Война в Сирии, двухнедельный режим прекращения огня, регулярное нарушение условий перемирия обеими сторонами и новые переговоры. Лагеря беженцев на сирийско-турецкой границе и теракты в Анкаре. Сотни людей, утонувших в Средиземном море на пути к заветным греческим берегам. Миграционный кризис, закрытие внутренних границ и неоднозначные законопроекты в Евросоюзе. Особые условия для Великобритании и при этом все равно нависшая угроза выхода Соединенного Королевства из ЕС. Все это – прямо или косвенно – звенья одной цепи, вагоны одного экспресса. Вот только никто до сих пор так и не может с полной уверенностью сказать, куда же движется этот поезд.
Сирийский вопрос
В ночь на 27 февраля в Сирии вступил в силу двухнедельный режим прекращения огня. России и США, сыгравшим ключевые роли в налаживании диалога между официальным Дамаском и 97 вооруженными группировками так называемой «умеренной оппозиции», удалось договориться пусть и об относительном, но все же спокойствии в 34 населенных пунктах страны. Из соглашения о перемирии были вычеркнуты «Исламское государство», «Джебхат ан-Нусра» и другие организации, признанные ООН террористическими.
Новость об очередной попытке мирного урегулировани противостояния правительственных сил и сирийской оппозиции многими была воспринята с изрядной долей скептицизма. Причем чаще других сомнения высказывали даже не известные политические деятели или именитые эксперты, а сами сирийцы. И понять их несложно: вот уже 5 лет в их стране идет гражданская война, число жертв которой, только по официальным оценкам, превысило 250 тыс. человек, и около трети из них – мирные жители. ЮНИСЕФ признал Сирию одним из самых опасных мест на Земле для детей. За время конфликта страну покинули больше 4 млн. человек – и это наибольшее количество беженцев из какого-либо государства в мире за прошедшую четверть века. По данным ООН, еще почти 7,6 млн. сирийцев были вынуждены оставить свои дома и перебраться в другие регионы страны.
Причем ситуация усложняется не только тем, что вооруженный конфликт перерос в полномасштабную гражданскую войну, но и тем, что Сирия все больше становится похожей на арену столкновения интересов нескольких противоборствующих держав, и порой понять, кто на чьей стороне и кто какие цели преследует, крайне непросто. Изначально войска Башара Асада выступали против повстанцев из «Сирийской свободной армии», но совсем скоро на сцену вышли и новые актеры: другие оппозиционные группировки, курдские регионалисты из «Отрядов народной самообороны», а после и террористические организации – «Исламское государство», «Джебхат ан-Нусра». И с последними, пожалуй, понятнее всего: они сражаются против всех – все сражаются против них. С остальными же все если и однозначно, то только на словах. И мало кто возьмется предсказать, как, например, на деле поведет себя Саудовская Аравия, если Турция, как она неоднократно угрожала, отправит в Сирию свои сухопутные войска. И такие «если» встречаются здесь на каждом шагу.
Так что «сирийский вопрос» уже не первый год незримо присутствует даже на тех мировых конференциях и встречах, где речь, казалось бы, идет о совсем других сферах. Его отголоски, к сожалению, звучат в событиях, происходящих на других концах земного шара. Потому неудивительно, что в начале февраля 15 членов Совбеза ООН единогласно утвердили «мюнхенскую резолюцию по Сирии». При этом все отлично понимали: подписание документов – даже не половина дела и уж точно не гарантия, что договоренность о двухнедельном перемирии будет выполнена обеими сторонами. Об этом не преминул напомнить и спецпредставитель генсекретаря ООН по Сирии Стаффан де Мистура: «Сомнений в том, что у нас не будет недостатка в попытках подорвать этот процесс, нет. Мы к этому готовы. Нас не должно это пугать и чрезмерно беспокоить. Мы должны с этим справиться и понимать, что такие попытки являются частью любого прекращения огня».
