Труд сделал из обезьяны человека – во всяком случае, так гласит расхожая поговорка. И отчасти это, разумеется, так – необходимость добывать пищу, охотиться, защищать самих себя и своих детенышей привела к тому, что доисторический примат впервые взял в руки палку и камень и использовал их для облегчения своих задач. А со временем палка и камень превратились в десятки более сложных орудий, которые наши предки научились не только использовать, но и производить, что требовало гораздо большей сообразительности. Современная наука считает, что именно с этого и началось развитие человеческого разума.
Однако наблюдения за живой природой все чаще заставляют задаться вопросом: а из каждой ли обезьяны труд сделал человека? И только ли приматы догадались использовать палки и камни?
Повадки «лесных людей»
Пожалуй, нет ничего удивительного в том, что самыми частыми объектами внимания ученых, которые исследуют поведение животных, издавна становились высшие приматы. Ведь и наличие рук с ловкими пальцами, и выразительные лица, карикатурно похожие на человеческие, и сходные с нашими социальные привычки всегда наводили на мысль, что обезьяны – ближайшие родичи человека. Неспроста африканцы называют горилл и шимпанзе «лесными людьми», а слово «орангутан» именно так переводится с малайского языка. Современные исследования подтвердили правильность догадки о нашем родстве с приматами: генетически орангутан и шимпанзе – ближайшие родственники человека.
Однако задолго до того, как это было доказано, натуралисты, содержавшие обезьян в неволе, заметили, что эти животные, глядя на людей, быстро осваивают бытовые предметы и начинают пользоваться ими по прямому назначению. Причем настолько эффективно, что способны запомнить не только элементарные, но и достаточно сложные действия, скажем, раскуривать трубку, которую перед этим нужно набить, или надевать одежду и даже ухаживать за своим костюмом.
Столетием позже ученые перешли от наблюдения за высшими приматами в неволе к изучению их в естественной среде обитания. И с удивлением обнаружили, что в дикой природе животные также используют различные предметы для того, чтобы облегчить себе жизнь. Скажем, сбивают фрукты с дерева палкой, чтобы не карабкаться на него самим, или колют камнем орехи, хотя их челюсть отлично приспособлена для разгрызания твердой скорлупы, или выкапывают вкусные корешки щепкой вместо того, чтобы делать это руками. Когда приматы находят пчелиное гнездо, в ход идет палка, с помощью которой гораздо безопаснее, чем голой рукой, добывать мед. Она же помогает гориллам измерить глубину ручья до того, как пересекать его вброд. Зато когда воды мало и ее можно добыть только из дупла или углубления в земле, обезьяны собирают листья и используют их как губку. Более того, если обезьяне попадается особенно удобная палка, щепка или камень, она не выбрасывает ее после того, как закончит работу, а носит с собой по несколько дней и продолжает использовать.
В свое время бытовало мнение, что использование приматами камней для колки орехов – это инстинктивное действие. Однако современные исследования напрочь опровергли эту теорию. Главным аргументом сторонников интеллектуальности обезьян стало то, что в разных обезьяньих популяциях этот навык сформировался по-разному. Скажем, у шимпанзе, живущих в национальном парке Таи в Кот-д’Ивуаре, технология добычи лакомства довольно примитивна, а вот их родичи из Гвинеи, обитающие в окрестностях деревни Боссу, применяют гораздо более эффективный прием.
Обезьянам из Таи необходимы только два предмета – орех и камень-«молот», которым они колотят, пока скорлупа не треснет. В зависимости от того, на чем лежит орех, этот процесс может занять разное время, порой довольно долгое. А вот гвинейские шимпанзе используют вдобавок к этому и еще один небольшой камень-«наковальню», который требуется правильно выбрать и установить. А порой им приходится брать и еще один мелкий камешек, чтобы подпереть «наковальню».
Интересно, что при этом в Таи каждый взрослый шимпанзе умеет колоть орехи, манипулируя всего двумя предметами. А вот в лесах Боссу это умение доступно не всем: около четверти обезьян, очевидно, более глупых, чем сородичи, не могут постичь сложный навык обращения с тремя предметами при помощи всего двух рук.
