В школе нас учили, что человек произошел от обезьяноподобного предка. В результате изменения климата территория плодородных тропических лесов начала сокращаться, и нашим далеким родственникам пришлось переселиться в саванну, где за несколько миллионов лет они превратились в вид, который называется «человек разумный». Эту теорию происхождения человека подтверждают многочисленные антропологические находки, а также анализ уцелевшей ДНК, выделенной из них. Сегодня вереница наших далеких предков прослеживается уже достаточно хорошо. Однако некоторые люди пытаются вставить в нее добавочное звено – водную обезьяну.
Рождение акватической теории
Впервые идея о существовании неких гидропитеков – водных протолюдей – прозвучала в начале XX века. Она была высказана немецким патологом Максом Вестенхофером. Впрочем, взгляды этого человека на жизнь в целом отличались нетривиальностью. Так, Вестенхофер полагал, что изначально все млекопитающие передвигались на двух ногах, и лишь впоследствии некоторые из них стали использовать для ходьбы четыре конечности, а человек вовсе не произошел от обезьяны, а очень рано отделился от других первобытных млекопитающих и, возможно, благодаря этому сумел сохранить свою походку неизменной.
Параллельно идея о происхождении современного человека от некоего обитавшего в воде предка пришла в голову морскому биологу из Великобритании Алистеру Харди. Если Вестенхофер, будучи смелым человеком и большим оригиналом, подробно расписал свои взгляды на эволюцию нашего вида в книге «Уникальный путь человека», вышедшей в 1942 году, то Харди понимал, что приверженность альтернативной гипотезе может повредить его карьере. Он изложил свою версию лишь в 1960-м во время выступления в «Суб-Аква Клубе», будучи уже известным специалистом по морским животным с хорошей репутацией. При этом представления Харди о пути человечества было куда ближе к классической теории, нежели идеи Вестенхофера. По крайне мере, он считал, что человек произошел от обезьяны, а не от каких-нибудь древних дельфинов. Британский биолог полагал, что жизнь в воде – это лишь один из этапов становления нашего вида. Своей водной обезьяной Харди пытался заполнить зиявшую тогда в эволюционной цепочке дыру между гоминидами, жившими более 10 млн. лет тому назад и передвигавшимися на четырех ногах, и австралопитеками – двуногими приматами, уже отдаленно напоминавшими современных людей. Британский исследователь считал, что конкуренция заставила примитивных людей вначале спуститься с деревьев и выйти на морской берег, где они у мелководья собирали морских ежей и моллюсков. Постепенно нужда их загоняла все глубже, где добычи было больше. Однако чтобы достать ее и не захлебнуться, нужно было встать на задние конечности.
Харди дорожил своей гипотезой и до самой смерти надеялся, что удастся отыскать хорошо сохранившиеся останки, благодаря которым можно было бы с уверенностью утверждать, что гидропитек существовал. Однако таковых все не находилось, поэтому Алистер, настоящий ученый, убежденный, что наука должна строиться на доказательствах, а не на домыслах, не настаивал на истинности своей идеи.
Этого нельзя сказать о продолжательнице его дела – американском сценаристе Эйлан Морган. Женщина узнала об акватической теории из книги знаменитого зоолога Десмонда Морриса «Голая обезьяна». Правда, сам Моррис писал, что, несмотря на занятность гипотезы, доказательств ее правдивости нет, однако эта идея вдохновила Эйлан Морган на написание собственной работы. Книга «Происхождение женщины», вышедшая в 1972 году, быстро стала бестселлером. Будучи опытным сценаристом телевизионных передач, Эйлан сумела ловко объяснить практически каждую человеческую черту особенностями водной жизни наших далеких предков. Феминистическим взглядам Эйлан также нашлось место в книге: к примеру, она утверждала, что главную роль в племенах водных обезьян играли не мужчины-охотники, а женщины, занимавшиеся собирательством моллюсков и ракообразных. Несмотря на то, что подавляющее большинство ученых весьма скептически отнеслись (и продолжают относиться до сих пор) к акватической теории, у несведущей в антропологии публики книга завоевала большую популярность.
За тех, кто в море
Согласно акватической теории, наши предки сутками разгуливали в прибрежных водах и периодически устраивали заплывы на большие расстояния. Питались они дарами моря: моллюсками, ракообразными, мелкой рыбой – всем, что можно было поймать в воде или достать с морского дна.
