В античном мире на смену увесистым глиняным табличкам пришел папирус – писчий материал, технология изготовления которого из одноименного растения была известна египтянам уже в III тысячелетии до н. э. Однако долгое время этим знанием они владели единолично, и лишь на рубеже VII – VI веков до н. э., когда между Египтом и Элладой развились более или менее регулярные связи, достоинства папирусных свитков смогли оценить древние греки, а вслед за ними и древние римляне. Причем новый материал настолько пришелся ко двору, что на ближайшие более чем 500 лет он стал единственным вариантом для создания книг. Альтернатива папирусу – пергамент – появилась лишь в II веке н. э., но еще долгое время он оставались редкостью, уж больно трудоемким и дорогостоящим был процесс его изготовления. Так что свитки сохраняли свою популярность вплоть до наступления эпохи Высокого Средневековья, когда широкое распространение получила бумага. К слову, во многих языках мира ее название происходит именно от слова «папирус».
Но это уже было позже, а для классической Античности свиток был, по сути, единственной известной формой книги. Именно папирусы составляли основной фонд двух крупнейших библиотек того времени – Александрийской и Пергамской. Их истории тесно сплелись между собой, но каждая из них достойна отдельного рассказа.
Первый среди равных
Слава Александрийской библиотеки, чья история тесно связана с возникновением и укреплением правящей династии Птолемеев в Египте, а также с распространением греческой культуры по Средиземноморью, не померкла и в наши дни. Согласитесь, сложно найти образованного человека, который не слышал бы об этом величайшем и действительно легендарном книжном собрании при Александрийском мусейоне. И вместе с тем археологи до сих пор не могут даже определить место, где находилась библиотека, а большинство научных статей о ней пестрит такими оговорками, как «вероятно», «по-видимому», «согласно наиболее популярной версии», «предположительно», «возможно». Все дело в том, что исследователям не известен ни один текст, который вышел бы непосредственно из книжного хранилища при Мусейоне. Практически все сведения об устройстве, фондах, а также гибели Александрийской библиотеки были почерпнуты из разрозненных античных источников, в большинстве своем восходящих к римской эпохе, которые нередко сильно противоречат друг другу. Солидарны авторы всех трудов разве что в одном – в определении роли, которую сыграла Александрийская библиотека в развитии науки и культуры всего античного мира. Недаром ведь в большинстве источников она именуется не иначе как «Великая библиотека». К слову, отношение к книжному собранию при Мусейоне как к символу хранилища знаний сформировалось по большей части в эпоху Ренессанса. Позже этот образ в почти неизменном виде стал передаваться последующим поколениям.
Что касается источников, содержащих сведения об Александрийской библиотеке, то древнейшим из них считается «Письмо к Филократу» Аристея, датируемое ныне между III и I веками до н. э. В числе прочего в этом послании говорится о том, что для пополнения великой библиотеки царь Египта Птолемей II Филадельф выделил крупные суммы и велел собрать, по возможности, «все книги мира». Кроме этого, автор рассказывает, что ему было поручено привезти из Иерусалима в Александрию священные книги и 72 ученых от 12 колен израилевых, чтобы перевести Ветхий Завет на греческий язык. Результат их работы стал известен как Септуагинта, или Перевод семидесяти толковников. Отрывочные сведения о библиотеке и ее фондах содержатся также в «Географии» Страбона, трудах Сенеки, Плутарха и Светония. Небольшое количество информации можно почерпнуть из трудов греческого писателя Афинея и римского медика Галена. Из более поздних работ стоит отметить схолии (небольшие комментарии на полях или между строк рукописи) византийского ученого Иоанна Цеца, жившего в XII веке, пролившие свет на многие темные пятна, связанные с легендарным книжным собранием. Однако источники его информации исследователям до сих пор не известны.
