Утечка документов юридической фирмы Mossack Fonseca уже названа одной из крупнейших за всю историю журналистики. Архив, полученный в 2015 году немецкой газетой Sϋddeutsche Zeitung от анонимного источника оказался столь обширным и затронул такое количество известных и влиятельных людей по всему миру, что только на его обработку и изучение понадобился почти год кропотливой работы группы международных журналистов. С момента публикации итогов расследования прошло уже больше двух месяцев, но «Панамское досье» не спешит покидать первые полосы новостных лент. И более того, теперь отголоски «панамагейта» звучат даже в тех событиях, которые, на первый взгляд, не имеют никакого к нему отношения. А слова «офшор» и «офшорная зона» в очередной раз стали практически тождественны таким понятиям, как «коррупция», «отмывание денег», «мошенничество», «уклонение от уплаты налогов».
Налоговые убежища
Что же такое офшорная зона? По сути это страна или ее часть, в пределах которой для иностранных компаний действуют особые условия ведения бизнеса. Например, льготный режим регистрации, лицензирования и налогообложения (очень низкие, а то и нулевые налоги), простые правила корпоративной отчетности и управления. Нередко существует даже возможность скрыть имена настоящих владельцев фирмы. Как правило, от иностранной компании требуется только одно – свою предпринимательскую деятельность она должна осуществлять вне территории приютившего ее государства. Неудивительно, что для обозначения офшорных зон, которых сейчас в мире насчитывается более полусотни, в некоторых странах используются такие определения, как «налоговое убежище», «налоговая гавань» или «налоговый рай».
Офшором, соответственно, называются сами иностранные компании, зарегистрированные на подобных территориях. И стоит отметить, что рост их популярности не сдерживают ни финансовые кризисы, ни регулярно вспыхивающие скандалы. По некоторым оценкам, только за последние 5 лет капитализация 50 крупнейших офшорных банков выросла более чем в 2 раза, а общая сумма средств, хранящаяся в офшорных зонах, по состоянию на 2016 год, может достигать 32 трлн. долларов. Собственно, попавший в руки журналистов и ставший достоянием общественности «Панамский архив» отлично иллюстрирует положение дел – он охватывает менее чем 40 лет работы одной компании-регистратора и при этом содержит 11,5 млн. документов, в которых упоминаются более 14 тыс. клиентов из 202 стран и более 200 тыс. различных компаний, трастов и фондов, созданных для них. Впечатляет и разнообразие офшорных зон, с которыми работала Mossack Fonseca: от Британских Виргинских островов и Панамы до Сингапура, Кипра, островов Мэн и Ниуэ. Правда, здесь стоит отметить, что данная юридическая фирма является одной из крупнейших в своей отрасли и кроме штаб-квартиры в Панаме имела еще и более 40 офисов по всему миру. Но все же лишь одной из крупнейших, а не единственной. Конкурентов у нее было и есть предостаточно.
В связи с этим возникает еще один вопрос. Понять, чем «налоговые гавани» привлекают иностранных клиентов, не сложно, но вот какой в этом интерес для самих офшорных зон, если зарубежные компании, казалось бы, ничего им не платят? А все дело в том, что, с одной стороны, законодательство офшорных стран обеспечивает нерезидентам по-настоящему райские условия в сфере налогообложения, а с другой – не позволяет, например, самостоятельно зарегистрировать компанию и управлять ею. То есть сделать это можно, только обратившись в одну из местных юридических фирм. А как раз они и пополняют государственную казну. И эти суммы никак не назовешь каплей в море. К примеру, в доходах тех же Британских Виргинских островов поступления от регистрации офшорных фирм составляют более 50%. И это еще не самый высокий показатель.
Кроме налоговых поступлений, сборов за регистрацию и перерегистрацию компаний, доходы офшорных зон складываются из расходов, связанных с содержанием представительств иностранных фирм на их территориях. Пусть обычно это небольшие представительства, больше похожие на секретарские бюро, однако для них все равно требуется аренда помещения (а значит, и оплата коммунальных расходов), штат сотрудников (нередко законодательство офшорных государств требует обязательного трудоустройства местных жителей, чтобы тем самым решить проблему безработицы в стране), обеспечение работников заработной платой и социальными пакетами и т. д. В общем, офшорные зоны существуют никак не по причине чьего-то альтруизма – интерес здесь есть у обеих сторон: и у иностранных клиентов, и у «налоговых убежищ».
