Новые континенты, открытые моряками, заселяются не сразу. Поначалу осваивается лишь береговая линия – переселенцам, зависящим от поставок из метрополии, не хочется удаляться от моря. Именно по такой схеме обживали Австралию – даже спустя десятилетия после прибытия первых колонистов центральная часть материка представляла собой огромное белое пятно на карте, лишь кое-где по краям разрисованное красками и исписанное названиями. Неудивительно, что жители этой неизученной земли чувствовали себя уязвленными и обделенными, особенно когда из Африки или Южной Америки приходили все новые известия об отчаянных первопроходцах и их поражающих воображение открытиях.
А ведь Австралия тоже обещала исследователям немало сюрпризов. Например, несколько крупных рек, текущих с гор Большого Водораздельного хребта на запад, вглубь континента, наводили на мысль об огромном пресном озере в его центре. А это могло означать, что там есть и густые леса, и плодородные земли. Так что в какой-то момент в Виктории – самой большой и богатой колонии Австралии – решили снарядить экспедицию вглубь материка от долины реки Купер до залива Карпентария.
Самая дорогая экспедиция столетия
Итак, Королевское географическое общество в Мельбурне приступило к планированию грандиозной экспедиции и уже в 1857 году выделило на это 2 тыс. фунтов стерлингов. Тогда же создали комитет по сбору средств от населения и собрали еще 9 тыс. фунтов – весьма значительную сумму.
Однако тщательно подсчитав все необходимые расходы – запасные склады провианта, снаряжение, отправку спасательных отрядов или обеспечение семей невернувшихся участников экспедиции, – организаторы похода пришли к неутешительному выводу: для снаряжения экспедиции потребуется как минимум 60 тысяч. К тому же власти Виктории желали видеть экспедицию своим детищем. А значит, отправляться в путь покорители Австралии должны были из Мельбурна. Вместо легкого и приятного пути по рекам Муррей и Дарлинг из колонии Южная Австралия им предстоял многодневный переход, требовавший куда больших вложений и сил. А чтобы не ударить в грязь лицом, Королевское географическое общество в Мельбурне решило сделать этот поход «самой отлично снаряженной и дорогостоящей из всех австралийских экспедиций».
Для начала решено было снабдить отряд верблюдами для передвижения по пустынным районам материка. 6 животных смогли приобрести прямо в Австралии, выкупив их у бродячего цирка. Еще за 25 «кораблями пустыни» некоего Джорджа Ланделла отправили в Афганистан. Купив верблюдов, Ланделл перегнал их к побережью Индии, откуда должен был отправить морем в Австралию. Однако двое из них не перенесли трудный переход по 80 км в день, а еще двое не пережили путь по морю. Поездка Ланделла, приобретение верблюдов и доставка их в Мельбурн в итоге обошлись в невероятную сумму – 5500 фунтов.
Кроме того, экспедиция взяла 23 лошади, чтобы везти людей и тащить повозки. Общий вес груза составил 21 т, так что и на верблюдов навьючили примерно по 150 кг поклажи. Кроме провианта, в основном консервов и сушеных продуктов, палаток, одежды и обуви, книг, инструментов и оборудования, путешественники везли с собой 120 зеркал, два фунта бус, 12 палаток, 80 пар обуви, 30 шляп и семена для налаживания дружественных связей с австралийскими аборигенами. Вдобавок решили захватить и запасные палатки, походные кровати, столики и почти 400 л лимонного сока, чтобы уберечься от цинги. Но в итоге от четверти этой поклажи пришлось отказаться.
20 августа 1860 года экспедиция торжественно покинула Мельбурн. Еще накануне власти закрыли все магазины, кафе и ресторации, и люди вышли на улицы, чтобы увидеть небывалую процессию. Путешественники покинули город, следуя двумя колоннами – лошади никак не могли привыкнуть к верблюдам и сторонились их.
Никто еще не догадывался, чем окончится этот поход.