Но как бы то ни было, факт того, что история библиотеки была напрямую связана с династией Птолемеев и Александрийским мусейоном, вместе с которым, собственно, она и была создана приблизительно в III веке до н. э., ни у кого сомнения не вызывает. Ее основателем, согласно «Моралиям» Плутарха, стал Птолемей I Сотер, решивший создать не просто хранилище свитков, а полноценное государственное и образовательное учреждение. Так что Александрийская библиотека во многом была больше похожа на академию, где жили и работали многочисленные ученные, занимавшиеся не только исследованиями, но и преподаванием. А ее глава по традиции одновременно являлся еще и воспитателем наследника престола. Был здесь и свой штат переписчиков, задачей которых являлось копирование редких свитков и составление каталога экспонатов. Быстрому развитию способствовало и то, что Александрия не испытывала нужды ни в материале (в античные времена город был главным центром производства папируса), ни в сотрудниках (политика правящей династии была направлена на создание большого штата высококлассных писцов и грамматиков-текстологов). К слову, даже после римского завоевания Египта библиотека и Мусейон сохранили свое высокое значение для новых правителей. По крайней мере, до III века н. э. дела обстояли именно так.
Библиотека Мусейона
Несмотря на то, что в некоторых источниках библиотека носит название «при Мусейоне», создавались оба учреждения в одно и то же время. При этом последний хотя и выполнял в первую очередь религиозные функции, все же являлся еще и важнейшим культурным и научным центром. Дело в том, что поклонение музам носило здесь практический характер – большинство сотрудников Мусейона было учеными, занимавшимися астрономией, математикой, натурфилософией, медициной, лингвистикой, теорий музыки и другими дисциплинами. И хотя современное название «музей» происходит именно от этого храма Муз в Александрии, он, как раз, не занимался организацией каких-либо экспозиций или целенаправленным сбором экспонатов. Хотя со временем собственные коллекции здесь все же появились. Обычно они применялись для образовательных целей или становились объектом исследования сотрудников Мусейона.
А вот библиотека как раз всеми силами стремилась к пополнению своих фондов. Причем методы для этого использовались самые различные. Например, Гален в своих работах – то ли в шутку, то ли всерьез – писал о том, что все суда, заходившее в гавань Александрии, в обязательном порядке должны были отдавать имеющиеся у них свитки, а взамен получать копии. Не исключено, что основанием для этого стала история с Птолемеем III Эвергетом, который взял в долг у Афин государственный экземпляр произведений афинских трагиков под огромный залог в 18 талантов, однако в итоге не пожалел денег и решил оставить оригинал себе, отправив обратно лишь труды своих переписчиков.
Основой же для создания Александрийской библиотеки, согласно Афинею, стало книжное собрание Аристотеля. Однако некоторые исследователи несколько иначе трактуют слова этого древнегреческого писателя и говорят о том, что речь могла идти о трудах самого Аристотеля, которые и положили начало созданию великого хранилища знаний. Также есть основания полагать, что собраний изначально было два – одно располагалось в царском дворце в квартале Брухейон, а второе, где хранились менее ценные, общедоступные свитки и учебная литература, – за его пределами. По крайней мере, об этом говорит византиец Иоанн Цец, известный своими комментариями к трудам античных авторов, в схолиях к Аристофану: «Названный царь Птолемей Филадельф… когда собрал отовсюду на деньги царской казны книги в Александрию, по совету Деметрия Фалерского и других старцев, отвел им место в двух библиотеках. Во внешней библиотеке число книг равнялось 42 800. Другая библиотека, располагавшаяся внутри дворца, имела «смешанных» книг – 400 000, «простых» же и «несмешанных» – 90 000, как описал их по «Таблицам» Каллимах, являвшийся придворным царя, позже после приведения их в порядок». Этот текст на греческом языке сохранился до наших дней, и увидеть его можно в Амброзианской библиотеке в Милане.