«Удобный» флаг
«Удобным», или «дешевым» флагом называется совокупность условий, которые правительства некоторых стран предоставляют нерезидентам – владельцам иностранных судов, готовых ходить под любым флагом. Как правило, «удобный» флаг обеспечивает судну минимум формальностей и очень приятные налоговые ставки, небольшие регистрационные сборы и крайне короткий срок регистрации, низкий уровень обязательной минимальной оплаты труда и отсутствие требований в отношении гражданства членов экипажа.
«Удобные» флаги обычно предоставляют те страны, которые в течение длительного исторического периода не имели конфликтов (в первую очередь – военных) с большинством существующих государств, а значит, кораблям под их флагами практически во всех портах мира гарантирован режим наибольшего благоприятствования и пониженные ставки портовых сборов. Масштабы регистрации морских судов под «удобными» флагами стали наиболее значительными после Второй мировой войны.
Страны, которые предлагают открытую для нерезидентов регистрацию судов, обычно учитывают интересы судовладельцев еще и в своем законодательстве, что только повышает их привлекательность у иностранных клиентов. Наибольшее число «удобных» флагов на данный момент ежегодно регистрируется в Панаме. Вслед за ней с заметным отставанием идут Либерия, Мальта, Багамские острова. К слову, в списке государств, предоставляющих услугу открытой регистрации судов, есть Монголия и Боливия, не имеющие собственного выхода к морю.
Все под контролем?
Работу по контролю за офшорными зонами ведут в первую очередь центральные банки различных стран мира, а также многие международные организации, в числе которых, например, Международный валютный фонд (МВФ). Но наибольший авторитет, пожалуй, имеют такие надгосударственные структуры, как «Организация экономического сотрудничества и развития» (ОЭСР) и «Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег» (ФАТФ).
Так, благодаря ОЭСР были разработаны и согласованы на международном уровне стандарты (утверждены на встрече министров финансов «Большой двадцатки» в Берлине в 2004 году), предусматривающие, кроме прочего, обмен информацией по налоговым вопросам между государствами. Соответственно, в своих отчетах о положении дел в наблюдаемых юрисдикциях ОЭСР традиционно делит все государства на три категории: те, которые в достаточной степени внедрили налоговые стандарты, принятые на международном уровне («белый список»); те, которые взяли на себя обязательства по принятию налоговых стандартов, но пока еще не в достаточной мере их внедрили («серый список»); те, которые не приняли на себя обязательства по принятию налоговых стандартов («черный список»). И если в 2008 году «черный список» ОЭСР включал в себя четыре юрисдикции – Андорру, Лихтенштейн, Монако и Маршалловы острова, – то на конец 2012-го он был пуст. Да и «серый список» к тому времени оказался не таким уж представительным: там значились лишь две офшорные территории – Науру и Ниуэ.
«Серая» Швейцария
В 2009 году между ОЭСР и Швейцарией разгорелся нешуточный конфликт по причине того, что в опубликованном списке офшорных зон, применяющих «недобросовестную налоговую конкуренцию», государство внезапно было помещено в «серый список». То есть было отнесено к группе тех, кто, хотя и взял на себя обязательство по применению международных налоговых стандартов, но внедрил их пока в недостаточной мере.
В ответ на подобное заявление Швейцария мгновенно заморозила свой взнос в организацию и отказалась от каких-либо совместных проектов. При этом швейцарские власти подчеркнули, что «всегда готовы на диалог с налоговиками других стран при расследовании дел об уклонении от налогов», однако критерии отнесения страны к «серому списку» остаются им «не совсем понятны». В следующей публикации Швейцария уже значилась в числе тех, кто в достаточной степени внедрил налоговые стандарты, принятые на международном уровне.
