Среди всего, что окружает человека в его повседневной жизни, зеркало – вещь удивительная. Мало с каким предметом связано такое количество примет, суеверий, обрядов. И вместе с тем, мало какой предмет настолько «незаметен» – ведь, проходя мимо зеркала, мы почти никогда не смотрим на него – мы лишь видим ту реальность, которую оно отражает.
В чистом зеркала стекле…
В. Жуковский
Представьте себе время, когда рукотворных зеркал еще не существовало и человек мог увидеть только отдельные части своего тела – и никогда, например, не видел своего лица или всего себя целиком? Люди, несомненно, сталкивались со своими отражениями – на поверхности воды в первую очередь. Но вот как они воспринимали то, что видели? Понимали ли они, кто перед ними, узнавали ли в изображении себя? Ведь недаром знаменитый миф о Нарциссе, влюбившемся в собственное отражение в воде источника, имеет вариант, о котором редко вспоминают, – в отражении он узнал не себя, а свою умершую сестру-близнеца, и умер от тоски по ушедшей. Возможно, именно стремление человека согласовать свои внутренние ощущения c картиной внешнего мира и себя в нем стало движущей силой для появления и совершенствования незаменимого помощника для тех, кто хочет увидеть себя со стороны.
Со времен незапамятных
Зеркало – вещь, казалось бы, не очень утилитарная и никак не связанная с удовлетворением базовых человеческих потребностей в пище, тепле, безопасности. Тем не менее оно может гордиться более чем древней историей. Видимо, интерес к своему облику, потребность рассмотреть в нем то, что нельзя увидеть своими глазами, родились вместе с человеком, и поэтому зеркало – не как предмет, а скорее как отражение – существовало так же долго, как и человек. И в его эволюции, как и в историческом развитии человечества, можно выделить своеобразные эры – век водяной, каменный, металлический, стеклянный, наконец. И нельзя сказать, что движение от одного способа поймать картинку себя к другому было строго поступательным и разные виды зеркал не сосуществовали на одном историческом поле. Но все древние зеркала объединяло одно: были ли они водяными, сделанными из камня, металла или выпуклого стекла, разглядеть себя в них было не так уж просто – маленький размер и несовершенство полировки давали достаточно искаженную картинку, причем цвет материала преобладал и в отражении. И только сравнительно недавно, последние 3 – 4 века, люди могут видеть себя в зеркале четко, точно, полностью и во всех деталях.
Водная гладь, безусловно, может считаться самым древним зеркалом. Отражение в воде упоминается во многих мифах, но и спустя тысячелетия после изобретения металлических (а по некоторым сведениям, и стеклянных) зеркал водяными «зеркалами» продолжали пользоваться. Вот как описывает норвежская писательница Сигрид Унсет сцену, когда невеста – дочь рыцаря, между прочим, и XIV век на дворе – рассматривает себя перед свадьбой: «Тут фру Осхильд взяла ее за руку и подвела к большой кадке с водою, а подружки распахнули двери, чтобы солнечные лучи осветили горницу… Кристин нагнулась над кадкой. Она разглядела свое собственное бледное лицо, подымающееся из воды; оно было так близко, что Кристин видела над ним золотой венец. Вокруг него на зеркальной поверхности шевелилось много светлых и темных теней, – что-то ей почти уже вспомнилось, но тут ей показалось, что она сейчас лишится чувств, – она схватилась за край кадки». Наверное, и зарождение мистических представлений о зеркале тоже относится к тем временам, когда человек смотрелся в воду – ведь в отличие от всех последующих это «зеркало» не было сделано человеческими руками и обладало глубиной – а кто знает, что скрывается под поверхностью?
Человек каменного века гляделся в полированные пластины обсидиана, пирита, антрацита, слюды. То есть еще до того, как люди научились изготавливать орудия из металла, они озаботились разглядыванием себя! Обсидиан, природное вулканическое стекло, подходил для этого лучше других. В Анатолии, на территории современной Турции, были обнаружены зеркала из кусочков полированного обсидиана. Датируют их примерно 6000 годом до н.э. А древнеримский историк Плиний Старший свидетельствовал, что во дворце Нерона помимо прочих имелись зеркала из отполированных изумрудов и рубинов.
