Проверка на прочность – это то, с чем раз за разом приходится сталкиваться западному миру. Прочность политических контактов, торговых отношений, государственных границ, а вместе с ними – системы ценностей, традиций и идеалов. Нельзя сказать, что подобное положение дел для западного мира в новинку, но все же, как бы то ни было, последние несколько десятилетий для того же Европейского союза были не просто относительно спокойным временем, но и периодом стабильного роста – как количества его участников, так и влияния всего объединения на мировой арене. Однако все изменилось с началом европейского миграционного кризиса, последствия которого затронули не только членов ЕС, но и государства далеко за его пределами.
С другой стороны, не только европейский миграционный кризис внес свою лепту в изменение статус-кво. Конечно, во многих случаях он стал катализатором произошедших изменений, но фундамент для них, если судить объективно, был создан гораздо раньше. Например, как в случае с решением Великобритании покинуть Европейский союз. А если говорить о тех же США, то здесь гораздо большую роль сыграли выборы нового президента, чем события за океаном. Но как бы то ни было, отрицать факт нового витка истории в развитии западного мира становится все сложнее. Большая игра началась. Так кому же в ней пророчат ведущие роли?
Сто дней Трампа
29 апреля, отмечая первые 100 дней своего президентства, Дональд Трамп назвал их «самыми успешными в истории страны», а также подчеркнул, что они были «очень волнующими и продуктивными». В своей речи на прошедшем в этот день митинге в Пенсильвании президент США говорил о миграции и увеличении числа рабочих мест, торговле, внешней политике и НАТО. Рассказал собравшимся, что порой скучает по прежнему образу жизни и особенно – по возможности самому водить машину.
Избрание Дональда Трампа 45-м президентом Соединенных Штатов Америки имело широкий резонанс и неоднозначную оценку. И в том числе потому, что из-за особенностей избирательной системы государства он хотя и выиграл выборы, но все же набрал меньшее число голосов, чем проигравшая ему Хилари Клинтон. Но в одном не сомневался никто – вместе с новым главой государства начнется и новая страница истории. К слову, вступив в должность, Трамп установил сразу несколько рекордов – стал старейшим впервые избранным президентом США, самым богатым человеком, занявшим это кресло, а также первым, не занимавшим до въезда в Белый дом, никакого другого государственного или военного поста.
При этом Трамп, известный медиамагнат и телеведущий, и раньше не был обделен интересом к своей персоне, однако во время президентской гонки и особенно после победы на выборах внимание общественности к нему вышло на новый уровень. Журналисты из США и всего мира внимательно следили за каждым его словом и принятым решением, сверяли его действия с предвыборными обещаниями и ожидали новых шагов. Дело в том, что в западном мире как-то издревле сложилась традиция оценивать нового лидера по первым 100 дням его правления. В общем-то, все понимают, что этот срок достаточно искусственный и надуманный, однако с традицией спорить не станешь. Да и тем более сам Трамп, во-первых, в конце октября представил соотечественникам «100-дневный план по возвращению Америке былого величия», а во-вторых, сразу после инаугурации продемонстрировал серьезность своих намерений и долгосрочность проектов. Ну, а о причинах столь пристального внимания всего мира к такому влиятельному игроку, как США, и говорить не приходится.
Если говорить о результатах вообще, то в первую очередь стоит отметить изменение риторики и пересмотр за это время многих своих взглядов новым президентом США. Если же о конкретных действиях, то список самых значимых решений и достижений – тех, которые не только засвидетельствовали смену курса и предварили другие перемены, но и уже оказали серьезное влияние на положение дел как внутри страны, так и вне, – пожалуй, возглавит вывод США из соглашения о Транстихоокеанском партнерстве (ТТП), которое было одним из основных проектов Обамы и которое Трамп неоднократно называл «потенциальной угрозой» США. Указ о выходе новый глава государства подписал в числе первых, тем самым выполнив один из пунктов своей предвыборной программы и начав обещанное движение в сторону «защиты американского рынка и защиты благосостояния граждан страны». К слову, к настоящему моменту уровень безработицы в США снизился до рекордного минимума за последние 10 лет и составляет 4,4%. Правда, не стоит забывать, что предшественник оставил Трампу хорошее наследство – к концу правления Обамы показатель также не превышал 5%.