На первый взгляд, эта версия происхождения человека на все вопросы могла дать простые ответы, услышав которые, можно хвататься за голову и кричать: «Эврика! И как я сам об этом не догадался?» Почему у человека гладкая и безволосая кожа? Чтобы шерсть не мешала ему плавать. А почему у него на голове растут длинные волосы? Чтобы за них могли держаться барахтающиеся неподалеку детеныши. Почему нос такой формы? Чтобы в него не попадала вода. Наконец, почему человеческие младенцы умеют плавать? Разумеется, потому, что у них врожденная способность к этому. Как люди научились разговаривать? Благодаря прекрасному контролю над дыханием, который у них развился еще в те времена, когда они жили в воде и регулярно опускались на дно морское.
И подобных объяснений множество. Толстый слой подкожного жира, согласно акватической теории, был необходим нашим предкам, чтобы не умереть от переохлаждения. Ведь именно внушительная жировая прослойка морских животных – моржей и тюленей – позволяет им сохранять тепло и выживать даже в суровых северных условиях. Количество сальных и потовых желез также говорит в пользу теории водяной обезьяны: у прочих приматов этих желез гораздо меньше. А зачем нам столько? Разумеется, чтобы обрабатывать кожу, эффективно очищать ее от морской соли, и вообще выходить сухими из воды, словно гуси.
Столь чувствительные руки были необходимы нашему предку, чтобы среди песка, гальки и обломков веток отыскивать раковины вкусных моллюсков. Известно, что рыба и морепродукты – кладезь макро-, микроэлементов, витаминов и прочих полезных веществ, поэтому такая диета способствовала стремительному росту мозга. Приверженцы акватической теории даже ловко вписали в нее умение разводить огонь. Согласно их мнению, во время изготовления кремниевых орудий на берегу люди заметили, что при ударе камня о камень вылетает искра. И однажды древний человек развел костер на пляже, соорудив его из сухих водорослей и валявшихся на песке обломков деревьев.
Разумеется, приверженцы теории о водной обезьяне нашли способ объяснить и один из ключевых моментов эволюции человека – переход к прямохождению. Человек водный встал на задние ноги для того, чтобы не захлебнуться. Аналогичное поведение можно наблюдать у других обезьян: если им по какой-то причине необходимо соприкоснуться с водой, зверьки идут на задних лапах, гордо задрав подбородки.
Гипотеза о происхождении человека от некоего обитавшего в прибрежных водах предка подкупает своей кажущейся логичностью и доступностью. Нет нужды углубляться в скучную науку, все понятно на обывательском уровне: ноздри человека направлены вниз, чтобы он не захлебнулся, а значит, какое-то количество миллионов лет назад наши предки жили в воде. Однако простота акватической теории – не только преимущество, но и недостаток. При детальном изучении каждый довод сторонников гидропитеков можно легко разбить, опять же даже не вдаваясь в дебри антропологии.
Дети земли
Несмотря на кажущуюся логичность акватической теории, подавляющее большинство антропологов не спешат восхититься ее разумностью и стройностью, а, напротив, активно критикуют.
К примеру, волос на теле лишены далеко не все водные млекопитающие. Достаточно вспомнить забавного австралийского зверька утконоса, напоминающего крота с утиным клювом, чье тело покрыто густой темно-коричневой шерстью. Да и у более знакомых нам бобров, выдр и каланов роскошные шубы. Да, волос лишены млекопитающие, ведущие преимущественно или даже полностью водный образ жизни – киты, дельфины, однако помимо гладкой кожи у них есть множество и других приспособлений для комфортной жизни в морях и океанах, которых люди лишены.
С другой стороны, отсутствие шерсти отнюдь не говорит о том, что перед вами водное животное. К примеру, безволосой розовой кожей могут похвастаться голые землекопы – грызуны с весьма специфической внешностью, живущие под землей в хитросплетении собственноручно вырытых тоннелей. Исчезающе жидкий волосяной покров у слонов и носорогов. Так что «облысение» человека куда лучше укладывается в ту же саванную теорию: нашим предкам, жившим на открытых пространствах, приходилось много и быстро бегать, так что им требовалась хорошая теплоотдача. Именно поэтому у нас поредел волосяной покров и увеличилось количество потовых желез. Такое строение кожи идеально подходит для жизни под палящим солнцем: пот с нее быстро испаряется, и тело охлаждается.
Мнимая уникальность наших сальных желез также не выдерживает никакой критики. Больше всего они по своему устройству напоминают железы не водных млекопитающих, а лемуров, которым подобные органы нужны для распространения феромонов. Да и перспектива промокнуть для примата, обитающего в жаркой Африке, не кажется такой уж пугающей. В то же время влагоотталкивающая обработка нужна птицам, однако наши предки вроде бы лететь никуда не собирались.
