Хватка США слабеет. «Мировой жандарм» больше не в силах сдерживать противников в одном из самых нестабильных регионов планеты. Военные действия понемногу охватывают все новые страны. Очередным очагом напряженности в июне стал Ирак. Как происходит и чем грозит изменение равновесия сил на Ближнем Востоке?
Горячий июнь
Стрельба и взрывы – обычное дело в современном Ираке. С момента американского вторжения и падения правительства Саддама Хусейна в 2003 году страна не знала мирных дней. Правительственным силам – ни до, ни после вывода штатовских военных – так и не удалось разобраться с разномастными боевиками, бросающими вызов официальному Багдаду.
В конце 2013 года главным оплотом суннитской группировки «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ) и союзных ей вооруженных отрядов стала западная провинции Анбар. В декабре в руках повстанцев оказались города Фаллуджа и Рамади, откуда боевики совершали набеги на соседние территории.
Официальные силы безопасности Ирака предпринимали ответные рейды, применяли тяжелую артиллерию и авиацию, но коренным образом изменить ситуацию не могли. Понеся потери, боевики отступали, перегруппировывались и вновь возвращались. Надежным тылом им служила охваченная хаосом гражданской войны Сирия. Там они залечивали раны, там добывали боеприпасы, там планировали новые акции.
За период с 2003 по 2013 годы в Ираке произошло более 31 тыс. терактов, в которых погибли почти 13 тыс. человек!
«Исламское государство Ирака и Леванта» («ад-Даулят аль-Исламийя фи ль-Ирак уа аш-Шам»), сокращенно ИГИЛ – повстанческая исламистская группировка, объединившая в 2006 году целый ряд мелких боевых групп. Придерживается суннитской ветви ислама. С момента создания претендовала на территорию 8 из 18 иракских провинций (тех, где большинство составляют сунниты). Численный состав организации в канун июньских событий оценивался в 3–5 тыс. человек. Боевики ИГИЛ несут ответственность за множество нападений на иракских военных и представителей властей, сотни терактов. Многие принимали непосредственное участие в боевых действиях на территории Сирии.
Несмотря на то, что отцом-основателем ИГИЛ считается видный деятель «Аль-Кайды» Абу-Мусад аз-Заркави, с главным террористическим пугалом западной прессы иракские джихадисты не в ладах. В феврале 2014 года «Аль-Кайда» официально отреклась от всякого сотрудничества с ИГИЛ. Более того, ее сирийский «филиал» – Фронт ан-Нусра – начал против прежних соратников боевые действия. В столкновениях между двумя группировками с начала года погибли почти 2 тыс. человек.
Летом 2014-го тактика ИГИЛ изменилась. Хотя начиналось все традиционно.
5 июня джихадисты взорвали полицейский участок Самарры и, расстреляв несколько КПП, на пикапах ворвались в центр города, заняли административный комплекс и две главные мечети. Прибывшее из столицы подкрепление выдавило боевиков из города. С обеих сторон погибло несколько десятков человек. Военные отправили в столицу победную реляцию и сочли свою миссию выполненной. Но не тут-то было.
6-го полыхнуло в Мосуле – втором по величине городе Ирака. Опять перестрелки, взрывы, но на этот раз джихадисты отступать не спешили. На следующий день бои в городе возобновились с прежней силой. А 9-го улицы покинули… правительственные войска. Точное количество жертв неизвестно. Но, похоже, потери верных официальному Багдаду сил оказались столь велики, что иракская армия не просто отступила, а в панике бежала, оставляя противнику города и веси.
В ночь с 9 на 10 июня Мосул окончательно оказался в руках ИГИЛ. Боевики завладели телецентром, административными зданиями, полицейскими участками и международным аэропортом вместе с оставленными там самолетами. По некоторым данным, в их руках также оказались денежные хранилища нескольких банков на общую сумму (наличными и золотыми слитками) более 400 млн. долларов!
