Зима уходит. И не только теперешняя. На планете становится теплее. Глобальное потепление имеет самые разные последствия: меняется климат и уровень океана, со временем, наверное, изменятся и очертания материков. Меняется животный и растительный мир, а также многие сферы жизни человека. И за всей серьезностью проблемы мало кто замечает, как из нашего обихода мало-помалу уходят самые традиционные зимние развлечения.
Слышишь – мчатся сани, слышишь – сани мчатся.
С. Есенин
Помните, как в детстве: едва выпал снег, основным средством передвижения детей становились санки. Закутанных в шубки карапузов устраивали в одеялах в деревянных санках со спинкой, ребята постарше активно брались за алюминиевые или стальные, с которых спинка легко снималась (или чаще отламывалась), и вот тут только изобретательность обладателя ограничивала способы применения. Можно было просто кататься с горок. Можно было устроить санный поезд, сцепив несколько «вагонов» и, по возможности, подключив к делу какого-нибудь взрослого посильнее в качестве лошадки. Можно было устроить гонки санных упряжек. Можно было отвозить в садик младших брата или сестру или, к примеру, в школу – металлолом и макулатуру. Да мало ли на что еще способна детская фантазия!
Со времен незапамятных
А ведь эта детская игрушка может гордиться более чем почтенным возрастом и богатой историей, причем иногда совсем не связанной с севером, снегами и морозами. Назначение саней изначально было самым практическим: их использовали для перевозки людей и разнообразной поклажи. Их прообразом можно считать волокуши, то есть попросту соединенные друг с другом жерди, на которые устанавливали различные грузы. Они были распространены повсеместно не только в Европе – Скандинавии, германских и славянских землях – с ее снежными зимами, но и, к примеру, в Древнем Египте – ведь по песку они скользят почти так же легко, как и по снегу. Именно там археологи обнаружили свидетельства использования волокуш не только в хозяйственных целях, но и в ритуальных. Так, египетские сани-волокуши применялись в похоронном обряде.
А североамериканским индейцам мы обязаны тобогганом – своего рода переходной стадией между волокушами и полозными санями. Именно они придумали загибать кверху переднюю часть скрепленных между собой досок. Достаточно крупные размеры (обычно 3 – 4 м в длину и 30 – 40 см в ширину) позволяли перевозить значительные грузы вручную либо с помощью упряжки ездовых собак. А иногда на них и с гор катались.
Вряд ли сейчас хоть один историк рискнет назвать конкретное место или точную дату рождения привычных нам саней на полозьях, но и в их истории в Восточной Европе немало интересного. Само слово «сани» считается славянским, происходящим от «сань», то есть «змея». Да и созвучие слов полозья и полоз (змея семейства ужеобразных) также, по-видимому, не случайно. Поначалу сани на Руси использовались и зимой и летом – не только из-за отсутствия хороших дорог, но и потому, что езда в санях считалась более престижной, чем в разного рода повозках. Церковные сановники предпочитали пользоваться именно санями в любое время года вплоть до начала XVIII века.
Различали мужские и женские сани: хоть и те и другие напоминали по виду лодку или ящик с загнутыми передним и задним краями, но женские делались более широкими, а по сторонам на них устанавливались жерди. На них вешали сукно, что позволяло закрывать сани и с боков, и сверху. Исстари сани были рассчитаны только на одного, изредка – на двух пассажиров. Кучер ехал верхом на запряженной в сани лошади. Убранство, естественно, варьировалось в зависимости от достатка и общественного положения обладателя транспортного средства. Как минимум сани выстилали шкурами и сверху покрывали войлочной полстью. У знатных людей сани бывали обиты дорогими тканями или мехами, а спинка выстилалась турецким или персидским ковром; край ковра должен был свешиваться сзади. Не менее нарядно убирали и лошадей. В XVII веке появились многоконные упряжки для саней, а царский указ от 1681 года регламентировал, что только бояре могли запрягать в свои сани двух лошадей в обычные дни, четырех – в праздничные, а шесть – по случаю свадеб и сговоров. А в конце XVIII века появилась знаменитая русская упряжка-тройка. Поначалу тройки были только в распоряжении курьерской и почтовой служб: их впрягали в кибитки – сани или телеги с крытым верхом. Помните, у Пушкина: «Бразды пушистые взрывая, летит кибитка удалая…». Это потом уже тройка получила столь широкое распространение, что стала неотъемлемым атрибутом русской зимы с ее рождественскими и масленичными гуляньями.
