Из глубин…
Из глубин времени и моря до нас доходят отрывки воспоминаний первых акванавтов.
«…Придя «домой», я переоделся в сухое шерстяное белье и очень удобно расположился на верхней полке. Воздух в доме чистый, без запаха. В иллюминаторе – ультрамариновая синева, наступают подводные сумерки. Попросил выключить свет. За иллюминатором подводный пейзаж – часть отвесной скалы, заросшей водорослями. Кустики водорослей плавно покачиваются из стороны в сторону, как бы зазывая к себе. Там, наверху, начинается волнение. Дом немного качается, все длиннее становятся взмахи водорослей… Тем временем ночь вступила в свои права. Периодически то в одном, то в другом иллюминаторе вспыхивают огоньки – это светятся микроорганизмы. Возбуждение первых часов прошло, чувствуется усталость. Засыпаю мгновенно», – записал в своем дневнике первый советский акванавт Александр Хаес почти полвека назад…
Сейчас туристические фирмы предлагают дайверам-любителям совершить увлекательную подводную экскурсию к заброшенной деревне Кусто. Аквалангисты проплывают мимо заросшего кораллами ангара для подводной лодки, восхищаясь красотами морского дна и… безрассудной смелостью французских акванавтов прошлого. Мечты о подводных домах, городах и заводах разбились о целый ряд проблем.
Проблема на проблеме
Глубины, бывшие рекордными для Кусто и других акванавтов, не представляли никакого интереса для промышленников и нефтяников. Лаборатории лабораториями, однако для применения подводных буровых надо было уходить на большую глубину. И первый сюрприз преподнесла акванавтам гелиево-кислородная дыхательная смесь. Гелий имеет гораздо большую теплопроводность и проницаемость. В гелиево-кислородной атмосфере человек начинал страдать от холода уже при 26 – 28 °С, а любая теплоизоляция быстро теряла свои свойства. Следовательно, возрастали затраты на отопление.
Кроме того, стравливать в воду выдохнутый гелиокс – как называют гелиево-кислородную смесь – очень дорогое удовольствие. Это не сжатый воздух. А разработка систем очистки – и для домов, и для самих скафандров – стала сравнима по цене с космическими экспериментами. Подавать смесь для дыхания и горячую воду для обогрева (как делали американцы) с поверхности для дома, находящегося на стометровой глубине, – ненадежно. Наконец, электрооборудование и сам человек в процессе жизнедеятельности выделяют отравляющие атмосферу подводного дома газы. Они скапливаются внутри, а гелий, наоборот, способен просачиваться через стенки подводного дома.
Проблемы, проблемы, проблемы… Постройка одной подводной станции на глубине около 1 км влетит в огромнейшие деньги – современные подсчеты показывают, что постройка орбитальной станции и то обойдется дешевле. Нефтяные компании не спешат вкладывать умопомрачительные средства в проект, пока еще можно относительно недорого качать нефть с достаточно небольших глубин, используя надводные буровые установки. Кроме того, в работе на глубине неплохо показывают себя автоматы, управляемые с поверхности, с судна-базы. Так что, похоже, в ближайшее время появления подводных буровых и нефтеналивных станций с экипажами из акванавтов в Мировом океане можно не ожидать. То же самое касается добычи других полезных ископаемых на шельфе. А так как проблема не интересует кого-либо из потенциальных инвесторов, то и на исследования средства выделяются весьма скупо. Сейчас в мире существует только одна подводная научно-исследовательская станция – американская «Аквариус», которая по своему технологическому уровню недалеко ушла от подводных домов 60 – 70-х годов.
Впрочем, ясно это стало еще в конце прошлого века. Когда подсчитали, что добычу нефти и газа на шельфе пока гораздо рентабельнее вести с надводных буровых платформ, интерес к подводным городам постепенно снизился. Можно было бы сказать – совсем пропал, если бы не одно «но». А если использовать надводную платформу невозможно? Где? А в полярных морях!
Как только возник интерес к добыче энергоресурсов со дна Северного Ледовитого океана, возобновился он и к подводным буровым платформам.
Подводный дом… на палубе
Вместо того чтобы спускаться с палубы корабля в подводный дом, его… подняли на палубу. На борту крупных буровых судов устанавливаются барокамеры – большие, со всеми удобствами. В них и живут акванавты во время проведения подводных работ. Они дышат гелиоксом, закачанным в барокамеру под необходимым давлением, и не выходят наружу до полного завершения работ на глубине. А для того чтобы попасть на морское дно, к барокамере пристыковывается водолазный колокол. Акванавты переходят в него, как в спускаемый аппарат межпланетного корабля или, если угодно, в кабину лифта – и колокол опускается на дно. С судном-платформой его связывает подъемное оборудование и шланги для подачи гелиево-кислородной смеси. А на случай нештатных ситуаций на спине водолазных костюмов устанавливаются кассеты с баллонами, в которых находится запас смеси на несколько минут.
