В июле очередная европейская монархия преподнесла сюрприз: вслед за Папой Римским Бенедиктом XVI и королевой Нидерландов Беатрикс престол покинул бельгийский король Альберт II. Официальной причиной отречения – уже традиционно – стало состояние здоровья.
Вообще говоря, вся Саксен-Кобургская династия, которая вот уже почти 200 лет царствует в Бельгии, оказалась на троне лишь волею судьбы. В 1830 году Бельгия отделились от Нидерландов и объявила о своем суверенитете. И перед гражданами тут же встал вопрос: кто же будет править новоиспеченным государством? Европейская держава без монарха на троне в позапрошлом веке смотрелась как-то несерьезно.
Кандидатур было две: Луи, герцог Немурский, второй сын французского короля Луи-Филиппа, и Август-Шарль, герцог Лихтенбергский, сын знаменитого пасынка Наполеона, прославленного французского генерала Эжена де Богарне. Парламент проголосовал – и с перевесом в 2 голоса выборы выиграл герцог Немурский. Но взойти на престол ему так и не удалось…
Первыми высказались представители Лондонской конференции пяти великих держав по Бельгии (Великобритания, Франция, Россия, Пруссия, Австрия) – их не устраивал ни один из кандидатов. Британцы особенно сильно возражали против избрания герцога Немурского, видя в этом попытку французов усилить свое влияние в Бельгии и впоследствии добавить ее к своим владениям. Французский же король выступил против второй кандидатуры: он не желал допускать появления вблизи своих границ очага бонапартизма.
И вот тут в поле зрения бельгийцев попал принц Саксен-Кобургский, за назначение которого активно выступала Великобритания. Дядя королевы Виктории, которого она называла вторым отцом, связанный с Лондоном близкими родственными отношениями, был весьма удобной для Туманного Альбиона кандидатурой.
Леопольд Саксен-Кобургский был женат первым браком на Шарлотте Английской, дочери принца Уэльского, состоявшего регентом при своем душевнобольном отце Георге III. Пара трогательно любила друг друга, что в августейших семействах бывает нечасто. Но Шарлотта умерла при родах. Не выжил и их с Леопольдом сын. Впоследствии, он назовет свою дочь от второго брака Шарлоттой, в память о первой жене.
Россия тоже была не против такого «назанчения». Дело в том, что до своей первой женитьбы принц Саксен-Кобургский был генерал-лейтенантом русской службы и командиром Первой уланской дивизии. Более того, одна его сестра была замужем за братом российской императрицы, а другая – за наследником российского престола.
В общем, 21 июля 1831 года Леопольд Саксен-Кобургский в буквальном смысле въехал на белом коне в Брюссель и под гневные крики католиков (немецкий принц был протестантом) принес присягу на верность народу и конституции, после чего был провозглашен королем Бельгии.
Впрочем, все это, как говорится, дела давно минувших дней. Нынешние представители династии – не менее интересные личности и яркие политики.
Только что подавший в отставку король Альберт II, как и его предок, первый бельгийский монарх, не планировал восходить на престол: он был младшим сыном Леопольда III. Когда же после Второй мировой войны его отца обвинили в сотрудничестве с нацистами и запретили въезд в родную страну, это вовсе лишило Альберта надежды когда-нибудь получить корону.
Обвинения, правда, потом сняли. Выяснилось, что король фактически находился под домашним арестом, а позже и вовсе под конвоем СС был вывезен в Германию. Но оправдать – оправдали, а простить, похоже, так и не смогли. Сразу после его возвращения социалисты вместе с католиками-валлонами, традиционно не любившими королей-протестантов, устроили беспорядки. На сторону короля встали христианские демократы и протестанты-фламандцы – и все чуть не обернулось гражданской войной. Король разумно решил не обострять ситуацию и отрекся от престола. Так на троне оказался старший брат Альберта – Бодуэн.
Новый король стал великим политическим деятелем и весьма удачливым реформатором. Пожалуй, главным его достижением было превращение Бельгии в федерацию – именно во время его правления страна официально разделилась на автономные области – валлонскую и фламандскую. Только так можно было снизить накал страстей в давнем противостоянии двух этнических групп, составляющих большинство бельгийских граждан.
