«Блюз – это когда хорошему человеку плохо», – говорится в фильме «Перекресток», повествующей о судьбе блюзмена и о невероятной любви к музыке. И история одной из величайших певиц, в буквальном смысле стоявшей у истоков блюза в современном понимании этого слова, во многом перекликается с этой фразой. Урожденную Элеанору Фейган мир запомнил как Билли Холидей, Леди Дэй, некоронованную королеву блюза.
Неприкаянная
Будущая звезда появилась на свет в негритянском гетто города Балтимор, штат Мэриленд, и получила имя Элеанора Фейган. Официальной датой ее рождения считается 7 апреля 1915 года, хотя некоторые исследователи жизни певицы склоняются к тому, что она родилась в 1912-м. Причиной таких разночтений стала автобиографическая книга звезды «Леди поет блюз», в которой внимательные читатели обнаруживают множество недомолвок и разночтений относительно ее ранних лет, заставляющих усомниться даже в таких, казалось бы, однозначных фактах.
Детство Элеаноры трудно назвать счастливым. Ее матери Саре Джулии Фейган, или просто Сейди, было всего 18 лет; отцу, начинающему музыканту Кларенсу Холидею, и того меньше – 16. Естественно, ни о каком браке в таком возрасте не могло быть и речи. Кларенс вскоре покинул подругу и занялся своей музыкальной карьерой.
Сама же Сейди оказалась в очень сложной ситуации: родители, боясь косых взглядов соседей, осудили ее и, по сути, отослали из дома, лишив всяческой поддержки. Будущей матери пришлось покинуть родную Филадельфию и перебраться в Балтимор, поближе к родне. Здесь она нанялась за гроши мыть полы в больнице только ради того, чтобы получить медицинскую помощь, когда ее малышке придет время появиться на свет.
Вскоре после рождения дочери Сейди оставила ее у своей замужней сводной сестры Евы Миллер и отправилась на поиски средств к существованию – обладая весьма достойными внешними данными, она решила попробовать себя в модельном бизнесе. Строгая, даже суровая тетка, не испытывавшая нежных чувств к племяннице, вскоре «сплавила» ее своей свекрови Марте Миллер.
Неприкаянность – именно это слово лучше всего описывает детство Элеаноры Фейган. Только два года – во время недолгого брака Сейди с Филиппом Гоу – она провела с матерью, а после развода снова вернулась к Миллерам. Тетка и бабушка – так девочка называла Марту – передавали ее друг другу, как ненужную, надоевшую вещь. Они не баловали ее любовью и вниманием – и, по большей части, она была предоставлена самой себе. Она частенько прогуливала школу, и в результате в возрасте 9 лет оказалась в воспитательном учреждении «Дом Доброго Пастыря». Возможно, именно это послужило причиной того, что Сейди, так и не преуспевшая в качестве модели, внезапно остепенилась. Собрав все свои сбережения и наделав долгов, она смогла открыть небольшое кафе, и после 9 месяцев пребывания на попечении государства Элеанору отпустили к матери. Обе они усердно работали – в 11 лет девочка оставила школу, считая, что учеба отнимает слишком много времени, которое следует посвятить семейному делу. Однако вскоре кафе прогорело, и Сейди с дочерью оказались на улице. Для них наступили нелегкие дни, в которые пришлось перебиваться случайными заработками – но денег катастрофически не хватало. Несколько раз их даже арестовывали за бродяжничество, а девочке на некоторое время пришлось вернуться в «Дом Доброго Пастыря».
В 12 лет Элеанора нашла работу «девочкой на побегушках» в одном из увеселительных заведений Балтимора. Именно там она впервые услышала музыку, определившую ее судьбу – пластинки Луи Армстронга и Бесси Смит. Джаз поразил ее – она могла слушать любимые записи часами. Много позже, уже став Билли Холидей, она назовет этих исполнителей своими первыми и единственными учителями.