Подо льдом
Добыча нефти на шельфе скованных льдами морей Северного Ледовитого океана – вопрос особый. Глубины здесь небольшие. А природные богатства этих вод просто огромны. Кроме нефти и газа в Баренцевом море были обнаружены золотоносные пески и алмазные россыпи, залежи богатых титаном минералов, кобальт, никель, медь и ванадий. Именно с замахом на разработку этих богатств в СССР разрабатывались проекты подводных буровых установок, лабораторий, нефтеналивных терминалов, транспорта и многого другого. Обычную надводную буровую платформу среди льдов северных морей поставить нельзя, да и ежегодные затраты на переброску грузов Севморпутем многие экономисты сравнивали с расходами на средних масштабов локальную войну. Но в 1991 году все эти перспективы исчезли как дым. Сейчас в России много говорят о перспективах освоения шельфа, но дальше разговоров и установок на морском дне российских вымпелов дело пока не идет. Хотя проекты недавнего прошлого и сейчас выглядят вполне привлекательно.
Титановые акулы
Страх и ужас нынешних американских «партнеров» – а в недавнем прошлом противников – подводный ракетоносец стратегического назначения проекта 941. 48 тыс. тонн водоизмещения в подводном положении, без малого 173 метра в длину – подлодка несла 20 межконтинентальных баллистических ракет со скоростью подводного хода 25 узлов (46,3 км/ч) и могла оставаться в автономке до полугода. В классификации НАТО эта субмарина носила кодовое название «Тифон» – так древние греки называли сына Геи – олицетворение огненных сил земли с их разрушительными действиями.
Можно долго дискутировать об избыточности этих подводных линкоров прошлой холодной войны, об их шумности и дороговизне… В нашем случае важна одна изюминка их конструкции – «тифоны» были подводными катамаранами. Два прочных корпуса подводной лодки, выдерживающих давление 500-метровой глубины, располагались параллельно друг другу – внутри широкого легкого корпуса. А пусковые установки межконтинентальных баллистических ракет находились между ними.
Похожую конструкцию должны были иметь и арктические подводные геологоразведчики.
Самый простой проект – и самый долгоживущий – по сути мало отличается от обыкновенной подводной лодки, как бы смешно это ни звучало. Главным «звеном» подводного нефтедобывающего комплекса выступал двукорпусный подводный катамаран – немного похожий по конструкции на атомный подводный ракетоносец «Тифон», или, как принято было называть этих подводных левиафанов у нас – атомный подводный ракетоносец проекта 941 «Акула». Между двумя прочными корпусами, внутри которых находилась двигательная установка, ходовая рубка, отсеки для экипажа и прочая хрупкая начинка, располагалась буровая установка и все необходимое для формирования оголовка будущей нефтяной скважины. Это подводное геологоразведочное судно перемещалось от одного месторождения к другому, оставляя за собой полностью оформленные оголовки скважин. Следующий за ней подводный танкер закачивал сырую нефть в свои отсеки и доставлял ее на перерабатывающий завод на материке. В начале 2000-х годов ЦКБ «Рубин» – основной разработчик советских подводных лодок – выступило с проектом переоборудования в такие подводные танкеры атомных ракетоносцев. Но быстро стало понятно, что овчинка выделки не стоит: смета на подобное переоборудование слегка превышала стоимость постройки подводного танкера с нуля.
А подобные проекты существовали – принцип их постройки был похож на знаменитый батискаф «Триест».
Топливная цистерна на дне Марианской впадины
Если не вдаваться в технические подробности, то построенный Огюстом Пикаром в 1953 году батискаф «Триест» был поплавком, наполненным бензином. Бензин легче воды – за счет этого детище швейцарского инженера имело положительную плавучесть. В случае необходимости, сбросив балласт из свинцовой дроби, удерживаемый электромагнитами, подводное судно выскакивало на поверхность как пробка. Бензин выступал в роли несжимаемой жидкости – что позволило сделать легкий корпус из листов обычной стали всего в 5 мм толщиной. В 1960 году управляемый Жаком Пикаром и Доном Уошем батискаф достиг дна Марианской впадины.