ФАТФ, которая представляет собой международный межправительственный орган по борьбе с отмыванием криминальных капиталов и финансированием терроризма, оценивает положение дел с несколько иной позиции. Главным инструментом организации является список из 40 пунктов-рекомендаций, в соответствии с которыми и проверяется каждая страна. И стоит отметить, что «черный список» этой организации будет побольше. Так, в 2013 году он был разделен на две группы, в первую из которых попали государства, где из-за недостатков национального режима возникает высокая угроза отмывания денег и финансирования терроризма. Во вторую – страны, в чьих национальных системах противодействия отмыванию денег имеются значительные со стратегической точки зрения изъяны, а план по их устранению или до сих пор не разработан, или не воплощен в жизнь.
Несмотря на то, что офшорные зоны, казалось бы, не являются напрямую сферой интересов ФАТФ, организация по ряду причин уделяет им пристальное внимание. Например, активно работает в направлении ужесточения идентификации владельцев офшорных компаний. В частности, ратует о полном запрете выпуска акций на предъявителя, утверждая, что все это только облегчает жизнь тем, кто нечист на руку. И говорить, что опасения ФАТФ беспочвенны, не приходится. Так, после обнародования «Панамского архива» компания Mossack Fonseca мгновенно попала под подозрение не только в оказании иностранным гражданам помощи в уклонении от налогов в своих родных странах, но и в оказании помощи в отмывании денег как физическим лицам, так и организациям, среди которых есть и те, что связаны с терроризмом. Обвинения пока предъявлены не были – расследование только началось. Однако в любом случае панамская юридическая фирма заработала серьезнейшее пятно на своей репутации.
Одного ли поля ягодки?
Еще один факт, с которым сложно спорить, – негативное отношение к самому понятию «офшор», которое (и особенно этому поспособствовали несколько крупных скандалов, связанных с «налоговыми гаванями») уже успело сформироваться в общественном сознании. Да и тот факт, что офшорные территории регулярно поминаются в связи с коррупционными операциями и террористической деятельностью, конечно же, не делает им чести. Тут, пожалуй, стоит рассмотреть два аспекта: одинаковые ли условия предоставляют все офшорные зоны, и если кто-то держит в них компанию, нарушает ли он закон?
Проще всего ответить на первую часть вопроса. Несмотря на то, что общие принципы, на которых основывается деятельность офшорных зон, схожи, между ними существует ряд отличий. И чтобы разобраться со всем этим, лучше обратиться пусть и к не официальной, но активно используемой классификации «налоговых убежищ». Это же, кстати, поможет понять, чем именно не угодили ФАТФ некоторые из них.
Согласно этой классификации, выделяются три основные группы. В первую входят страны, в которых отсутствуют налоги, а отчетность не требуется вовсе. Такие офшорные зоны известны своей высокой конфиденциальностью для владельцев компаний и почти полным отсутствием контроля со стороны официальных властей за деятельностью фирм-офшоров. Чаще всего это государства, имеющие невысокий уровень развития экономики, но при этом отличающиеся достаточной политической стабильностью. Например, Британские Виргинские острова, Каймановы острова, Багамские острова, Белиз. Собственно, именно эти офшорные зоны оказываются на слуху и в центре скандалов чаще других. Они же становятся объектом пристального внимания ФАТФ.
Ко второй группе относят так называемые «налоговые убежища повышенной респектабельности», то есть те территории, где от офшорных компаний уже требуют финансовую отчетность, но все еще предоставляют им ощутимые налоговые льготы. К их числу можно отнести Ирландию, Гибралтар, Гонконг, остров Мэн. В отличие от стран первой группы, правительства «респектабельных убежищ» ведут контроль за деятельностью иностранных фирм, от которых в обязательном порядке требуется составление реестра директоров и акционеров. С другой стороны, все это повышает престиж компании. И если с офшорами из первой группы солидные корпорации и банки не хотят иметь никаких финансовых отношений, то в случае со вторыми ситуация выглядит гораздо более позитивно.
Отдельно выделяются страны, которые нельзя считать офшорными зонами в классическом понимании этого термина. Так, по ряду показателей они больше похожи на свободные экономические зоны, однако зарегистрированным здесь компаниям-нерезидентам, не ведущим на территории государства хозяйственной деятельности, также предоставляются существенные налоговые льготы. Требования к отчетности тут еще выше, чем в странах второй группы, однако выше и степень доверия к зарегистрированным здесь офшорам со стороны деловых партнеров. Самыми известными представителями третьей группы еще недавно были Кипр (до вступления в ЕС в 2004 году) и Исландия (до экономического кризиса 2008 – 2009 годов).