Интересно, что на схолии Иоанна Цеца позднее будет ссылаться анонимный автор других комментариев, написанных уже на латинском, но все так же содержащий информацию об Александрийской библиотеке. Вот только порядок чисел там будет несколько иной. Так, согласно данной версии, «смешанных» свитков в хранилище было не более 40 тыс., и ученые более склонны верить этой информации. Правда, далеко не все. Хотя стоит признать, что даже сами определения – «простые», «разделенные», «смешанные» или «несмешанные» – типа книг до сих являются предметом споров между исследователями. Так, согласно мнению известного советского и российского историка античности и переводчика древних авторов Владимира Боруховича, в традиции александрийских ученых «простыми» считались папирусы среднего размера, вмещавшие одно произведение. «Смешанными» же книги называли в том случае, если они представляли собой совокупность свитков, связанных или помещенных в одну коробку, где части литературного памятника перемешивались между собой. Но есть и другие версии на этот счет. Например, о том, что «смешанными» могли именовать большие папирусы, включавшие сразу несколько самостоятельных текстов одного или разных авторов.
Все по полочкам
Столь обширные библиотечные фонды – в зависимости от подсчетов, приблизительно от 200 до 700 тыс. свитков (такое число, например, указывает древнеримский писатель Авл Геллий в своем сборнике «Аттические ночи»), – конечно же, требовали серьезной работы по обработке их содержимого. И надо сказать, что дел у александрийских текстологов и грамматиков было невпроворот. Во-первых, в процессе переписки тексты книг нередко искажались, возникали пропуски или, наоборот, дополнения. Именно поэтому здешние ученые так высоко ценили оригиналы, даже если они попадали в их руки лишь на время. Как минимум они позволяли максимально приблизить имеющиеся в библиотеке копии к первоисточнику. Во-вторых, серьезной проблемой порой было установление авторства, причем не только потому, что некоторые древние писатели и философы носили одинаковые имена или вообще не подписывали свои произведения, но и по причине очень популярной в античные времена традиции «псевдоэпиграфических сочинений», то есть ситуации, когда то или иное творение просто приписывалось какому-то иному лицу.
Говоря о каталогизации фондов Александрийской библиотеки, никак нельзя обойти стороной одного из наиболее ярких представителей александрийской литературы в античный период – Каллимаха из Кирены. Причем известность он заслужил не только как талантливый поэт, но и как ученый-критик. И более того, именно Каллимаха из Кирены стоит считать отцом современной научной библиографии. К сожалению, его труд «Таблицы прославившихся во всех науках и искусствах, а также того, что ими сочинено» в 120 книгах не сохранился, однако многочисленные упоминания о нем в других источниках позволяют судить о масштабности проделанной работы. «Таблицы» являлись не чем иным, как каталогом Александрийской библиотеки, составленным по категориям, среди которых отдельно были выделены эпические поэты, лирические драматурги, ораторы, историки, философы и многие другие. Кроме того, например, в разделе «Драматургия» каждой пьесе был присвоен номер, указывались основные данные о ней и даже приводилась первая фраза произведения для более надежной идентификации. Каллимах не обошел своим вниманием и авторов – в «Таблицах» подавались не только их имена, но и краткая биография, которая обязательно содержала сведения об образовании и учителях. Позже его работа была продолжена преемниками. Так, Аристофан Византийский написал сочинение «К таблицам Каллимаха», где были представлены дополнения и поправки к составленной ранее библиографии.
Во многом именно кропотливый труд сотрудников Александрийской библиотеки подарил ей столь громкую славу и память на многие века. Ученые мужи, кропотливо работавшие над систематизацией, переписыванием, исправлением ошибок и неточностей в древних свитках, нередко занимались еще и их исследованием, а результаты своей работы оформляли в виде отдельных сочинений. А они, в свою очередь, становились фундаментом для трудов более поздних авторов. И все это помогло великой библиотеке не исчезнуть даже тогда, когда были уничтожены ее богатейшие книжные собрания. К сожалению, папирус – в отличие от глиняных табличек, которым не была страшна влага, а от огня они становились лишь прочнее, – крайне хрупкий материал. Да и изнашивался он на порядок быстрее, так что в Античности считалось, что книга-свиток старше 200 лет – это уже настоящая редкость. Неудивительно, что открытие в середине XVIII века уникальной частной библиотеки времен Античности, в которой хранилось около 1800 папирусных свитков, стало сенсацией для научного мира. Согласно наиболее популярной версии, владел этим собранием и Виллой Папирусов, на которой оно было найдено, военный и политический деятель Римской республики, тесть Юлия Цезаря, Луций Кальпурний Пизон Цезонин, человек влиятельный и образованный.