Самые древние полностью рукотворные зеркала, найденные археологами, относятся к эпохе бронзы. Но как раз эта металлическая эра стала в истории зеркала самой долгой и длилась вплоть до XVII века, когда металл стал вытесняться плоским стеклом. И опять-таки в мифах не обошлось без зеркал металлических. Вспомним Персея, которому удалось победить горгону Медузу, взглядом обращавшую противника в камень, глядя не в ее смертоносные глаза, а на отражение противницы в медном щите. Сведения об Архимеде, знаменитом математике и инженере из Сиракуз, тоже весьма недостоверны, но по легенде, и он использовал зеркально отполированные медные щиты для защиты родного города. С помощью этих импровизированных зеркал ученый фокусировал солнечные лучи на римских кораблях и сжигал их. А в египетской Александрии по тому же принципу зеркала усиливали свет маяка, который благодаря этому был виден едва ли не в Греции.
Вот такими и были древние металлические зеркала – как правило, круглой формы (только в Риме появились квадратные и прямоугольные), медные, а затем бронзовые, из серебра или из золота, сделанные из тонкого листа металла, чтобы избежать окисления, и зачастую выпуклые или вогнутые, что отнюдь не помогало получить точное представление о собственной внешности. А еще металлические зеркала были маленькими – редко больше 20 см в диаметре, хотя уже и произошло разделение на ручные или карманные зеркала, и те, что вешали на стену с помощью специального кольца, либо устанавливали на подставку на столе. Но если форма была практически идентичной и для Древнего Египта, и для античной Греции, Этрурии и Рима, то декор зависел от региона (ну и, естественно, от средств и пожеланий владельца). Зеркала вставляли в рамы, их украшали различными орнаментами и рельефами, некоторые снабжались небольшими губками для полировки и чехлами, призванными защитить ценный предмет от царапин и окисления. Древний Рим, особенно эпохи империи, славился своей тягой к роскоши, и зеркала стали неотъемлемым атрибутом модниц и модников. Философ Сенека сетовал: «За одно-единственное из этих зеркал из золота или серебра, инкрустированных драгоценными камнями и украшенных чеканкой, женщины способны заплатить сумму, равную той, что в прошлом государство давало дочерям бедных полководцев!» Впрочем, в стремлении любоваться собой римские мужчины вскоре догнали женщин. В погоне за качеством отражения стали изготавливать и зеркала из серебра, и зеркала, позволяющие увидеть человека в полный рост – но это уже было совсем неприличной расточительностью!
Еще позже появились стальные зеркала, на Руси их называли булатными. Конечно, по цене они были более доступными, чем серебряные к примеру, но в полной мере страдали от тех же проблем – требовали полировки, тускнели со временем, покрывались ржавчиной от сырости. Тем не менее почти до XVII века достойных конкурентов металлические зеркала не имели – даже у английского короля Генриха VIII, известного франта своего времени, было 7 металлических зеркал и ни одного стеклянного!
Как стекло одолело металл
Стекло – тоже очень древний материал, и изготавливать его люди научились еще за тысячи лет до нашей эры. Естественно, история умалчивает, кому пришла в голову идея совместить металл и стекло для получения лучшего отражения, но, скорее всего, первыми стеклянными зеркалами, как и многим другим, мы обязаны древним римлянам. Технологии производства стекла у них были достаточно высокоразвиты, и хотя стекло получалось непрозрачным, с многочисленными изъянами, в древних городах Италии уже вовсю стеклили окна. Поначалу стекло отливали в формах, а на рубеже тысячелетий появилась стеклодувная трубка, в корне изменившая весь процесс. И вот тут мнения историков расходятся: некоторые считают, что древнеримские зеркала получали накладыванием стеклянной пластины на металлическое основание, а другие полагают, что уже тогда догадались внутрь стеклянного шара заливать расплавленный свинец, получая выпуклое зеркало. Как бы то ни было, эти зеркала, совсем маленькие по размеру, 7 – 12 см, имели те же недостатки, что и металлические – то есть не давали точного отражения. А в Темные века, последовавшие за падением Римской империи, технология в Европе была практически утрачена, особенно с учетом того, что христианская церковь видела в зеркале орудие дьявола, отвлекающее от мыслей о вечном.