Каким может быть следующий шаг Трампа в вопросе торгово-экономических отношений США? Пересмотр Североамериканского соглашения о свободной торговле (НАФТА). И если даже переход на формат сотрудничества «тет-а-тет» с каждой страной в отдельности так и останется проектом, новые соглашения с Великобританией, Россией, Китаем и ЕС, скорее всего, в реальность воплотятся.
К числу других значимых результатов первых 100 дней Трампа, без сомнения, можно отнести ужесточение миграционного законодательства США и, как следствие, борьбы с нелегальной миграцией. При этом возведение на границе с Мексикой стены, о которой так часто говорилось в предвыборных выступлениях и указ о строительстве которой был подписан 25 января, судя по всему, пока отменяется. По крайней мере, Конгресс отказался выделить для нее отдельную строку в бюджете, хотя увеличение на 1,5 млрд. долларов расходов на безопасность в целом согласовал. Однако еще большую радость Трампа вызвало нахождение с Конгрессом общего языка по вопросу отмены программы льготного медицинского страхования, известной как Obamacarе. Республиканцы изначально подвергали эту программу жесткой критике и оказывали ей всяческое противодействие. Текст законопроекта еще ждет одобрения сенатом, однако Трамп уверен, что с этим проблем не возникнет.
Отдельного внимания заслуживают и кадровые перестановки, хотя формирование нового кабинета – нормальная практика для большинства выступивших в должность глав государства. Особенности ведения внутренней политики, так сказать. Хотя в увольнении директора ФБР Джеймса Коми, на которого, к слову, Хиллари Клинтон возложила часть ответственности за свое поражение, многие увидели и отголоски внешней политики. Но в этой сфере, конечно же, гораздо более интересным является изменение позиции Трампа по отношению к военным действиям в Сирии. Данный вопрос стал центральным и на прошедших в начале мая переговорах между США и Россией. В частности, стороны обсудили создание в Сирии зон деэскалации, меморандум о которых был подписан за неделю до этого в Астане представителями России, Ирана и Турции.
И если уж подводить итог 100 первых дней правления 45-го американского президента, то с уверенностью можно сказать: одно из своих главных предвыборных обещаний – нарушить привычный ход политической жизни, открыть для страны новый путь и напомнить, насколько важна роль США как ведущего игрока мировой арены – Трамп точно выполнил.
Железные леди
ЕС же в это время озабочен тем, чтобы не столько напомнить о своей роли, сколько сохранить ее и в будущем, а вместе с ней – свои прежние границы хотя бы в континентальной Европе. При этом количество противоречий между странами – участницами объединения меньше не становится. Во многом это объясняется уже случившимися и еще грядущими переменами, связанными с официальным запуском процедуры «брексита». Евросоюз вступил в переходный этап, во время которого каждая из сторон будет пытаться одновременно отстоять свои интересы в максимальном объеме и все же найти точки соприкосновения с визави. Так что все отлично понимают: в ход будут пущены разные средства, не обойдется без взаимных обид и претензий, которые за годы совместной жизни накопились и у Лондона, и у Брюсселя. А центральное место – или, скорее, решающее слово – в этих переговорах отводят, как несложно догадаться, Терезе Мэй и Ангеле Меркель.
Правда, показательно другое – несмотря ни на что, все надеются, что найти взаимопонимание по всем ключевым вопросам сторонам все же удастся. Но при этом меньше чем за месяц до официального старта переговоров по «брекситу» Соединенное Королевство, например, блокирует инициативу Европейского союза в рамках совместной оборонной политики. В данном случае речь идет о создании оперативного центра, который будет проводить учебные миссии в Центральноафриканской Республике, Сомали и Мали. Брюссель – но в первую очередь такие страны, как Германия и Франция – видят в этом первый и очень важный шаг к созданию военного штаба Евросоюза. Великобритания с самого начала высказывается против.