Дальше наступление джихадистов продолжалось со стремительностью лавины. Уже 8 июня отряды боевиков стали распространяться на восток. После падения Мосула процесс только ускорился. Области Хавиджа, Заб, Эр-Рияд и Аббаси – к западу от города; Киркук, Рашад и Янкаджа – к югу были захвачены практически без сопротивления. 11 июня пал Тикрит, важный стратегически (расположен всего лишь в 160 км от Багдада) и идеологически (родной город Саддама Хусейна).
В последующие дни список захваченных городков и провинций только пополнялся. Правительственные силы контратаковали, но очень неуверенно. Многие объекты попали в руки боевиков только потому, что при их приближении полицейские и военные просто разбегались. Этому немало способствовали кровавые расправы, чинимые джихадистами над пленными противниками. Счет казненных ими иракцев идет как минимум на сотни. Одновременно страну заполонили огромные толпы беженцев. Как утверждают местные источники, из одного Мосула в Курдистан бежало почти 500 тыс. человек.
«В Багдаде ситуация ухудшается. Люди вооружаются и готовятся сражаться друг с другом. В будущем я вижу лишь убийства и насилие. Если ничего не изменится, скоро Ирак превратится в страну сирот и вдов», – так комментировал журналистам ситуацию беженец-шиит из Багдада.
Апофеозом военных успехов исламистов стало провозглашение 29 июня захваченных территорий Исламским Халифатом. Об этом заявил официальный представитель ИГИЛ Абу Мухаммед аль-Аднани в ролике, размещенном на YouTube.
Бессильный Багдад
Паническое отступление правительственных войск фактически парализовало политическое руководство страны. Еще 10 июня спикер иракского парламента Усама ан-Наджейфи заявил, что «Ирак стал объектом внешней агрессии со стороны боевиков группировки. И в настоящее время происходит вторжение экстремистов ИГИЛ по всей стране». В тот же день премьер-министр Ирака Нури Аль-Малики призвал депутатов собраться на чрезвычайную сессию, чтобы объявить в стране чрезвычайное положение и мобилизацию. Однако его не услышали.
К 12 июня собрать кворум в парламенте так и не удалось (часть суннитских и курдских депутатов попросту проигнорировали приглашение на заседание). В результате воевать пришлось так, без официального объявления ЧП. Это стало зримым свидетельством глубокого раскола правящей элиты.
Конечно, немедленно начались и поиски виновных. Благо ходить далеко было не надо. Вот, например, цитата из заявления Атиля аль-Нуджафи, губернатора провинции Найнава: «Аль-Малики очень долго принимал решение о необходимости вмешательства в происходящее в Курдистане. Премьер предпочел поверить разведданным своих военачальников, которые были заведомо ложными, и не прислушался к нашим докладам. В результате из-за различных слухов и домыслов и рухнула вся система безопасности в Мосуле и Киркуке».
Здесь уместно сказать несколько слов о премьер-министре Ирака, оказавшемся у руля в такое сложное время.
Нури аль-Малики пришел к власти в 2006 году, когда в Ираке формировалось очередное правительство. Его предшественник не справился с улаживанием постоянных конфликтов в руководстве антисаддамовской коалиции и был отправлен в отставку. Нового премьера подобрал… американский посол Залмай Халилзаж. Что опять-таки не удивительно, ведь страна была фактически оккупирована США, и правительство держалось на штыках штатовских военных в той же степени, что и на голосах избирателей.
Главным достоинством кандидата считалось то, что, цитируем посла: «…Малики является человеком, не зависящим от Ирана, позиционирующим себя как араб и националист прежде всего».
На поверку независимость от Ирана оказалась весьма условной. Ведь в стране, где большая часть населения, скажем так, не очень жалует заокеанских «освободителей», опираться исключительно на поддержку Вашингтона было бы чистой воды политическим самоубийством. Тем более что сам аль-Малики в религиозном плане был, конечно же, шиитом (к суннитам, пользовавшимся расположением Саддама Хусейна, американские союзники не слишком благоволили), а потому тяготел к Тегерану.
