Этого человека призвали, чтобы он затмил своей славой и своими открытиями достижения знаменитого Джеймса Кука. Однако амбициозным планам не суждено было осуществиться. Кругосветное путешествие Лаперуза так и осталось незавершенным, а из покинувших французский Брест моряков на родину вернулся лишь один человек. Однако следует признать: в своей смерти Лаперуз если и не затмил славу Кука, то поднялся на один уровень со знаменитым англичанином.
Вступление. Это нужно Франции
Во второй половине XVIII века затянувшееся противостояние Англии и Франции в споре о том, кто же главный в мире, казалось бы, окончательно было проиграно французами. Под ударами английских войск «страна лилий» потеряла почти все свои владения в Северной Америке и Карибском море. Перипетии борьбы двух великих держав за Канаду, тщательно и любовно описанные Фенимором Купером, постепенно становились достоянием истории.
Как будто этого удара было недостаточно, англичане оставили французов далеко «за кормой» и в деле открытия и освоения новых земель. К концу упомянутого столетия на счету французских мореплавателей не числилось ни одного кругосветного путешествия! В то время как только в том же XVIII веке Джеймс Кук совершил его трижды.
Естественно, гордость французов «вопияла». Когда в 1779 году аборигены Гавайских островов «съели Кука» (вернее, английский путешественник погиб в спровоцированной им самим стычке с жителями острова Кеалакекуа), король Людовик XVI решил, что для его страны наступило время взять реванш над Туманным Альбионом если не на поле брани, то хотя бы в сфере географических открытий.
К началу 1785 года план экспедиции был готов. Вопрос оставался только в руководителе. Перебрав несколько кандидатур, Людовик XVI остановился на капитане Жане Франсуа де Лаперузе. К тому времени он уже вышел в отставку и удалился от дел в свое поместье, собираясь заняться семейными делами и написанием мемуаров. Но не тут-то было. Когда горячему патриоту и англофобу Лаперузу предложили принять участие в экспедиции «для блага Франции», отставной капитан немедленно согласился.
Гонка за лидером
План экспедиции, пришедший в голову французскому монарху, составлялся явно под воздействием славы покойного англичанина. Достаточно сказать, что целью вояжа было открыть «все земли, ускользнувшие от зоркого взгляда капитана Кука». Кроме того, путешественникам вменялось в задачу «обследовать тихоокеанские побережья Северной Америки и Азии, найти северный проход в Атлантический океан, открыть и присоединить к владениям короны новые земли и, наконец, определить возможности для торговли с дальними странами».
Часть первая. Лаперуз-военный
Надо сказать, что из череды современных ему французских морских офицеров, которые – что высшие, что средние, что младшие – мягко говоря, «звезд с неба не хватали», Лаперуз заметно выделялся.
Жан Франсуа Гало де Лаперуз родился в 1741 году неподалеку от города Альби на юге Франции и принадлежал к родовитой французской аристократии. В отличие от большинства дворян, считавших для себя единственно возможной карьерой армейскую службу, юный Жан с самого начала «болел» морем. В пятнадцать лет он поступил в кадетскую школу, по доброй воле выбрав для себя стезю флотского офицера, на которую большинство аристократов «страны лилий» соглашалось от безысходности. В 1759 году гардемарин Лаперуз принял участие в своем первом морском сражении – битве у Киберона (которая, как и большинство стычек на море с англичанами, закончилась полным разгромом французов). В этом сражении восемнадцатилетний Жан Франсуа был тяжело ранен и попал в плен. Однако молодому человеку удалось бежать.
Дальнейшую его карьеру можно охарактеризовать двумя словами – «медленно и верно». После окончания Семилетней войны Лаперуз – уже лейтенант – возглавил ряд морских экспедиций на Мадагаскар, Маврикий и в Макао.
Любовная история французского лейтенанта
На острове Маврикий Жан Франсуа познакомился с очаровательной креолкой, дочерью простого портового служащего. Молодой аристократ влюбился без памяти и сделал предложение Элеоноре Бруду. Этот «безумный» поступок вызвал бурю негодования со стороны Виктора Жозефа, отца Лаперуза. Однако сын не отказался от своего намерения. Жан Франсуа и Элеонора действительно поженились, однако для этого им пришлось дожидаться смерти старого графа, который ни под каким видом не хотел давать своего согласия на брак.
С 1773 по 1777 год Лаперуз оставался во Франции, где «за заслуги перед отечеством» ему было присвоено звание капитан-лейтенанта. Однако долго прохлаждаться Жану Франсуа не дали. Война за независимость США, которую большинство считают только конфликтом Англии со своими колониями, на деле была очередным столкновением Англии и Франции в борьбе за первенство. Недаром англичане говорили: «Судьба колоний решится в Европе».