Впрочем, почему бы не сравнить подводный танкер с огромным воздушным шариком? Прочный корпус этого судна должен был быть относительно невелик. Помещения для экипажа, ходовая рубка и энергетическая установка. А вот легкий корпус – огромен. Разделенный на несколько отсеков, он должен был заполняться водой, когда танкер шел порожняком, или нефтью. Балластные цистерны обеспечивали погружение и всплытие в штатном режиме, а твердый балласт при сбрасывании (как металлическая дробь на «Триесте») обеспечивал экстренное всплытие – ведь нефть легче воды.
Дальнейшее развитие проектов подводной добычи нефти в северных морях предусматривало создание подводных нефтяных терминалов – зачем вообще всплывать подводному танкеру? Достаточно слить нефть в подводное хранилище, откуда по трубопроводу она отправится на перерабатывающий завод. А на богатом месторождении можно поставить стационарный подводный дом для обслуживающего персонала (при необходимости его можно перетащить на новое место), добавить к нему ангар для минисубмарин, терминал для швартовки подводных буровых и танкеров, поставить поблизости мобильную подводную АЭС для снабжения всего этого хозяйства электроэнергией…
Есть сейчас подводные буровые? Нет!
Гору причин, по которым подо льдом северных морей так и не выросли подводные города, венчает глобальное потепление. Полярные льды тают год от года, и там, где раньше разумнее было уйти под лед, в студеные глубины, сейчас успешно работают обычные надводные буровые установки, что и дешевле, и безопаснее. А подводные дома стали уделом туристического бизнеса и футуристических проектов – впрочем, и в том и в другом случае назвать эти сооружения подводными домами можно только с большой натяжкой.
Для отдыха и развлечений
А вы хотите немного побыть Жак-Ивом Кусто? Или лучше капитаном Немо? За панорамным стеклом во всю стену разворачиваются перед вами все красоты морского дна, снуют экзотические обитатели коралловых рифов… Каждый желающий может проплыть с аквалангом от своего номера в подводной гостинице до стойки ресепшена или до бара, чтобы, созерцая красоты подводного мира, выпить свой мохито…
На рубеже веков бытовало устойчивое мнение, что подводный туристический бизнес – настоящий Клондайк для предприимчивых людей. Лишенный к тому же кучи проблем, преследовавших настоящие подводные дома. Ведь обитателям подводных отелей вовсе не нужны большие глубины, порождающие проблемы, о которые вдребезги разбился энтузиазм команды Кусто, советских акванавтов, американских и английских подводников. 5 – 10 м, теплые тропические моря – и все обещанные красоты перед глазами подводного туриста. Ему не грозит кессонная болезнь. Помещения подводных отелей не надо продувать дорогостоящим гелиоксом, не надо подключать армии инженеров для разработки оптимальной конструкции… По сути подводные дома для туристического бизнеса можно разделить на три группы – но только одна из них будет вызывать в памяти подводные деревни команды Кусто, «Черномор» или глубоководные базы американских военных моряков.
В первом случае подводный отель можно назвать таковым с весьма большой натяжкой. Основные постройки расположены на побережье, а в море выходят лишь коридоры с капсулами-номерами, а то и вовсе обзорные галереи и окна помещений. Во втором случае на мелководье над водой возвышается изрядная часть сооружения, а под водой находится все та же обзорная площадка. Массивный поплавок-понтон обеспечивает всей конструкции солидный запас плавучести, а если постройка небольшая, ее можно оттранспортировать в любой уголок акватории какого-нибудь атолла и заякорить на подходящем месте. За рамки закрытых акваторий такие сооружения вообще лучше не выводить. Легко представить ощущения обитателей полупогруженного поплавка при малейшем волнении. Морская болезнь штука коварная и ей теоретически может быть подвержен любой человек!
Наконец, третий тип подводного отеля наиболее приближен к подводным деревням Кусто, но при этом и наименее безопасен для посетителей. Вспомним еще раз устройство водолазного колокола. Или конструкцию ангара для «ныряющего блюдца» в подводной деревне «Преконтинент-2». Каждый номер такого отеля – по сути небольшой водолазный колокол. В центе его – «жидкая дверь». Поднырнув под свои апартаменты, подводный турист попадает в достаточно сухое и комфортабельное жилище. Воздух и вода подаются в водолазный колокол с поверхности, а по звонку из «номера» все необходимое туристу доставит аквалангист-коридорный или фридайвер-горничная.