Реакция приматологов на подобные результаты наблюдений оказалась разной. Одни восторженные ученые тут же попытались внести своих подопечных в список разумных существ, благо использование примитивных орудий труда – не единственное свидетельство сообразительности четвероруких. Другие, настроенные более скептически, говорят о совпадениях или инстинктах, заставляющих неразумных животных действовать подобным образом. Однако чем больше исследователи наблюдают за обезьянами, тем меньше остается скептиков. А недавно было получено новое доказательство разумной деятельности приматов. Ученые установили, что они не только используют орудия труда, но и производят их сами!
Вопреки расхожему мнению, любимое лакомство обезьян – отнюдь не бананы. Свою диету, в основном растительную, они совсем не прочь дополнить белковой пищей, и один из ее источников – термитник. Все популяции приматов давно научились добывать насекомых, не рискуя быть покусанными – они кладут в термитник ветку, и когда термиты облепляют ее, попросту слизывают их. Однако популяция шимпанзе, обитающая в так называемом треугольнике Гуалуго в национальном парке Нуабале-Ндоки, Республика Конго, вывела искусство ловли насекомых на новый уровень. Для этого им нужно целых два приспособления. Одним – острой палкой – они расковыривают запечатанный ход в термитнике – стенка в таких местах тоньше и это не так уж сложно. Второе орудие – специальная «удочка» – обезьяны размочаливают край ветки, чтобы получилось подобие кисточки, и просовывают ее прямо в дыру. А когда вытаскивают, то на кисточке оказывается гораздо больше термитов, чем могло бы уместиться на обычной ветке. Кто-то может предположить, что обезьяны подсмотрели этот прием у людей. Однако исследования показали, что как раз те семьи, что пользуются подобными удочками, никогда ранее не имели контактов с человеком, а сам треугольник Гуалуго – один из самых диких и безлюдных уголков Африки.
Навыки изготовления орудия для добычи термитов – не единственное, чем шимпанзе из Нуабале-Ндоки удивили исследователей. Приматологи Дэвид Морган и Крикетт Санз, наблюдающие за обезьяньими семьями с помощью замаскированных видеокамер, обнаружили, что мамаши, а то и старшие сестры сознательно обучают детенышей использовать «удочки». Они приводят малышей к термитнику и начинают добывать и с преувеличенным удовольствием поедать насекомых. А потом передают приспособление ученику, сознательно отказываясь от лакомства! Впрочем, некоторые наиболее сообразительные обезьяны расщепляют «удочку» вдоль, чтобы получилось две поменьше, и продолжают добывать термитов вместе с детенышем.
Родственники обезьян из Нуабале-Ндоки, обитающие в Сенегале, пошли еще дальше – они начали изготавливать оружие и использовать его для охоты. Правда, так делают не все шимпанзе, а лишь одна небольшая группа, по случайному стечению обстоятельств ставшая объектом наблюдений антропологов Пако Бертолани из Кембриджа и Джилл Прутц из университета Айовы. Им не раз удавалось застать обезьян за сложным занятием: они выламывали палку, очищали ее от ветвей и листьев и заостряли зубами один конец. А затем забирались с ней на дуплистые деревья и несколько раз с силой тыкали в каждое дупло, надеясь убить или ранить добычу – лемура галаго. После каждой серии ударов они нюхали или облизывали острие копья, чтобы понять, попало ли оно в цель.
Подобного поведения не наблюдал ни один исследователь за всю историю изучения диких шимпанзе. Да и тут, судя по всему, эта повадка появилась совсем недавно – во всяком случае, ни один взрослый самец за этим занятием замечен не был, зато самки активно изготавливают и используют копья и обучают этому детенышей. Так что, вполне возможно, через несколько лет вся стая шимпанзе будет вооружена.
Прутц и Бертолани даже предположили, что заставило обезьян взять в руки копье. Излюбленная добыча шимпанзе, которые привыкли охотиться – мелкая обезьяна красный колобус. Однако как раз на территории, где живет изучаемое семейство, они не водятся. А галаго, которые обитают тут в изобилии, гораздо проворнее, и поймать их почти невозможно. Поэтому шимпанзе пытаются застать их в дуплах спящими и к тому же избежать укусов.