Хватает и других поводов для конфронтации, а уж для словесных перепалок они и вовсе порой не требуются. Тем более что масло в огонь регулярно подливают журналисты – особым рвением опять же отличаются представители немецких и английских СМИ. Так, в начале мая ситуация дошла до того, что главный представитель Евросоюза на предстоящих переговорах Мишель Барнье напрямую предупредил британцев о том, что «на быстрый и безболезненный «брексит» рассчитывать не стоит», и напомнил о трех главных приоритетах ЕС в этой ситуации: обеспечение прав граждан; выплата Лондоном компенсаций 27 другим государствам (речь идет о сумме от 40 до 100 млрд. евро); вопрос об ирландской границе. Тереза Мэй не осталась в долгу и обвинила Барнье и Брюссель в нагнетании обстановки и попытке влияния на внутренние процессы Великобритании. Страсти накалились настолько, что в дело вмешался Туск. Председатель Евросовета подчеркнул: «Эти переговоры и без того трудны. А если мы будем спорить еще до их начала, они станут невозможными. Ставки слишком высоки, чтобы наши эмоции вышли из-под контроля».
Стоит отметить, что у британского премьера хватает и других забот. Например, досрочные парламентские выборы, с инициативой проведения которых 18 апреля выступила сама Мэй. Главная цель политика – упрочить положение своего кабинета накануне переговоров с Брюсселем. «В Брюсселе кое-кто очень не хочет, чтобы наши переговоры завершились успешно и чтобы Британия преуспевала. Поэтому сегодня, как никогда раньше, мы нуждаемся в том, чтобы во главе страны стояли стабильные и сильные премьер-министр и правительство. Потому что сделать «брексит» успешным – это сегодня наш главный национальный интерес. Это центральный вопрос нашей безопасности и процветания», – подчеркнула она. Но есть одно но: плебисцит пройдет 8 июня – и чем ближе эта дата, тем менее заметным становится разрыв между консерваторами и лейбористами, хотя еще несколько недель назад аналитики пророчили тори безоговорочную победу. Результаты этих выборов, по сути, смогут дать ответ на крайне важный вопрос: насколько граждане Великобритании в настоящий момент поддерживают политику, проводимую премьер-министром. А если говорить проще – по-прежнему ли они выступают за «брексит».
И тут самое время вспомнить о Николе Старджен, первом министре Шотландии, которая уверена, что ее соотечественники «должны иметь право выбора между «брекситом» – может быть, очень тяжелым «брекситом» – и возможностью стать независимой страной, которая сама будет прокладывать свой путь и строить равные партнерские отношения на наших островах». А так как настойчивости этому политику занимать не приходится, то за день до запуска 50-й статьи Лиссабонского договора, инициировавшей выход Великобритании из ЕС, в шотландском парламенте прошло голосование по вопросу проведения нового референдума о независимости. И большинство депутатов поддержало начинание первого министра. Старджен настаивает на том, что референдум должен пройти не раньше середины 2018 года, когда уже будут известны подробности сделки с Брюсселем, и высказывает уверенность, что решение шотландцев будет отличным от результатов прошлого голосования в 2014 году. И все это не может не беспокоить Терезу Мэй хотя бы потому, что выход Шотландии из Соединенного Королевства не только негативно скажется на экономике страны, но и, без всякого сомнения, приведет к росту националистических настроений в Северной Ирландии. Последняя, к слову, и так смотрит на грядущие политические изменения с волнением.
Ангела Меркель при этом активно пользуется ситуацией и хоть и не прямо, но говорит о возможной поддержке Эдинбурга «в случае чего». Параллельно с этим, во время первой совместной пресс-конференции в Берлине, она обсуждает с новоизбранным президентом Франции пути возвращения франко-немецкому альянсу исторического масштаба и не исключает необходимость реформирования Евросоюза. Эммануэль Макрон тоже отметил, что Европа «должна стать менее бюрократической и начать лучше защищать своих граждан». К слову, его предложение о реформировании ЕС уже активно обсуждается европолитиками. Правда, и Брюссель, и Берлин высказывают мнение, что начать французский президент должен со своей страны. По остальным вопросам Меркель и Макрон, который отправился в Германию практически сразу после своего официального вступления в должность, достигли взаимопонимания. Ну а немецкие журналисты не упустили возможность пошутить по поводу первой зарубежной командировки главы соседнего государства, сообщив о том, что в Берлине четвертого французского президента встретил все тот же немецкий канцлер. Два предшественника Макрона свое правление также начали с нанесения визита Меркель.