Этому конфликту уже много сотен лет. Суть его проста: в Бельгии живет два разных народа – валлоны и фламандцы. Первые – южные франкоговорящие католики. Вторые – северные протестанты, чей родной язык нидерландский. Первых вдвое меньше, чем вторых, но так сложилось, что долгое время именно они кормили всю страну и потому требовали для себя особых прав.
Но в ХХ веке ситуация в корне изменилась. Север стал кормить юг – и закономерно потребовал особых прав уже для себя. Чтобы как-то утихомирить враждующие стороны, было принято решение создать две автономии. И этот ход с политической точки зрения оказался верным. Правда, только в короткой перспективе. Сейчас страсти разгорелись с новой силой – страна находится на грани распада.
В 1993 году, после смерти брата, Альберт был провозглашен королем Бельгии. Как и Бодуэн, он не ограничивался исполнением церемониальных функций: новый монарх продолжал реформы и активно вмешивался во внутреннюю политику – в частности, в конфликт между валлонами и фламандцами.
В 2009 году во время очередного кризиса – к слову, они для Бельгии давно не новость – знаменитый бельгийский политик, ныне председатель Совета Европы, Херман ван Ромпей получил от короля предложение сформировать правительство. Он дал согласие – а принявшись за дело, сократил бюджет королевского двора. Некоторые до сих пор считают это незаконным.
Настоящим испытанием для Альберта II стал большой кризис 2011–2012 годов: после выборов в 2010-м страна 541 день жила без правительства. Именно монарх выступил тогда главным переговорщиком, после 8 попыток сумевшим-таки помирить политиков. И неудивительно: короли в Бельгии традиционно пользуются высоким авторитетом.
И вот, в июле Альберт II объявил об отречении.
В европейских политических кругах уже не первый год ходят упорные слухи: список монархов, пожелавших уйти на покой, в ближайшее время может пополнить имя Ее Величества Елизаветы II.
Впервые о возможном отречение заговорили в 2008-м, в год 60-летнего юбилея принца Чарльза. Об этом написала британская The Sunday Express, ссылаясь на неназванный источник в Букингемском дворце. Тогда же был назван и срок, в течение которого будет принято решение – 5 лет. Как раз в этом году он истекает.
Правда, официальные лица на любые вопросы на эту тему отвечают однозначно: «Королева всегда ясно давала понять, что не собирается отрекаться, и эта позиция осталась неизменной». Тем не менее, недавняя болезнь Ее Величества породила новую волну слухов, несмотря на то, что Елизавета II покинула стены госпиталя имени Эдуарда VII раньше предполагаемого срока выписки.
Правда, сегодня ситуация несколько изменилась. В 2008-м особенную пикантность подобным разговорам придавало негативное отношение общественности к наследнику престола принцу Чарльзу. Долгое время ему не могли простить развода со всеми любимой принцессой Дианой и новой женитьбы. Говорили даже, что венценосная мать передаст корону в обход сына внуку Уильяму. Однако сегодня такое решение было бы уже странным: принцу Уэльскому удалось вернуть себе любовь британцев. Более 40% граждан готовы видеть его королем – это самый высокий рейтинг среди членов августейшей семьи.
Отречение и коронация
Сообщение об отречении не стало неожиданным: о возможности такого поворота событий говорили последние несколько месяцев. Более того, многие эксперты изначально рассматривали Его Величество как переходную фигуру. Дескать, Альберт всего лишь должен был подготовить своего сына к ответственной миссии – быть королем. Подготовка, правда, несколько затянулась…
Тем не менее, сам факт отречения стал шоком. Даже двор и правительство узнали о решении монарха всего за несколько часов до его обращения к нации. А уже вечером подданные услышали сенсационное заявление короля: я устал, я ухожу. Все полноту власти Альберт возложил на своего сына Филиппа, которому недавно исполнилось 53 года.
