Надоедливая реклама сделала для нас знаменитым миллионера по фамилии Жиллетт. Сам Кинг Кэмп был очень необычным бизнесменом. И в первую очередь он мечтал не о богатстве, а о создании идеального государства, в котором все было бы общим.
На рубеже XIX – XX веков в Европе и Америке были рождены и воплощены в жизнь множество идей, каждая из которых по-своему изменила мир. Автором одной из них стал Кинг Кэмп Жиллетт, «король лезвий», основатель бритвенной империи Gillette.
Хорошо продается то, что тиражируется. Жиллетт одним из первых понял это, сделав упор именно на простоте производства и доступности бритв каждому. Его изобретением, считают исследователи, открылась эпоха «одноразовости».
Впрочем, сама личность короля была очень неординарной. Впитав от отца жажду изменить жизнь к лучшему и унаследовав твердый характер и подвижность ума, Кинг Жиллетт никогда не сидел на месте и до конца жизни придумывал новое и совершенствовал старое. Некоторые из его идей так и остались нереализованными, другие же до сих пор развиваются последователями.
Рождение короля
Кинг Кэмп появился на свет 5 января 1855 года в семье успешного предпринимателя, владельца скобяной лавки Джоржа Жиллетта. Детство изобретателя прошло в штате Висконсин в маленьком провинциальном городке Фон-дю-Лак, название которого переводится с французского как «дно озера». Жизнь в тихом поселении была спокойной и размеренной, каждый день похож на предыдущий – устоявшиеся обычаи, посещения церкви по воскресеньям, семейные обеды…
Джордж понимал, что скука рано или поздно погубит его и подрастающего сына. Именно поэтому, посоветовавшись с супругой, Жиллетт-старший принял решение переехать в Чикаго, крупный промышленный город с широкими возможностями. За годы жизни в Фон-дю-Лаке Жиллетты накопили крупную сумму денег. Ее хватило, чтобы не только обустроиться на новом месте, но и открыть свое дело. От продажи скобяных изделий семья перешла к обслуживанию и ремонту швейных машин.
Работа приносила немалый доход и сулила семье безбедную жизнь, но беспощадный Чикагский пожар 1871 года внес свои коррективы в эти планы. Вместе со сгоревшими кварталами города исчезла и мастерская Джоржа. Жиллетт-старший, убитый горем, искал утешения на дне бутылки и вскоре умер. 16-летний Жиллетт-младший остался единственным мужчиной в семье, и ему предстояло заботиться о своей матери.
Надо отметить, что и мать Кинга, Фанни Кэмп, не сидела, сложа руки. С малых лет увлеченная кулинарией, в 1887-м она выпустила книгу необычных рецептов под названием «Кухня Белого дома» и получила за нее немалый гонорар. Вырученные деньги пришлись как нельзя более кстати – они позволили Жиллеттам расплатиться с долгами и даже купить Кингу деловой костюм.
Будущий изобретатель занялся торговлей. Он устроился коммивояжером в скромную чикагскую компанию по продаже бытовых мелочей и с тех пор много разъезжал по стране и миру. Работа пришлась Жиллетту-младшему по душе. Торгуя различными товарами – от зубочисток до кускового мыла – он заключил немало контрактов с европейскими странами. Дела компании шли в гору, и Кинг Кэмп, чья заслуга в этом была неимоверно велика, числился на хорошем счету. Но в душе у энергичного и удачливого молодого человека росло недовольство собой. Он не желал всю жизнь продавать плоды чужих творений – ему хотелось самому изобрести что-то уникальное. И если это когда-то не удалось его отцу, у него, Кинга, обязательно получится. Он станет таким же известным, как и его современники Белл и Эдисон. Но что бы придумать? На этот вопрос ответа пока не было.
На пути к мечте
В 35 лет Кинг Жиллетт женился на дочери предпринимателя-нефтяника Атланте Гейнс. Вместе с ней он перебрался в Бостон, где в той же должности, что и до этого, поступил на работу в фирму Crown Cork & Seal. Теперь он продавал штопоры, латунные пивные пробки с гофрированной кромкой и винные крышки с внутренней прокладкой, которые придумал и запустил в производство хозяин фирмы Уильям Пейнтер.
