.
Естественно, заняв стоившую таких денег должность, «кандидат» стремился вернуть вложенные финансы с процентами. В ход шли любые способы – взятки, казнокрадство, вымогательства. А в заморских колониях или в армии выпадала еще возможность вдоволь пограбить. Частью приходилось поделиться с «вышестоящими инстанциями», но остальное можно было спокойно положить в собственный карман.
Место полковника во французской армии XVII века стоило 10 тыс. ливров. Правда, в обычных войсках. А вот в гвардии даже лейтенантские погоны могли обойтись счастливому покупателю тысяч в двести.
«Должности в Пьемонтском полку продаются как мясо на базаре. Лейтенантские – по 1000 экю, а капитанские – по 2000. Срок службы здесь вообще ни при чем. Весь этот торг – для наживы полковника, который нанимает в качестве офицера любого, у кого есть деньги», – рассказывал современник.
Впрочем, должности не только покупались у государства, но и перепродавались дальше и даже наследовались!
Какое-то время эту практику пытались пресечь. В 1633 году, например, пострадал небезызвестный Кастельмар д’Артаньян, уже сговорившийся о цене на свой патент с каким-то ушлым покупателем. Ему помешал лично кардинал Мазарини. Но в большинстве случаев высшие власти предпочитали в процесс не вмешиваться. В конце концов практику купли-продажи решили… узаконить. Всем, кто желал свободно распоряжаться собственной должностью, нужно было ежегодно уплачивать небольшой налог, получивший название «поллетты». Таким образом государство не только получало деньги, продавая должности кандидатам, но и имело свой процент с каждой последующей перепродажи!
Схема работала как часы – вот только армию чиновников нужно было чем-то кормить. Ведь вместе с приказом о назначении счастливый покупатель приобретал и право на государственное жалование.
Стремясь добыть средства на содержание огромного двора, армию, войны и остальные необходимые мелочи, французские короли широко использовали практику откупа налогов – лекарство похуже, чем сама болезнь. Любой желающий мог внести в казну кругленькую сумму, равную доходу с той или иной провинции и получить право собирать с нее налоги в свой карман. Нетрудно догадаться, к чему это вело. Откупщик стремился любой ценой не только вернуть свои кровные, но и получить прибыль. Чтобы выбить из откупленной провинции как можно больше денег, в ход пускались любые средства. Население нищало, и теплых отношений к правительству у него не добавлялось. А на следующий год провинция, в которой порезвился откупщик, и вовсе становилась неплатежеспособной. Занятно, что иногда такие откупщики были подставными лицами, за спинами которых скрывались сами французские короли или их ближайшие родичи.
Французские монархи далеко не всегда довольствовались налогами со своих подданных. Часто в стремлении пополнить казну они пускались в разнообразные коммерческие мероприятия. При этом руки правителей не всегда оставались чистыми. Одно дело – Людовик XIII, который на досуге чинно и мирно выращивал салат и горошек, а слуги потом продавали зелень на рынке. Совсем другое – Людовик XV. Узнав о неурожае и начавшемся на севере страны голоде, Луи скупил пшеницу и продавал ее голодным подданным по вздутым до небес ценам – естественно, через подставных лиц.
Королевская Франция дала миру несколько выдающихся примеров высокопоставленных казнокрадов. Один из самых известных – Николя Фуке, министр финансов Людовика XIV и один из героев романа Александра Дюма «Виконт де Бражелон».
Этот достойный чиновник в расцвете своей карьеры обнаглел настолько, что вовсе перестал вести учет поступавших налогов и сборов, а попросту отправлял большую часть в свой карман, нисколько не заботясь даже о минимальной отчетности.
Но погубило его, что характерно, не безудержное казнокрадство, а… любовь к роскоши. Образ жизни министра вызвал зависть у самого короля, и судьба чиновника была решена. Фуке арестовали и посадили в Бастилию, где он и умер в 1680 году, проведя за решеткой около 20 лет.
А вот один из преемников Фуке – Шарль-Александр Колонн – стал министром финансов после того… как до основания разорил собственный банк. Когда же у него спросили, как он осмелился принять управление королевскими финансами, если совершенно расстроил свои, Колонн даже не понял вопроса: «Именно потому и взялся!» Доверивший ему свою казну Людовик XVI, кстати, потерял трон и окончил жизнь на плахе.
Свобода, равенство и… деньги
Французская революция призвана была сделать страну оплотом Свободы, Равенства, Братства. Вместо этого в стране пышным цветом расцвели Коррупция, Взяточничество, Насилие. За деньги великие революционеры готовы были продать все – даже Революцию.
Вскоре после смерти одного из лидеров французской революции, Мирабо, обнаружилось, что он брал взятки от короля. Тело его с позором выбросили из Пантеона. Кстати, граф Мирабо получал деньги еще и от Потемкина, а точнее, от Екатерины II. Русская императрица, на дух не переносившая и Мирабо, и французских революционеров, тем не менее считала не вредным втянуть Францию в антианглийский союз. Последний, кстати, не состоялся только из-за смерти графа-революционера.