Естественно, сани использовались и в повседневном обиходе, и для торжественных случаев. Причем наиболее интересные обычаи были связаны со свадебной обрядностью. Как правило, жених ехал со своим поездом верхом, а невесту в церковь везли в санях, которые по возможности богато украшались: обтягивались тканью, выстилались ковром, на сиденье клалась бархатная подушка, под дугой подвешивались лисьи и волчьи хвосты. В санях обязательно кто-то сидел (защищая место невесты от сглаза и колдовства), а когда к ним подводили невесту, место надо было освободить, давая этому лицу выкуп или выводя его под руки. Вот тогда уже невеста располагалась в санях, обязательно с двумя свахами, и вся процессия двигалась в церковь – жених первым, чтобы приехать раньше, невеста за ним. Пока молодые венчались, коня и сани опять-таки стерегли, чтобы никто не перешел дорогу между ними или не наделал вреда колдовством.
А первые в сезоне санные катания традиционно начинались в день св. Екатерины, 7 декабря, когда землю уже покрывал снег. Если в этот день погода была ясная, то зиму ждали непременно морозную. Святую так и называли – Екатерина-санница. Гонки на украшенных санях открывали те пары, которые венчались по осени, а девушки, бывшие на осенних свадьбах гостьями, могли рассчитывать на помощь святой, почитавшейся как покровительница невест, и выбрать себе жениха на начинавшихся зимних гуляньях, где парни демонстрировали свою сноровку, удаль и силу.
Конечно, древнейшие письменные источники не много внимания уделяли повседневной жизни простого народа, но вот о «статусных» личностях в них говорится довольно подробно. И как ни странно, из летописей можно узнать, что и на Руси сани также использовались на похоронах, причем в любое время года. Рассказывая о погребении князя Владимира Крестителя, который умер в июле 1015 года, летописец свидетельствует, что тело князя в Богородицкую церковь Киева было доставлено в санях и в них же там поставлено для того, чтобы горожане могли прийти и оплакать своего правителя. И это не единичный пример – на протяжении всей допетровской эпохи, вплоть до рубежа XVII – XVIII веков, данный обычай сохранялся. При Владимире Мономахе мощи святых князей Бориса и Глеба перевозились в каменный Вышегородский храм в «красных санях». Сани упоминает М. Бэр в описании перенесения тел Бориса Годунова, его жены и сына в Троицкий монастырь в августе 1606 года. Причем дочь царя Ксения тоже ехала в траурном поезде в закрытых санях. Именно в санях в качестве носилок передвигались на похоронах вдовые царицы. Последние сведения об использовании «выносных саней» относятся к похоронам матери Петра I, Натальи Кирилловны Нарышкиной, и его брата-соправителя Ивана, то есть к 1694 и 1696 годам.
Век осьмнадцатый
Очевидно, и для развлечения сани и их уменьшенные копии использовались со столь же незапамятных времен. Наверняка задолго до Петра I, который, вводя начало отсчета нового года с 1 января, повелел, помимо прочего, в программе праздничных мероприятий «детей забавлять и катать на санках с гор». Катание с ледяных гор было всеобщим развлечением, не зависящим ни от возраста, ни от социального статуса. Вот что пишет, например, в «Собственноручных записках» будущая Екатерина II (речь идет о Масленице 1752 года): «В среду Чоглоков пригласил нас к себе на остров в устье Невы; он имел там дом… Рядом с этим домом он велел устроить катальныя горы. Приехав туда, я застала гр. Романа Воронцова, который, увидав меня, сказал: «Я все устроил, я заказал отличныя санки для катанья с гор». Так как он и раньше часто меня катал, я охотно приняла его предложение, и тотчас же он велел привезти санки, в которых было своего рода маленькое кресло; я в него уселась, а он стал позади меня, и мы начали спускаться, но на половине ската он не справился с санями, оне опрокинулись, я вылетела вон, а граф Воронцов, очень тяжеловесный и неуклюжий, повалился на меня, или, вернее, на мою левую руку, из которой дня за четыре, за пять назад пускали кровь. Я поднялась, и он также, и мы пошли пешком к придворным саням, поджидавшим всех, кто скатывался, и отвозившим их на место, откуда они спускались, чтобы желающие могли снова кататься». Как видите, придворный досуг продуман был весьма тщательно – от устройства самого «спортивного снаряда» до организации маршрута.