Многие завидовали Пейнтеру, ведь он был очень успешным предпринимателем, но Кинг так искренне и неподдельно восхищался своим боссом, что они быстро подружились. Вскоре их совместные воскресные обеды стали доброй неизменной традицией. Друзья сошлись на почве интереса к новейшим изобретениям, инженерии, и за рюмкой французского коньяка или бокалом калифорнийского вина, не стесняясь, делились своими мечтами и фантазиями. И вот как-то раз, когда речь зашла о его собственных достижениях, Пейнтер спросил Жиллета: «Кинг, вот ты хочешь изобрести что-нибудь необычное. А знаешь, что мне пришло в голову? Ведь, может быть, главная прелесть моей пробки в ее дешевизне и недолговечности. Открыл бутылку, пару раз закрутил туда-сюда, и все – на помойку. Подумай об этом!».
И Кинг действительно задумался. А ведь и правда, не обязательно было изобретать что-то абсолютно новое, можно просто изменить взгляд на уже существующие вещи. Те самые, которыми мы пользуемся каждый день и которые часто покупаем. И свести их к более простой модели «сделал – использовал, использовал или сломалось – выбросил, выбросил – купил новое». Именно этого требовала от изобретателей эпоха.
Но какой из предметов частого использования можно упростить до этой схемы? В поисках ответа Кинг, как в школьные годы, обратился к словарю. Он искал слова, вчитывался в них и анализировал со всех сторон.
Из воспоминаний Кинга Кэмпа Жиллетта: «Изобретение нового товара повседневного спроса с непродолжительным сроком использования превратилось для меня в навязчивую идею. Я перебирал в памяти почти все человеческие потребности, все сферы деятельности человека, но почти безрезультатно».
Так Жиллетт придумал новую резиновую прокладку для крана, состоящую из поршня и втулки, несколько разновидностей электрических проводников, удобный прорезиненный вентиль – но все это точно не могло принести ему известность и богатство. Требовалось нечто более существенное, но ничего не приходило в голову. И все же Жиллетт не отчаялся. Он точно знал, что рано или поздно образ нового изобретения появится сам. Так и вышло.
Через тернии к звездам
Идея возникла совершенно случайно во время утреннего бритья. Позже сам Жиллетт вспоминал: «Я взглянул в зеркало и, начав бриться, тут же обнаружил, что моя бритва безнадежно тупа. Она была не просто тупа, а именно безнадежно. Заточить ее самому мне было не под силу. Нужно было идти к парикмахеру или в точильную мастерскую. Я стоял, растерянно глядя на бритву, и вот тут-то в моей голове и родилась идея. Или картина. Не знаю. Во всяком случае, я точно знаю, что в этот миг и родилась жиллеттовская бритва. Я увидел ее целиком, в одну секунду задал себе десятки вопросов и ответил на каждый из них. Все происходило быстро, как во сне, и напоминало скорее откровение, чем рациональное размышление».
Новая бритва должна была избавиться от недостатков привычной вещи. Во-первых, стать компактной, чтобы занимать как можно меньше места в чемодане и спокойно умещаться в любой карман; во-вторых – быть дешевле любой другой бритвы, чтобы новую жиллеттовскую мог позволить себе каждый; в-третьих – наконец стать безопасной.
Историческая справка: Мода на бритье была введена Сципионом, прославленным окончательной победой над Ганнибалом в 202 году до н.э. Именно он стал использовать бритву каждый день, подавая заразительный пример всем своим подчиненным. Позже отсутствие бороды стало чуть ли не отличительной чертой знатных слоев римского общества.
К концу XIX века бритвы не претерпели практически никаких изменений со времен изобретения их в Древнем Египте, когда они делались из меди или бронзы. Чуть позже лезвия стали железными, не менее опасными, но более пригодными для ежедневного использования. Бритва представляла собой острие, вертикально впаянное в рукоять. Идея Жиллетта заключалась в том, чтобы заточить лезвие с одной стороны, перевести его, а, возможно, и пару лезвий, в горизонтальное положение и перпендикулярно к ним прикрепить рукоять. При этом, как только лезвие затупится, его можно будет выкинуть и заменить новым.