В общем, на пути к зеркалу, такому, как мы привыкли, перед мастерами стояли три проблемы: необходимо было получить бесцветное и прозрачное стекло, изготовить из него тонкий плоский лист равномерной толщины, а затем покрыть одну его сторону амальгамой – слоем металла, который, собственно, и дает отражение. И путь этот занял едва ли не полтора тысячелетия, причем достижениями в производстве стекла и зеркал в Европе славилась не только Венеция, но и многие другие страны.
Средневековым мастерам блестяще удавалось цветное стекло – как тут не вспомнить об украшениях и посуде с венецианского острова Мурано и великолепных готических витражах, украшавших соборы многих стран Западной Европы. Но то, что было безусловным достоинством стекла, для зеркала оказалось огромным недостатком. Изначально из-за примесей, содержавшихся в песке, из которого и делали стекло, оно получалось мутным и имело оттенок – как правило, зеленоватый, желтоватый или сероватый. Несомненно, большой вклад в алхимию внесли те мастера, которые в бесконечных экспериментах, шаг за шагом варьируя состав и пропорции исходных веществ для стеклянной массы, добивались обесцвечивания стекла. Есть сведения, что значительных успехов на этом поприще добились мастера Базеля в Германии, Лотарингии и Лангедока во Франции, а также Фландрии и Богемии – в разное время и в разной степени. Но конечно, сравниться с венецианцами им было нелегко. Если в XIII веке, к примеру, мастера из Базеля экспортировали свои зеркальца в Геную, то за последующие три столетия Венеция не только вытеснила конкурентов из Италии, но и поставляла свою зеркальную продукцию всей Европе и на восток, в Персию и Индию.
Благодаря чему это случилось? Наверное, немалую роль сыграла отранизация производства. Основы его были заложены еще в XII веке, в 1255 году в городских документах уже записывались имена мастеров, делавших посуду и бусины из стекла, а в 1291-м этих мастеров переводят на остров Мурано – как принято считать, не только из-за того, что их работа постоянно грозила городу пожарами, но и для сохранения в тайне технологии, которая передавалась от мастера к мастеру и обеспечивала городу в лагуне положение монополиста на рынке. В распоряжении стеклодувов была вся мощь Светлейшей Республики – именно венецианские купцы, активно осваивавшие все Средиземноморье, могли доставлять на родину не только диковинные ингредиенты для производства, вроде травы кали из Египта, недоступные мастерам из других стран, но и секреты мастеров Востока. И уже к середине XV века они получили то стекло, которое по качеству оставалось непревзойденным в течение нескольких столетий. Чистотой, прозрачностью и бесцветностью оно было сравнимо с горным хрусталем, отчего и получило название cristallo. Ну, собственно, и по стоимости его вполне можно было сравнить если не с драгоценным, то с полудрагоценным камнем.
Зеркало даже из самого прекрасного стекла, если оно (как было первоначально) имело выпуклую или вогнутую форму, не воспроизводило, а скорее искажало действительность. Сейчас в изогнутые зеркала люди смотрятся, чтобы повеселиться, а вот еще в конце Средневековья альтернативы им не было, и ни у кого собственное изображение в сферическом зеркале улыбки не вызывало. Напротив, даже такие несовершенные изделия были весьма ценны и престижны, о чем свидетельствуют их многочисленные изображения в живописи – вспомним фламандцев Яна ван Эйка, Квентина Массейса и итальянца Пармиджанино. К решению проблемы листового стекла руку приложили немецкие мастера, развивали технологию и венецианцы. Вращая все ту же стеклодувную трубку (к слову, она и в наши дни не сильно изменилась), они выдували из стеклянной массы не шар, а цилиндр, причем впечатляющих размеров – до 45 см в диаметре и 3 м в длину. Затем дно и верхнюю часть цилиндра удаляли, разрезали его вдоль и разравнивали на плоской поверхности. Весь процесс требовал огромного мастерства и опыта, подобное стекло часто трескалось и билось, поэтому и себестоимость продукта была чрезвычайно высокой. Конечно, по размеру оно значительно превзошло зеркала, которые получались из стеклянных шаров, и форму готового изделия отныне ограничивала лишь фантазия мастера. Но даже при всем своем мастерстве венецианцы так и не смогли изготовить действительно большие зеркала (их великолепные произведения не превосходили 120 см). Только в 1670 году уже во Франции, перехватившей лидерство в производстве зеркал, Бернар Перро изобретает новую технику отливки, которая сняла и это ограничение.
