Еще недавно одно лишь упоминание о них наводило ужас на целые селения. Легенды о сверхъестественных существах – живых мертвецах, выходящих после заката из могил и блуждающих по земле до первого крика петухов – бытовали у народов всего мира, начиная с древних египтян и шумеров. Но о страшных, бездушных и беспощадных кровопийцах, какими мы привыкли представлять их сегодня, первыми заговорили древние славяне. Предания о вампирах передавались из уст в уста, чтобы предостеречь и защитить будущие поколения от страшной угрозы. Эту нечисть считали воплощением зла, верили в ее бессмертие, но все же искали способы одолеть.
Наши предки именовали этих существ упырями, а позже – вурдалаками.
До первого крика петухов
Как и практически вся нежить – мифологические существа, непосредственно связанные с загробным миром – вурдалаки могли появляться на земле только ночью. Но, в отличие от многих им подобных, днем они не исчезали, а прятались в своих могилах. Ведь, по преданиям, чтобы стать упырем, сначала человек должен был умереть. И в первую очередь такая учесть была уготована колдунам, ведьмам, волколакам. После смерти их душа не находила упокоения – люди видели в этом расплату за связь с нечистой силой и считали, что такие вурдалаки не только пьют кровь живых существ, но и могут наслать на деревню или город мор, голод, засуху. Потому хоронили их, по возможности, на отдельном кладбище – подальше от селения. Там же находили свой последний приют и другие «заложные покойники».
«Заложными покойниками» наши предки называли тех, кто умер насильственной, преждевременной или неестественной смертью, или тех, на кого темной печатью легло родительское проклятье. Им приписывали демонические свойства, связь со злыми духами, стремление навредить человеку, и в первую очередь – своим же родным. Как и колдунов с ведьмами и оборотнями, их считали «нечистыми» и верили, что земля не примет эти тела, потому и не закапывали их, а закладывали ветками, лапником, кольями, досками. Так и появилось понятие «заложные». И даже в более поздние времена, когда таких людей уже хоронили по христианским обычаям, все равно предпринимали ряд мер предосторожности: связывали ноги или подрезали сухожилия под коленями (чтобы +не могли ходить), клали на шею косу или серп (чтобы не подняли голову и не дотянулись до погребального савана), переворачивали лицом вниз, сыпали поверх земли горячие угли из печи или даже разводили костер.
Чего же так боялись наши предки? Оживших мертвецов, физически сильных и выносливых, по ночам проникающих в людские жилища и выпивающих кровь у спящего человека, забирая вместе с ней и его жизнь. В числе прочих сверхъестественных способностей вурдалаки обладали и бессмертием, однако были вынуждены пополнять собственные жизненные силы за счет чужих. И чаще всего их жертвами становились дети, молодые девушки и женщины. Упыри могли действовать по своей воле, а могли и попасть в зависимость от колдуна, который с помощью медного или серебряного круглого зеркала подчинял вурдалаков и управлял ими. Предания рассказывают о темных чародеях, которые в полнолуние, ближе к полуночи, отправлялись на «заложные» кладбища и ловили в зеркало отражение луны, чтобы потом направить его на могилу и поднять из нее упыря. Ведомая отраженным лунным светом нечисть покорно следовала до дома жертвы – и в то мгновение, когда колдун или ведьма наводили зеркало на раскрытую дверь или распахнутое окно, проникала в жилище, на беду всех его обитателей. Вот почему издревле существовало жесткое предписание закрывать на ночь в домах все окна и двери.
Правда, и для чародея таилась в этом ритуале опасность. Если на пути до деревни он споткнется и уронит свой магический предмет, если тучи на небе закроют луну хотя бы на миг или в зеркале вдруг промелькнет тень летучий мыши, вурдалак в то же мгновение выйдет из-под контроля и вернется в свою могилу. И будет он, надо сказать, крайне разъярен тем, что кто-то потревожил его сон. Потому в будущем, как только на небе взойдет полная луна – а ее в древности еще называли солнцем мертвых, – упырь станет навещать не указанную жертву, а самого оплошавшего колдуна, чтобы полакомиться его жизненными силами.