В общем-то, сообщения о нарушении режима без огня и взаимные обвинения в подобных действиях начали поступать уже на второй день перемирия. К сожалению, сюрпризом это ни для кого не стало. Весной 2012-го, когда была предпринята первая попытка мирного урегулирования конфликта, правительству и оппозиции также удалось договориться о режиме прекращения огня – он вступил в силу 12 апреля, однако столкновения продолжились, несмотря ни на что. Да и в этом году согласование плана о прекращении военных действий проходило под аккомпанемент рвущихся снарядов, серии терактов и ожесточенных боев в пригородах Дамаска, Хомса и на подступах к Алеппо. И каждый день росло количество жертв. Скорее, удивление – даже у тех, кто причислял себя к стану «сдержанных оптимистов», – вызвало относительное спокойствие в первые сутки, 27 февраля. Всего же за эти две недели обе стороны обвинили своих оппонентов в сотнях нарушений договоренности. Ответ практически всегда был один – все боевые действия, которые велись в это время, были направлены исключительно против террористических группировок. И с учетом того, что решение данной проблемы сейчас является приоритетным для обеих сторон конфликта, спорить с подобной формулировкой было сложно.
Но как бы то ни было, режим временного перемирия позволил хотя бы частично решить один из важнейших вопросов – доставки гуманитарной помощи в те районы Сирии, которые до этого были заблокированы из-за непрекращающихся боев. Причем первые грузовики с продовольствием и питьевой водой, средствами санитарии, лекарствами и медицинским оборудованием отправились в путь уже в середине февраля. И за несколько недель удалось сделать едва ли не больше, чем за предыдущий год. Вот только, по мнению специалистов, это тоже лишь капля в море: на данный момент в Сирии голод и болезни, не говоря о других опасностях, грозят миллионам людей, проживающих в осажденных или труднодоступных регионах. И в особенно тяжелом положении находятся жители территорий, контролируемых боевиками «Исламского государства». Именно поэтому каждый раз, когда дело касается «сирийского вопроса», обязательно звучит напоминание о том, что долгосрочная стабилизация в стране невозможна без решения проблемы терроризма. К сожалению, вряд ли это случится скоро, но несколько стратегически важных побед над боевиками ИГ в начале 2016-го было одержано. И, как отметила Ципи Ливни, государственный деятель Израиля, сопредседатель партии «Сионистский лагерь»: «Это не религиозная война между исламским миром и другими. Это война против экстремистов, искажающих само понятие ислама. И те мусульмане, которые это понимают, вступают в ряды борцов против «Исламского государства». Сейчас мы видим только начало этого процесса, но скоро их участие расширится и окрепнет».
Но все же покинувшие дома в поисках более безопасного места для жизни сирийцы пока не спешат обратно – да и многим просто некуда возвращаться. В городах отсутствует электричество, отопление, вода. Большая часть зданий разрушена или заминирована. Но главное: у людей нет никакой уверенности, что, вернувшись в Хомс или Алеппо, и даже найдя средства на восстановление своих домов, в самом ближайшем будущем они не окажутся вновь в зоне боевых действий. И потому число беженцев растет каждый день.
Из Турции в Грецию и обратно
Растет и количество лагерей для беженцев на сирийско-турецкой границе. Со слов их обитателей, больше всего им помогают активисты из благотворительных организаций, пытающихся обеспечить всех нуждающихся крышей над головой, теплыми вещами и предметами личной гигиены, питьевой водой и горячей пищей. Не остаются в стороне и местные власти, однако масштаб проблемы уже таков, что решить ее своими силами Турция не может. Одновременно с этим Евросоюз требует от Анкары ужесточить контроль за потоком нелегальных мигрантов и, по сути, сделать так, чтобы число желающих любой ценой попасть в Европу, сократилось как минимум в два раза. При этом стоит понимать, что Турция выступает в качестве перевалочной базы не только для выходцев из Сирии – ей также приходится решать, например, проблему беженцев из государств Северной Африки, которые передвигаются на резиновых лодках, делая остановку у турецких берегов, чтобы дальше отправиться в Грецию по Эгейскому морю. И пассажиров на этих лодках, которые сами по себе являются сомнительным транспортным средством для длительных путешествий, обычно значительно больше, чем мест, потому и трагедии случаются постоянно. А сейчас большую часть нелегальных мигрантов составляют женщины, мужья которых отправились на поиски лучшей жизни «первой волной», и дети. Так что, согласно данным Всемирной организации по миграции, в среднем каждый день с начала 2016 года в Эгейском море гибнет один ребенок. Всего же за это время на пути из Турции в Грецию утонуло более 350 человек.
