Знакомясь с прошлым любого из восточнославянских государств, трудно обойти вниманием древний Киев. А его собственную историю не рассказать, не упомянув знаменитый cобор cвятой Софии. Этот храм, существующий уже без малого тысячелетие, оказывался деятельным участником практически любого события, затрагивавшего город. Впрочем, история самого собора началась задолго до того, как в его основание был заложен первый камень. Причем отсчет стоит вести даже не с крещения Руси, а с гораздо более ранних времен – с появления на киевском престоле первой правительницы-христианки.

     

София княгини Ольги

     Имя княгини Ольги ассоциируется у нас отнюдь не с христианством. Скорее, с историей о походе князя Игоря на древлян, его гибели и страшной мести жены за смерть мужа. «Повесть временных лет» относит эти события к 945–946 годам.

     Однако эта история – самое яркое, но отнюдь не единственное свершение Ольги, правившей в Киеве почти 20 лет. Так, в 955-м княгиня совершила паломничество в Константинополь и приняла крещение под именем Елена. Возможно, Царьград – так называли столицу Византии славяне – так сильно поразил правительницу, а возможно, именно искреннее обращение к новой вере подтолкнуло ее к беспрецедентному шагу. Впрочем, может статься, что уже в то время княгиня поняла, как упрочить положение своего княжества и продемонстрировать соседям его статус. Так или иначе, именно по ее велению в Киеве впервые был возведен храм в честь святой Софии.

     История помнит и другие славные деяния княгини Ольги. Так, именно во времена ее правления и, как свидетельствуют некоторые источники, по ее приказу в Киеве впервые начали возводить каменные строения. Однако церковь – в то время еще не собор – все же была деревянной.

     Это сооружение просуществовало совсем недолго, однако стало важным этапом в истории Киевского княжества. Не случайно ведь маленькая церквушка до сих пор является предметом исследования для многих именитых ученых, которые ищут на страницах летописей малейшие упоминания о ней, чтобы составить представление о размерах и внешнем виде храма; о месте, где он был построен; о том, сколько он простоял.

     Согласно одной из гипотез, первая София не на много пережила построившую ее княгиню, разделив судьбу множества других деревянных зданий и сгорев во время одно из пожаров. Но если верить другим специалистам, она простояла почти два столетия и застала великого правнука Ольги, Ярослава Владимировича, прозванного Мудрым. По его велению и была возведена новая – каменная – София, вознесшаяся высоко над городом и вознесшая Киевское княжество на недосягаемые прежде политические высоты.