Читая автобиографию певицы, невольно задаешься вопросом: правдива ли была Билли? Многие исследователи жизни звезды утверждают, что большую часть детства она провела в доме Марты Миллер, которую ненавидела всеми фибрами души, а в остальное время жила то у тетки, то в приюте. Однако в книге есть упоминания об отце и о родных дедушке с бабушкой, которые, опять-таки согласно официальной биографии, не принимали в жизни внучки никакого участия. Некоторые биографы Билли Холидей заявляют: кому, как не ей самой, верить. Однако есть и другая версия: не получившая в детстве достаточно внимания и любви певица попросту выдавала желаемое за действительное – в книге воплотились ее детские мечты о настоящей семье.
Огни большого города
Юг США в те времена был не самым лучшим местом для людей с темной кожей. И в поисках лучшей доли Сейди Фейган отправилась на север – в Нью-Йорк: по слухам, там было проще найти работу, да и платили больше. А через некоторое время она вызвала к себе и дочь. 13-летняя Элеанора с радостью покинула нелюбимых родственников и Балтимор, где ее ничего не держало, и отправилась в путь – в воображении девочки мегаполис представлялся сказочным городом с улицами, мощенными золотом, и леденцами, растущими на деревьях. А Гарлем, который к тому времени стал столицей джаза, казался ей настоящей страной чудес – ведь там она получила бы шанс хоть раз в жизни увидеть своих кумиров. И первый день в Нью-Йорке действительно стал для девочки сказкой.
Многие песни Билли – из тех, что сочинила она сама – отражают яркие моменты жизни певицы. Одним из таких эпизодов для нее стало путешествие в Нью-Йорк. В книге «Леди поет блюз» она вспоминала, что бабушка, собиравшая ее в дорогу, вручила ей корзину с хлебом, несколькими вареными яйцами и жареной курицей. «Еды этой хватило бы и Линдбергу для перелета Атлантики…» – писала Билли. И это яркое детское впечатление нашло отражение в песне Travelling Light, где есть слова: «…путешествовала налегке, не считая жареной курицы».
Она приехала в «город больших возможностей» так же, как прибывали многие другие – не имея ни гроша за душой и не умея ничего, что могло бы помочь устроиться в жизни, вооруженная одной лишь мечтой да письмом матери с обратным адресом на конверте. И шумный, бурлящий жизнью мегаполис поразил ее с первого взгляда, заставив забыть обо всем на свете. Элеанора гуляла до позднего вечера, восхищенно глазея по сторонам, любуясь всем сразу и не замечая никого и ничего конкретно. Зато ее через некоторое время заметили: на ребенка обратила внимание социальный работник миссис Ливи. Она спросила, не заблудилась ли Элеанора и не нужна ли ей помощь – и та призналась доброй леди, что понятия не имеет, как найти мать. Сочтя девочку сиротой, миссис Ливи поспешила «пристроить» ее, однако центр защиты детей, где она работала, был уже закрыт, и женщина устроила Элеанору на ночь в отеле. Комната была дешевой – однако темнокожей девочке из Балтимора она показалась роскошной. Позже в своей автобиографии Билли Холидей писала, что даже через 20 лет, остановившись в люксе гостиницы «Уолдорф Астория», она не испытывала такого восхищения. Увы, все хорошее заканчивается слишком быстро – наутро Элеанора оказалась в приюте. Только через 2 недели мать смогла разыскать ее, и еще несколько дней заняли формальности, необходимые для того, чтобы забрать девочку домой.
Сейди Фейган обосновалась в Гарлеме и нашла работу. Однако через некоторое время она потеряла ее, и маленькая семья снова осталась без средств к существованию. Несколько лет мать и дочь перебивались случайными заработками и периодически даже оказывались на улице.
В один из таких периодов безденежья, ранней весной 1933-го, 17-летняя Элеанора бродила по одной из улиц Гарлема, заглядывая в каждый клуб и каждую забегаловку в поисках хоть какой-нибудь работы. Ей срочно были нужны деньги – домовладелец, которому они с матерью задолжали, грозился выставить их за дверь, а Сейди была больна. И зайдя в очередное заведение, клуб-ресторан Джерри Престона, отчаявшаяся девушка решилась соврать и назваться танцовщицей. «Ну так иди танцуй», – хозяин заведения кивнул в сторону пианиста. Однако Элеанора никогда раньше не танцевала, и попытка вышла жалкой. Она ждала, что ей тут же укажут на дверь, однако вдруг аккомпаниатор спросил, не хочет ли девушка попробовать спеть.