В то время как большинство французских капитанов действовали безынициативно и не радовали своих соотечественников успехами, Жану Франсуа де Лаперузу сопутствовала удача. На своем корабле «Ламазон» за короткий период он смог захватить четыре английских судна. А в 1782 году, уже командуя небольшой эскадрой, сумел незаметно проникнуть в Гудзонов залив и уничтожить на его берегах ряд фортов и торговых факторий. На фоне нерешительных и неудачных действий всего флота эти победы казались еще более значимыми, и вокруг имени Лаперуза развернулась настоящая пиар-кампания.
Надо отметить, что разменявшему четвертый десяток Лаперузу эта слава голову не вскружила. В 1783 году он вышел в отставку. Только одно тревожило ум уже немолодого моряка – искренне восхищавшийся Джеймсом Куком, он все еще мечтал совершить в своей жизни хотя бы нечто подобное. «Без этого, – писал он, – я не могу позволить себе умереть».
Правила войны галантного века
Даже для того времени, когда плененного офицера вполне могли отпустить под честное слово, а командиры враждующих армий в переписке стремились перещеголять друг друга в любезностях, «правила войны», выработанные для себя Лаперузом, вызывают удивление. Известный своими англофобскими взглядами капитан, тем не менее, почитал за правило не просто отпускать пленных на свободу, но еще и оставлять им при этом оружие и снабжать продовольствием. Когда же в руки к Лаперузу попали секретные карты северного побережья Америки, он вернул их английским офицерам… взяв с них слово обязательно опубликовать документы по окончании войны.
Часть вторая. Подготовка экспедиции
Итак, Людовик XVI мечтал об экспедиции, которая превзойдет по успехам все плаванья Кука и поднимет международный престиж Франции. При этом, по мысли короля, плавание должно было носить исключительно мирный характер. В своих инструкциях монарх прямо указывал: «При любых обстоятельствах господин де Лаперуз будет обращаться к разным народам, какие он посетит во время своего плавания, с большой мягкостью и человечностью. Если бы экспедиция смогла закончиться, не потеряв ни одного человека, его величество воспринял бы это как одну из самых больших ее удач. Необходимо снискать расположение вождей далеких заморских племен как хорошим отношением к туземцам, так и подарками, определить, какие товары из цивилизованной Европы могут им больше всего понравиться и что они предложат в обмен». В подготовке экспедиции участвовали лучшие французские ученые. И даже недавние враги и вечные соперники – англичане – позволили Лаперузу ознакомиться с картами и донесениями капитана Кука и передали ему два компаса с кораблей английского морехода.
Император, не ставший путешественником
Среди кандидатов на участие в экспедиции Лаперуза «отметился» и шестнадцатилетний выпускник парижской Королевской кадетской школы Наполеон Бонапарт! Будущий император последовательно пробовал попасть в экипаж «Буссоли», а потом и «Астролябии», но… «завалил» экзамен по астрономии и выбыл из борьбы, на всю жизнь приобретя стойкую нелюбовь к флоту и всему, что с ним связано.
Средств на подготовку экспедиции тоже не жалели. Оба закупленных для этой цели корабля – вместительные торговые габары, которые в литературе ошибочно называются фрегатами, – по своим размерам превосходили суда Кука. После переоснащения для долгого плавания они получили названия «Буссоль» и «Астролябия». На корабли погрузили массу научных приборов и целую библиотеку. Только на закупку книг французской казной было израсходовано 6 тыс. ливров, что в переводе на чистое золото составляет около двух килограммов с четвертью! Кроме оборудования и запасов продовольствия в трюмы загрузили «товары для туземцев» – 600 зеркал, 2600 гребней для волос, 5 тыс. швейных игл, различные инструменты из металла, алое сукно и медали с отчеканенным профилем французского короля, бусы, кольца, ожерелья, бумажные цветы и множество других дешевых безделушек.
В научную часть экспедиции вошли академики-астрономы Монж и Лепот Дежеле, географ Бернизе, ботаник, доктор медицины де ла Мартиньер, физик Ламанон и натуралист Дюфрен. Подготовка плаванья вызвала настоящий ажиотаж во Франции. Даже матросов вербовали на конкурсной основе. Так что 220 моряков, отобранных Лаперузом, который командовал «Буссолью», и его другом и сослуживцем Флерио де Ланглем, назначенным капитаном «Астролябии», можно было смело называть лучшими из лучших.