К началу XI столетия Киевское княжество достигло своего расцвета. Оно простиралось от Ладожского озера до Днепра и от устья Клязьмы до верховьев Западного Буга. А вместе с христианской верой на эти земли начало проникать и новое мировоззрение – в первую очередь изменился статус самого князя и государства как такового. К слову, именно от правления князя-крестителя Владимира Святославича многие исследователи ведут отсчет киевской государственности. А титул религиозного центра всех окрестных земель возвысил Киев до положения первого среди равных – людская молва уже тогда ставила его чуть ли не в один ряд с Константинополем.
Однако любой статус следует подтверждать. Киевские князья не жалели сил и средств на то, чтобы увеличить славу города и княжества. И одним из показателей богатства и могущества города стал величайший и богатейший из храмов, возведенных на славянских землях, соперник константинопольского cобора cвятой Софии – Премудрости Божией. Летописи гласят, что Киевская София была заложена Ярославом Мудрым, сыном Владимира-крестителя и правнуком княгини Ольги. Впрочем, в какой именно момент было начато строительство собора, современные историки точно сказать не могут.
Вставка
Возведение Киевской Софии стало поистине всенародным делом – в нем принимали участие не только горожане, но даже приезжие. Пока возводились стены храма, в Киеве действовал необычный налог: каждый, кто входил или въезжал в городские ворота, должен был принести с собой несколько камней, которые шли на строительство.
Официальная версия гласит, что его основали в 1037-м, и многие письменные источники подтверждают это. Например, в Лаврентьевской летописи есть запись: «Заложи Ярослав город великий, у него же града суть Златая врата; заложи же и церковь Святыя Софья, метрополью, и посемь церковь на Золотых воротах святыя Богородица благовещенье, посемь святаго Георгия монастырь и святыя Ирины». Датируется она именно 1037 годом. Однако у этой теории есть и противники. В частности, некоторые специалисты утверждают, что храм был заложен аж на 20 лет раньше – в 1017-м! А запись в Лаврентьевской летописи сделана как хвалебная. По мнению, скажем, академика Дмитрия Лихачева, она как бы подытоживает многолетний труд киевлян и славит князя, по указанию которого в стольном граде появились новые каменные церкви и фортификационные сооружения. К слову, академик уверен: эта часть летописи даже написана была не в 1037-м, а не раньше 1051-го, в самом конце правления Ярослава Мудрого.
В доказательство своей теории сторонники 1017 года также приводят документы, написанные современниками строительства собора. В частности, Новгородскую первую летопись, в которой запись о закладке Софийского собора и возведении Золотых ворот датируется именно 1017 годом. А следующая запись о храме повествует, что его строительство завершилось… как раз в 1037-м!
С другой стороны, точность дат в Новгородской первой летописи вызывает у историков определенные сомнения, и не только в этом случае. Так, под тем же 1017 годом там значится поход Ярослава Мудрого на Брест, который, по официальной версии, подтвержденной несколькими другими источниками, произошел в 1022-м, и битва дружины Ярослава Мудрого с печенегами, произошедшая, опять же, согласно общепринятой истории, в 1036-м. К слову, и Золотые ворота, по официальной версии, были возведены в 1037 году. Так что большинство специалистов склоняется к тому, чтобы считать эту запись ошибкой, допущенной новгородским летописцем.
Кроме того, правота сторонников теории 1037-го косвенно подтверждается самой историей жизни и правления Ярослава Мудрого. Дело в том, что он восходил на киевский престол дважды. В первый раз – в 1016 году, когда через год после смерти его отца князя Владимира, сместил своего брата Святополка, объявленного киевлянами новым князем. Однако тот не сдался и через 2 года, в 1018-м, вернул престол себе. Правда, всего на несколько месяцев: в 1019-м, заручившись поддержкой новгородцев и помощью варягов, Ярослав снова разбил дружину брата – и киевлянам ничего не оставалось, как признать его князем.
Еще одним косвенным подтверждением теории 1037-го служит история возведения Спасского собора в Чернигове, пришедшая как раз на это же время. Строительством руководили византийские зодчие, и в 1036 году работы на время были приостановлены. Причиной некоторые историки называют то, что мастера понадобились Ярославу Мудрому и были спешно приглашены в Киев.
Таким образом, первые годы княжения были для него тяжелыми – главным было не упрочить положение княжества и не возвысить его над равными, а просто удержаться на престоле. Трудно представить, чтобы в такое неспокойное время князь начал столь масштабное строительство.
С другой стороны, в 1037-м Ярослав Мудрый прочно сидел на троне, а за плечами было уже множество успешных военных походов. К тому же годом раньше, в 1036-м, он разбил войско печенегов, избавив княжество от постоянных набегов и обеспечив ему еще большее процветание. Так что это время для строительства собора было как нельзя более удачным – на несколько десятилетий Киев был свободен от внешней угрозы.
Считается, что София была заложена именно в честь победы над печенегами и, как гласит легенда, непосредственно на месте последней битвы. Правда, без споров не обходится и тут: некоторые историки утверждают, что собор возвели там, где стояла старая церковь святой Софии, построенная княгиней Ольгой.
Вставка
В последние годы к спору приверженцев теории 1037-го и теории 1017-го добавилась еще одна сторона. Современные исследователи, работающие в Софийском заповеднике, изучили некоторые письменные источники, расшифровали надписи, оставшиеся на фундаменте собора еще со времен его постройки, проанализировали фрески – и пришли к неожиданному выводу: Софийский собор основал не Ярослав Мудрый, а… его отец, Владимир-креститель, в 1011 году! При этом, по мнению киевских историков, завершил строительство уже Ярослав в 1018-м. Таким образом, получается, что собор более чем на четверть века старше, чем считалось раньше!
К слову, первым, что натолкнуло историков на эту мысль, стала именно фреска, слишком уж сильно напоминавшая многие изображения князя Владимира и его семьи. Более того, на основе некоторых надписей ученые даже смогли вычислить дату закладки собора – по их мнению, первый камень в его фундаменте был освящен 4 ноября 1011 года, в воскресенье. Расшифровали они и другие, более поздние граффити. Сотрудник Софийского заповедника Вячеслав Корниенко утверждает: «Все эти записи – 20–30-х годов ХІ века – однозначно указывают, что в это время Софийский собор уже был действующим храмом. Они сделаны на фресках… В начале 20-х годов ХІ века Софийский собор уже был расписан и функционировал как митрополичий».
 