Развлечения императрицы по сравнению с забавами цесаревны приобрели больший размах. Историк С.Н. Шубинский: «За заставой готовили трое саней, запряженных десятью или двенадцатью лошадьми; к каждым саням цепляли по 12 салазок. Екатерина садилась одна в передние сани; дамы и мужчины помещались – также поодиночке – в салазках. Странный поезд несся с шумом и гамом, салазки беспрестанно опрокидывались, сидевшие в них катились в снег, раздавались крики, смех, шутки. Таким образом приезжали в Чесменский дворец. Пообедав там, пускались проселочной дорогой за Неву, к Горбылевской даче, где катались с ледяных гор, пили чай – и к вечеру возвращались в город».
Вообще в жизни великой императрицы с первых шагов по земле России сани играли такую же заметную роль, как и в жизни ее подданных. Для встречи тогда еще кандидатки на роль невесты наследника престола императрица Елизавета Петровна прислала в Ригу сани, произведшие на скромную немецкую принцессу и ее вечно стесненную в средствах матушку ошеломляющее впечатление. Сани эти, по словам принцессы-матери, «ярко-красные, украшенные серебром, опушенные внутри куньим мехом. Устланы они шелковыми матрасами и такими же одеялами, поверх них лежит одеяло – подарок императрицы… Я буду лежать в этих санях во весь рост вместе с дочерью… Они по форме очень длинны… Кроме того, длинное расстояние между кучером и задком служит еще и для других целей и полезно в том отношении, что по каким бы ухабам мы ни ездили, не чувствуется вовсе толчков, дно саней представляет ряд сундуков, куда кладешь что угодно. Днем на них сидят лица свиты, а ночью люди могут лечь на них во весь рост. Они запряжены шестью лошадиными парами, опрокинуться они не могут. Все это придумано Петром Великим». Авторство, конечно, сомнительно, но удачное сочетание роскоши с несомненным удобством для путешественника никаких сомнений не вызывает.
А в 1787 году уже императрица, отправляясь в самое свое грандиозное путешествие по России с целью инспекции приобретенных в Причерноморье земель, пользовалась настоящим санным «лимузином». Ее «возок», в который впрягали по 40 лошадей, был рассчитан на 12 персон. «На самом деле это не просто сани, а удобные домики на полозьях с креслами, подушками, коврами, диванами и столами. Свет в них попадает через три окна, устроенных с каждой стороны. Сани так высоки, что в них можно стоять. Упряжки в восемь или десять лошадей тянут по снегу эти царские салоны». В своей книге «Екатерина Великая», откуда взята цитата, Анри Труайя утверждает, что таких саней было 14 (вероятно, именно их впоследствии, когда зима сменилась весной, переставили на колеса). А всего в распоряжении царской свиты из более чем 3 тысяч человек были 124 пары саней с кибитками и 40 запасных саней.
Продолжательница дел Петровых не могла пройти мимо регламентации столь важного элемента жизни империи. Для борьбы с кичащимися своим богатством вновь было определено, какими упряжками для саней дозволено пользоваться представителям разных классов. По Табели о рангах первые два класса могли ездить «цугом с двумя вершниками», классы третий, четвертый и пятый – только цугом, шестой, седьмой и восьмой – четверней, обер-офицеры – парой, а не имевшие чина – верхом либо в санях в одну лошадь. Причем и убранство экипажей зависело от социального статуса – для купцов допускались только сани и кареты, выкрашенные под лак, но без всяких серебряных и золотых украшений. Мера, скорее всего, была вынужденной: сани для дворянской молодежи являлись символом статуса, позволяющим продемонстрировать свои финансовые возможности и вкус, а, стало быть, требующим немалых вложений. Во-первых, саней насчитывалось множество видов: беговые, венские, городовые, маскарадные, карусельные, иностранные и прочие. Были еще и модные тенденции в убранстве, вроде обивки сафьяном или росписи «под пальму». Естественно, сани требовали лошадей, а это уже совсем затратная часть проекта. А для полноты образа необходима была прогулочная одежда – «санная шуба или куртка с чикчирами». Так что прав был автор сатирического «Руководства для приезжающих» времен все той же Екатерины, говоря, что из-за модного увлечения санями молодые люди готовы «на все и всюду сыпать деньги и приводить в сухощавость тучный родительской кошелек».
Финал века Екатерины тоже по иронии судьбы не обошелся без саней: как много лет назад сани привезли в Россию будущую императрицу, так в санях примчался, услышав об ударе, случившемся с матерью, «вечный наследник» Павел – не для того, чтобы попрощаться с умирающей, а чтобы завладеть ее бумагами.
От саней Наполеона до санного спорта
Вплоть до изобретения автомобиля, то есть до начала ХХ века, сани оставались самым практичным и скоростным средством передвижения в зимнее время в северных широтах. Наполеон, отступая из Москвы после бесславного финала Русской кампании 1812 года, обгонял свою замерзающую армию в легких открытых санях – кстати, до 1910 года те самые сани, в которых император выехал из Вильно в Варшаву, находились в Могилевском губернском музее, откуда впоследствии были переданы в московский музей войны 1812 года.