Наконец сборы и подготовка были закончены, и 1 августа 1785 года «Буссоль» и «Астролябия», чьи экипажи с учетом ученых и офицеров составили 242 человека, вышли в море.
Часть третья. От Франции до Камчатки
Борта кораблей Лаперуза омывали воды Атлантики…
С первых дней плавания командующий экспедицией принялся за наведение порядка на судах. Надо сказать, что французские матросы были «моряками» в гораздо меньшей степени, чем их соперники из «Туманного Альбиона». Во время многочисленных войн с Англией неоднократно отмечалось, что болезни и эпидемии с течением времени распространялись среди «сухопутных» французов гораздо быстрее, чем среди англичан. Великолепно зная эту особенность, Лаперуз лично контролировал приготовление пищи и следил за качеством воды. По его приказанию предназначенную для питья воду перед выдачей экипажу трижды фильтровали, а стандартный флотский паек был пересмотрен с учетом опыта все того же Джеймса Кука.
К февралю 1786 года за кормой «Астролябии» и «Буссоли» остался экватор, поход вокруг мыса Горн (окончившийся без жертв, что для эпохи парусного флота было большой редкостью) и стоянка в Вальпараисо. Корабли Лаперуза шли на север. Пока экспедиции сопутствовал успех. Даже остановка на острове Пасхи ознаменовалась неприятностями скорее комического характера. Несколько десятков французов (в том числе и Лаперуз) отделались похищенными шляпами, а с «Буссоли» туземцы как-то умудрились украсть… якорь.
Похитители шляп
Между жителями острова Пасхи и участниками экспедиции установились довольно дружественные отношения, хотя жители Полинезии весьма своеобразно относились к частной собственности и при случае открыто крали у зазевавшихся европейцев их вещи. В этот раз предметом повышенного внимания жителей острова стали шляпы. Одарив прибывших на корабль туземцев ворохом мелких подарков, Лаперуз заметил, что восхищение безделушками довольно быстро прошло и жители острова были не прочь получить еще что-нибудь. Тогда он лично водрузил на голову одному из гостей широкополую матросскую шляпу. Однако остальные туземцы не согласились с выбором «белого человека» – между островитянами немедленно вспыхнула драка за право обладания столь ценной вещью. Когда шляпа все-таки обрела своего хозяина, Лаперуз, чтобы не обидеть остальных туземцев, приказал выдать по шляпе каждому.
Это, наверное, было неплохим решением. Но французы не учли одного: на острове Пасхи жило несколько тысяч человек. И шляпы понравились всем. Неудивительно, что когда на следующий день французы сошли на берег, за каждым гурьбой ходили местные жители. При первом удобном случае следовал стремительный рывок – и шляпа меняла хозяина. Чтобы успокоить на этот раз матросов, Лаперуз пообещал что каждый потерявший шляпу получит на корабле новую… И вскоре сам пополнил ряды «обесшляпленных». Капитанский головной убор стоил недешево, и второго у Лаперуза не было, но он решил не раздувать из этого конфликта и стоически терпел солнечные лучи вместе с оставшимися без шляп подчиненными. Лишь вернувшись на корабль, он посоветовал своему лейтенанту д’Экюру: «Оберните голову какой-нибудь тряпкой, а шляпу оставьте в каюте».
Надо отметить, что при встречах с полинезийцами – что на острове Пасхи, что на Гавайях – французы продемонстрировали гораздо больше терпения, выдержки и понимания, чем «чопорные» и «невозмутимые» англичане. Перед гавайцами Лаперуз и вовсе разыграл настоящее представление, наложив табу на свой экипаж, корабли и себя самого – он помнил о печальной судьбе Кука.
Однако когда «Буссоль» и «Астролябия» приблизились к побережью Аляски, в истории экспедиции случился первый черный день. Пожалуй, вдвойне обидно путешественникам было оттого, что виновником катастрофы стала слепая стихия. 13 июля корабли, с трудом миновав мели, вошли в бухту у подножия горы св. Ильи. Решив обследовать южную часть гавани, путешественники отправили туда поисковую партию на трех шлюпках. Через несколько часов вернулась только одна. Ее гребцы с ужасом рассказывали, как две опередившие их лодки в один момент подхватило течение, бросило на торчащие из воды скалы и разбило вдребезги. В один момент погиб 21 моряк – без малого десятая часть всего состава экспедиции…
Расстроенные потерями, путешественники покинули негостеприимную гавань, которую в память о погибших нарекли Бухтой Французов. Может быть, под воздействием этой потери Лаперуз отказался от поисков «северного прохода» – знаменитого пути вокруг северной оконечности Америки из Тихого океана в Атлантику, попытки найти который унесли уже не одну сотню жизней. «Буссоль» и «Астролябия» направились в испанскую Калифорнию, чтобы потом двинуться в Макао. Далее их курс лежал на север – мимо Тайваня и Японии к берегам Татарии – именно так просвещенные европейцы называли территорию к востоку от Уральских гор. Лаперуз писал: «Мы горели нетерпением приступить к изучению страны, занимавшей наше воображение со времени отплытия из Франции». Именно на этой стадии путешествия было сделано открытие, которое увековечило имя французского мореплавателя на карте – пролив Лаперуза.