Строительство собора продолжалось около 10 лет. И так или иначе, во второй половине 40-х годов XI века работы в храме еще велись – в частности, если судить по обнаруженным исследователями граффити, отделка боковых галерей продолжалась даже 20 годами позже. Однако храм уже определенно действовал – именно начиная с тех лет в письменных источниках появляются многочисленные описания этого монументального сооружения. Правда, собор несколько уступал своему константинопольскому прообразу в размерах, но во всем остальном вполне мог с ним соперничать. Пятинефный храм, боковые нефы которого были посвящены святому Георгию, небесному покровителю Ярослава Мудрого (он был крещен под именем Георгий), и покровителю княжеской дружины архистратигу Михаилу, имел 13 золоченых куполов – в честь Христа и 12 апостолов. Изнутри храм был украшен многочисленными фресками и мозаиками, а на церковное убранство не пожалели ни драгоценных металлов, ни самоцветов. В знаменитом «Слове о законе и благодати», написанном митрополитом киевским Илларионом, есть строки: «[Ярослав Мудрый] создал дом Божий, великий и святой, церковь Премудрости Его – в святость и освящение граду твоему, – украсив ее великою красотою: и золотом, и серебром, и драгоценными каменьями, и дорогими сосудами. И церковь эта вызывает удивление и восхищение во всех окрестных народах, ибо вряд ли найдется иная такая во всей полунощной стране с востока до запада».
Вставка
Слово «граффити» прочно ассоциируется у нас с современностью – с цветными рисунками и почти нечитаемыми надписями на глухих стенах строений. Однако историки называют так символы, нацарапанные на стенах древних сооружений, сделанные зачастую тысячи лет назад. Так, некоторые рукотворные отметины на кирпичах Софийского собора были оставлены еще его строителями и первыми прихожанами. Кто-то просто писал свои инициалы, желая, должно быть, увековечить свое имя или приблизиться к Богу. Другие украшали стены храма цитатами из святого писания или богослужений. Третьи писали памятные надписи или даже… деловые заметки!
Трудно сказать, как относились к этому тогдашние священники и городские власти, однако сегодня историки благодарны предкам, оставлявшим граффити на стенах монументальных построек – ведь именно благодаря им можно уточнить датировку того или иного события или больше узнать о быте и нравах того времени.
Софийский собор стал центром религиозной жизни города и княжества: тут хранилась казна митрополии, ее канцелярия, находилось помещение для приемов, а главное – первая на землях восточных славян библиотека. «В лето 6545 [1037]. Сей же Ярослав, сын Володимер, насея книжными словесы сердца верных людий. Велика бо польза бывает человеку от учения книжного», – гласит «Повесть временных лет».
Вставка
Помимо всего прочего, Софийский собор служил усыпальницей киевских князей. Здесь до сих пор стоит саркофаг Ярослава Мудрого, здесь же нашли последнее пристанище его сын Всеволод, внуки Ростислав и Владимир, правнук Вячеслав. Всего же на территории Софийского собора около 100 захоронений.
За время правления Ярослава Мудрого стольный град Киев преобразился – его границы расширились, тут и там выросли каменные храмы. В глазах славян и путешественников-европейцев он стал настоящим соперником самого Константинополя. Городом, «соревнующимся с константинопольским скипетром, славнейшим центром греков», называл Киев в 70-е годы XI века северогерманский хронист Адам Бременский, автор «Истории архиепископов Гамбургской церкви».
Так продолжалось два столетия. Однако затем на смену процветанию пришел упадок – долгий период относительно мирной жизни закончился. На славянские земли пришел враг.
Закат и расцвет Софии
По странному совпадению татаро-монгольские орды пришли на земли восточных славян ровно через 200 лет после основания Киевской Софии – в 1237 году. А уже через 2 года они стояли у киевских стен.
Легенда гласит, что именно золоченые купола собора ввели в великое искушение Менгу-хана, который вел войска – он решил, что здесь сможет взять весьма богатую добычу. Однако, пораженный красотой Киева и мощью его стен, он не стал нападать сразу, а лишь отправил парламентеров. Но по приказу князя посланцы были казнены – и обозленные татары ушли, чтобы, накопив сил, вернуться и отомстить. Осенью 1240 года город оказался в осаде. Для 140-тысячной армии, оснащенной катапультами, взять его было лишь вопросом времени.
Бои продолжались 9 дней, и все это время киевляне не только отражали вражеские атаки, но и возводили деревянные укрепления вокруг своих храмов – им предстояло стать последними рубежами обороны. Но сначала те самые катапульты, а потом ворвавшиеся в город татарские орды буквально не оставили от церквей камня на камне. Однако София уцелела. Правда, и она сильно пострадала – и к тому же была полностью разграблена: драгоценная утварь и украшения храма под золочеными куполами не могли не привлечь захватчиков. 