Покорение полюсов планеты также не обошлось без саней. Роберт Пири и Фредерик Кук, чей спор о звании первооткрывателя Северного полюса так до сих пор и не разрешен, в своих экспедициях использовали нарты, в которые впрягали собачьи упряжки, а Кук вообще считал «самые лучшие сани» одним из непременных условий успеха. В соревновании Амундсена и Скотта за Южный полюс победа досталась норвежцу, но сани были у обеих экспедиций: нарты с собачьими упряжками у Амундсена, мотосани и сани, в которые впрягали собак и маньчжурских лошадей – у Скотта. И вот здесь мы сталкиваемся с новым аспектом: во всех этих путешествиях сани использовались для практических нужд, а цели перед полярниками стояли в основном соревновательные, спортивные. И если из хозяйственного обихода саням по большей части суждено было исчезнуть, то их спортивная жизнь, начавшаяся в XIX веке, дала новый толчок развитию этого древнего приспособления.
Да, всегда были люди, которые, вырастая, не хотели отказываться от детских забав. А дух соперничества, скорость – что еще так привлекательно для мужчин? Считается, что еще в середине XIX века в Альпах британские туристы состязались в спуске на санях с альпийских снежных склонов. Причем многих из них не смущала мысль прокатиться прямо по улицам швейцарского Санкт-Морица, поэтому для безопасности пешеходов и самих спортсменов в 1884 году там оборудовали специальную трассу, существующую и поныне. А первые такие спортсмены-саночники собрались на организованные соревнования в 1883 году в той же Швейцарии, в 1913-м была основана Международная федерация санного спорта. В современном санном спорте выступают и мужчины, и женщины – поодиночке, а вот в парах преобладают почему-то мужские команды, хотя женщинам формально это тоже разрешено. Конструкция, вес саней, экипировка спортсменов и даже температура полозьев регулируется правилами. Состязания проводятся на естественных (так называемых натурбанах) и искусственных трассах. Санный спорт был включен в программу зимних олимпиад в 1964 году.
Но если спортивный снаряд для санников еще вполне напоминает традиционные сани, то другие виды санного спорта пошли по пути дальнейшей эволюции этого древнего предмета. Индейский тобогган дал рождение скелетону – и приспособлению, и одноименному спорту. Хотя металлические сани-скелетон, которые продемонстрировал в 1892 году Л.П. Чайлд (они носили название «Америка») уже имели полозья. Кроме того, их отличает утяжеленная рама и наличие двух бамперов спереди и сзади, которые должны защищать спортсмена и амортизировать удары о стены ледяного желоба – скелетонисты соревнуются на искусственных трассах. При этом спортсмен, в отличие от санного спорта, лежит на скелетоне на животе и едет головой вперед. Местом рождения этого вида спорта считается Санкт-Мориц в Швейцарии, на олимпиадах скелетон был представлен в 1928 и 1948 годах, а с 2002 состязания по скелетону включены в программу зимних игр уже постоянно.
Есть среди спортивных саней и свой «болид» – боб. Глядя на современные обтекаемой формы цельнометаллические бобы, трудно поверить, что их прообразом стали всего лишь двое саней, соединенные доской, на которых англичанин Уилсон Смит в 1888-м совершил поездку из Санкт-Морица в городок Челерина, расположенный ниже по склону. Затем боб стали изготавливать из дерева, но вскоре перешли на металл. Чтобы максимально разогнать сани на прямых участках трассы, бобслеисты раскачиваются вперед-назад (bob по-английски), что и дало название саням и виду спорта. Эти сани управляемы, у них две пары полозьев, передняя из которых соединена с рулем. Боб – весьма недешевый спортивный снаряд, цена 4-местных саней доходит до 100 тыс. евро. Сейчас в соревнованиях бобслеистов участвуют команды по 2 или 4 человека, хотя в начале количество участников доходило до 5 – 6, причем экипажи были смешанные, из мужчин и женщин. В олимпийскую программу бобслей входит неизменно с 1924 года.
Сегодня в мире множество средств передвижения. Однако разнообразные сани и санки если и покинут наш обиход, то очень нескоро, ведь катание на них – отличное развлечение для детей и взрослых. К тому же в такой древней вещи наверняка есть скрытый запас волшебства. Спросите у любого ребенка, как Дед Мороз привозит на Новый год подарки. Наверняка в ответ прозвучит: «На санях!»