Разнообразные примеры изготовления и использования орудий труда приматологи не раз наблюдали и в других регионах, и у других видов высших приматов. Возникает вопрос: неужели это демонстрация зарождения разума? Однозначного ответа на данный момент нет. Впрочем, некоторые ученые, в частности, антрополог Дуайт Рид из Калифорнийского университета, полагают, что обезьян отличает от человека лишь одно «недостающее звено» – недостаточный объем рабочей памяти. Это означает, что, находя решение одной задачи, они не способны продолжить цепочку рассуждений и применить сходный метод в другом случае. Описан пример: горилла видела, как над ящиком с лакомством развели костер, и знала, что огонь можно потушить водой из бочки, стоящей рядом. Она сделала это и достала лакомство. Однако когда эксперимент повторили на островке, соединенном с берегом озера узким мостиком, обезьяна предпочла не зачерпнуть озерной воды, а сбегать по мосту к бочке, стоящей на берегу.
Впрочем, некоторые специалисты считают, что эволюция не замерла – высшие приматы развиваются по тому же пути, который проделали наши собственные предки, и рано или поздно этот барьер будет взят.
Каменный век четвероруких
Высшие приматы – существа, наиболее близкие к людям, это бесспорно. Так что их сообразительность и способность овладевать разнообразными навыками, по большому счету не так уж удивительны. Однако для ученых стало большим сюрпризом то, что подобными талантами обладают чернополосые капуцины. Эти южноамериканские обезьянки, редко достигающие полуметра в длину, еще не так давно считались одними из самых глупых четвероруких. Однако последние исследования доказали, что во многом капуцины не уступают своим более крупным и сообразительным дальним родственникам – шимпанзе и гориллам.
В частности, они точно так же, как и высшие приматы, используют камни для колки орехов. Причем замечены за этим они были относительно недавно – первые случаи зафиксированы только в конце прошлого века. Этот факт заставил некоторых ученых предположить, что в популяции южноамериканских обезьян произошел значительный интеллектуальный скачок – по-настоящему уникальное явление, которому люди стали свидетелями. Впрочем, более скептично настроенные исследователи утверждают, что дело, скорее, в интенсивности наблюдений – ведь именно в это время изучению капуцинов в дикой природе начали уделять гораздо больше внимания.
А вот в древности другой повадки этих обезьян сомневаться не приходится – доказательства могут предоставить археологи.
До недавнего времени считалось, что изготовлением каменных отщепов, которые можно использовать как режущие орудия, первыми начал заниматься наш предок Homo habilis – человек умелый. Затем при раскопках начали находить подобные инструменты, возраст которых на сотни тысяч лет превышал возраст самых ранних остатков Homo, что заставило ученых сильно сдвинуть во времени момент появления человека. Это стало одним из факторов, заставивших пересмотреть всю историю развития человека как вида. Однако современные наблюдения дали повод усомниться во всех этих выводах.
Оказалось, что чернополосые капуцины, как и макаки-крабоеды с острова Ява и некоторые другие виды обезьян, в том числе вымершие, в разных частях света издавна использовали камни для колки орехов. А у капуцинов есть и еще одна занятная повадка – порой они принимаются колотить камнем о скалу, откалывая куски. Зачем они это делают, так никто и не понял, возможно, это примитивный ритуал, тренировка или просто игра, а может, им просто нравится издавать громкий звук. Но и при этом действии, и при раскалывании орехов камни порой трескаются, в результате чего получаются точно такие же отщепы, как и те, что использовали предки человека. Правда, в отличие от них капуцинов не интересуют эти «орудия». Но справедливости ради следует заметить, что их диета не располагает к этому – люди каменного века применяли их в первую очередь для соскребания мяса с костей, а южноамериканские обезьянки по большей части вегетарианцы.