21 июля в Бельгии празднуется главный государственный праздник – Национальный день Бельгии. Именно в этот день состоялась коронация Филиппа. В 10:30 утра Альберт II подписал Акт об отречении. Полтора часа после этого Бельгия жила без монарха. Только в полдень Филипп начал читать текст присяги. Он произнес ее трижды – на трех государственных языках: «Клянусь соблюдать Конституцию и законы бельгийского народа, поддерживать национальную независимость и территориальную целостность». По окончании этой короткой церемонии Бельгия получила нового, седьмого короля.
Традиционно бельгийцы считают коронацию своим внутренним делом и не приглашают на официальную церемонию никого из глав государств и даже представителей других монархий. Так было и в этот раз. Исключение сделали только для главы европейской комиссии Жозе Мануэля Баррозу. Интересно, что на коронации не присутствовали даже ван Ромпей, уехавший в командировку.
Однако кое-какие традиции все же были нарушены – например, от участия в церемонии отстранили представителей католического духовенства. Ранее рядом с возлагающим на себя корону принцем всегда стоял священник – теперь было решено обойтись без этого. Организаторы прокомментировали свои действия так: не хотим выделять одни религии перед другими.
После церемонии принесения присяги король Филипп I в сопровождении членов семьи проследовал на балкон дворца, чтобы предстать перед народом. А позже принял участие в ряде обязательных мероприятий – в том числе воздал честь Неизвестному солдату и провел смотр гражданских и военных построений в преддверии торжественного парада, приуроченного национальному празднику. Вечером всех ждал фейерверк.
Непростое наследство
Принц Филипп стал королем в нелегкое для страны время. По мнению ряда специалистов, торжества в Бельгии могут очень скоро смениться проблемами. Так, эксперты газеты «Коммерсант» считают, что восшествие на престол нового монарха может сыграть на руку сепаратистам. По мнению издания, до сих пор целостность страны сохранялась только благодаря мощи авторитета Альберта II. Именно он в течение 20 лет выступал гарантом политической стабильности в стране и постоянно брал на себя функции главного переговорщика между сообществами франкофонов и фламандцев. «Коммерсант» пишет: «Было очевидно, что пока Альберт II находится у власти, реализовать свои планы по отделению Фландрии им не удастся. С Филиппом такая возможность становится более реальной.Уже сейчас в бельгийском обществе, особенно во фламандской его части, раздаются высказывания, что, «король-то ненастоящий», что Филипп не готов к эффективному управлению страной».
И действительно, фламандские СМИ фактически начали травлю монарха. Его критикуют за робость, неумение говорить и уверенно держать себя на людях. Дошло даже до того, что отца четверых детей объявили гомосексуалистом, что не могло не нанести удар по авторитету Филиппа в глазах его религиозных подданных.
Тут же вспомнили и высказывание лидера радикальной фламандской партии «Новый альянс» Барта де Вевера: «Если королем станет Филипп, то мне будет достаточно пяти лет для того, чтобы отделить Фландрию от Бельгии». Несмотря на то, что эти слова прозвучали несколько лет назад, лыко пришлось в строку.
Впрочем, кое-кто высказывает и противоположное мнение. В частности, Жан-Пьер Стробанс из «Ле Монд»: «Более 20 лет ожидающий восшествия на престол, получивший образование в престижнейших университетах Британии и Америки (Оксфорде и Стэнфорде), принц, вне всякого сомнения, стал жертвой несправедливых обвинений в некомпетентности». Он согласен с мнением газеты «Свободная Бельгия»: цель подобных инсинуаций – «подорвать основы монархии, одного из немногих институтов, стабилизирующих эту страну».
Но точно пока можно сказать только одно: перед Филиппом стоит непростая задача. Ему досталась в наследство страна, отягощенная массой проблем. В частности, здесь все усиливаются сепаратистские настроения. Правда, напрямую к развалу никто не призывает. Де Вевер, например, просто требует реформ – но многие эксперты считают, что в случае их проведения государство расколется естественным образом, без дополнительных усилий. Фламандец говорит: «Мы не преследуем цель разделить страну, однако последнее будет неизбежным следствием того порядка, который сложился 100 лет назад в Бельгии и 50 лет назад в Европе. Не нужно изображать меня как человека, который нажимает на кнопку, чтобы взорвать Бельгию. Я не собираюсь взрывать страну». И если учесть, что именно партия де Вевера победила на последних выборах, с мнением этого человека нельзя не считаться. Тем более что, по мнению некоторых политологов, бельгийский федерализм в нынешнем виде исчерпал себя. В первую очередь потому, что валлонский Юг и нидерландский север совершенно различны как в экономическом, так и в политическом смысле.