Состав экспедиции
В путь отправились 19 человек. Подбирали их по тому же принципу, по которому строился маршрут путешествия, – принимали только подданных колонии Виктория. Многие считают, что именно такой подход и привел к печальному финалу экспедиции: многим опытным путешественникам, знавшим внутренние районы страны, отказали только потому, что они были гражданами других колоний. А кандидатуру на место руководителя экспедиции и вовсе искали по объявлению в мельбурнских газетах. Простым большинством голосов комитет выбрал из всех добровольцев полицейского инспектора Роберта О’Харра Бёрка.
Бёрк, ирландец из Голуэя, немало путешествовал. В молодости он служил в австрийской кавалерии, откуда в 28 лет уволился в чине капитана, вернулся на родину и стал полицейским. А в 33 года, решив в очередной раз коренным образом изменить свою жизнь, переехал в Австралию и вскоре стал офицером полиции уже в Мельбурне. Видимо, Комитет выбрал его потому, что он был известен как человек надежный, энергичный и обходительный. И к тому же отличался честолюбием и азартом – он хотел принять участие в экспедиции только для того, чтобы утереть нос известному шотландскому путешественнику Джону Мак-Доузллу Стюарту. Тот к этому моменту уже трижды побывал во внутренних районах Австралии у соляных озер и как раз собирался пересечь континент по диагонали. Бёрк страстно желал опередить его.
Джорджа Ланделла включили в состав экспедиции в качестве помощника и заместителя Бёрка, решив, что он – специалист по уходу за верблюдами. Правда, его компетенция оставляла желать лучшего – так, например, он утверждал, что животным необходимо ежедневно пить ром, и экспедиции пришлось взять с собой 270 л алкоголя. В отличие от Бёрка, Ланделл не гнался за славой и был человеком практичным, если не сказать корыстным. Он согласился отправиться в путь только после того, как ему назначили жалование едва ли не втрое превышавшее гонорар начальника экспедиции. В помощники ему были выделены двое сипаев, Белуджи и Мохамед, назначенные погонщиками верблюдов.
В состав экспедиции попал и приехавший с Ланделлом из Индии молодой британский офицер Джон Кинг. Несмотря на юный возраст, он успел побывать на войне и набраться необходимого опыта, ведь в британскую армию он вступил 14-летним мальчишкой. Так что как только он принял подданство колонии Виктория, его с радостью зачислили в ряды первопроходцев. Кроме того в «офицерский состав» экспедиции Бёрка вошли два не слишком ладивших между собой немца – ботаник и врач Герман Беклер и художник-натуралист Людвиг Беккер. А также астроном из Мельбурнской обсерватории Уильям Джон Уиллс, на которого возлагались обязанности картографа. Остальные 11 человек были отобраны Королевским географическим обществом из 700 кандидатов и заняли должности грузчиков, погонщиков, конюхов и полевых поваров. Их бригадиром назначили Уильяма Браге.
Нелегкое путешествие
С самого начала экспедиции не повезло с погодой. Шли непрерывные дожди, дороги размыло, и несколько повозок вскоре сломалось. Кроме того, отряд постоянно задерживали ученые, которые неторопливо собирали по пути коллекции растений и животных, брали пробы почвы и воды. Так что отряд двигался чрезвычайно медленно и растянулся по дороге – последние члены экспедиции отставали от авангарда на несколько дней. Стало ясно, что такими темпами Бёрку никак не опередить Стюарта. Так что он решил отказаться от лишнего груза. Остановившись у озера Менинди, путешественники распродали поселенцам и овцеводам часть имущества – избавились от походной мебели, лишних книг, части продуктов и рома, на котором так настаивал Ланделл. Такое решение начальника экспедиции вызвало многочисленные споры и ссоры, Ланделл и еще несколько человек демонстративно покинули отряд. Вместо них Бёрк зачислил в экспедицию двоих людей, с которыми познакомился по дороге, – Чарльза Грея и Уильяма Райта. Стоит ли говорить, что после всего случившегося настроение в отряде было не самым радужным?