О том, что капуцины гораздо умнее, чем о них думали, свидетельствует оригинальный эксперимент, проведенный со стаей этих обезьянок, живущей в неволе. Ученые из Йельского университета предложили капуцинам «работу» – нажимать на рычаг. Это требовало значительных усилий, зато за каждое нажатие они получали вознаграждение – гроздь винограда. Обезьяны быстро сообразили, как получить лакомство, и охотно трудились за него. Однако скоро вместо винограда они начали получать разноцветные жетоны. Эта «награда» была несъедобна, однако люди давали за них все те же фрукты – за белый жетон одну гроздь винограда, за синий – две и так далее.
Результат просто поразил ученых: в стае обезьян началось расслоение, такое же, как в человеческом обществе. Некоторые капуцины превратились в трудоголиков – один из них смог за час нажать на рычаг 185 раз! Другие начали копить и прятать свои «деньги», а кое-кто встал на преступный путь и начал отбирать заработок у других. Более того, буквально через пару недель после начала эксперимента самки капуцинов открыли для себя легкий способ заработать – проституцию. А одна из обезьян, сбежав из вольера, проникла в кабинет, где хранились запасы жетонов, и совершила первое в истории приматов ограбление банка!
Эти и многие другие факты заставили ученых пересмотреть мнение о невысоком интеллектуальном уровне капуцинов. Сегодня бытует мнение, что эти обезьяны по уму близки к высшим приматам и, более того, обладают довольно развитым аналитическим мышлением. В то время как другие обезьяны с силой колотят камнем по ореху, пока он не расколется, чернополосые капуцины тщательно выбирают, в какую точку скорлупы прицелиться, а после каждого удара рассматривают орех, чтобы оценить эффективность проделанной работы и заново определить место приложения силы.
На земле, под землей и в воде
Приматы едва ли не каждый год преподносят сюрпризы, заставляя надеяться, что труд вот-вот сделает из них человека прямо на глазах у приматологов и антропологов. А между тем использование различных приспособлений – отнюдь не эксклюзивное обезьянье ноу-хау. Те же самые камни оказываются полезны даже тем животным, которые не имеют никакого отношения к предкам человека.
Скажем, морская выдра обладает очень сильными челюстями, отлично приспособленными для открывания раковин моллюсков, ее излюбленной пищи. Однако порой для особенно крупных и аппетитных ракушек требуется слишком большое усилие. На этот случай у многих животных припасен специальный удобный камешек. С его помощью они раскалывают прочную скорлупу, а затем прячут его под мышку, в особый кожаный кармашек, чтобы использовать снова, когда возникнет нужда.
Этот нехитрый прием знаком и многим птицам. В частности, стервятники рассматривают страусиную кладку как роскошный обед. Однако у них не хватает силы, чтобы разбить толстую скорлупу, и на помощь тоже приходят камни! Крылатые хищники берут их в клюв и бьют яйцо, пока оно не треснет.
Птицы вообще на удивление сообразительны и могут решать очень сложные задачи. В том числе такие, которые требуют воспользоваться посторонними предметами. Скажем, вьюрки, которые питаются древесными насекомыми-паразитами, частенько используют острые веточки для того, чтобы достать лакомство из глубокого хода. Они аккуратно подцепляет гусеницу или накалывают на прутик и извлекают наружу. Этим же приемом прекрасно владеют и вороны.
Последние, к слову, считаются одними из умнейших птиц в мире, и спектр орудий, которые они используют, удивительно широк. Причем для выполнения каждой практической задачи они подбирают наиболее подходящий инструмент. Так, во время эксперимента, призванного оценить их интеллект, вороны извлекали лакомство из узкой колбы с водой с помощью камней. Они бросали их в сосуд, пока уровень воды не поднимался и угощение не всплывало.