Упыря, по народным поверьям, выдавали слишком уж красные лицо и глаза – словно кровью налитые. Некоторые легенды приписывали ему большой рост, огромную голову, а то и хвост. Другие, наоборот, рассказывали о том, что у вурдалака нет бровей или носа. Южные славяне считали, что он был раздут, как мешок, потому что вместо тела у него была одна кожа, полная крови. Но в большинстве преданий вампир имел облик конкретного человека, который был даже одет в ту же одежду, что была на нем при погребении.
Стоит отметить, что упыри были одними из немногих мифологических существ, к которым наши предки изначально не испытывали какой-либо симпатии или даже сочувствия. И дело было даже не в том, что вурдалаки являлись представителями загробного мира – древние славяне не испытывали мистического страха перед смертью, веря, что по ту сторону «границы» их ждут основатели и представители рода и новая жизнь. Причина, скорее всего, была как раз в том, что живые мертвецы самим фактом своего существования в нашем мире нарушали привычный, правильный уклад жизни, противоречили законам природы. Ну и были слишком уж агрессивно настроены против людей, представляли для них реальную угрозу и не несли в себе никаких положительных качеств. Так, болгары, украинцы и сербы верили, что вампиры были виновниками стихийных бедствий или эпидемий, особенно чумы. Они же считали, что нежить вредит и домашним животным: пьет их кровь, гоняет всю ночь лошадей и коров, отнимает у них молоко. Поляки полагали, что упыри в ночи звонят в колокола и выкрикивают людские имена: если кто из запоздалых путников вдруг услышал свое – и более того, отозвался – быть беде. Как тут не вспомнить еще один древний наказ: ни после захода солнца, ни в темном, дремучем лесу нельзя было отзываться на незнакомый голос, особенно если он зовет тебя по имени. Считалось, что это нечистая сила человека кличет.
Однако это страшное существо все же можно было прогнать и даже одолеть. Кроме крика петухов, пугающего любую нежить, вурдалаки не жаловали деревянные колы – чаще осиновые или терновые, – каленое железо, чеснок, огонь, а позже еще и распятия со святой водой. Как и другая нечистая сила, упыри очень любили считать мелкие сыпучие предметы. Так что для борьбы с живыми мертвецами славяне нередко насыпали на их могилы или вокруг них зерна или опилки. Мол, пока выбравшийся на поверхность вампир пересчитает все «крупинки», то и утро настанет. Однако в крайних случаях не гнушались наши предки и радикальных методов – обезглавливания или сжигания тела нежити.
Правда, позже, когда живые мертвецы перекочевали из мифологии и фольклора в литературу, а потом и кинематограф, образ вампира стал обретать черты аристократизма и романтизма. Наши же предки не видели в упырях ничего привлекательного.
Ученые не могут не только сойтись в едином мнении об этимологии слова «упырь», но и даже выдвинуть действительно аргументированную версию о значении корня-основы, однако не отрицают древности его происхождения. Этот же корень, в результате небольшой фонетической трансформации, породил и название «вампир», которое сейчас можно считать наиболее распространенным для большинства славянских и европейских языков. Что интересно, хрониками зафиксировано бытование неканонического имени Упырь. В частности, Упырь Лихой (др.-рус. Оупирь Лихыи) – первый известный древнерусский писец, священник XI века, работавший в Новгороде в 1047 году. Хотя некоторые историки считают его имя не совсем точной транслитерацией шведского имени Эпир.
А вот «изобретателем» вурдалака принято считать Александра Сергеевича Пушкина, автора одноименного стихотворения. По сути, поэт просто исказил уже бытовавшие слова «волколак», «вурколак», которыми славяне именовали оборотня, но неологизм быстро прижился, и буквально через несколько лет на свет появился рассказ Алексея Толстого на французском языке La famille du vourdalak («Семья вурдалаков»).