Север голосует за консервативных либералов. Юг же стремится привести к власти социалистов и примкнувших к ним «зеленых». Фактически валлонцы требуют социальных гарантий и финансововой помощи за счет федерального бюджета. И это при том, что наполняет его в основном Север, а Бельгия сегодня находится на третьем месте в Европе по величине государственного долга, уступая лишь Греции и Испании.
Фламандец де Вевер прямо критикует позицию Валлонии: «Я вижу запланированные ими (социалистами) расходы на 7 млрд. евро, в то время как мы планируем сэкономить 22 млрд. евро. Я мог бы вам сказать: «Программа Социалистической партии настолько фантастична, что некоторым может показаться, что не имеет смысла с ними разговаривать. Но этот путь ведет в никуда». При этом он подчеркивает необходимость переговоров с социалистами и даже готов уступить им место премьер-министра. Правда, скорее всего, не по доброте душевной, а потому, что во время кризиса эта должность весьма опасна для политической карьеры.
В общем, проблемы у Бельгии серьезные. Особенно у юга и столичного региона. Ведь в случае раскола или даже превращения страны в конфедерацию с большей автономией регионов и меньшими отчислениями в общий бюджет дотационная Валлония и столица окажутся разорены. А захочет ли Европа вешать себе на шею очередного нахлебника – вопрос открытый.
Новая головная боль Европы
Но и это еще не все. «Новый альянс» – очень оригинальная партия. Придерживаясь националистических идей, ее представители отнюдь не являются хулиганами с плакатами, бутылками с зажигательной смесью и прочими кошмарами уличных беспорядков, от которых в поту просыпаются полицейские всего мира. Это очень разумные, а главное, респектабельные националисты.
Сам де Вевер – интеллектуал, получивший прекрасное образование. А главное – он не производит впечатления «отмороженного» радикала, хотя в последнее время, под напором мигрантов растет популярность в том числе и таких персонажей. Лидер «Нового альянса» не призывает развалить Евросоюз и никому не угрожает – в общем, он такой, каким должен быть солидный европейский политик. И его рейтинг весьма высок.
Но проблему это только обостряет. В случае если Фландрия превратится в отдельное государство, ее пример может стать отличным поводом для прочих борцов за независимость, начиная басками и заканчивая ирландцами. Сам же де Вевер станет образцом современного лидера сепаратистов. На смену суровым бойцам в масках и с автоматами на плече придут политики в костюмах от «Бриони», с дорогими часами, хорошим английским и оксфордским дипломом.
Раньше очередного сепаратиста всегда можно было объявить террористом и на этом основании дел с ним не иметь. А попробуй повесь такой ярлык на человека с докторской степенью, который широким жестом уступает премьерское кресло своему политическому оппоненту…
В общем, новый национализм может оказаться вполне востребован. А если его грамотно комбинировать с деятельностью сепаратистов «старой формации», то у Европы могут начаться настоящие проблемы.
Так что, похоже, Ван Ромпею следует забыть о командировках и вернуться в Брюссель, чтобы всех мирить и помогать искать точки соприкосновения. Не зря же его считают одним из лучших переговорщиков в мире.
Так или иначе, нынешний премьер Бельгии Элио Ди Рупо не просто так старался затянуть процесс отречения короля. Страну ждут очередные парламентские выборы, и Альберт II своим авторитетом мог бы упростить процесс назначения нового правительства. А в том, что кризис неизбежен, практически никто не сомневается. С другой стороны, пожилой король, вполне возможно, как раз и хотел избежать очередного стресса и возросшего груза ответственности – и понять его тоже не сложно.