Конечно, это был не первый раз, когда собор подвергся грабежу – во время междоусобных конфликтов князья-соседи были не прочь обогатиться. Однако ни разу до этого он не понес такого урона. Но, несмотря ни на что, храм продолжал действовать. И даже – формально – остался центом митрополии; впрочем, теперь митрополиты гораздо реже бывали в своей разоренной резиденции. София все больше приходила в упадок. И даже окончание татаро-монгольского ига не изменило положения – слишком уж много средств требовалось для того, чтобы вернуть ей былое величие и великолепие.
В 1596 году Киевскую Софию постигла судьба множества храмов на территории Речи Посполитой, в состав которой входил в то время Киев: она перешла в собственность униатской – или Греко-католической – церкви.
В то время униаты реставрировали многие из доставшихся им соборов – однако Софии это не коснулось. Наоборот, они продолжили разграбление храма, вынеся все, что не смогли вынести захватчики и что не было разрушено или утеряно в последующие годы. Даже каменные украшения были сняты и проданы.
Впрочем, тут следует заметить, что Греко-католическая церковь чувствовала себя в Украине не так уж вольготно. Во-первых, часть здешних монастырей так и не перешла под руку папы римского – в частности, Киево-Печерская Лавра осталась православной. Во-вторых, униаты всерьез опасались оставшихся православными казаков, которые отличались крутым нравом и не гнушались чинить расправу над самыми рьяными. Да и сама Православная церковь не сдавала позиций: возглавляемая киевским митрополитом Петром Могилой, она делала все, чтобы возродить епархию. Да и отдавать в чужие руки свои храмы они не спешили. Ожесточенная борьба за Софийский собор затянулась на несколько десятилетий – и в 1633 году униаты уступили: храм вернулся в руки возрожденной киевской православной епархии.
Отстояв Софию, Петр Могила не мог уже оставить собор без внимания. Вокруг храма был основан мужской монастырь, а в нем самом начались реставрационные работы – в том же 1633-м для этого был приглашен итальянский архитектор Октавиано Манчини. Он занимался восстановлением святыни более 10 лет, но так и не завершил свой труд – вероятно, по причине нехватки средств. Реставрация была свернута и возобновилась лишь в 1688 году по инициативе митрополита Варлаама Ясинского и гетмана Ивана Мазепы и, по большей части, на средства последнего. Гетман не скупился: когда в 1697-м сгорели все деревянные монастырские постройки вокруг собора – в том числе Софийская колокольня, – он выделил деньги на постройку новой, на этот раз каменной. А позже заказал и огромный колокол весом в 13 т и диаметром 155 см. Он получил имя Мазепа, был водружен на второй ярус колокольни и остается там до сих пор. Впрочем, восстановление самого храма потребовало куда больших затрат: храм пришлось не только реставрировать, но даже отчасти перестраивать. И это сильно отразилось на внешнем облике собора – он приобрел черты украинского барокко.
Вставка
Судьба Софийской – или Триумфальной – колокольни была нелегкой. В ее конструкции была допущена ошибка, которая вскоре стала причиной трещин в стенах сооружения. В результате, в 1744 году, верхний и средний ярусы были разобраны и возведены заново. При этом приглашенный для проведения работы архитектор Иоганн Шедель не ограничился простым копированием изначальной постройки – теперь стены колокольни украсили лепные украшения. В верхнем ярусе с наружной стороны сооружения можно рассмотреть изображения князя Владимира и апостола Андрея, а с внутренней – апостола Тимофея и архангела Рафаила, покровителя тогдашнего митрополита Рафаила Заборовского, выделившего средства на реконструкцию. Завершал колокольню барочный купол со шпилем, выкрашенный в голубой цвет и украшенный позолоченными звездами
Работы были закончены в 1748 году, а чуть больше чем через полвека, в 1807-м, в шпиль попала молния и купол частично обрушился. Только в 1812-м его удалось заменить, но пропорции нового купола оказались несколько неудачными – и колокольня стала смотреться приземистой и неказистой. Так что в 1851 году колокольню снова перестраивали – по распоряжению Николая I ей надстроили еще один этаж и увенчали высоким грушевидным куполом.
Дальнейшую судьбу Киевской Софии можно считать вполне безоблачной. Она избежала разрушения после Октябрьской революции, хотя значительная часть убранства и утвари была отправлена на переплавку. В 1934 году собор вместе с окружающими его монастырскими постройками – колокольней, домом митрополита, трапезной, братским корпусом, бурсой и т.д. – был объявлен Государственным архитектурно-историческим заповедником «Софийский музей», что застраховало его от дальнейших попыток разграбления и, тем более, разрушения. Не пострадал собор и во время Второй мировой войны.
Словом, время было благосклонно к одной из величайших драгоценностей древнего Киева, и многие ее грани сохранились сегодня в первозданном виде. До нас дошли 3 тыс. м2 фресок и 260 м2 мозаик, созданных еще в XI веке. И, пожалуй, самая знаменитая из них – Богоматерь Оранта, огромная мозаичная фигура молящейся Девы Марии, расположенная в центральной апсиде собора. Второе ее имя – Каменная стена. Связано это с легендой, рожденной, должно быть, в те же времена, когда появилась и сама мозаика. Она гласит: пока стоит Оранта – стоять и Киеву.София князя Ярослава