Таинственные и сверхъестественные существа, питавшиеся кровью людей и животных, были известны с древних времен в мифологии практически всех народов мира. У шумеров ими были акшары; в Индии – веталы, входившие в свиту бога Шивы; в ранней вавилонской демонологии – духи Лилу. В Древней Греции рассказывали об эмпусах или о ламиях. В Древнем Египте жаждала крови богиня Сохмет. А древние армяне верили, что в горах Ултиш Альто-тэм проживает вампир Даханавар, или Дашнавар, владеющий 366 долинами и никогда не убивающий их обитателей, но всегда защищающий их от вторжения чужаков.
В римских рассказах упоминается ночная птица стрикс, которая питалась человеческой плотью и кровью. От ее названия получили свое имя румынские ведьмы – стригоайки, а потом и одна из разновидностей вампиров – стригои. Подобное понятие бытовало и в Польше – «стригами» называли детей, у которых во рту вырастал второй ряд зубов; считалось, что они рано умирали и после смерти летали ночью подобно летучим мышам. Но, наверное, нигде для вампиров не придумали столько имен, как в Румынии. Кроме как о стригоях (оживших мертвецах-вампирах), здешние легенды рассказывают еще, как минимум, о мороях (живых вампирах) и приколичах (вампирах-оборотнях).
Осиновый кол, чеснок и летучие мыши
В принципе, особой привлекательности в вампирах никто не наблюдал вплоть до конца XIX века. Легенды наиболее часто описывали их как ужасных монстров из могилы, выходящих на землю только для того, чтобы отнять чью-то жизнь. Распространяясь по Европе, предания о вурдалаках обрастали все большим количеством деталей и подробностей, причем культура и традиции каждой страны накладывали свой отпечаток. Рознились уже даже способы превращения человека в вампира. И хотя наиболее популярной версией все еще оставалась посмертная трансформация колдунов, ведьм и оборотней, со временем появились поверья о врожденном вампиризме или о возможности «заражения» оным.
Также считалось, что вурдалаками становились те умершие, при погребении которых не были тщательно соблюдены все предписанные правила. И угрозу уже видели не только в самоубийцах или злых чародеях, но и практически в каждом человеке. Опасность мог представлять любой предмет, уроненный или даже просто переданный над телом покойного; животное или птица, перескочившие или пролетевшие над ним. Остерегались даже попадания капель дождя, а людям по дороге на кладбище запрещалось оборачиваться. В Румынии пошли еще дальше – несколько лет не закрывали могилы, чтобы проверить усопшего на вампиризм. Для схожих целей использовали и более простые методы – боярышник, шиповник, чертополох, полынь или тернистый стебель дикой розы. Но наиболее верным средством проверки и защиты от вампиров считался чеснок. Почему именно этому растению была уготовано роль такого мощного оберега, доподлинно неизвестно. Но многочисленные трактаты, особенно времен Средневековья, рекомендовали ежедневно употреблять его в пищу, вешать над входными дверями, раскладывать на окнах, а накануне некоторых праздников – ночей, когда нечистая сила особенно активна – вешать ожерелья из чеснока на шею всех членов семьи и натирать им домашний скот. Чеснок раздавали людям во время церковных служб, и того, кто отказывался съесть зубок, могли сразу же обвинить в вампиризме. А с вурдалаками тогда особо не церемонились…
Среди наиболее популярных в то время методов борьбы можно назвать обезглавливание, огонь и осиновый кол. С первыми двумя способами все относительно понятно, а вот кол необходимо было вбить точно в сердце ожившего мертвеца. По одним поверьям, после этого вурдалак терял возможность подниматься из могилы и вредить людям. По другим, практически на глазах превращался в прах. Кроме этого, им приписывали боязнь солнечного света, что объясняло, почему вампиры должны вернуться в свою могилу до первого крика петуха, то есть до рассвета. Так как в Европе вера в мертвецов-кровопийц наибольшее распространение получила уже в период христианства, для борьбы с ними рекомендовалось использовать практически все священные вещи – крест, распятие, святую воду, четки. Приблизительно в это же время появляются предания о том, что вурдалаки не отражаются в зеркалах и не отбрасывают тени, а еще не могут войти в дом без приглашения хозяина и никогда не переступают порог храма.