Большинство современных последователей ислама принадлежат к суннитской ветви. Но в Иране господствующим является шиитское направление. Поэтому Тегеран является естественным центром притяжения шиитских общин по всему региону. В первую очередь, конечно, духовным. Хотя на Ближнем Востоке грань между религией и политикой весьма зыбкая…
В 2010 году, после победы на парламентских выборах партии аль-Малики, обеспечившей ему второй премьерский срок, тон «проамериканского» кандидата существенно изменился. «Я считаю себя другом Соединенных Штатов, но не человеком Америки в Ираке», – говорил премьер своим советникам. – «Я избран народом и парламентом Ирака. Все вопросы безопасности должны согласовываться со мной, нельзя принимать решения в одностороннем порядке».
Одновременно в политике Багдада все четче проявлялся «шиитский крен». Единоверцы премьера получали высокие посты и выгодные контракты, представители влиятельных меньшинств – сунниты и курды – ничего или почти ничего. Отдельным камнем преткновения между тремя влиятельными группами стал раздел нефтяных доходов, поступаться которыми аль-Малики желанием не горел.
В общем, к моменту наступления ИГИЛ, горшки на политической кухне иракского премьера были побиты столь основательно, что саботажем в парламенте и резкой критикой со стороны соратников по правительству экспертов удивить было сложно.
Собственный заместитель (и по совместительству самый высокопоставленный курд в правительстве Ирака) аль-Малики – Нури Шавес – бросил в лицо шефу: «Вы уничтожили нашу страну, а тот, кто уничтожил страну, не способен спасти ее от кризиса». И добавил, что министры-курды воздержатся от участия в заседаниях кабинета. На неопределенный срок.
В ответ аль-Малики попытался обвинить курдскую общину в потворстве террористам. «Мы не будем молчать о том, что Эрбиль (столица Крудистана – ред.) стал пристанищем баасистов (сторонников Саддама Хусейна – ред.), ИГИЛ, «Аль-Кайды» и террористов». Оппоненты только пожали плечами и порекомендовали сравнить успехи иракской армии в центральной части страны с действиями «пешмерги» (так называют курдские военизированные отряды) на севере. Там и впрямь наступление боевиков было остановлено быстро и эффективно.
Частичную поддержку правительству оказали лишь духовные лидеры шиитов. В частности, Абдель Махди аль-Карбалаи, официальный представитель влиятельного аятоллы Али аль-Систани, обратился к единоверцам, призывая всех способных носить оружие выступить против боевиков. Правда, сам аль-Систани потом высказался в том духе, что воевать против террористов, конечно, надо, но руководить этим процессом лучше бы кому-нибудь более авторитетному, чем аль-Малики.
В общем, все сходятся во мнение, что удержаться на посту до июля иракский премьер смог только потому, что его противникам так и не удалось договориться, кем именно его заменить. Но вечно так продолжаться, конечно, не будет. Другой вопрос, что ждет сам Ирак?
Иракский пасьянс
Вопрос, как будет развиваться ситуация в ближайшие недели и месяцы, отнюдь не праздный. Имея рядом горящую Сирию и беспокойную Палестину, скатывающийся в хаос Ирак способен окончательно дестабилизировать весь регион. А заодно и мировые рынки нефти – добывать «черное золото» под пулями джихадистов будет непросто.
Самый пессимистичный сценарий выглядит следующим образом.
ИГИЛ с союзниками продолжает успешное движение к Багдаду, иракская армия по-прежнему бежит – и в итоге Халифат из курьезной заявки превращается в политический факт. Да, не признанный мировым сообществом, но осуществляющий относительно эффективный контроль над территорией и представляющий собой реальную угрозу соседям.