Ошибки быть не могло, Кинг наконец-то нашел, к чему стремился! В своих воспоминаниях он писал: «Я стоял и улыбался, как последний глупец. Собственно, я и был глупцом. Я ничего не понимал в бритвах, а в свойствах стали разбирался и того меньше». Да, одно дело – придумать, и совсем другое – воплотить в жизнь. Необходимо было рассчитать толщину стального лезвия, чтобы оно было и гибким, и прочным одновременно, понять, как можно его заточить, какой формы и из чего изготовить станок, и главное, с помощью чего закрепить на нем лезвие. Но как, если нет соответствующих знаний в области инженерии? Звонок Кинга жене, гостившей на тот момент в Огайо, со словами «Готово. Наше будущее обеспечено!» был явно поспешным. Ведь новоиспеченный изобретатель, не имевший на тот момент никакого четкого плана, решил действовать методом проб и ошибок.
Всего и побольше!
Кинг отправился на экскурсию в строительный магазин. Он ходил между прилавками и размышлял.
Для лезвий вполне подойдет стальная лента, которая обычно используется для производства часовых пружин. Из фунта такой 16-центовой полосы, по скромным подсчетам, должно получиться не меньше 500 лезвий! Также нужно обзавестись столярными инструментами и материалами, из которых можно было бы сделать рукоять. А для эскизов обязательно понадобится бумага, линейка и чертежный карандаш. Не жалея времени и сил, Жиллетт полностью погрузился в работу. Но первая неделя его упорных трудов не дала результатов.
Из воспоминаний Кинга Кэмпа Жиллетта: «Не получив технического образования, я и не подозревал, что мне требовалась сталь особого качества, значительно более дорогостоящая, чем та, с которой я начал свои эксперименты».
Тогда еще Кинг даже не задумывался о том, чтобы обратиться за помощью к инженерам-профессионалам. Вновь и вновь ломая дешевые лезвия, Жиллетт истратил на эксперименты больше 25 тыс. долларов. Он обустроил в кабинете лабораторию и просиживал там все свободное время на протяжении многих лет. Нужна была другая сталь и технология, чей-то свежий взгляд. Но друзья, которым он рассказывал о своей идее, считали ее бессмысленной и даже болезненно навязчивой. А когда изобретатель все-таки спросил совета у специалистов, те ответили, что закалить лезвия из стали такой толщины попросту невозможно – они все равно будут рассыпаться. Но Жиллетт не принимал их доводы всерьез. Он нутром чувствовал, что должен быть способ добиться желаемого.
«Жиллетт – для успешных мужчин»
Подходящего человека Кинг встретил только через 6 лет после того знаменательного утра. Им оказался выпускник Массачусетского технологического института Уильям Никерсон, который, проникшись идеями изобретателя, смог наконец сдвинуть дело с мертвой точки. Уильям не только подобрал подходящую сталь и придумал, как зафиксировать ее на рукояти, но и собственноручно создал станок для затачивания лезвий нужного типа.
Мечта будущего бритвенного короля исполнялась! Теперь можно было заняться производством первой партии товара. Однако сначала им с Никерсоном необходимо было собрать начальный капитал для закупки материалов. Все свои сбережения Жиллетт истратил за годы экспериментов, а у бедного выпускника за душой не было ни гроша. Поэтому они обратились за помощью к своим знакомым, среди которых даже был «пивной» гений Джон Джойс. Кинг убедил друзей в успехе кампании, и они, все еще испытывая недоверие, согласились дать деньги на регистрацию фирмы. Что и случилось в сентябре 1901-го. Так начало века ознаменовалось открытием «Американской компании безопасных бритв». Но средств на производство по-прежнему не хватало.
Однако предприимчивый ум Жиллетта нашел решение. Изобретатель объявил, что их компания, в штате которой числилось всего 8 человек, стоит никак не меньше полумиллиона долларов. Конечно же, это была авантюра, но она привлекла внимание инвесторов, и 40% акций, пущенных в продажу по минимальной стоимости, вмиг раскупили. Так в руках бритвенного изобретателя оказалось 5 тыс. долларов, а в октябре был получен патент на производство одноразовых лезвий.