София князя Ярослава

К началу XI столетия Киевское княжество достигло своего расцвета. Оно простиралось от Ладожского озера до Днепра и от устья Клязьмы до верховьев Западного Буга. А вместе с христианской верой на эти земли начало проникать и новое мировоззрение – в первую очередь изменился статус самого князя и государства как такового. К слову, именно от правления князя-крестителя Владимира Святославича многие исследователи ведут отсчет киевской государственности. А титул религиозного центра всех окрестных земель возвысил Киев до положения первого среди равных – людская молва уже тогда ставила его чуть ли не в один ряд с Константинополем.

Однако любой статус следует подтверждать. Киевские князья не жалели сил и средств на то, чтобы увеличить славу города и княжества. И одним из показателей богатства и могущества города стал величайший и богатейший из храмов, возведенных на славянских землях, соперник константинопольского cобора cвятой Софии – Премудрости Божией. Летописи гласят, что Киевская София была заложена Ярославом Мудрым, сыном Владимира-крестителя и правнуком княгини Ольги. Впрочем, в какой именно момент было начато строительство собора, современные историки точно сказать не могут.

Возведение Киевской Софии стало поистине всенародным делом – в нем принимали участие не только горожане, но даже приезжие. Пока возводились стены храма, в Киеве действовал необычный налог: каждый, кто входил или въезжал в городские ворота, должен был принести с собой несколько камней, которые шли на строительство.

     