Ангела Меркель, которая далеко не всегда поддерживала конкретные проекты Эммануэля Макрона относительно будущего Евросоюза, если и не готова пересмотреть свое мнение, то уж точно согласна отложить на время какие-либо претензии. Во-первых, обоих лидеров в ближайшее время ожидают парламентские выборы. Во Франции они пройдут в июне, в Германии – в сентябре. Кроме того, в Макроне Германия видит решительного приверженца единой Европы, а такие союзники канцлеру сейчас нужны как никогда. Французский лидер тоже вряд ли откажется от подобного сотрудничества. Хотя бы потому, что его первое общение с Еврокомиссией оказалось далеким от идеального. То есть Брюссель, конечно, не скрывает своей радости по поводу победы проевропейского центриста, однако в большей степени это реакция на проигрыш Марин Ле Пен. Ведь если бы главе «Национального фронта» удалось занять президентское кресло, даже головная боль, связанная с «брекситом», отошла бы на второй план.
Молодая Европа
Если говорить о ведущих игроках, большой игре и новых лидерах, то 39-летний Эммануэль Макрон, победивший во втором туре президентских выборов во Франции, продолжил наметившуюся в Европе тенденцию «омоложения политических кадров». Начиная с 2000-х, эксперты отмечают увеличение числа политиков, которые занимают ключевые посты в правительстве своих государств в молодом возрасте.
В 2010 году Кэмерон, ставший премьер-министром Великобритании, в числе прочего восхищал многих своей молодостью. Дэвиду на тот момент было 43 года. В 2015-м в этом же возрасте Джастин Трюдо получил такую же должность в Канаде, а Анджей Дуда стал президентом Польши. Алексис Ципрас, занявший пост премьер-министра в 40 лет, одновременно снискал славу самого молодого лидера Греции за последние 150 лет. Когда Маттео Ренци возглавил правительство Италии, ему было 39 лет. В Эстонии в 2016 году 38-летний Юре Ратас сменил на посту главы правительства Таави Рыйвас (он занял этот пост в 2014-м, когда ему было 34 года). Самым молодым лидером королевства с 1840 года является и премьер Бельгии Шарль Мишель. На момент вступления в должность ему было 38 лет.
Пока же Европейский союз в очередной раз делает глубокий выдох и возвращается к решению других насущных вопросов. Например, налаживает новые внешнеэкономические связи и пытается решить внутренние противоречия по этому вопросу. Число глобалистов в ЕС заметно уменьшается, а потому и многие инициативы, работа над которыми велась не один год, все чаще встречают преграды на пути своего воплощения. Как, например, задержание на несколько месяцев в прошлом году бельгийской Валлонией ратификации торгового соглашения между Евросоюзом и Канадой. Теперь акции протеста сопровождают переговоры о создании трансатлантических зон свободной торговли. И если совсем недавно Брюссель рассчитывал, что сможет заключать подобные соглашения на свое усмотрение, то в середине мая Европейский суд в Люксембурге все же сохранил у национальных парламентов, включая местные, возможность блокировки подобных сделок. И это несмотря на предупреждение о том, что такое решение суда не только парализует развитие внешней торговли ЕС, а вместе с ней и расширение сотрудничества с Мексикой, Японией и общим рынком стран Южной Америки, но и в обозримом будущем затруднит формирование новых торгово-экономических связей с Великобританией, после того как она окончательно покинет ЕС.
Опасения небеспочвенны – договариваться у членов ЕС с каждым разом получается все сложнее. Причем по самым разным вопросам. А рычагов воздействия у центра становится все меньше. Ярким примером тому стали Венгрия и Польша, которые до сих пор так и не приняли ни одного беженца в рамках квот, но при этом лишь в очередной раз получили «строгое указание» и месячный срок, чтобы присоединиться к программе и выполнить обязательства. При этом обе страны знают, что программа рассчитана до начала осени, а потому какие-либо санкции вряд ли будут применены к ним ранее. Так что, скорее всего, государства потратят ближайшее время на изменение условий, которые их не устраивают.
Время большой игры пришло. И суть ее заключается в том, что практически ни один из представителей западного мира не заинтересован в радикальном пересмотре сложившейся за последнее время ситуации. Однако обернуть локальные изменения в свою пользу стремится каждый игрок, тем более что возможностей для этого предоставляется достаточно. Вот только важно в азарте не забыть о том, что история любит и умеет преподносить сюрпризы, и порой реальностью становится самый маловероятный вариант развития событий.