Особое строение носоглотки отнюдь не мешает людям захлебываться – наглотаться воды можно даже в собственной ванне. А уж статистика смертей в водоемах каждое лето демонстрирует ошибочность акватической теории. К слову, и современное строение носоглотки развилось довольно поздно. Очевидно, намного позже того периода, который человечество якобы провело в воде.
Что же до подкожного жира, то большое его количество накапливается не только у водных животных, но и у вполне сухопутных – к примеру, у свиней. Да и приматы порой склонны к ожирению. Практически в любом зоопарке можно найти орангутана преклонных лет, чей сытый и спокойный образ жизни отразился на его массивной фигуре.
Уникальная способность задерживать дыхание, которая, как считают сторонники акватической теории, позволила нам заговорить, оказывается, не только наша особенность. Младенец, рожденный в воде, рефлекторно затаивает вдох, удивляя родителей, врачей и акушерок, но точно так же ведут себя и детеныши многих других видов млекопитающих. За примерами нет нужды ходить далеко: владельцы собак порой наблюдают, как их питомцы, ныряя, задерживают дыхание. Хотя, казалось бы, никакой водной собаки в их роду обнаружено не было.
Впрочем, человеческие младенцы месяцев до двух-трех действительно прекрасно плавают. Новорожденный, бороздящий голубые воды бассейна, – картинка действительно впечатляющая, однако эксперименты показали, что точно так же умеют плавать новорожденные кролики, крысята, опоссумы, макаки-резусы и морские свинки. Очевидно, что такая способность, скорее всего, досталась младенцам не от их далекой первобытной родни. Не стоит забывать, что новорожденный человек сам недавно вышел из водной среды, в которой он прожил 9 месяцев в утробе своей матери. Неизвестно, проверял ли кто-нибудь, есть ли аналогичная способность у детенышей современных человекообразных обезьян, но можно предположить, что маленькие шимпанзе и орангутаны также прекрасно плавают.
С прямохождением тоже не все гладко. На первый взгляд, акватическая теория прекрасно объясняет, зачем наши предки встали на задние конечности: нужно было собирать в море еду и при этом желательно держать голову над водой. Однако много ли вы знаете живущих в воде двуногих животных? Звери либо лихо гребут всеми четырьмя лапами, либо обзаводятся совсем уж специфическими приспособлениями вроде ласт. Впрочем, вопрос, почему первобытный человек поднялся с четверенек, не дает покоя многим ученым, и однозначного ответа наука на него дать пока не может – только предложить варианты.
Пока ты вставал
Со школы нами вызубрена фраза «труд сделал из обезьяны человека». Действительно, чтобы изготавливать, использовать и переносить с места на место примитивные орудия труда, нужны свободные руки. И долгое время многие исследователи полагали, что использование заостренных камней и палок и возникшее в результате него прямохождение было эволюционно более выгодным, чем передвижение на четырех конечностях: в первом случае можно эффективно добывать пищу и уклоняться от врагов, во втором – лишь быстро бегать. Однако ископаемые находки разбили стройную теорию в пух и прах. В 1995 году был обнаружен ардипитек – древний примат, который жил задолго до того, как наши предки воспользовались первыми каменными скребками. Тем не менее его тело уже было приспособлено к прямохождению.
При попытке объяснить нашу манеру передвижения саванной теорией также возникают вопросы. Согласно ей, встать на две ноги наших далеких предков вынудили изменения, произошедшие в их привычной среде обитания. До этого Южная и Восточная Африка (две главные кандидатуры на роль колыбели человечества) были покрыты густыми тропическими лесами. Но 4,5 – 3,5 млн. лет назад климат начал меняться: количество осадков сократилось, и заросли стала постепенно вытеснять саванна. Часть человекообразных приматов была вынуждена спуститься с деревьев и уйти осваивать безлесные равнины, постепенно приобретая и новую манеру передвигаться. Но очередная находка – древний примат, живший на пару миллионов лет раньше климатических перемен и уже имевший некоторые особенности скелета, облегчающие перемещение на двух ногах, ставит под сомнение и эту версию.
Наконец, возможно, к прямохождению привела моногамия и соответствующий половой отбор. После того как древние гоминиды начали образовывать стабильные пары и совместно участвовать в воспитании детенышей, для самца стало чрезвычайно важно добиться расположения самки и сохранить его. А проще всего это было сделать, преподнеся даме сердца что-либо в подарок, к примеру еду. И, разумеется, особи, которые могли передвигаться всего на двух конечностях, обладали огромным преимуществом: у них были две свободные руки, куда могло поместиться немало гостинцев. Самки же, в свою очередь, могли носить детенышей. Моногамия также снизила внутривидовую конкуренцию, ведь самцам не приходилось драться друг с другом из-за внимания каждой самки. Благодаря этому появилось время на другие, более мирные занятия – к примеру, совершенствование орудий труда и освоение новых мест обитания.