Официальная версия гласит, что его основали в 1037-м, и многие письменные источники подтверждают это. Например, в Лаврентьевской летописи есть запись: «Заложи Ярослав город великий, у него же града суть Златая врата; заложи же и церковь Святыя Софья, метрополью, и посемь церковь на Золотых воротах святыя Богородица благовещенье, посемь святаго Георгия монастырь и святыя Ирины». Датируется она именно 1037 годом. Однако у этой теории есть и противники. В частности, некоторые специалисты утверждают, что храм был заложен аж на 20 лет раньше – в 1017-м! А запись в Лаврентьевской летописи сделана как хвалебная. По мнению, скажем, академика Дмитрия Лихачева, она как бы подытоживает многолетний труд киевлян и славит князя, по указанию которого в стольном граде появились новые каменные церкви и фортификационные сооружения. К слову, академик уверен: эта часть летописи даже написана была не в 1037-м, а не раньше 1051-го, в самом конце правления Ярослава Мудрого.В доказательство своей теории сторонники 1017 года также приводят документы, написанные современниками строительства собора. В частности, Новгородскую первую летопись, в которой запись о закладке Софийского собора и возведении Золотых ворот датируется именно 1017 годом. А следующая запись о храме повествует, что его строительство завершилось… как раз в 1037-м!С другой стороны, точность дат в Новгородской первой летописи вызывает у историков определенные сомнения, и не только в этом случае. Так, под тем же 1017 годом там значится поход Ярослава Мудрого на Брест, который, по официальной версии, подтвержденной несколькими другими источниками, произошел в 1022-м, и битва дружины Ярослава Мудрого с печенегами, произошедшая, опять же, согласно общепринятой истории, в 1036-м. К слову, и Золотые ворота, по официальной версии, были возведены в 1037 году. Так что большинство специалистов склоняется к тому, чтобы считать эту запись ошибкой, допущенной новгородским летописцем.Кроме того, правота сторонников теории 1037-го косвенно подтверждается самой историей жизни и правления Ярослава Мудрого. Дело в том, что он восходил на киевский престол дважды. В первый раз – в 1016 году, когда через год после смерти его отца князя Владимира, сместил своего брата Святополка, объявленного киевлянами новым князем. Однако тот не сдался и через 2 года, в 1018-м, вернул престол себе. Правда, всего на несколько месяцев: в 1019-м, заручившись поддержкой новгородцев и помощью варягов, Ярослав снова разбил дружину брата – и киевлянам ничего не оставалось, как признать его князем.Еще одним косвенным подтверждением теории 1037-го служит история возведения Спасского собора в Чернигове, пришедшая как раз на это же время. Строительством руководили византийские зодчие, и в 1036 году работы на время были приостановлены. Причиной некоторые историки называют то, что мастера понадобились Ярославу Мудрому и были спешно приглашены в Киев.Таким образом, первые годы княжения были для него тяжелыми – главным было не упрочить положение княжества и не возвысить его над равными, а просто удержаться на престоле. Трудно представить, чтобы в такое неспокойное время князь начал столь масштабное строительство.С другой стороны, в 1037-м Ярослав Мудрый прочно сидел на троне, а за плечами было уже множество успешных военных походов. К тому же годом раньше, в 1036-м, он разбил войско печенегов, избавив княжество от постоянных набегов и обеспечив ему еще большее процветание. Так что это время для строительства собора было как нельзя более удачным – на несколько десятилетий Киев был свободен от внешней угрозы.Считается, что София была заложена именно в честь победы над печенегами и, как гласит легенда, непосредственно на месте последней битвы. Правда, без споров не обходится и тут: некоторые историки утверждают, что собор возвели там, где стояла старая церковь святой Софии, построенная княгиней Ольгой.

     

В последние годы к спору приверженцев теории 1037-го и теории 1017-го добавилась еще одна сторона. Современные исследователи, работающие в Софийском заповеднике, изучили некоторые письменные источники, расшифровали надписи, оставшиеся на фундаменте собора еще со времен его постройки, проанализировали фрески – и пришли к неожиданному выводу: Софийский собор основал не Ярослав Мудрый, а… его отец, Владимир-креститель, в 1011 году! При этом, по мнению киевских историков, завершил строительство уже Ярослав в 1018-м. Таким образом, получается, что собор более чем на четверть века старше, чем считалось раньше!

К слову, первым, что натолкнуло историков на эту мысль, стала именно фреска, слишком уж сильно напоминавшая многие изображения князя Владимира и его семьи. Более того, на основе некоторых надписей ученые даже смогли вычислить дату закладки собора – по их мнению, первый камень в его фундаменте был освящен 4 ноября 1011 года, в воскресенье. Расшифровали они и другие, более поздние граффити. Сотрудник Софийского заповедника Вячеслав Корниенко утверждает: «Все эти записи – 20–30-х годов ХІ века – однозначно указывают, что в это время Софийский собор уже был действующим храмом. Они сделаны на фресках… В начале 20-х годов ХІ века Софийский собор уже был расписан и функционировал как митрополичий».

Строительство собора продолжалось около 10 лет. И так или иначе, во второй половине 40-х годов XI века работы в храме еще велись – в частности, если судить по обнаруженным исследователями граффити, отделка боковых галерей продолжалась даже 20 годами позже. Однако храм уже определенно действовал – именно начиная с тех лет в письменных источниках появляются многочисленные описания этого монументального сооружения. Правда, собор несколько уступал своему константинопольскому прообразу в размерах, но во всем остальном вполне мог с ним соперничать. Пятинефный храм, боковые нефы которого были посвящены святому Георгию, небесному покровителю Ярослава Мудрого (он был крещен под именем Георгий), и покровителю княжеской дружины архистратигу Михаилу, имел 13 золоченых куполов – в честь Христа и 12 апостолов. Изнутри храм был украшен многочисленными фресками и мозаиками, а на церковное убранство не пожалели ни драгоценных металлов, ни самоцветов. В знаменитом «Слове о законе и благодати», написанном митрополитом киевским Илларионом, есть строки: «[Ярослав Мудрый] создал дом Божий, великий и святой, церковь Премудрости Его – в святость и освящение граду твоему, – украсив ее великою красотою: и золотом, и серебром, и драгоценными каменьями, и дорогими сосудами. И церковь эта вызывает удивление и восхищение во всех окрестных народах, ибо вряд ли найдется иная такая во всей полунощной стране с востока до запада».