И вот когда, казалось бы, ничто не могло помешать акционерам в одночасье разбогатеть, снова вернулась мода на бороды. Европейская элита словно сговорилась против Жиллетта. Теперь то там, то тут стали появляться фотографии бородатых аристократов, и все молодые люди пытались им подражать. Идти против течения означало провал. И Кинг и его соратники решили найти нечто среднее, что не спорило бы с модой, но и не ущемляло интересов компании. Тогда на лице Жиллетта и логотипе компании появились усы. Это не оставил без едкого замечания Теодор Рузвельт, которому Жиллетт немного позже, в 1910-м, предложил миллион долларов за то, чтобы тот возглавил один из его проектов в штате Аризона. Но президент отказался: «Я бы с радостью, – отшутился он, – но, честно говоря, я не очень доверяю человеку, который делает бритвы и носит усы».
«Это должен иметь каждый военный!»
Первые жиллеттовские бритвы запустили в продажу по 5 долларов, что на тот момент было совсем не дешево – средняя зарплата в США составляла тогда около 100 долларов. Поэтому в тот год была продана всего 51 бритва. Практически обнищавший Кинг вынужден был снова искать работу. Благо Уильям Пейнтер не бросил старого друга и не просто взял его обратно в Crown Cork & Seal, но и предложил возглавить одно из британских отделений фирмы.
Однако свое дело Кинг так и не бросил. Немного передохнув, Жиллетт снова ринулся в бой. Будучи опытным и находчивым коммивояжером, изобретатель нестандартно подошел к продаже бритв. Он стал отдавать станки ниже себестоимости в надежде неплохо заработать на реализации лезвий, которые покупатели будут менять намного чаще. Так и вышло. Уже в 1902 году в названии компании стала фигурировать фамилия изобретателя, а в 1903-м в Бостоне открылась фабрика по производству станков и лезвий Gillette. В тот же год, к счастью акционеров, продажи возросли до 50 станков и 168 сменных лезвий. Восторженные отзывы быстро облетели Америку, и два года спустя Жиллетт продал уже 91 тыс. бритв и к ним 123 тыс. лезвий. Дела компании шли в гору. К 1908-му на американское изобретение обратил внимание весь мир, и фирма реализовывала товаров уже на 13 млн. долларов в год. Было запущено производство в Канаде, Германии, Англии и Франции.
Окончательно компания развернулась в годы Первой мировой войны. Тогда в целях гигиены всех солдат обязали бриться начисто, а постоянные перемещения войск с места на место требовали мобильности и простоты в использовании. Правительство не поскупилось и заказало у Жиллетта 36 млн. станков и лезвий.
К концу войны фирма продавала уже около 120 млн. лезвий в год, а молодым людям была привита новая мода на «чистое и гладкое бритье». Тогда же появились первые подарочные наборы в жестяных коробках.
«Жиллетт – лучше для мужчины нет»
Жиллетт одним из первых стал рекламировать свои изобретения, бесплатно раздавая их людям. Причем он не просто дарил станки и лезвия, но и прикладывал к ним маленькие бонусы: складные ножи, конфеты и шоколадки, консервы, кофе и жевательные резинки. Это небывало повысило спрос на товары Gillette. Производством заинтересовались и другие компании. Теперь, когда неизбежно подступал срок истечения патента, конкуренты быстро стали перестраивать свои заводы, чтобы тоже изготавливать одноразовые лезвия. Жиллеттовская империя могла потерпеть крах, ведь соперники, как докладывала разведка, собирались продавать свои товары в несколько раз дешевле.
Подвижный ум изобретателя и здесь нашел выход из ситуации. Жиллетт усовершенствовал модели станка и лезвия и снизил их стоимость до 1 доллара. Полгода до окончания срока патента стали самыми прибыльными за всю историю существования компании.
Из воспоминаний Кинга Кэмпа Жиллетта: «Я не знаю другого такого же товара повседневного индивидуального спроса, как наша безопасная бритва. В своих путешествиях я встречал ее везде – от рыбацкого поселка на севере Норвегии до пустыни Сахара».
Конкуренция все же нанесла существенный урон бизнесу. Но вместо того, чтобы нападать и защищаться, фирма решила пойти более хитрым путем. В 1930 году она слилась с главным соперником – компанией Auto Strop Генри Дж. Гейсмана, наладившего производство двусторонних лезвий.