С первыми же звуками голоса Элеаноры все присутствующие смолкли – и клиенты, и обслуга слушали, как завороженные. «Если кто-нибудь уронил бы булавку, это прозвучало бы, как взрыв бомбы. Когда я закончила песню, всяк и каждый рыдал в свой стакан пива», – писала Билли в своей автобиографии. Она пела весь вечер и вышла из клуба с 55 долларами в кармане – этого хватило на то, чтобы заплатить за квартиру, купить лекарства для матери и ужин для них обеих. Но главное – ее пригласили выступить снова.
Рассвет и закат Леди Дей
Разумеется, Элеанора Фейган приняла приглашение. С тех пор она постоянно выступала в клубе-ресторане Джерри Престона, а затем и в некоторых других клубах и так называемых «спик-изи барах», в которых в то время, в разгар сухого закона, продавался алкоголь. Она пела давно известные всем «стандарты» – джазовые песни. Однако в ее исполнении они буквально зазвучали по-новому. И дело было не только в глубоком, бархатистом голосе – девушке впервые в истории джаза удалось совместить особую певческую технику, характерную для этого жанра, и яркую эмоциональность. Исполняя каждую песню, она как бы рассказывала историю – медленную, тягучую, томящую.
Именно в это время девушка придумала себе сценический псевдоним. И если с фамилией все было просто – ее носил отец певицы, – то с именем вышло гораздо сложнее. Она с детства не любила, когда ее называли Элеанорой или Норой. А еще – с юных лет восхищалась актрисой Билли Доув, причем настолько, что взяла ее имя.
Среди завсегдатаев гарлемских клубов хватало джазменов – и вскоре молодая певица, уже называвшая себя новым именем, Билли Холидей, стала среди них своей, а они стали частыми гостями в ее доме. Одним из них был саксофонист Лестер Янг. Как-то, разговорившись с матерью певицы, он пожаловался, что устал жить в отелях, мотаться с места на место, нигде не задерживаясь надолго. И Сейди предложила ему диван в своей гостиной. Он стал практически членом семьи, лучшим другом будущей звезды. Именно он «подарил» Билли Холидей одно из ее имен, «Леди Дей» («Леди День»), а она в ответ, посетовав, что все королевские и герцогские титулы заняты, назвала его «Президентом», позже сократив прозвище до «През».
Одним из частых гостей в клубе Джерри Престона был начинающий продюсер, будущий знаменитый открыватель талантов Джон Хэммонд. Его встреча с Билли Холидей стала судьбоносной для обоих. Именно Хэммонд организовал в 1933 году первую запись будущей звезды – совместную с недавно организованным джаз-бэндом Бенни Гудмана. И хотя тираж первой пластинки не был раскуплен полностью, именно с нее началась карьера Билли Холидей на большой сцене. Именно после ее выхода певицу начали приглашать в перворазрядные залы Гарлема, а ее концерты начали приносить доход.
Билли не ограничивалась пением: в 1935 году она приняла предложение сняться в музыкальном фильме «Симфония в черном» – ее экранным партнером стал Дюк Эллингтон, в то время уже знаменитый музыкант. После выхода картины, в которой Холидей исполнила несколько песен, ее слава вышла за пределы Гарлема.
С этого момента творческая жизнь певицы стала очень насыщенной. Следующие несколько лет она записывала вместе с комбо – мини-оркестрами, собираемыми «на одну песню» – под руководством Тедди Уилсона треки для музыкальных автоматов. В этот период Билли поработала практически со всеми известными джазменами своего времени – Беном Уэбстером, Чу Берри, Роем Элдриджем, Баком Клэйтоном, Джонни Ходжесом, Харри Карни, Бенни Мортоном. Здесь же она снова пела вместе с Бенни Гудменом и с особым удовольствием исполнила несколько песен со своим давним другом Лестером Янгом. Правда, репертуар этих комбо ограничивался все теми же, известными всем и каждому, «стандартами». И это было неудивительно: в США середины 1930-х годов темнокожая исполнительница и не могла рассчитывать на большее – владельцы студий звукозаписи ревниво следили, чтобы лучший музыкальный материал доставался певцам и певицам белой расы. Однако и эти проходные песни в исполнении Билли Холидей пользовались огромной популярностью.