Но Бёрк не обращал на это внимания. Здесь, у озера Менинди, на самом краю обжитых земель он приказал соорудить склад для продовольствия и запасного оборудования и доверил его охрану новому члену экспедиции – местному фермеру-овцеводу Уильяму Райту. Ему же он поручил дождаться отстающую часть отряда и, взяв их под свою команду и снабдив оставленными припасами, отправляться с ними к реке Куперс-Крик примерно в 100 милях к северу от озера.
Сам же он всего с 8 спутниками пересек реку Дарлинг и двинулся на север налегке. С собой он не взял ни одной телеги, только вьючных животных – 16 верблюдов и 15 лошадей. Путь отряда лежал по бескрайней солончаковой степи под палящим солнцем. Но люди и животные совершили невозможное – уже через каких-то 22 дня, 11 ноября 1860 года, были у одного из притоков Куперс-Крик. Здесь они разбили лагерь для отдыха, но стоянка той же ночью подверглась нашествию крыс, так что путешественникам еле удалось спрятать на деревьях провиант. Утром они выбрали другое место для стоянки ниже по течению и разбили там лагерь, отмеченный в журнале экспедиции под номером 65.
Однако путь экспедиции на этом не заканчивался. Чтобы войти в историю, путешественникам предстояло еще добраться до залива Карпентария на северном побережье Австралии. И как можно скорее. Времени поджидать вторую часть экспедиции у честолюбивого Бёрка не было. Всего после двух суток отдыха он принял судьбоносное решение двигаться дальше.
Руководитель экспедиции снова разделил свой и без того небольшой отряд. Путь на север должны были продолжить всего четверо: Уильям Джон Уиллс, Джон Кинг, Чарльз Грей и, конечно, сам Бёрк. С собой он планировал взять всего одного коня по кличке Билли и шесть верблюдов. План этот был рискованным и вызывал немало возражений: люди намеревались идти дальше без врача, без ученых, с одним только картографом, и с минимумом вещей и провизии. Но убедить честолюбивого начальника дождаться отставших и двигаться дальше, как планировалось, не вышло. На рассвете 16 декабря Бёрк с тремя спутниками двинулся в путь.
Руководителем оставшейся группы был назначен Уильям Браге, которому было поручено разбить у реки постоянный лагерь и ждать возвращения Бёрка и его спутников три месяца, если для этого у ожидающих хватит провизии. Если же группа Бёрка не вернется спустя условленное время или в лагере закончится провиант, этой части экспедиции было велено возвращаться назад к озеру Менинди.
А тем временем четверо шли на север. Погода все так же не способствовала приятному путешествию – становилось все жарче, временами температура доходила до 43oС в тени. Путь был очень тяжел, однако сберегая силы вьючных животных, первопроходцы шли пешком, садясь в седла только в крайнем случае. Люди не жалели себя и шли минимум по 12 часов в день, ни разу не выбившись из этого изматывающего графика. Обо всем этом стало позже известно из дневника Уиллса, которого Бёрк назначил своим заместителем. Отнесшись к этой должности со всей возможной ответственностью, картограф скрупулезно и тщательно записывал свои наблюдения и все, что приключилось с небольшим отрядом в пути.
Впрочем, несмотря на все трудности, расчет Бёрка оказался верным – путешественники двигались довольно быстро. Отряд прошел берегом Куперс-Крик, свернул на северо-запад и пересек каменистую пустыню Стерт, которая сейчас называется пустыня Симпсон. А новый 1861 год первопроходцы встречали уже у озера Мачатти. В начале января путники вышли к холмистой возвышенности, которую Бёрк решил назвать в честь своего друга – гряда Стэндиша. Преодолев ее и перейдя через хребет Селуин, отряд спустился по реке Флиндерс, и уже 11 февраля 1861 года Бёрк и его люди достигли заветной цели – залива Карпентария. Насколько этот нелегкий путь измотал путешественников, можно судить по записям в дневнике Уиллса – с каждым днем они становились все короче и суше.