Тут дело в том, что ребята из ИГИЛ к границам относятся весьма своеобразно. Само слово «Левант» в названии организации означает обширный регион, куда включают все восточное побережья Средиземного моря. То есть Сирию, Ливан, Израиль, Иорданию, Палестину и Турцию. Сами боевики думают именно в таком ключе. «Мы участвовали в боях за сирийский город Шаму, а в ближайшие дни отправимся воевать в Ирак. А потом, если будет на то воля Аллаха, вернемся и пойдем дальше в Иорданию и Ливан, безо всяких проблем», – делился с журналистами один из них.
Первой потенциальной жертвой самопровозглашенных халифов специалисты называют Иорданию. С иракской стороны граница уже фактически не охраняется. А в самом хошемитском королевстве может найтись немало тех, кто с удовольствием станет под черные знамена ИГИЛ.
Теоретически, подобное новое государство может рассчитывать на поддержку наиболее радикальных в религиозном отношении кругов Саудовской Аравии и некоторых других стран Персидского залива. Результат будет один – большая кровь.
Впрочем, большинство экспертов полагает, что боевиков все же удастся остановить. Об очередном вторжении США речь, правда, не идет. Обама уже доказал, что ввязываться в новые военные авантюры он не готов. Но помощь оружием и инструкторами США все же окажут. Плюс поддержка с воздуха. Недаром ведь поближе к Ираку перебросили авианосец «Джордж Буш».
Вполне может оказаться, что рука об руку с американцами против ИГИЛ будут воевать и иранцы. Президент Рухани пообещал своему багдадскому коллеге помощь и поддержку. А журналисты упорно муссируют слухи, что на территории Ирака уже находятся подразделения иранского спецназа.
Что ж, общие интересы иногда творят чудеса.
Араш Арамеш, политолог: «Вероятность взаимного сотрудничества США и Ирана довольно высока. Как вы знаете, они уже действовали сообща в 2001 году после нападения на Ирак и в 2003-м Иран помогал Соединенным Штатам… Интересно, что краткосрочные и долгосрочные стратегические интересы Ирана и США в регионе совпадают.Это может стать причиной сотрудничества».
Военная победа над повстанцами, впрочем, не гарантирует Ираку безоблачного будущего. Среди экспертов немало тех, кто полагает само выживание Ирака как государства весьма сомнительным. Рассуждения примерно таковы.
Единственной боеспособной силой в Ираке сегодня остаются курды. Они не только не пустили террористов на свою территорию, но и заняли ряд прилегающих районов, юридически не относящихся к курдской автономии. Например, нефтеносный Киркук. Правительственная армия сбежала оттуда еще в середине июня, и теперь регион находится под охраной «пешмерги». Памятуя о яростных спорах, кому принадлежит право контролировать огромные запасы черного золота, можно предположить, что сами курды из Киркука не уйдут.
Тем более что в Эрбиле уже вовсю рассуждают о референдуме. Единственный вопрос, который может быть вынесен на голосование в такой ситуации – провозглашение независимости Курдистана. Об этом, не скрываясь, пишут тамошние газеты и говорят местные политики. Если подобный плебисцит состоится – на Ираке можно ставить крест. Вернуть Курдистан под руку Багдада будет уже невозможно. Да и оставшаяся часть страны, скорее всего, будет поделена между конкурирующими группировками.
Найдутся и внешние силы, заинтересованные в усилении раздробленности. Кому-то придется по вкусу продавать всем воюющим сторонам оружие. Кто-то позарится на нефтяные богатства (большие западные компании уже свернули свою работу в стране, но у них могут оказаться успешные конкуренты – помельче, но готовые на риск). Кто-то, наконец, может попытаться использовать новые государства в геополитических играх (столкнуть курдов с иранцами и турками или, к примеру, втравить суннитский Халифат в открытый конфликт с Израилем).
Увы, самым маловероятным сценарием представляется восстановление в Ираке статус-кво. Процесс, похоже, зашел уже слишком далеко. А значит, «балканизация» Ближнего Востока продолжается. И, к сожалению для человечества, конца этому губительному движению не видно.