Gillette расширяла свои владения вплоть до Второй мировой войны. Новые усовершенствования принесли бритве иной облик. Сам станок стали изготавливать исключительно из пластмассы, а лезвие закреплялось уже в корпусе. Теперь бритва целиком стала одноразовой и после использования выбрасывалась. К новой модели наладили и производство различных кремов, лосьонов и бритвенных аксессуаров. В жизнь вошли также бритвы для женщин. Эти новшества были одними из последних достижений Кинга. Затем он продал большую часть акций и купил дом в тихом месте, окруженный целебными апельсиновыми садами. В 1932 году Жиллетт скончался в Калифорнии, оставив после себя небезразличных к бритвенному делу людей.
«Из всех великих изобретений одноразовая бритва – величайшая из мелочей!» – сказал он миру напоследок.
«Жиллетт – лучшее на все времена»
После Второй мировой войны жиллеттовская бритва коренным образом изменилась. Безопасные многорядовые кассеты вытеснили сменные лезвия. А спустя еще 10 лет мир с телевизионных экранов взорвала сенсационная новинка: подвижная головка Mach с тремя суперострыми лезвиями. 40-миллиардные продажи стали итогом отличной полувековой работы компании, поглотившей около полусотни мелких фирм. Спустя столетие Gillette могла похвастаться уже не только производством бритв и аксессуаров к ним, но и товарами для ухода за зубами Oral-B, перьевыми ручками Parker, бытовыми аккумуляторами Duracell, электротехникой Braun.
Gillette обеспечивала рабочими местами свыше 40 тыс. человек, и имела ежегодный оборот 9,25 млрд. долларов. В 2005 году фирму, оцененную в 57 млрд. долларов, купила корпорация Procter & Gamble.
Утопические мечты Жиллетта
Фантазии Жиллетта распространялись не только на изобретения. Еще во времена, когда он искал идею нового товара, Кинг построил в своей голове образ совершенного мира. Копившиеся долгие годы мысли в 1894 году он изложил в книге «Куда идет человечество».
Современный мир, по мнению изобретателя, нуждался в переустройстве и полном уничтожении капитализма, причем чем скорее, тем лучше.
Из воспоминаний Кинга Кэмпа Жиллетта: «Если бы я верил в дьявола, то был бы уверен, что конкуренция во имя наживы – самое гениальное его изобретение».
В качестве Эдема бритвенный король избрал канадскую провинцию Онтарио – уютное тихое место в окружении Великих озер. Там, считал Жиллетт, нужно построить огромный, совершенный город-небоскреб Метрополис, способный уместить все население Соединенных Штатов. Люди в нем будут трудиться в государственных монополиях на благо общества, совместно завтракать, обедать и ужинать, а вечерами цивилизованно отдыхать в фойе. На Ниагарском водопаде Кинг планировал поставить экологически чистую электростанцию, которая бесконечно будет снабжать энергией все дома и предприятия. У жителей идеального города не будет денег, но при этом каждый будет полновластным акционером Метрополиса. Людям будут чужды зависть, конкуренция и войны. И их души наполнятся счастьем и безмятежностью. По задумке изобретателя, Метрополис рано или поздно должен был послужить положительным примером для других стран, которые также объединятся в города, а позже сольются и станут одним цельным миром без границ – Единым Обществом.
К своим идеям Жиллетт вернулся позже, уже успешным и состоятельным бизнесменом. В 1910 году он написал вторую книгу – «Мировая Корпорация». Но на этот раз Кинг не ограничился только словами. Он отправился в Аризону, и, не теряя времени даром, зарегистрировал там организацию с таким же названием, возглавить которую Жиллетт и предложил Теодору Рузвельту. Теперь на осуществление своей мечты Кинг готов был потратить все честно заработанные 200 млн. долларов. Но президент, сведя ответ к шутке, от предложенной ему должности отказался. Не поддержали изобретателя и экс-президент Уильям Тафт, и автомобильный гений Генри Форд, назвавший идею Кинга «полнейшим абсурдом». Жиллетт держался за свои мечты еще много лет, они же в конечном итоге и увели короля из его бритвенной империи. Газета «Нью-Йорк Таймс» писала о Кинге Кэмпе Жиллетте: «Трудно воспринимать всерьез человека, владеющего виллами, лимузинами и недюжинным капиталом, когда он говорит, что «мы впустую тратим жизнь на накопление капиталов».
На самом же деле все деньги Жиллетта хранились не в дорогих домах и автомобилях, а в акциях компании. Его состояние практически сгорело во время Великой депрессии, а семейное дело продолжил единственный сын изобретателя Кинг-младший.