И все-таки это была несомненная победа, пусть и давшаяся немалой ценой. Отряд Бёрка первым в истории пересек Австралийский континент. Однако долго праздновать путешественники не собирались: им предстоял еще обратный путь длиной 1650 миль.
Обратный путь
Люди и животные были измождены. Кроме того, у отряда почти не осталось запасов питьевой воды, а продуктов даже при самом экономном использовании могло хватить только на неделю. И все же им надо было спешить, чтобы их не застиг в пути сезон муссонов, а с ним проливные дожди.
Уставшие животные не слушались погонщиков, верблюды несколько раз пытались убежать от путников, так что тем приходилось тратить драгоценное время и силы на их поиски и поимку. Но тяжелее всех обратный путь дался коню Билли. Вот что записал в своем дневнике Уиллс: «Когда мы переводили лошадь через реку, на одной из отмелей она так глубоко увязла в зыбучем песке, что нам никак не удавалось ее оттуда вытащить. Наконец мы догадались подкопаться под нее с той стороны, где было поглубже, и с размаху толкнуть в воду, чтобы она поплыла. Мы надежно упрятали свою поклажу и пошли дальше по берегу реки. Однако почва почти повсюду была такой вязкой и зыбкой, что наша лошадь никак не могла по ней передвигаться. Примерно через восемь километров, когда мы пересекали ручей, она снова провалилась в трясину и после этого уже настолько ослабла, что у нас появились сомнения в том, сумеем ли мы вообще заставить ее идти дальше». Неудивительно, что вскоре конем пришлось пожертвовать, его путешественники освежевали и съели, о чем не забыл упомянуть Уиллс: «Целый день не выходили из лагеря – разрезаем на куски и сушим мясо лошади Билли. Лошадь так отощала и была настолько измучена, что нам стало ясно: ей все равно не добраться до конца пустыни. Мы до того изголодались, что решили ее зарезать, пока она еще не издохла, и подкрепиться мясом бедного животного. Мясо оказалось вкусным и нежным, но без малейших следов жира».
Продуктов оставалось все меньше. Бёрк лично делил их ежедневно на 4 порции, которые закрывал сверху бумагой с номерами, и каждый из его спутников выбирал себе номер, не видя, что под ним лежит. При таком способе дележа между изголодавшимися людьми не возникало лишних споров и обид.
Тяжелая ситуация и существование впроголодь в итоге толкнули одного из членов экспедиции на тяжелый проступок. Однажды Уиллс случайно заметил, как Грей, спрятавшись за деревом, тайком ото всех поедает горстями оставшуюся на черный день муку. А ведь именно Грею Бёрк поручил хранение и учет оставшихся у отряда продуктов. Провинившегося Бёрк высек собственноручно, невзирая на жалобы и горячие заверения в том, что у него началась дизентерия и мука была единственным доступным лекарством. После случившегося Грея в команде стали недолюбливать, так что его жалобы на боли в ногах и слабость никто не принимал всерьез, считая, что его просто мучает совесть. Об этом недоверии можно судить по записям Уиллса: «Задержались на пятнадцать минут из-за Грея, который опять притворялся, что не может идти».
Но вскоре стало ясно, что Грей не симулировал. Крепкий бывший моряк, уже не скрывая слез, жаловался на «невыносимые боли в ногах», вскоре его речь стала невнятной и бессвязной, и утром 17 апреля он просто не проснулся. «Этим утром на рассвете Грей умер. Со времени первого приступа он не произнес внятно ни одного слова», – записал в дневнике Уиллс. Погибшего похоронили у озера Куиджи. К тому моменту члены отряда были уже так слабы, что на рытье могилы у них ушел целый день.