С другой стороны, Анкара и не решает эту проблему в одиночку и только своими силами. Как минимум, по условиям договоренности, заключенной в ноябре 2015-го, ЕС согласился выделить Турции 3 млрд. евро на прием, размещение и защиту беженцев. Вот только сделка обсуждалась с тем расчетом, что к зиме количество мигрантов, прибывающих в страну, заметно уменьшится, однако эти прогнозы себя не оправдали. Так что в начале марта на переговорах в Брюсселе премьер-министр Турции Ахмет Давутоглу озвучил новый план для решения миграционного кризиса и при этом подчеркнул: «Этот саммит показывает, насколько Турция необходима Евросоюзу и Евросоюз – Турции. Нам всем брошено много вызовов, и ответить на них можно только путем проявления солидарности. Я уверен, что мы будем вместе решать наши общие проблемы. Турция готова сотрудничать с Евросоюзом, она также готова стать членом ЕС».
Собственно, кроме увеличения финансовой помощи до 6 млрд. евро, Анкара хочет именно ускорения переговоров о ее принятии в Евросоюз (страна давно является кандидатом на вступление) и более раннего введения для своих граждан безвизового режима со странами Шенгенского соглашения. Со своей стороны, Турция готова и дальше выступать площадкой для приема и размещения беженцев и приложить максимум усилий для борьбы с нелегальными перевозками людей. На практике, по словам председателя Европарламента Мартина Шульца, это будет выглядеть следующим образом: «Беженец, которого нелегально доставят на греческий остров, будет возвращен нами на турецкий берег и там зарегистрирован. Затем он получит право на участие в официальной программе переселения в Европу. Эта мера направлена против контрабандистов, а не против беженцев». Дональд Туск при этом отметил, что «ЕС окажет поддержку Греции, обеспечив широкомасштабное и ускоренное возвращение мигрантов в Турцию».
И хотя детали новой договоренности еще только согласовываются, уже известно, что Евросоюз согласился удвоить сумму финансовой помощи Анкаре при условии, что деньги будут потрачены на благоустройство лагерей для беженцев, а также пообещал до конца июня 2016 года отменить визовый режим для краткосрочных поездок турецких граждан. Вопрос членства государства в Европейском Союзе пока остался открытым и был назван Ангелой Меркель «процессом с неясным результатом, который займет много времени». Гораздо оптимистичнее канцлер ФРГ прокомментировала нынешнюю ситуацию с нелегальными мигрантами, сказав, что Евросоюз «шаг за шагом продвигается вперед в вопросе решения проблемы беженцев». А Туск и вовсе объявил, что «балканский маршрут» транзита экономических мигрантов в Евросоюз «отныне закрыт».
На саммите в Брюсселе Турция и Греция, которые наиболее сильно пострадали от миграционного кризиса, выступили с общих позиций. Страны еще ранее обсудили этот вопрос и договорились преградить путь в Европу беженцам из тех государств, на территории которых не ведутся боевые действия – то есть экономическим мигрантам. Позже поступило предложение, что эти люди будут высылаться обратно в Турцию, а Евросоюз в ответ будет размещать у себя такое же количество сирийцев из числа тех, которые в данный момент находятся в турецких лагерях для беженцев. По мнению греческого премьера, все это должно послать «ясный сигнал мигрантам из третьих стран, что нет ни политической воли, ни возможностей принимать их в Европе». К слову, Турция и Греция уже на деле начали выполнять данную договоренность, подтверждая серьезность своих намерений.