Но зеркало не будет зеркалом без амальгамы. Еще Джон Пекам, францисканский монах, а затем и архиепископ Кентерберийский, в своем трактате об оптике, написанном в 1279 году, отмечал, что без слоя металла (тогда это был свинец) стекло само по себе ничего не отражает. К этому времени технология амальгамирования свинцом была уже широко известна и отлажена – флорентийцы умели наносить металл на стекло холодным способом, что было почти технологическим прорывом, поскольку при контакте стекла с расплавленным металлом первое часто трескалось из-за термического шока. На севере Европы немецкие и нидерландские мастера использовали для амальгамы бронзу или серебро в сочетании с ртутью. В Венеции эту технику довели практически до совершенства, что и обеспечило городу-монополисту (ибо никто из конкурентов не мог состязаться с ним) на два столетия баснословные доходы. Для примера: в XVII веке во Франции венецианское зеркало, оправленное в серебряную раму, стоило 8000 ливров, а полотно Рафаэля того же размера – только 3000!
Да, венецианское зеркало было настоящим произведением искусства – оно давало прекрасное, чистое и точное отражение, его края гранили, как драгоценные камни, и заключали в богатейшие рамы. Считалось, что однажды увидевший себя в таком зеркале непременно будет стремиться вновь заглянуть в него. Конечно, не всякий мог позволить себе такую роскошь – во Франции долгое время тон задавали монархи, создавшие разорительную моду, которой не могла не последовать знать, а затем высшие сановники и коммерсанты. Современник уже упоминавшегося Генриха Английского, Франциск I, несколько раз заказывал зеркала из Венеции. Зато уже дочь Генриха, Елизавета I, украшала свою ванную комнату зеркалами (хотя ее подданные скептически относились к самой идее купания без предписаний лекаря), а невестка Франциска Екатерина Медичи оформила себе зеркальный кабинет. Ее примеру последовали королева Марго, Мария Медичи и Анна Австрийская, причем вторая Медичи сделала для этого настолько нескромный заказ на 119 зеркал, что благодарные мастера из Мурано преподнесли ей 120-е, в богатейшей раме, украшенной камеями и полудрагоценными камнями. Оно и по сей день хранится в Лувре.
Наконец, к середине XVII века утечка французского золота в Италию приняла настолько угрожающий для бюджета страны характер, что тогдашнему министру финансов Кольберу волей-неволей пришлось искать решение. Так как умерить зеркальные аппетиты своего монарха и его подражателей он не мог, выход оставался один: создать государственное производство, способное на своей почве составить конкуренцию венецианцам и удовлетворить взыскательные вкусы тогдашней элиты. Конечно, во Франции были свои мастерские по производству зеркал, но качество их продукции не впечатляло. Логично было бы перенимать опыт венецианцев, но проблема заключалась в том, что мастерам Мурано строжайше запрещалось покидать пределы государства, разглашение секретов производства сурово каралось. В случае же бегства семья предателя превращалась в заложников, а ему самому грозила смерть от рук посланников республики. Впрочем, когда (опять за огромные деньги) все же удалось переманить во Францию нескольких мастеров и рабочих и открыть в 1665-м Королевскую зеркальную мануфактуру, результаты промышленного шпионажа не порадовали: венецианцы враждовали между собой, секретами с французами делились неохотно, а затем и вовсе подались обратно на родину. И до сих пор историки спорят, насколько весом был их вклад во все-таки случившийся тогда прорыв в производстве зеркал, а вот он неоспорим: в 1686 году в Версале была открыта Зеркальная галерея – апофеоз стиля, прославляющего величие «короля-солнце», 306 зеркал которой и поныне поражают посетителей дворца.