Офшорные зоны иногда считают отдельной подсистемой свободных экономических зон (или особых экономических зон – ОЭЗ). Так называют ограниченные регионы с особым юридическим статусом по отношению к остальной территории государства и льготными экономическими условиями для национальных или иностранных предпринимателей. Однако между этими явлениями существует как минимум два важных различия:
1. В ОЭЗ зарегистрированные компании получают резидентный статус; в офшорных зонах – нет.
2. В ОЭЗ зарегистрированным компаниям разрешено вести деятельность на территории данной зоны; на офшорных территориях – нет.
Кроме того, от компаний, находящихся в офшорных зонах, обычно требуют лишь уплаты ежегодного взноса вне зависимости от масштаба деятельности. В ОЭЗ все же действует классическая по своему механизму система налогов и сборов, то есть между экономическими показателями компаний и уплачиваемыми налогами существует прямая зависимость.
Если говорить о компаниях, которые представлены в офшорных зонах, то в основном это оказываются представительства среднего или крупного бизнеса. Как минимум потому, что регистрация и содержание офшорных компаний обходится не так уж и дешево, так что в итоге оказывается, что субъектам малого предпринимательства гораздо выгоднее организовывать свою деятельность исключительно внутри своей страны.
Из этого следует главный вывод: сам факт наличия компании в офшорной зоне нарушением закона не является. Другой вопрос, что нередко подобные фирмы регистрируются для сокрытия доходов, уклонения от уплаты налогов, отмывания криминальных денег, государственной коррупции, различных мошеннических операций – а вот все это уже преступление.
Сегодня, после публикации «Панамского досье», интерес к офшорам и их владельцам в очередной раз возрос. Но правы ли те, кто готов записать в преступники каждого, чье имя упомянуто в документах Mossack Fonseca? Пожалуй, положение дел неплохо описывает комментарий одного из пользователей на англоязычном новостном сайте Reddit. В частности, его автор предложил представить ситуацию так, словно владельцы офшоров – это дети, у которых есть свиньи-копилки. И вот один из них решает, что лучше бы держать свою копилку не дома, где мама в любой момент может проверить его накопления, а в комнате друга Джонни, чьим родителям до фарфоровой свинки нет никакого дела. Его пример нравится другим детям – и вот уже в доме Джонни оказывается множество копилок, на которых маркерами написаны имена его друзей либо иные символы, позволяющие идентифицировать владельца. Кто-то делает это потому, что хочет втайне от мамы скопить денег на подарок для нее. Кто-то опасается, что старший брат время от времени запускает руку в его финансы. Для кого-то это и вовсе забавная игра, в которой он с удовольствием участвует. Но есть и те, кто предпочитает хранить свою копилку вне дома потому, что находящиеся в ней деньги были украдены у других детей или из маминого кошелька. А для кого-то очень важно, чтобы родители не знали вообще, что у него есть заветные монетки и на что он их тратит. И вот однажды – например, потому что мама Джонни нашла хранилище копилок и сообщила всем другим мамам, – тайное становится явным.
По сути, именно этим и стал «панамагейт» – множество очень важных людей были пойманы на том, что они «скрывают свои копилки у Джонни в Панаме». Теперь их мамы узнали об этом – и вот наступило время для долгого и кропотливого выяснения, кто вел себя хорошо, а кто не очень. Однако, как подчеркивает автор комментария, вне зависимости от причин поступка сам его факт не сулит ничего хорошего для репутации столь известных и влиятельных людей.
О тайном и явном
До «панамагейта» звание крупнейшей в истории утечки информации об офшорах удерживал «офшорликс» – скандал, произошедший в 2013 году. Тогда в руках Международного консорциума журналистских расследований (ICIJ) оказалось более 2,5 млн. документов, на исследование которых ушло 15 месяцев. Результатом работы стало обнародование данных о почти 130 тыс. владельцев офшорных компаний, среди которых также было немало известных личностей. Многим из них этот скандал стоил как минимум карьеры. Тогда казалось, что «офшорликс» пролил свет на большинство секретов и, главное, стал уроком для тех, кто не хочет играть по правилам. «Панамский архив», представленный общественности в 2016-м, оказался почти в 5 раз больше по количеству документов и наглядно продемонстрировал, как много «тайного» еще только ожидает своей очереди, чтобы стать «явным».