Французские слова на русских картах
Карты до сих пор хранят на себе следы пребывания Лаперуза в «татарских» водах – бухта Терней, остров Моннерон, мыс Ламанон… И конечно же, пролив Лаперуза. В далеком 1787 году один из аборигенов Сахалина (в ту пору он назывался Оку-Йесо) в ответ на расспросы Лаперуза, остров перед ним или материк, палочкой начертил на песке схему, из которой ясно следовало: Оку-Йесо – остров. Следуя указаниям старика, корабли Лаперуза несколько дней шли на север вдоль восточного побережья Сахалина. Глубины постоянно уменьшались, и Лаперуз, боясь посадить суда на мель, развернулся на юг, так и не открыв пролив, теперь называемый проливом Невельского. А вот другой пролив – между Сахалином и Хоккайдо – был успешно пройден французами. Через несколько дней под гром артиллерийского салюта «Буссоль» и «Астролябия» отдали якоря на рейде Петропавловска – в ту пору небольшой деревеньки на самой восточной окраине Российской империи.
Часть четвертая. Невероятное путешествие Бартоломи Лесепса
Жители Петропавловска радушно встретили французов. В честь гостей даже был устроен бал, а по приказу коменданта города лейтенанта Хабарова корабли Лаперуза снабжались водой, топливом и продовольствием бесплатно.
Визит в Петропавловск можно считать эпохальным для экспедиции. Ведь во многом именно благодаря ему результаты этого плавания стали известны в Европе. Именно тут один из молодых офицеров эскадры, Жан-Батист-Бартелеми Лессепс, из морского путешественника стал сухопутным. По приказу Лаперуза знающий русский язык Лессепс должен был «сухим путем» отправится в Европу с дневниками и записками экспедиции. Целый год Бартелеми ехал через бескрайние просторы империи. Именно на основе привезенных им записей, несмотря на трагическую гибель всех участников путешествия, во Франции был издан отчет об экспедиции Лаперуза.
Надо сказать, что Лессепс дополнил привезенные им материалы собственными заметками о путешествии по России. В дальнейшем единственный выживший член экспедиции Лаперуза еще дважды посещал эту страну – с 1802 по 1812 год он был главным коммерческим агентом Франции в Петербурге, а затем явился в Россию уже в качестве офицера наполеоновской армии.
Часть пятая. Неизвестность
Покинув Петропавловск, Лаперуз снова устремляется в южную часть Тихого океана. В декабре 1787 года его корабли бросили якорь у острова Мауиа, входящего в архипелаг Самоа. Сначала ничто не предвещало беды. Местные жители относились к французам с подчеркнутым дружелюбием, те в свою очередь восторгались красотой туземных женщин, кротким нравом островитян и идиллическими пейзажами. Однако в последний день пребывания экспедиции на этом острове разразилась кровавая бойня, стоившая жизни то ли двенадцати, то ли тридцати двум французам, включая капитана «Астролябии» де Лангля. Сойдя на берег, чтобы пронаблюдать за работой матросов, запасающих пресную воду, Флерио де Лангль захватил с собой «товары для туземцев», которые принялся раздавать обступившим его островитянам, чтобы оставить хорошее впечатление о французах. Однако подарков на всех не хватило. Лангль и матросы то ли попытались прекратить вспыхнувшую драку, то ли еще каким-то образом вызвали гнев островитян – кротость и дружелюбие были забыты и на моряков градом посыпались камни. Однако, памятуя королевские указы, де Лангль так и не отдал приказа открыть огонь, хотя ружья матросов были заряжены мелкой дробью. Под натиском островитян французы отступали к лодкам. Только когда камень попал де Ланглю в висок и капитан «Астролябии» упал, моряки по приказу ученого Ламанона попытались оказать сопротивление. Однако к тому времени они уже находились в полосе прибоя и волны подмочили порох на полках ружей. Обезоруженные французы почти моментально были перебиты.