Кроме того, вороны, как и высшие приматы, способны не только использовать, но и самостоятельно делать орудия труда. В частности, для извлечения личинок из глубоких щелей в коре дерева они находят подходящую ветку и надламывают или изгибают ее, чтобы получился крючок. Им они ловко подцепляют лакомство. При этом некоторые ученые утверждают, что гибкость мышления врановых превосходит даже обезьянью. В ходе очередного эксперимента самке новокаледонского ворона по имени Бетти предложили достать контейнер с угощением из узкой емкости, но не дали ни одной ветки. Зато исследователи положили поодаль кусок проволоки. Ворониха быстро сообразила, что этот материал подходит ничуть не хуже, изогнула проволоку крючком и извлекла лакомство.
К слову, как и в случае с шимпанзе, разбивающими орехи камнем, у воронов есть два способа изготавливать крючки. Выбрав подходящую ветку, одни надламывают ее клювом, а другие изгибают, удерживая лапой или вставляя в подходящее отверстие.
О сообразительности врановых люди знали издавна, недаром ворон во многих культурах считался символом мудрости. Интеллектуальное поведение этих птиц можно наблюдать даже в привычных нам городских условиях: они отлично приспособились к человеческой среде обитания и даже частенько используют нас в своих интересах.
Практически в любом мегаполисе с интенсивным трафиком можно наблюдать следующую картину: когда машины по сигналу светофора останавливаются перед пешеходным переходом, на зебру не только выходят люди, но и садятся птицы. Что они там делают? Очень просто: раскладывают по асфальту каштаны! Или орехи, желуди и другие плоды с твердой кожурой, растущие в данном климате. Затем дожидаются, пока проезжающие машины раздавят их, а затем снова остановятся, подпуская пернатых к лакомству.
Не менее умными, чем врановые, оказались и крупные попугаи. И дело даже не в том, что они умеют разговаривать – как раз это, по мнению ученых, скорее инстинктивное звукоподражание, чем осознанная речь. Но вот чего у них не отнимешь, так это умения манипулировать предметами.
Ученые не раз задавались вопросом: кто же умнее, вороны или попугаи. Эксперименты не дали однозначного ответа. С одной стороны, на решение одной и той же задачи у воронов уходит меньше времени (впрочем, разница незначительна), с другой – попугаи гораздо чаще проявляют творческий подход, добиваясь результата необычным способом. К тому же перечень их навыков даже шире за счет того, что любой инструмент они могут взять не только клювом, но и ловкой, гибкой лапой. Скажем, для них зачастую не является препятствием запор клетки, даже очень сложный – любая щепка в умелых лапах может стать приспособлением для побега.
Сегодня множество ученых повсюду ищут и находят проявления интеллекта. Порой они встречаются даже под водой! Пока в джунглях обезьяна берет в руки камень, на морском дне осьминог хватает щупальцами раковину моллюска, а то и невесть как попавшую в его вотчину расколотую кокосовую скорлупу и превращает ее в свой дом. Интересно, что поселяясь в чужой скорлупе, он начинает вести себя, как изначальный ее обитатель – при появлении опасности он хватает специальную пластину и закрывает вход в раковину. И в случае с половинками кокосовой скорлупы он поступает так же!
Головоногие вообще очень заботятся о своей безопасности. Так называемые семирукие осьминоги научились даже использовать оружие. Поедая медуз, свою излюбленную добычу, они оставляют себе их жалящие органы, которые используют для самозащиты, а возможно, и для охоты.
Не отстают от осьминогов и признанные интеллектуалы морей – дельфины. Хотя в их уме давно никто не сомневается, заподозрить их в использовании орудий труда сложно – у них нет ни рук, ни других органов, хоть как-то приспособленных для манипуляций предметами. Тем не менее они справляются. Ученые и просто ныряльщики не раз наблюдали, как афалины готовятся к придонной охоте. Первым делом они стараются найти морскую губку. Разрывая ее на части, они укутывают кусочками свои острые носы, чтобы не поранить их о камни на дне. Интересно, что эта привычка распространена у дельфинов даже там, где не водятся губки – афалины охотно используют пучки водорослей или даже выброшенный человеком мусор.
Природа не устает удивлять людей. А эволюция, как все чаще замечают ученые, не стоит на месте. И возможно, труд, однажды сделавший из обезьяны человека, когда-нибудь превратит еще кого-нибудь из обитателей нашей планеты в разумное существо.