А уже в середине XX века было доказано, что деньги от короля получал и один из самых известных лидеров якобинцев – Дантон. Оба обещали королю защиту и покровительство. Королю эти обещания голову не сохранили – но факт остается фактом.
Кстати, до сих пор не выяснено одно обстоятельство. На протяжении всего периода якобинской диктатуры во Франции штаб роялистов и интервентов получал известия о событиях в Париже и действиях Революционного Конвента с такой оперативностью, что сомнений не оставалось – среди якобинского правительства действовал хорошо замаскировавшийся роялистский агент. Шпион так и остался неразоблаченным, но характер информации наводит на мысль, что она поступала от… одного из вождей якобинцев!
Между прочим, именно революция в конце концов вывела на политический Олимп человека, который вполне мог посоперничать с князем Меньшиковым в деле присвоения себе государственных средств.
Виртуоз своего дела
По недоразумению Шарля Мориса де Талейран-Перигора, князя Беневентского считают гениальным дипломатом. Точнее было бы считать его гениальным интриганом и взяточником.
13,5 млн. франков золотом были получены этим деятелем в виде взяток только за 1796–99 годы. Правда, четыре миллиона, взятые с поляков за восстановление польского государства, он вернул, поскольку дело не выгорело.
Зато когда Наполеон велел ему предложить Баррасу взятку за уход из политики, а тот при первом намеке согласился уйти просто так, то Талейран полученные на взятку денежки радостно прикарманил.
Сколько ему дали американцы за то, чтобы уплатить за Луизианну 54 млн. вместо 80, о которых сначала шла речь, – до сих пор толком не ясно. А сколько он получил за откровенную торговлю государственными секретами Франции – и от Александра I, и от Меттерниха! Хватило бы государство себе купить, и не самое маленькое.
Про некоторых нечистых на руку людей говорят, что они бы продали душу дьяволу. Ехидный Мирабо еще в начале карьеры Талейрана говорил, что за деньги он продал бы свою душу и был бы прав, так как при этом обменял бы навозную кучу на золото.
Туманные дела Туманного Альбиона
А как обстояли дела по ту сторону Ла-Манша, который англичане спесиво называли Английским Каналом?
Еще один герой романов Дюма – блестящий и романтичный герцог Бэкингем – на родине прославился не только любовными похождениями. Сей известный политический деятель безбожно душил поборами английских буржуа, успешно разваливал флот и приворовывал из казны. При этом полученные средства Бэкингем тратил на балы, наряды и драгоценности, что являлось тягчайшим грехом с точки зрения буржуа-пуритан. Доведенные до предела, торговцы «скинулись на киллера» – так что судьба Бэкингема решилась без всякого участия героев Дюма.
Сын покойного герцога продолжил дело отца. В начале 70-х годов XVII века по Англии из уст в уста передавали крылатое четверостишие:
Как может государство процветать,
Когда им управляют эти пять:
Английский дог, тупой баран,
Крот, дьявол и кабан?
Под столь неприятной живностью подразумевались министры Карла II: «дог» – Клиффорд, «баран» – Арлингтон, «кабан» – Бэкингем (младший), «крот» – Эшли и «дьявол» – Лодердейл.
Занятно, что первые буквы в фамилиях министров случайно образовывали словечко «сabal», что означает «интрига», «группа заговорщиков», «политическая клика». А прозвища четко отражали сложившиеся в народе представления о склонностях и дарованиях этих столпов престола.
Каждый из славной пятерки вдоволь попользовался государственной казной в сугубо личных целях. А Арлингтон еще и состоял на жаловании у французского двора, получив только при вербовке 25 тыс. фунтов (огромные по тем временам деньги).
Правда, англичане были мастерами не только брать, но и давать взятки. Причем на международном уровне. Во время очередной англо-французской войны возникла идея перетянуть на сторону Туманного Альбиона самого прославленного полководца противника – герцога Савойского. Естественно, не бесплатно. Сумма, предложенная знаменитому военачальнику, была астрономической – в пересчете на современный курс она бы составила 2,4 млрд. фунтов! Для перевозки этой чудовищной взятки пришлось использовать целый корабль.
Однако сделка не состоялась. 19 февраля 1698 года английская средиземноморская эскадра попала в жесточайший шторм, и линейный корабль «Сассекс» отправился на дно морское вместе со всем экипажем и тоннами золотых монет в трюме. В настоящее время считается, что золото «Сассекса» – самый крупный морской клад в истории.
Тем не менее, история на этом не закончилась. Упрямые и небедные «просвещенные мореплаватели» (как гордо именовали себя англичане) собрали деньги еще раз – уже на следующий год. Но опоздали – Савойскому заплатили французы. Сколько они дали герцогу – неизвестно, но в историю герцог Савойский вошел как человек, НЕ получивший одну из самых крупных взяток.
Его Величество талер
Пруссия. Страна, прославившаяся своей воинственностью и редкостным однообразием в выборе имен для правящей династии – Вильгельм, Фридрих, Фридрих-Вильгельм. Отметились пруссаки и на ниве взяточничества.