Некоторые антропологи полагают, что толчком к прямохождению могло послужить изменение пищевых привычек. Ученые выяснили, что австралопитеки седиба – уверенные кандидаты на роль наших прямых предков – питались преимущественно плодами, листьями и даже корой деревьев, в то время как более древние гоминиды употребляли преимущественно подножный корм – различные травянистые растения. А чтобы добыть плоды и листья, нужно встать за ними и сорвать. По всей видимости, австралопитеки также весьма уверенно себя чувствовали, лазая по деревьям, однако в условиях сокращения тропических лесов эта способность становилась все менее актуальной, хотя и нельзя сказать, что полностью бесполезной. В совокупности с прямохождением это позволило им расселиться на большие территории.
Таким образом, акватическая теория не нашла подтверждения. Однако раскопки показали, что отношения у наших предков с водой все же более тесные, нежели у остальных приматов. Так, представители древнего рода гоминид ардипитеки, существовавшие 5,8 – 4,4 млн лет назад, предпочитали селиться не в лесах или саваннах, а в поймах рек. А в рацион афарских австралопитеков входили различные водные коренья и травы. Тем не менее, считать, что именно жизнь в воде сделала из обезьяны человека, нет никаких оснований.
Читатель может справедливо задаться вопросом, почему же ученые не могут прийти к единому мнению? Существуют хорошо сохранившиеся останки древних гоминид, существует несколько теорий. Казалось бы, нужно просто выбрать из них единственную правильную. Однако загвоздка в том, что на роль предка современного человека претендует отнюдь не один вид. Скорее всего, несколько миллионов лет назад параллельно существовало несколько видов человекообразных гоминид, сходных между собой, но, возможно, шедших к прямохождению каждый своим путем. Аналогично в определенный промежуток времени в Евразии представитель рода homo sapiens соседствовал с неандертальцем.
Почему мы плаваем, а обезьяны – нет?
Пускай мы не произошли от водной обезьяны, но вопрос, почему же мы прекрасно плаваем, а наши ближайшие ныне живущие родственники не умеют этого делать, остается открытым. Секрет в том, что, хотя плавать мы и любим, делаем это не так уж хорошо. Наш подкожный жир плохо защищает нас от холода в воде, поэтому человеческому организму приходится работать гораздо интенсивнее, чем организму того же тюленя, и все равно мы быстро начинаем мерзнуть. Кроме того, хотя мы и умеем задерживать дыхание, но с теми же китами не сравнятся даже знаменитые ловцы жемчуга. Нам постоянно приходится находиться у поверхности, чтобы в любой момент глотнуть воздуха, а ведь плавать на глубине гораздо проще.
В нашей способности плавать нет ничего выдающегося. Более того, ею обладает большинство млекопитающих, причем у них плаванье – это видоизмененная версия ходьбы. Вернемся снова к собакам: в воде они синхронно гребут всеми четырьмя лапами. Движения весьма похожи на те, которые животное совершает при беге по земле.
У обезьян же, большую часть времени проводящих на деревьях, конечности движутся отнюдь не синхронно. Левой ногой примат может упираться в ствол дерева, правой рукой – держаться за ветку, левой рукой вытаскивать из шерсти застрявший там мусор, а в правой ноге держать банан. Такая многозадачность прекрасно подходит для того образа жизни, который ведут современные обезьяны, но она не предназначена для плаванья: руки и ноги попросту не могут двигаться слаженно, животное барахтается и идет ко дну.
Впрочем, не стоит забывать, что подобным образом в воде ведут себя и многие люди. Мы тоже существа многозадачные: одной рукой ищем в сумке ключи, другой – набираем сообщение в смартфоне, при этом почесываем ногой другую ногу. Наши младенцы умеют плавать в первые пару месяцев, а затем утрачивают эту способность. В наших генах не заложен набор движений, позволяющих нам держаться на воде, но мы можем учиться этому и учить своих детей. И не только детей – человекообразные обезьяны, живущие в качестве домашних питомцев, могут научиться плавать, наблюдая за своими хозяевами и подражая им. Конечно, прекрасные пловцы из них вряд ли получатся, но поплескаться на мелководье или не утонуть, в пылу игры свалившись в бассейн, они вполне способны.
Несмотря на обилие информации, открывшейся нам в результате раскопок мест обитания протолюдей, и всестороннего анализа находок, в эволюции человека остается множество загадок, и соблазн найти им простое объяснение велик. К сожалению, теория водной обезьяны не подтвердилась, оставшись увлекательной сказкой, а ответы на многие вопросы нам еще только предстоит найти.