     

Слово «граффити» прочно ассоциируется у нас с современностью – с цветными рисунками и почти нечитаемыми надписями на глухих стенах строений. Однако историки называют так символы, нацарапанные на стенах древних сооружений, сделанные зачастую тысячи лет назад. Так, некоторые рукотворные отметины на кирпичах Софийского собора были оставлены еще его строителями и первыми прихожанами. Кто-то просто писал свои инициалы, желая, должно быть, увековечить свое имя или приблизиться к Богу. Другие украшали стены храма цитатами из святого писания или богослужений. Третьи писали памятные надписи или даже… деловые заметки!

Трудно сказать, как относились к этому тогдашние священники и городские власти, однако сегодня историки благодарны предкам, оставлявшим граффити на стенах монументальных построек – ведь именно благодаря им можно уточнить датировку того или иного события или больше узнать о быте и нравах того времени.

Софийский собор стал центром религиозной жизни города и княжества: тут хранилась казна митрополии, ее канцелярия, находилось помещение для приемов, а главное – первая на землях восточных славян библиотека. «В лето 6545 [1037]. Сей же Ярослав, сын Володимер, насея книжными словесы сердца верных людий. Велика бо польза бывает человеку от учения книжного», – гласит «Повесть временных лет».

     

Помимо всего прочего, Софийский собор служил усыпальницей киевских князей. Здесь до сих пор стоит саркофаг Ярослава Мудрого, здесь же нашли последнее пристанище его сын Всеволод, внуки Ростислав и Владимир, правнук Вячеслав. Всего же на территории Софийского собора около 100 захоронений.

     За время правления Ярослава Мудрого стольный град Киев преобразился – его границы расширились, тут и там выросли каменные храмы. В глазах славян и путешественников-европейцев он стал настоящим соперником самого Константинополя. Городом, «соревнующимся с константинопольским скипетром, славнейшим центром греков», называл Киев в 70-е годы XI века северогерманский хронист Адам Бременский, автор «Истории архиепископов Гамбургской церкви».Так продолжалось два столетия. Однако затем на смену процветанию пришел упадок – долгий период относительно мирной жизни закончился. На славянские земли пришел враг.

     Закат и расцвет Софии

По странному совпадению татаро-монгольские орды пришли на земли восточных славян ровно через 200 лет после основания Киевской Софии – в 1237 году. А уже через 2 года они стояли у киевских стен.Легенда гласит, что именно золоченые купола собора ввели в великое искушение Менгу-хана, который вел войска – он решил, что здесь сможет взять весьма богатую добычу. Однако, пораженный красотой Киева и мощью его стен, он не стал нападать сразу, а лишь отправил парламентеров. Но по приказу князя посланцы были казнены – и обозленные татары ушли, чтобы, накопив сил, вернуться и отомстить. Осенью 1240 года город оказался в осаде. Для 140-тысячной армии, оснащенной катапультами, взять его было лишь вопросом времени.Бои продолжались 9 дней, и все это время киевляне не только отражали вражеские атаки, но и возводили деревянные укрепления вокруг своих храмов – им предстояло стать последними рубежами обороны. Но сначала те самые катапульты, а потом ворвавшиеся в город татарские орды буквально не оставили от церквей камня на камне. Однако София уцелела. Правда, и она сильно пострадала – и к тому же была полностью разграблена: драгоценная утварь и украшения храма под золочеными куполами не могли не привлечь захватчиков. Конечно, это был не первый раз, когда собор подвергся грабежу – во время междоусобных конфликтов князья-соседи были не прочь обогатиться. Однако ни разу до этого он не понес такого урона. Но, несмотря ни на что, храм продолжал действовать. И даже – формально – остался центом митрополии; впрочем, теперь митрополиты гораздо реже бывали в своей разоренной резиденции. София все больше приходила в упадок. И даже окончание татаро-монгольского ига не изменило положения – слишком уж много средств требовалось для того, чтобы вернуть ей былое величие и великолепие.В 1596 году Киевскую Софию постигла судьба множества храмов на территории Речи Посполитой, в состав которой входил в то время Киев: она перешла в собственность униатской – или Греко-католической – церкви.В то время униаты реставрировали многие из доставшихся им соборов – однако Софии это не коснулось. Наоборот, они продолжили разграбление храма, вынеся все, что не смогли вынести захватчики и что не было разрушено или утеряно в последующие годы. Даже каменные украшения были сняты и проданы.Впрочем, тут следует заметить, что Греко-католическая церковь чувствовала себя в Украине не так уж вольготно. Во-первых, часть здешних монастырей так и не перешла под руку папы римского – в частности, Киево-Печерская Лавра осталась православной. Во-вторых, униаты всерьез опасались оставшихся православными казаков, которые отличались крутым нравом и не гнушались чинить расправу над самыми рьяными. Да и сама Православная церковь не сдавала позиций: возглавляемая киевским митрополитом Петром Могилой, она делала все, чтобы возродить епархию. Да и отдавать в чужие руки свои храмы они не спешили. Ожесточенная борьба за Софийский собор затянулась на несколько десятилетий – и в 1633 году униаты уступили: храм вернулся в руки возрожденной киевской православной епархии.Отстояв Софию, Петр Могила не мог уже оставить собор без внимания. Вокруг храма был основан мужской монастырь, а в нем самом начались реставрационные работы – в том же 1633-м для этого был приглашен итальянский архитектор Октавиано Манчини. Он занимался восстановлением святыни более 10 лет, но так и не завершил свой труд – вероятно, по причине нехватки средств. Реставрация была свернута и возобновилась лишь в 1688 году по инициативе митрополита Варлаама Ясинского и гетмана Ивана Мазепы и, по большей части, на средства последнего. Гетман не скупился: когда в 1697-м сгорели все деревянные монастырские постройки вокруг собора – в том числе Софийская колокольня, – он выделил деньги на постройку новой, на этот раз каменной. А позже заказал и огромный колокол весом в 13 т и диаметром 155 см. Он получил имя Мазепа, был водружен на второй ярус колокольни и остается там до сих пор. Впрочем, восстановление самого храма потребовало куда больших затрат: храм пришлось не только реставрировать, но даже отчасти перестраивать. И это сильно отразилось на внешнем облике собора – он приобрел черты украинского барокко.