Лаперуз не стал мстить за погибших земляков. «Мы ошиблись, – писал он. – Это прекрасное место не было безгрешным садом невинности». «Буссоль» и «Астролябия» снова устремились в открытое море.
26 января 1788 года корабли вошли в залив Ботани-бей у побережья Австралии. Есть версия, что Лаперуз так упорно стремился на юг, чтобы объявить этот континент французским владением. Однако он опоздал. Буквально накануне у берегов Новой Голландии, как тогда называли Австралию, появились корабли Артура Филлипа. На «Южной земле» началась колонизация «по-английски». Каторжный вариант.
Каторжники и каторжанки
В Австралии рассказывают, что «колонисты поневоле» были донельзя взбудоражены появлением двух французских кораблей в этом богом забытом месте. Каторжники решили бежать и обратились к Лаперузу за помощью. В уплату за его услуги английские уголовники обещали отдать капитану самых красивых каторжанок. Если верить легенде, Лаперуз отверг предложение преступников, однако когда корабли французов растаяли за горизонтом, нескольких красоток в поселке все же не досчитались.
Воспользовавшись оказией в лице английского капитана, Лаперуз передал во Францию письма родным, новую партию отчетов и письмо с планами на будущее. Капитан рассчитывал посетить острова Товарищества, Новую Каледонию, острова Санта-Крус и Луизиаду, после чего пересечь Индийский океан и добраться до Маврикия. Однако дни сменялись днями, а ни в одном из указанных пунктов корабли Лаперуза так и не появились…
Часть шестая. Забвение, поиски, гипотезы
Вестей от Лаперуза все не было. Тем временем во Франции разразилась революция и об экспедиции забыли все – пожалуй, кроме Людовика XVI, который, даже всходя на эшафот, спросил у палача: «Нет ли вестей от Лаперуза?»
Руководитель экспедиции и его моряки продолжали считаться живыми, а супруга пропавшего капитана аккуратно получала его жалование. Только три с половиной года спустя – в 1791 году – Национальное собрание признало «необходимость спасения Лаперуза и его моряков». И лишь через семь месяцев из Бреста вышли два корвета контр-адмирала д’Антркасто – «Поиск» и «Надежда». Увы, поиски оказались безрезультатными, и надеждам не суждено было сбыться. Английский капитан Джордж Оуэн сообщил своему французскому коллеге, что в архипелаге Адмиралтейства видели остатки французского корабля, а другой англичанин уверял, будто видел там же людей в форме французских моряков, однако д’Антркасто не нашел ничего. Уже смертельно больной, он прошел в нескольких милях от островка, которому дал имя Поиск. Полинезийцы называли его Ваникоро. И если бы поисковая экспедиция смогла осмотреть крохотный атолл – то как знать, может, конец истории экспедиции Лаперуза не был бы столь драматичным. Впрочем, для Брюни д’Антркасто это плавание тоже оказалось роковым. 21 июля 1793 года он умер и был погребен в море. А через два месяца «Поиск» и «Надежду» захватили голландцы – к тому времени революционная Франция воевала почти со всей Европой. Искать Лаперуза стало некому.
Тридцать пять лет спустя, в мае 1826 года, на острове Тикопиа капитан Диллон заметил у туземцев предметы явно европейского происхождения – серебряные вилку и ложку, ножи, чайные чашки. Островитяне рассказали, что выменяли эти вещи у жителей острова Ваникоро. Причем среди прочего был обнаружен эфес шпаги с монограммой JFGP – Jean Francois Galaup de La Perouse. По крайней мере, так расшифровал его Диллон. Отважный ирландец попытался пройти к Ваникоро, но в его корабле открылась течь, и Диллон вынужден был отправиться ремонтироваться на Яву. Только год спустя он добрался до Ваникоро, где туземцы рассказали ему о гибели штормовой ночью на рифах их острова двух «больших лодок с парусами».
А в 1959 году французские аквалангисты нашли на дне лагуны Ваникоро фрагменты бортовой обшивки, пушки, ядра… и серебряный рубль с изображением Петра I, отчеканенный в 1724 году. Место гибели экспедиции было обнаружено.
Но осталась тайна. По рассказам туземцев, часть потерпевших кораблекрушения моряков смогла построить судно из обломков и через несколько месяцев после катастрофы снова вышла в море. Но на Ваникоро остался «вождь» по имени Пило и «его слуга»… Что скрыто за этими легендами? Пока неясно.