Со временем вера в вампиров не только не ослабевала, но и активно укоренялась в сознании европейцев. Образ этих ночных существ все чаще появлялся в художественных произведениях, и теперь уже народные поверья тесно переплетались с авторской фантазией. И вот настал момент, когда на смену вампиру мифологическому пришел вампир литературный. И сложно сказать, чего в них было больше – отличий или подобия. Но точно неизменными остались непреодолимая жажда крови и относительное бессмертие: их можно было только убить или упокоить – сами же они не старели, навсегда оставаясь в том возрасте, в котором превратились в вурдалаков. Литература закрепила тесную связь вампиров с летучими мышами, в которых они якобы могли обращаться, чтобы быстрее пересекать большие расстояния. Она же наградила их неестественно бледной кожей и сделала четкий акцент на наличии острых клыков. Да и просто заметно поработала именно над их обликом в целом, превратив смертельно опасного монстра в притягательное в своей таинственности, мистичности и трагичности ночное существо.
Современная наука, кстати, вполне признает термин «вампиризм», но используется он только в ботанике и зоологии по отношению, например, к омеле или пиявкам – то есть к растениям или животным, которые питаются телесной жидкостью других существ. И, конечно же, отдельно стоит упомянуть о летучих мышах. Так, в семействе листоносых летучих мышей существует подсемейство млекопитающих под названием вампировые, или десмодовые (иногда их даже выделяют в самостоятельное семейство Desmodontidae), которые действительно питаются кровью. Подсемейство включает в себя три вида: обыкновенный вампир, белокрылый вампир и мохноногий вампир. Все остальные летучие мыши, даже носящие название «вампиров», никакого отношения к гематофагии (питанию кровью других живых существ) не имеют.
Вампировые обладают небольшими размерами: длина тела до 9 см, размах крыльев 32–35 см, масса тела около 40 г. Обитают в тропической и субтропической областях Центральной и Южной Америки, от Мексики до Аргентины. Охотятся почти на всех теплокровных животных. Нередки случаи нападений на людей. И особую опасность представляет не столько кровопотеря при укусах – хотя при атаке большой стаи она может быть значительной, – сколько бешенство и чума, разносчиками которой являются эти млекопитающие. В Латинской Америке есть целые районы, в которых из-за вампиров вообще нельзя разводить домашний скот – чума выкашивает все поголовье.
Что интересно, это летучие мыши получили свое имя в честь мифологических существ, а не наоборот, как часто бывает. Когда в XVI веке испанские конкистадоры впервые повстречали этих млекопитающих и узнали о сходстве их «диеты» с рационом легендарных кровопийц, то сразу же назвали их вампирами. А спустя многие годы летучие мыши оказались вовлечены в многочисленные легенды и художественные произведения об оживших мертвецах. Хотя стоит отметить, что во многих культурах мира им – как и совам – и до этого приписывали различные сверхъестественные способности. И не в последнюю очередь по причине ночного образа жизни.
Но все же перед этим Европе еще предстояло пережить серьезную панику по поводу вампиров, оставившую нам в наследство документальные свидетельства жалоб на нападения вурдалаков, например, в Восточной Пруссии или Габсбургской монархии. На дворе был XVIII век. В охоту на ночных кровопийц были втянуты даже государственные служащие. Ученые и философы активно спорили о природе вампиризма, то пытаясь найти ему медицинские обоснования, то вообще отвергая существование данного явления. А местные жители в это время просто раскапывали могилы и боролись с упырями народными, проверенными веками методами. В конце концов, австрийская императрица Мария Терезия отправила расследовать это дело Герхарда ван Шветена, своего личного врача. Тот вынес вердикт: вампиры не существуют. И тогда императрица издала закон, запрещающий вскрытие могил и осквернение тел. Удивительным образом это смогло хоть как-то остановить «вампирскую эпидемию», которая к тому моменту докатилась даже до Англии. Но уже не могло искоренить веру людей в вурдалаков или остудить возрастающий к ним интерес со стороны писателей. И роман «Дракула» ирландского писателя Брэма Стокера, опубликованный в 1897 году, можно считать кульминацией популяризации «вампирского мифа».