Вилла Папирусов
Всего в нескольких сотнях метров от Геркуланума, древнеримского города на берегу Неаполитанского залива, в конце 1740-х годов была найдена роскошная загородная вилла, раскинувшаяся на площади 2790 мІ и погребенная вместе с ним и Помпеями под слоем пепла при извержении Везувия в 79 году. Ее исследование началось практически сразу же, причем археологические работы велись под руководством инженера Карла Вебера, ведь основная опасность заключалась в том, что пробивание коридоров в породе может вызвать обрушение стен и кровли здания. К сожалению, в 1765-м раскопки пришлось прекратить. Возобновились они лишь в 1930-м, но опять же лишь на короткий срок. Третья попытка была предпринята в 1990-х годах – и тогда за 8 лет было расчищено около 10 % территории виллы. Но работы опять же были приостановлены – для их продолжения просто не было средств.
Несмотря на то, что археологам удалось исследовать лишь небольшой участок, находок было сделано немало, и все они позволяют ученым говорить о том, что хозяин виллы был почитателем искусства и высокообразованным человеком. Уже сейчас известно, что само здание и двор украшали десятки бронзовых и мраморных статуй (некоторые из них, к слову, можно увидеть в Национальном археологическом музее Неаполя), а также бюсты античных литераторов и государственных деятелей – например, царя Спарты Архидама III, философа Эпикура, оратора Демосфена, полководца Сципиона Африканского, «отца комедии» Аристофана, поэта Фесписа и многих-многих других.
Но наиболее впечатляющим открытием, сделанным еще в XVIII веке, стала уникальная частная библиотека, едва ли не единственная такого рода времен Античности, содержавшая около 1800 папирусных свитков с текстами на греческом языке. Установить авторов сочинений удалось не сразу – к сожалению, после извержения большинство древних книг были больше похожи на обугленные и спекшиеся свертки, которые ломались при первых же попытках из развернуть. Дело сдвинулось с мертвой точки лишь после того, как в 1756 году Антонио Пьяджо, священник из Ватиканской библиотеки, соорудил машину, способную разворачивать папирусы, не повреждая их. И хотя этот процесс отнимал много времени, ученым все же удалось прочесть и расшифровать некоторые из наименее обуглившихся свитков. Так стало известно, что в руки ученых попали сочинения древнегреческого философа-эпикурейца Филодема и представителя ранних стоиков Хрисиппа, знаменитого Эпикура и его учеников Лукреция, Метродора из Лампсака, Полистрата.
В настоящее время для исследования библиотеки Виллы Папирусов применяются новые, более современные технологии, однако содержание около половины свитков все еще остается скрытым. Но главное то, что археологи уверены: в неисследованных областях здания могут храниться папирусы с утраченными текстами диалогов Аристотеля, пьес Софокла, Эсхила, Эврипида и даже неизвестные исследователям книги фундаментального труда Тита Ливия – его «Истории от основания города». Вот только судьба дальнейших раскопок пока не известна. Несмотря на то, что в 2005 году о своей готовности финансировать работы высказался сын сооснователя компании Hewlett-Packard, ученые не уверены, что стоит приступать к расчистке новых участков, не имея тщательно составленного плана. Кроме того, имеется и другая проблема – часть территории Виллы Папирусов находится под современным селением Эрколано. Так что сейчас своей главной задачей исследователи считают сохранение уже открытых участков и расшифровку найденных папирусов.