При этом если французы просто обворовывали свою страну, то пруссаки оптом и в розницу продавали ее своему основному противнику – Австрийской империи. Особенно здесь прославился премьер-министр Фридриха-Вильгельма фон Грумбков. Первый чиновник государства фактически был платным французским агентом. Потом его перекупили австрийцы. И фон Грумбков с истинно немецкой педантичностью пересылал в Вену не только дипломатическую корреспонденцию прусского правительства, но и придворные новости. Венцом карьеры фон Грумбкова была организация женитьбы старшего сына короля на австрийской принцессе. За реализацию этих матримониальных планов венского двора премьер получил 40 тыс. талеров. Принц увещеваниям фон Грумбкова внял, и сам начал получать пенсион от австрийского двора.
История эта, впрочем, закончилась для Австрии грустно. Ни свадьба, ни талеры не помешали Фридриху через семь лет напасть на Австрийскую империю.
Фридрих Великий вообще любил повоевать – и не последним его оружием был кошелек с талерами. Прусский король явно хорошо усвоил уроки Филиппа Македонского: «Осел, груженый золотом, возьмет любую крепость». Стремясь прекратить Семилетнюю войну и вывести из игры Францию, он щедро раздавал взятки. Расчет на продажность французов оправдался – «на содержании» прусского короля оказался даже Вольтер. Герцог Ришелье (не тот, который кардинал, а тот, который полководец и, по легенде, изобретатель майонеза) за скромную сумму в 100 тыс. талеров на некоторое время прекратил боевые действия против прусской армии, чем позволил подданным Фридриха Великого разгромить войска другого французского маршала Субиза в 1757 году.
Безумный девятнадцатый век…
Позапрошлый век был раем для коррупции по обе стороны Атлантического океана. Взятка правила бал и в политике, и в бизнесе.
В 1884 году было установлено, что казначей рокфеллеровской «Стандарт Ойл» Оливер Пейн оптом скупил законодательное собрание штата Огайо и обеспечил избрание своего отца Генри Пейна сенатором от этого штата. Один из исследователей американской политики того времени писал: «Взятки, шантаж, вымогательство лежали в основе большинства законодательных актов собрания штата».
О склонности американских политиков покупать голоса избирателей неоднократно упоминал и Марк Твен. По его образному выражению, если казнить без суда и следствия всех американских сенаторов – все равно не ошибешься. Среди них не окажется ни одного честного человека.
Не честнее политиков оказались американские судьи и присяжные. Когда в тридцатые годы, уже ХХ века, на скамью подсудимых сел знаменитейший гангстер Аль Капоне – между прочим, сел за неуплату налогов – журналисты, допущенные на заседание суда, поражались его веселости и наглости. Позже выяснилось, что кроме них в зале были подкуплены все – от судей и присяжных до полицейских. Только заменив состав суда в последний момент, удалось отправить Капоне за решетку.
Говоря о каком-либо сомнительном предприятии, мы употребляем выражение «шарашкина контора». В XIX веке в тех же случаях использовалось словечко «панама». Нарицательным оно стало в связи с постоянными махинациями французской компании, строившей Панамский канал. Скрывая свое тяжелое положение, аферисты подкупили большую группу депутатов и министров, которые сквозь пальцы смотрели на фактически полное прекращение работ и банкротство компании Панамского канала. Дело кончилось разорением сотен тысяч акционеров.
Вывод прост – взятка была, есть и будет. Ее существование не зависит от политического режима – и демократии, и монархии, и социалистические республики равно подвержены этой болезни. «Питательная среда» коррупции – чиновничество, а оно было, есть… и будет есть. С коррупцией можно и должно бороться, ее можно уменьшить. Но искоренить в обозримом будущем, увы, невозможно.
В XIX веке опыт Фридриха Великого с успехом применил стальной магнат Крупп.
Мало кто знает, но мировая известность орудий Круппа началась с… позолоченной пушки, подаренной турецкому султану Абдул-Хамиду.
В начале 70-х годов XIX века Англия и Франция активно «накачивали» Блистательную Порту оружием, надеясь стравить ее с Россией в очередной затяжной Балканской войне.
Под перевооружение английские и французские банки предоставили султану Абдул-Хамиду льготные кредиты на 170 млн. франков. Военные заказы, естественно, размещались на английских и французских военных заводах – деньги возвращались кредиторам, а потом Турция возвращала их еще раз – причем с процентами.
Крупп смотрел на эту возню свысока – ему хватало внутреннего германского рынка и особого желания конкурировать с Армстронгом и Крезо у будущего «пушечного короля» не было. Однако в 1872 году на Берлинской бирже случился кризис и предприятия Круппа оказались на грани банкротства. Как же, наверное, радовался немецкий оружейный магнат, узнав, что в турецкой армии, да и при дворе, полно его соотечественников – военных инструкторов, которые за скромное пожертвование могут помочь «пробить» крупный заказ. Крупп лично устремился в столицу Османской Империи, где подкупил… все военное министерство, а заодно и прусского посла. С тех пор все военные заказы Турции уходили Круппу. В 80-е годы германские оружейники продавали Турции пушек и ружей на 60 млн. франков в год!