     

Судьба Софийской – или Триумфальной – колокольни была нелегкой. В ее конструкции была допущена ошибка, которая вскоре стала причиной трещин в стенах сооружения. В результате, в 1744 году, верхний и средний ярусы были разобраны и возведены заново. При этом приглашенный для проведения работы архитектор Иоганн Шедель не ограничился простым копированием изначальной постройки – теперь стены колокольни украсили лепные украшения. В верхнем ярусе с наружной стороны сооружения можно рассмотреть изображения князя Владимира и апостола Андрея, а с внутренней – апостола Тимофея и архангела Рафаила, покровителя тогдашнего митрополита Рафаила Заборовского, выделившего средства на реконструкцию. Завершал колокольню барочный купол со шпилем, выкрашенный в голубой цвет и украшенный позолоченными звездами.

Работы были закончены в 1748 году, а чуть больше чем через полвека, в 1807-м, в шпиль попала молния и купол частично обрушился. Только в 1812-м его удалось заменить, но пропорции нового купола оказались несколько неудачными – и колокольня стала смотреться приземистой и неказистой. Так что в 1851 году колокольню снова перестраивали – по распоряжению Николая I ей надстроили еще один этаж и увенчали высоким грушевидным куполом.

     Дальнейшую судьбу Киевской Софии можно считать вполне безоблачной. Она избежала разрушения после Октябрьской революции, хотя значительная часть убранства и утвари была отправлена на переплавку. В 1934 году собор вместе с окружающими его монастырскими постройками – колокольней, домом митрополита, трапезной, братским корпусом, бурсой и т.д. – был объявлен Государственным архитектурно-историческим заповедником «Софийский музей», что застраховало его от дальнейших попыток разграбления и, тем более, разрушения. Не пострадал собор и во время Второй мировой войны.Словом, время было благосклонно к одной из величайших драгоценностей древнего Киева, и многие ее грани сохранились сегодня в первозданном виде. До нас дошли 3 тыс. м2 фресок и 260 м2 мозаик, созданных еще в XI веке. И, пожалуй, самая знаменитая из них – Богоматерь Оранта, огромная мозаичная фигура молящейся Девы Марии, расположенная в центральной апсиде собора. Второе ее имя – Каменная стена. Связано это с легендой, рожденной, должно быть, в те же времена, когда появилась и сама мозаика. Она гласит: пока стоит Оранта – стоять и Киеву.

     

     

От Автор: planeta.by

Похожие статьи