Вот только чем дальше, тем больше вопросов вызывает сделка Турции и Евросоюза. По мнению Верховного комиссара ООН по правам человека Зейда Раада аль-Хусейна, нынешняя ситуации может создать прецеденты групповой и произвольной высылки людей, при которой не будут определены обстоятельства каждого отдельного человека, а это является нарушением международных и европейских законов. Вторит ему и Верховный комиссар ООН по делам беженцев Филиппо Гранди: «Я очень обеспокоен любыми предложениями, которые предусматривают отправку кого бы то ни было из одной страны в другую без гарантии защиты и соблюдения норм международного права. Проситель убежища может быть возвращен в третью страну только в том случае, если третья страна берет на себе ответственность за рассмотрение этого прошения». С ними солидарны и многие другие политики и общественные деятели, считающие, что «миграционная сделка» в том виде, в котором она есть сейчас, нарушает Конвенцию о статусе беженцев от 1951 года. Против массовой высылки нелегальных мигрантов в Турцию, у которой сейчас хватает собственных проблем – и в числе главных можно назвать высокую угрозу террористических атак – высказались и министры иностранных дел Испании и Франции, аргументировавшие свою позицию «гуманитарными соображениями».
Только за последние несколько месяцев теракты в Турции унесли жизни более 200 человек.
13 марта, около 19:00, мощнейший взрыв прогремел в одном из центральных районов Анкары. По данным МВД Турции, заминированный автомобиль врезался в стоящий на остановке рейсовый автобус с пассажирами. По последним данным, погибли более 30 человек; более 70 находится в больницах. Турецкая полиция указала на схожесть данного происшествия с терактом месячной давности – 17 февраля на оживленном перекрестке начиненная взрывчаткой машина взорвалась рядом со стоящим на светофоре автобусом Министерства обороны Турции. Тогда погибли 29 человек и более 60 получили ранения. Подобный сценарий террористы использовали и 4 марта в Нусайбине. Ответственность за преступления возложена на Рабочую партию Курдистана.
Со слов президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, государство стало целью для террористов «из-за нестабильности в регионе». По мнению экспертов, двумя основными угрозами для безопасности Турции является уже названная Рабочая партия Курдистана и Сирия, гражданская война в которой очень сильно отзывается в стране-соседке.
И, конечно же, против подобного решения протестуют сами беженцы – особенно те, которые уже достигли заветных греческих берегов, но при этом понимают, что их шансы даже просто остаться тут, не говоря уже о продвижении дальше, крайне малы. Причем их протест граничит с отчаянием, которое толкает людей на любые, даже самые опасные попытки прорваться в «балканский коридор» и через него добраться до стран северной Европы, в первую очередь – Германии. На данный момент именно эта страна является наиболее желанной для большинства мигрантов из стран Северной Африки и Ближнего Востока.
Есть к договоренности и более «локальные» претензии. Например, президент Кипра Никос Анастасиадис на встрече с Дональдом Туском однозначно заявил, что ни о каком обсуждении деталей членства Турции в ЕС и речи быть не может, пока та не признает его республику. А Болгария потребовала, чтобы нелегальных мигрантов забрали не только из Греции, но и из других стран – в первую очередь, конечно же, из самой Болгарии.
При этом никто не ставит под сомнение тот факт, что миграционный кризис хоть и является следствием другой, более глобальной проблемы – и здесь опять красной нитью проходит «сирийский вопрос», – но уже и сам по себе стал проблемой такого масштаба, что решать его необходимо быстро и сообща. Но вот альтернатив возможной сделке Турции и Евросоюза, несмотря на все нарекания на нее, не предлагает пока никто.
Брюссель и все-все-все?
А внутри самого Европейского союза в это время явно прослеживаются два противоположных настроения – желание стран-участниц защитить собственные интересы и стремление официального Брюсселя любой ценой удержать ЕС в его прежних границах. И сделать это, параллельно решая ряд других насущных проблем, с каждым разом становится все сложнее. А камень преткновения прежний – миграционный кризис и его последствия, то есть, в первую очередь, вопросы экономической стабильности и национальной безопасности и отдельных стран, и Евросоюза в целом. И некоторые государства ЕС считают, что лучшее решение – восстановление прежних границ, а то и возведение на их месте самых настоящих стен или заборов с колючей проволокой. Правда, подобные меры, к счастью, пока выглядят не как правило, а как исключение из него, но прецедент-то уже создан.