Не только французы наступали на пятки Венеции: с XVI столетия заслуженно славились богемские мастера, развивали свои зеркальные производства и англичане – так, в 1674 году Джордж Равенкрофт запатентовал способ производства хрусталя, не уступавшего муранскому. Именно тогда венецианская монополия потерпела фиаско – не в последнюю очередь из-за технической стагнации. А совершенствование технологии производства зеркал привело к тому, что этот предмет вышел далеко за рамки чисто бытового применения и теперь без него не обходится множество сфер жизни и науки – от стоматологии до лазера, от дорожного движения до термоядерного оружия, от фотографии до астрономии.
Как в зеркале
Совершенно особенную роль зеркало сыграло в искусстве. Именно ему обязан своим возникновением такой жанр, как автопортрет. И поэтому нет ничего удивительного, что этот жанр довольно молод – первые автопортреты относятся к эпохе Возрождения, а особенно много собственных изображений можно найти у живописцев XV века и позже – то есть того времени, когда в их распоряжении появились зеркала, дающие достаточно точное отражение действительности. Среди безусловных шедевров живописи – автопортреты Боттичелли, Рафаэля, Дюрера, Рембрандта, Тициана, Гойи, Ван Гога и Фриды Кало… Список можно продолжать почти бесконечно, ведь для художника момент превращения отражения в изображение – своеобразный способ познания себя, выделения себя из картины мира или, напротив, погружения в какую-то реальность, близкую по духу или максимально передающую его внутренний мир. О чем нам говорит Рогир ван дер Вейден своим полотном «Св. Лука, рисующий Мадонну», в которой евангелист Лука – это автопортрет живописца? О трепете набожного человека перед священным сюжетом или о стремлении посостязаться в мастерстве со святым? Кто знает…
Связь между совершенствованием зеркал и автопортретом несомненна, но, как ни странно, скорей всего имеется она и между зеркалом и живописью портретной. Как с древнейших времен изображали людей? Еще в Древнем Египте схематическую фигуру фараона (обязательно с атрибутами власти, чтоб не перепутать) окружали в несколько раз меньшие фигурки прочих людей – его приближенных, слуг, врагов. И можно смело выпустить из рассмотрения несколько десятков веков – в средневековой живописи мало что поменялось. Много ли сходства у парсун, написанных с российских царей, с реальными людьми? Не очень, они лишь фиксируют высокий статус изображенного. А первые портреты частных лиц, донаторов, которые заказывали и оплачивали создание произведений «во славу божью» – храмов, живописных алтарей? Их фигуры ведь тоже по масштабу намного меньше фигур окружающих их святых и ангелов, а парадные одежды, скрывающие тело, и единообразные лица наводят на мысль о том, что не передача земного облика волновала художника, а фиксация самого факта пожертвования и благочестия жертвователя. Таковы донаторы итальянского художника Джотто, которых он изобразил на своем алтаре Стефанески. И наверняка их ничего не смущало, пока они видели себя чужими глазами. Но видящий себя своими глазами (то есть в точном зеркале) непременно пожелает получить более схожее изображение. И этот момент опять-таки приходится на эпоху Высокого Возрождения, причем по всей Европе. Как раз в это время начинается расцвет зеркального производства в Венеции. И у братьев ван Эйк в Гентском алтаре, и у Пьетро делла Франчески в алтаре Монтефельтро донаторы мало того что равновелики своим небесным покровителям, художники еще и передали их индивидуальность – черты лица, возраст, атрибуты социального статуса. Конечно, развитие портретной живописи определялось всем развитием европейской культуры, но все же хочется верить, что и зеркало в немалой степени ему поспособствовало.
У художников есть один профессиональный прием: в процессе работы время от времени смотреть на зеркальное отражение картины. Именно в зеркале все недостатки и погрешности изображения видятся явственней всего. «Зерцалами» в старину назывались произведения, призванные усовершенствовать нравственный облик человека или его манеры. И по сей день для человека внимательного и вдумчивого зеркало – надежный помощник и советчик. Смотритесь чаще в зеркала!