Во второй половине 30-х Билли много гастролировала с джаз-бэндами Джимми Лансфорда и Флетчера Хендерсона, а в 1937-м работала вместе с новым открытием Джона Хэммонда – оркестром Каунта Бэйзи. В этот период она снова работала с Лестером Янгом и его другом, трубачом Баком Клэйтоном – именно в 1937–38 годах они записали свои лучшие блюзовые композиции.
Яркой страницей в творчестве певицы стала работа с оркестром Арти Шоу. По тем временам подобное сотрудничество было почти немыслимым: темнокожая певица солировала в сопровождении белых музыкантов. В том, что оно не продлилось долго, нет ничего удивительного. И дело не только в конфликтах внутри коллектива – сама Билли не получила того, чего ожидала от этой работы. Певица надеялась, что у нее появится возможность исполнять первоклассные песни – однако и здесь ей доставались лишь набившие оскомину «стандарты».
Зато ей удалось расширить свой репертуар в клубе Society. С его владельцем, Барни Джозефсоном, Билли свел Джон Хэммонд. Заведение Джозефсона было поистине скандальным: во времена расовой сегрегации в Society пускали людей с любым цветом кожи – это касалось и посетителей, и музыкантов. Именно здесь Холидей впервые исполнила песню Strange Fruit («Странный плод»), написанную завсегдатаем клуба Льюисом Алленом. Поначалу, правда, певица сомневалась, стоит ли включать в свой репертуар эту композицию – уж слишком остро и бескомпромиссно поднималась в ней проблема расизма. Однако автор настаивал, что именно своеобразная манера исполнения Билли позволит песне полностью раскрыться. И он не ошибся: Strange Fruit стала в буквальном смысле визитной карточкой звезды.
К началу 1940-х Билли Холидей была уже на пике славы. Ее пластинки исчезали из музыкальных магазинов в мгновение ока. Она стала одной из первых темнокожих певиц, чей голос регулярно звучал по радио. Но была ли она счастлива?
Один из биографов певицы, автор книги «Становление джаза» Джеймс Линкольн Коллиер, писал: «Билли с детства чувствовала себя обделенной и отверженной, и в ней развилось чувство жалости к самой себе, обострилась мнительность. На любое действительное или кажущееся проявление невнимания к себе Билли отвечала истерикой. Возможно, склад ее души и породил ту трогательную нежность, которая пронизывает лучшие образцы ее творчества. Ведь в основном она пела о любви – утраченной и обретенной».
В 1947-м Билли была арестована за хранение наркотиков и провела 7 месяцев в тюрьме. Это сильно отразилось на ее карьере, однако она была все еще очень популярна – в начале 1950-х даже совершила триумфальный гастрольный тур по Европе. А вышедшая в 1956 году автобиография певицы «Леди поет блюз» еще больше подогрела любовь публики. Однако звезда Билли Холидей клонилась к закату.
Злоупотребление алкоголем и наркотиками начало сказываться на здоровье певицы и на ее голосе. Старые пластинки все еще были востребованы, но петь, как прежде, она уже не могла. В последнем же альбоме, Lady in Satin, вышедшем в июле 1958-го, голос 43-летней Билли казался старческим.
В начале 1959-го у певицы вновь возникли проблемы с законом, однако в связи с ее слабым здоровьем Билли была помещена не в тюремную камеру, а под домашний арест. В мае она перенесла сердечный приступ, от которого так и не оправилась до конца. Ее состояние усугубляла хроническая болезнь печени, но даже это не заставило ее отказаться от пагубного пристрастия. 17 июля 1959 года певица скончалась в своей квартире в Нью-Йорке.
Однако армия поклонников Билли Холидей осталась. Звукозаписывающие студии тиражировали ее пластинки, пользовавшиеся неизменным успехом. Ее автобиография выдержала несколько переизданий, а в 1972 году была экранизирована под тем же названием. Роль Билли в фильме «Леди поет блюз» сыграла Дайана Росс. А в 1987 году, через 28 лет после смерти, Билли Холидей была удостоена премии «Грэмми» за музыкальные достижения.