Еще одним свидетельством того, что проблема нелегальных мигрантов требует быстрого и эффективного решения – рост популярности евроскептиков во многих странах ЕС. И недавние выборы в трех федеральных немецких землях, по результатам которых успех праздновала крайне правая партия «Альтернатива для Германии», пример яркий, но предсказанный заранее многими экспертами. Хотя лидеры партии были искренне впечатлены и удивлены результатами голосования и тем, что их выступление «против массивной и неконтролируемой иммиграции, потому что это не может принести нашей стране ничего хорошего», оказалось настолько близким и понятным действительно большому числу избирателей.
Но, несмотря на появление новых лиц в правительстве и на многочисленные митинги, участники которых выступают против миграционной политики, проводимой Ангелой Меркель, вряд ли кто-то сомневается в том, что немцы хотят видеть Германию в Евросоюзе, а сам ЕС – в его привычных границах. И подобное можно сказать о гражданах большинства европейских стран. Они, скорее, солидарны с президентом Франции Франсуа Олландом: «Мы должны обезопасить внешние границы. Именно эта задача стоит перед Европой. Если внешние границы будут защищены, мы сможем избежать восстановления национальных границ внутри Европы, к которому прибегли в одностороннем порядке ряд стран».
А вот реальной головной болью Брюсселя можно назвать Великобританию. Отношения Соединенного Королевства и Евросоюза уже не первый год подобны чашам весов, склоняющимся то в одну, то в другую сторону. И надо сказать, что в последнее время все чаще перевешивал Лондон, активно выбивающий для себя особые условия членства в Европейском Союзе. И, надо сказать, на февральском саммите премьер-министру Великобритании Дэвиду Кэмерону это, наконец, удалось.
На чем же настаивало Соединенное Королевство? Во-первых, на том, чтобы на него не распространялся основополагающий для ЕС принцип «все более тесного союза». Во-вторых, на сохранении национальной валюты и на гарантиях того, что Лондону не придется в случае чего оказывать экстренную помощь странам из еврозоны. В-третьих и в-четвертых, на ряде социальных реформ внутри ЕС – например, изменения принципа получения мигрантами социальных пособий – и на расширении рамок действия общего рынка (сокращение так называемой «брюссельской бюрократии»). И практически по всем пунктам европейские политики пошли навстречу Лондону. Отдельно обсуждался вопрос безопасности границ Европейского Союза, включающий ужесточение иммиграционного законодательства. Но здесь особых разногласий и не возникло – предложенные изменения в первую очередь были призваны защитить страны ЕС от проникновения боевиков и новых террористических атак.
Однако, несмотря на все уступки, 23 июня 2016 года в Великобритании пройдет референдум, результаты которого и определят, останется Соединенное Королевство членом Европейского Союза, или их пути разойдутся. И сейчас единого мнения об этом нет не только среди рядовых британцев – разных взглядов придерживаются даже ближайшие соратники Кэмерона. Хотя он сам, после успешных переговоров в Брюсселе, вполне готов агитировать за сохранение нынешнего статус-кво. Премьер уверен, что место Великобритании как раз «внутри реформированного ЕС», а вот выход из него может стать серьезным испытанием, как минимум для экономики государства.
Что ж, на убеждение соотечественников в своей правоте у Кэмерона есть еще время. Тем более что на него очень рассчитывают и Дональд Туск, который не скрывал, что приоритетом для Брюсселя на февральском саммите было «сохранение Британии в составе Евросоюза», и Ангела Меркель, уверенно заявившая, что Дэвид Кэмерон получил «такой «пакет», который позволит увеличить число британцев, намеренных проголосовать за то, чтобы страна осталась в ЕС». Окажется ли она права, станет ясно уже через несколько месяцев.
Вместо заключения
Сейчас мир в очередной раз находится в ожидании. В ожидании результатов межсирийских переговоров в Женеве, финального обсуждения сделки Турции и Евросоюза, развития ситуации в Сирии и других горячих точках нашей планеты. В ожидании действенного решения проблемы терроризма. И хочется верить, что хотя бы на часть из озвученных вопросов уже к моменту публикации этой статьи будут известны ответы и что ситуация в мире станет стабильнее. И пусть, скорее всего, эти ответы повлекут за собой новые переговоры, обсуждения и договоренности, результатов которых снова придется ждать, стоит отметить главное: впервые за долгое время к диалогу и принятию помощи извне готовы даже участники многолетних вооруженных конфликтов.