Опасаясь подхватить ту же болезнь, оставшиеся стали употреблять в пищу речных моллюсков, листья портулака и семена водного папоротника, но и это не помогло. Первые симптомы болезни начали проявляться и у них: «Наши ноги почти парализованы, так что для каждого из нас самая мучительная задача пройти хотя бы несколько ярдов. Такого ощущения связанных ног я никогда не испытывал прежде и, надеюсь, никогда не испытаю снова. Чтобы подняться с земли, даже без какого-либо груза, требуется усилие. Это внушает неописуемое чувство беспомощности… Бедный Грей, должно быть, очень страдал, а мы думали, что он притворяется», – гласит запись в дневнике.
К счастью, до Куперс-Крик оставалось всего 70 миль. Собрав последние силы, отряд предпринял еще один отчаянный рывок и к вечеру 21 апреля пришел к лагерю № 65, мечтая наконец наесться досыта горячей еды, надеть целые ботинки и сменить рваную одежду, вымыться и залечить многочисленные ссадины, синяки и мозоли.
Но лагерь был пуст.
Брошенные
Растерянные путешественники при свете фонарей немедленно обыскали стоянку, но не нашли ни души. Только на стволе одного из деревьев было вырезано ножом: «Копать в трех футах на северо-запад». Бёрк был настолько измучен и потрясен случившимся, что потерял сознание, и ни Уиллс, ни Кинг не смогли привести его в чувство. Устроив начальника экспедиции поудобнее, они вооружились лопатой и пошли копать в указанном месте. Там обнаружили ящик с провиантом – сушеным мясом, мукой, сахаром, овсянкой и рисом – и бутылку, в которой лежало написанное карандашом письмо от Браге. Он сообщал, что покинул лагерь как раз 21 апреля утром, забрав с собой лошадей, верблюдов и все припасы, кроме оставленных в тайнике, и двинулся в сторону Менинди. Заканчивалось письмо словами: «Если не считать одного человека, которого брыкнула лошадь, все остальные члены экспедиции и животные здоровы».
Как же вышло, что Браге не дождался отряда Бёрка?
Дело в том, что он ждал их уже 126 дней вместо условленных трех месяцев. И, когда отряд не вернулся, Браге решил, что четверо путешественников попросту погибли – или спаслись, выбрав другой маршрут. А между тем у стоящих лагерем у Куперс-Крик людей также заканчивалось продовольствие. Отряд, который должен был вскоре к ним присоединиться, все не приходил – в это время отставшие все еще находились у озера Менинди, где с комфортом ждали, когда же Уильям Райт получит уведомление из Мельбурна о том, что он утвержден одним из руководителей экспедиции и теперь получает жалованье. Уходя, Браге оставил с запасом провианта и письмо, в котором позволил себе несколько приукрасить действительность, написав, что вся группа находится в добром здравии. На самом деле они жестоко страдали от цинги, а один человек скончался в первую же неделю пути. Это хвастовство сбило Бёрка с толку: он решил, что оголодавшие и измотанные, они никак не догонят группу сытых и здоровых людей.