Граф Дракула и его потомки
Брэм Стокер, конечно же, не был первым писателем, который затронул в своем произведении вампирскую тематику, но именно он создал наиболее полное и проработанное до деталей описание этого мифологического существа в литературе. Огромное количество книг и фильмов даже нашего времени своим существованием обязано именно этому ирландскому писателю. Позже его сын в своих воспоминаниях расскажет, что образ главного героя – тогда еще не имевшего имени, но уже величавшегося Королем Вампиров – Стокер-старший увидел во сне. Уже на ранней стадии работы над романом герой-вампир станет графом, а после, скорее всего, по причине увлечения автора историей и культурой Трансильвании, получит имя валашского князя Влада Цепеша, известного под прозвищем Дракула. Так окончательно сольются воедино вымысел и реальность, став почвой для создания новой мифологии. Кстати, после появления Дракулы на экране «встретить» вампира без клыков будет практически нереально.
После такого «финального аккорда» в XIX веке было неудивительно, что новое столетие началось с повышенного интереса к этим мифологическим существам. Черпая вдохновение в романе Стокера и европейской мифологии, современные писатели все чаще вводили в свои произведения вампира-аристократа в качестве главного героя. А подсчитать количество кинолент, снятых «на основе» и «по мотивам», можно даже не пытаться. В числе первых, из дошедших до наших дней полностью, можно назвать «Носферату. Симфония ужаса» – немой фильм начала 20-х годов ХХ века. Киностудия Prana Film не смогла приобрести права на экранизацию романа «Дракула» и приняла решение слегка изменить сюжет, название и имена главных героев, но все же продолжить работу. Фильм был снят. Однако вдова Брэма Стокера обвинила компанию в плагиате и через суд добилась уничтожения всех копий. Prana Film была вынуждена объявить о банкротстве – и «Носферату» стал первым и последним фильмом киностудии. Но именно он и позволил Prana Film вписать свое имя в историю: к тому моменту «Носферату» уже начал свое шествие по миру и сохранились единичные копии пленки, на основе которых в 1995 году Фонд Фридриха Вильгельма Мурнау – режиссера ленты – смог восстановить фильм в варианте, максимально близком к авторскому.
Середина 90-х годов прошлого века может по праву считаться новым витком развития темы вампиров в литературе и на широком экране. Именно в этот момент наступившее временное затишье прерывается выходом в прокат «Интервью с вампиром: Хроника жизни вампира» – фильмом, снятым по мотивам одноименного романа американской писательницы Энн Райс, с Томом Крузом и Брэдом Питом в главных ролях. Хороший сюжет, еще не утратившая актуальности тема и звездный состав киноленты не просто стали залогом успеха, но и вновь вернули вампирскую тематику в число наиболее востребованных современным читателем и зрителем.
Все меняется. И вот уже те, кто в древние времена наводил на наших предков ужас своей жестокостью и внешней непривлекательностью – да и что, казалось бы, привлекательного может быть в восставших из могилы мертвецах? – становятся главными героями книг, фильмов и мультфильмов, спектаклей и мюзиклов, телесериалов и компьютерных игр. Обреченные на бессмертие, теперь уже красивые внешне и трагичные в своей судьбе, вампиры не пугают, а вызывают симпатию и даже сочувствие. Хотя, возможно, именно так и стоит бороться с мистическими страхами, заменяя мифологических чудовищ на обаятельных и понятных современному человеку персонажей.
Популярность вампиров в середине прошлого века отлично демонстрирует и название нового на тот момент британского реактивного самолета – Де Хэвиленд DH.100 «Вампир» (англ. de Havilland DH.100 Vampire). Свой первый полет он совершил 20 сентября 1943 года и стал вторым реактивным самолётом Королевских ВВС (на вооружении с 1945 по 1955 года). «Вампир» производился более чем в 20 модификациях (всего было выпущено около 4400 машин) и экспортировался приблизительно в 30 стран мира.