Достоверной информации о том, как выглядела вилла, у ученых тоже пока нет. Предположительно, она была возведена в I веке до н. э. и изначально имела более скромные размеры, но после достраивалась. Но получить представление о внешнем виде знаменитого сооружения во времена процветания Геркуланума все же можно – благодаря стараниям американского предпринимателя Пола Гетти, который в 1974 году построил в Малибу копию виллы как часть основанного им музея, воссоздав недостающие фрагменты здания по мотивам античных построек других городов, также уничтоженных извержением Везувия.
Символ скоротечности бытия
В эпоху Ренессанса Александрийская библиотека стала символом не только хранилища знаний, но и скоротечности бытия. К сожалению, легендарное книжное собрание было утеряно еще в начале нашей эры. Причем версий о том, когда и как погибла великая библиотека при Мусейоне, существует несколько. Так, имеются сведения, что первым серьезным испытанием для нее стали еще 48 – 47 года до н. э., когда в городе в результате военных действий (Юлий Цезарь, вмешавшийся в династическую войну между Клеопатрой и ее братом Птолемеем XIII Дионисом, вошел в Египет) случился большой пожар. Сенека позже писал, что в огне погибло не менее 40 тыс. книг, но уже через несколько веков Павел Орозий говорил о потере в 10 раз большей. Но были и другие мнения: так, автор «Римской истории» Дион Кассий утверждал, что тогда сгорели лишь верфи и склады с хлебом и книгами при них, но никак не библиотека. Правда, вполне могло быть и так, что пожар действительно уничтожил сотни тысяч свитков, подготовленных к отправке в Рим Цезарем, мечтавшим создать собственную библиотеку, которая увековечила бы его имя. Потеря для Александрии была серьезная, однако тогда часть фондов была восполнена… из собрания Пергамской библиотеки, второго по своему значению для античного мира книжного хранилища.
Следующие несколько столетий прошли для Александрии в относительно спокойной обстановке, но есть все основания полагать, что свой прежний статус библиотека и Мусейон стали утрачивать. В 273 году римский император Аврелиан, подавляя мятеж царицы Зенобии, взял город и полностью сжег Брухейон. Вероятнее всего, именно тогда и погибло главное книжное хранилище, но сохранилась та часть собрания, которая находилась в храме Сераписа. Время окончательной гибели Александрийской библиотеки не установлено до сих пор. Возможно, это случилось в 391 году, во время конфликта между язычниками и христианами, приведшего к разрушению храма. Возможно, уцелевшие свитки были уничтожены в VII – VIII веках при господстве арабов-мусульман.
История Александрийской библиотеки хранит еще немало тайн, и может случиться так, что разгадать их окажется не под силу даже будущим поколениям исследователей. Но есть вещи, которые не подвергаются сомнению: за 600 лет своего существования библиотека и Мусейон оставили глубокий след в истории европейской культуры. Именно в Александрии книга впервые стала основой для научной работы в современном смысле этого слова. Благодаря здешним ученым были заложены принципы систематизации книжных сборов и произведений литературы по жанрам, установлены принципы сравнительного анализа и критики художественных текстов. С Александрийской библиотекой тесно связан расцвет естественных и точных наук в античном мире.
В память о великом книжном хранилище в 2002 году на том месте, где оно, предположительно, находилось в древности, была построена Библиотека Александрина, ставшая для Египта новым символом хранилища знаний и культуры. А о том, насколько сильна любовь к нему египтян, говорит, хотя бы, тот факт, что во время революции 2011 года, когда толпы мародеров крушили и поджигали все на своем пути, жители Александрины выстроились вокруг библиотеки в живую цепь, чтобы защитить памятник от вандалов.
Современная Библиотека Александрина стала одним из главных культурных центров страны, основная цель которого – обеспечить для всех желающих свободный доступ к знаниям. Ее главный читальный зал имеет площадь 70 тыс. мІ, а хранилища могут вмести до 8 млн. книг. В строительстве библиотеки и пополнении ее фондов приняли участие десятки стран мира, и основной принцип новой легенды – это принцип открытых дверей для всех и каждого.