Каждая подобная утечка приносит свои плоды, причем не только потому, что обличает нечистых на руку людей, но и потому, что заставляет мировую общественность на государственном уровне активизировать и синхронизировать свои действия в поисках актуальных и эффективных средств борьбы против коррупции и налоговых преступлений. И более того – традиционно она становится своеобразным катализатором, который способствует нахождению консенсуса в тех вопросах, по которым лидеры разных стран долгое время не могли договориться между собой. Так происходит и сейчас – например, весенняя сессия МВФ и Всемирного банка была ознаменована принятием соглашения между министрами финансов ряда держав об обмене информацией о налоговых уклонистах. А вслед за тем о своей готовности внедрить международные стандарты налоговой отчетности, разработанные ОЭСР, заявила Панама, власти которой еще недавно наотрез отказывались это делать. Но все же угроза попасть в «черный список» – а этого в свете обнародования «Панамского досье» требовали многие участники весенней сессии – сыграла свою роль.
Большинство расследований, вызванные «панамагейтом», еще ведутся, но для некоторых фигурантов последствия наступили уже сейчас. И речь порой идет не только о конкретных людях (например, совсем недавно начался судебный процесс против известного футболиста, пятикратного обладателя «Золотого мяча», игрока сборной Аргентины Лионеля Месси, которому вместе с отцом предъявлено обвинение в уклонении от уплаты налогов на сумму свыше 4 млн. евро), но и о целых странах. Так, существенные изменения произошли в Новой Зеландии, в которой еще недавно существовали настолько привлекательные схемы оптимизации налогов для иностранных владельцев компаний, что Mossack Fonseca даже рекламировала это государство своим клиентам как юрисдикцию с низкими налогами и высоким уровнем защиты конфиденциальной финансовой информации. Причем делала это настолько активно, что за последние годы Новая Зеландия стала одним из крупнейших центров хранения укрытых от налогообложения денег. Неудивительно, что в итоге премьер-министру Джону Ки пришлось не только оправдываться, но и быстро реагировать на требования оппозиции, призвавшей немедленно ужесточить правила, направленные на борьбу с отмыванием денег. Недавно он «отчитался» перед избирателями и иностранными коллегами в том, что «существующие правила уже требуют, чтобы зарубежные управляющие компании регистрировались и вели подробную финансовую и другую отчетность». С его слов, данная информация после будет доступна соответствующим международным организациям.
Конечно же, «налоговые гавани» появились не сегодня и не вчера – так же, как и схемы их незаконного использования. Так что называть их приметой нашего времени будет не совсем корректно. Но, к счастью, в наши дни все чаще тайное становится явным. И пусть мы не всегда знаем, кто стоит за громкими разоблачениями и благодаря кому миллионы конфиденциальных документов становятся достоянием общественности, важно то, что каждый подобный скандал получает такой резонанс, что большинству его фигурантов становится понятно: отвечать за свои поступки придется. И ведь кроме крупных дел, каким стали «офшорликс» или «панамагейт», прямо сейчас ведется немало локальных расследований случаев уклонения от уплаты налогов или других финансовых махинаций.
Так, совсем недавно обыски прошли в штаб-квартире крупнейшего испанского банка Santander. А начало этому положила «небольшая» утечка информации о клиентах швейцарского филиала банка HSBC. В Люксембурге продолжается судебный процесс по делу LuxLeaks. В преддверии чемпионата Европы по футболу набирает обороты коррупционный скандал в ФИФА. Активизировало свою деятельность и Европейское бюро по борьбе с мошенничеством (OLAF) – единственная организация, которая может вести расследования по всему ЕС, как если бы это было одно государство. Все больше стран заявляет о своей готовности к взаимному сотрудничеству друг с другом и различными международными организациями, признавая, что сейчас проблема незаконной финансовой деятельности имеет транснациональный характер, а значит, одержать победу в этом сражении можно только с помощью совместных и хорошо скоординированных действий.