Вечером 21 апреля два отряда разделяли всего 14 миль, однако для измученных долгим путешествием Бёрка, Уиллса и Кинга это расстояние казалось непреодолимым. И догонять ушедших они не стали. Путешественники остались в лагере на несколько дней, чтобы подкрепить силы и отдохнуть, а потом двинулись на юг. Решено было идти не уже знакомой дорогой, а более коротким путем к одному из фортов колонии Южная Австралия у подножия Маунт-Хоуплесс, «Горы безнадежности». Но этот путь был не легче. Истощенные животные переносили его едва ли не тяжелее, чем люди. 28 апреля Уиллс записал в своем дневнике: «Наш сегодняшний переход был очень коротким, потому что не успели мы пройти и мили, как один из наших верблюдов провалился в трясину на краю бочажка и его стало засасывать. Мы перепробовали все средства вытащить его обратно, но напрасно. Почва под ногами была очень зыбкой, и животное проваливалось все дальше. Мы пробовали подсовывать под него ветки, но верблюд этот отличался инертностью и тупостью, и мы никак не могли заставить его сделать хоть малейшую попытку высвободиться самому. Вечером мы прорыли небольшую канавку из бочажка, надеясь, что хлынувшая в нее вода подмоет слой песка и животное всплывет. Однако этого не случилось. Верблюд между тем продолжал лежать совершенно спокойно, как будто ему и дела нет до всего этого. Казалось, что он даже доволен сложившейся ситуацией. На другое утро, найдя верблюда в том же безнадежном положении, мы после еще нескольких неудачных попыток его вытащить потеряли всякую надежду на успех. Пришлось обреченное животное пристрелить. После завтрака мы принялись срезать ножами все мясо, до которого нам только удавалось добраться». После этого случая верблюды начали умирать один за другим, и вскоре у отряда осталось всего одно животное.
Теперь путешественники двигались очень медленно, а вскоре закончилась еда. Некоторое время их спасали встречи с туземцами, о которых не раз упоминается в дневнике Уиллса: «Пятница, 2 мая. Мы следовали по левому берегу Куперс-Крик в западном направлении, как вдруг наткнулись на стоянку туземцев, разбитую прямо посреди высохшего русла реки. Они как раз кончали завтракать и великодушно предложили нам немного рыбы и пирога. Единственное, чем мы могли им отплатить, – это дать несколько рыболовных крючков и сахара».
«Среда, 7 мая. Пройдя около 17 километров, мы наткнулись на нескольких аборигенов, которые ловили рыбу. Они дали каждому из нас по полдюжины рыб и объяснили нам жестами, что мы можем пройти к их стоянке, где нам дадут еще рыбы и хлеба. Показав этим людям, как разжигать костер при помощи спичек, мы доставили им явное удовольствие, тем не менее они не выразили ни малейшего желания их приобрести».
Но даже помощь аборигенов не смогла спасти отряд Бёрка. Первым приближение смерти почувствовал Уиллс и, осознав, что не может двигаться дальше, попросил товарищей оставить его в заброшенной хижине туземцев. Они покинули его 29 июня, забрав с собой письмо, адресованное его отцу: «Это, вероятно, последние строки, которые ты получишь от меня. Мы на пороге голодной смерти не столько от абсолютного желания пищи, сколько от желания пищи, которой у нас нет».
А всего два дня спустя закончились силы и у Бёрка. Понимая, что у Кинга вряд ли хватит сил вырыть могилу, он велел после смерти просто оставить его и также написал прощальную записку: «Кинг вел себя благородно, и надеюсь, что, если он останется в живых, его вознаградят по заслугам. Он оставался со мной до последней возможности и покинул меня по моему приказу; я приказал ему оставить мое тело непогребенным и перед уходом вложить мне в руки пистолет. Мы исполнили свой долг, но нас не дождались…»
Молодому Джону Кингу повезло – его, уже умирающего, подобрали и выходили сердобольные аборигены. 15 сентября его встретили в одном из поселений бушменов люди из поисковой партии, разыскивающие пропавшую экспедицию Бёрка. Но только спустя несколько десятков лет, когда, наконец, были найдены журнал экспедиции и дневники Уиллса, исследователи сумели восстановить ход событий первой экспедиции, прошедшей через Австралийской континент.
Итак, экспедиция Бёрка добилась поставленной цели и получила свои лавры первопроходцев. И все же не слишком ли высока была цена за покорение Австралии? Недаром в одной из статей Мельбурнской газеты «Герольд» про последнего выжившего из отряда Бёрка писали так: «В свое время при виде Данте люди говорили: «Вот идет человек, вернувшийся из преисподней». Эти слова хочется повторить сейчас, глядя на Джона Кинга».