Естественно, такой отдых небезопасен и требует от туриста элементарной подготовки дайвера. Первый в мире подводный отель Jules’ Undersea Lodge был одновременно и самым экстремальным – то есть относился к третьей группе. Он был открыт в уже далеком 1986 году, когда в мире еще не такими уж и давними казались подводные деревни Жак-Ива Кусто и рекордные погружения «Триеста», а на страницах научно-популярных журналов публиковались проекты подводных заводов и ферм. «Подводный домик Жюля Верна» был построен на базе американской подводной исследовательской станции и состоял всего из двух номеров с общей гостиной и удобствами, а чтобы попасть в него, приходилось нырнуть с аквалангом на 7 м.
Однако два номера – это совсем не много. Да и ограничивать круг посетителей исключительно дайверами представителям туристического бизнеса показалось невыгодным. Гораздо более приемлемым инвесторам представляется шведский опыт – миниатюрный подводный отель Utter Inn на озере Моларен состоит из понтона, на котором выстроен вестибюль, а ниже уровня моря находится только спальня. По такому же принципу построен и отель Manta Resort на острове Пемба. Большая его часть тоже находится выше уровня воды – подводными являются только спальни и обзорные площадки.
Такой путь и выгоднее и безопаснее. Но можно пойти еще дальше – Atlantis The Palm на Пальмовом острове у Дубайского побережья в основном сухопутный, но имеет трехэтажные подводные апартаменты «Посейдон» и «Нептун», постояльцы которых могут в самых сибаритских условиях любоваться красотами морского дна и обитателями глубин – в том числе скатами и акулами.
Такой вариант полуподводных отелей в настоящее время стал самым распространенным – что и неудивительно. Можно ограничиться погруженной под воду столовой, рестораном, ночным клубом или спа-номерами. А в случае неприятных неожиданностей шансов спастись из подобной конструкции гораздо больше.
На заре подводного гостиничного бизнеса мало кто верил, что он станет массовым, хоть и недешевым удовольствием. Морские глубины вызывали у обывателя страх. Первые постояльцы подводных отелей жаловались на то, что не могут спокойно спать ночами, а появление у обзорного окна акулы вгоняло их в тихую панику и заставляло вспомнить разом все голливудские «акульи ужастики».
Но сейчас ситуация изменилась. Красоты морского дна вызывают уже не страх, а неуемное любопытство. И количество полуподводных отелей во всем мире растет – Фиджи, Дубай, Мальдивы… О намерении построить подводный отель заявили в Турции, Китае и даже в Польше. Остается только надеяться, что жажда наживы у хозяев этих заведений и легкомыслие посетителей не возьмут верх над требованиями безопасности…
Подводный долгострой или все и сразу
Создатели Poseidon Undersea Resort на Фиджи решили замахнуться на все сразу и построить целый курорт – не только подводный, но и надводный. Хочешь – поселись в комфортабельных номерах, хочешь – перебирайся на пляж в бунгало, а если есть желание – то к услугам туристов 25 подводных номеров, в том числе стилизованный под лодку капитана Немо. В этом райском уголке есть даже подводный сьют для новобрачных и подводная часовня, где можно устроить самую незабываемую свадьбу. «Посейдон» строился очень долго, в 2010 году даже боялись, что из-за финансового кризиса проект придется закрыть. Но подводный курорт все-таки заработал и вовсю предлагает недельные туры стоимостью 15 тыс. долларов на человека.
Когда грянет апокалипсис
Прошлое, настоящее… А что же будущее? Будет ли человек жить в океане? Как и для чего?
А на будущее инженеры и дизайнеры разрабатывают проекты плавучих городов. О «водоскребе» Бин Саркума мы уже говорили в первой части нашего рассказа – а ведь это далеко не единственный проект. Например, есть менее амбициозное творение французских инженеров – фешенебельный плавучий район, позволяющий обитающей в приморских городах элите жить более комфортно и обособленно – вдали от забитых автомобилями улиц и припортовых трущоб. А есть и проекты настоящих левиафанов, свободно дрейфующих по морским просторам, полностью автономных и независимых от суши. По мысли авторов, в далеком и нерадостном будущем, когда глобальное потепление, таяние ледников и перенаселение суши сделают пребывание на ней малокомфортным, избранные переселятся в плавучие города, и воды Мирового океана отделят новоявленный «золотой миллиард» морей от выживающих на суше. Первые будут жить в чистоте плавучих чертогов, вторые останутся на негостеприимной земле… Картина, достойная сюжета для постапокалиптического триллера. Станет ли она когда-нибудь реальностью? Поживем – увидим.
