В ночь с 3 на 4 июля 1976 года бойцы элитных отрядов израильской армии атаковали угандийский аэропорт Энтеббе, на территории которого содержались пассажиры захваченного террористами лайнера компании Air France. Эта осуществленная с молниеносной быстротой акция вошла в историю как самая успешная и дерзкая контртеррористическая операция. Хотя рейд активно освещала международная пресса, а спустя всего несколько месяцев в США по горячим следам вышел фильм, воспевающий героическую победу в Энтеббе, истинная картина событий оставалась скрыта в избыточном информационном потоке. Противоречивые свидетельства очевидцев, путаница в цифрах, странные преувеличения наталкивают на мысль, что шумиха, поднятая вокруг рейда, была умело использована. А то и специально организована – например, для сокрытия тех аспектов, которые могли привести к политическим скандалам или же раскрыть методы действия израильских коммандос. Даже после того как в этом году Израиль рассекретил внушительный пакет документов по операции «Йонатан», остается еще множество лакун, не позволяющих сказать, что в истории рейда поставлена окончательная точка. Тем не менее обнародованная информация позволяет с достаточно высокой степенью достоверности восстановить драматический ход событий одной летней недели 1976 года.
Захват
Воскресным утром 27 июня 1976 года международный аэропорт Афин Эллиникон напоминал растревоженный пчелиный улей. Значительная часть наземного персонала в этот день бастовала, однако руководство посчитало, что это не помешает аэропорту функционировать в обычном режиме. Разве что от некоторых процедур досмотра решено было отказаться, чтобы избежать очередей.
Два молодых палестинца, прибывшие в Афины рейсом 763 из Бахрейна, мысленно возносили хвалы Аллаху. Пограничник не проявил интереса к их паспортам на имя Фахима аль-Сатти и Хосни Абу Вайки, а таможенник лишь заглянул в спортивные сумки, набитые жестянками с арабской вязью на этикетках, о которых палестинец услужливо пояснил: «Шакер-чурек, рахат-лукум. Подарки друзьям». Между тем содержимое жестянок не имело никакого отношения к восточным сладостям. Там, завернутые в пропитанную маслом бумагу, лежали пистолеты, гранаты и брикеты пластиковой взрывчатки. Под личиной благодушных бизнесменов скрывались два опытных боевика группировки «Внешние операции Народного фронта освобождения Палестины» Фаез Абдул-Рахим Джабер и Джаил Наджи аль-Арьям. Руководитель этой леворадикальной организации, доктор Вади Хаддад, некоторое время был заместителем главы Организации освобождения Палестины Ясира Арафата, но разошелся с ним во взглядах на стратегию действий. Хаддад стоял у истоков создания Народного фронта освобождения Палестины и был яростным сторонником резонансных террористических актов, способных привлечь внимание всего мира к палестинскому вопросу.
Зарегистрировавшись, палестинцы прошли в зал для транзитных пассажиров. Никаких эмоций не отразилось на их лицах, когда мимо проследовала пара европейцев – мужчина и женщина. Эти двое также прилетели в Афины рейсом 763, но путешествовали первым классом. 37-летний Вилфред «Бони» Бёзе и 39-летняя Бригитта Кюльман были членами немецкой ультраправой партизанской группировки «Революционные ячейки», одного из ответвлений могущественной «Баадер-Майнхоф». Их багаж не досматривался вовсе, но Бёзе не увидел в этом божественного провидения. Будучи убежденным атеистом, он полагал, что вызванная забастовкой неразбериха в аэропорту является следствием хитроумных действий человека, который был в его глазах иконой революционного движения – Ильича Рамиреса Санчеса, известного больше как Карлос Шакал. Организованное Шакалом дерзкое нападение на конференцию стран – членов ОПЕК в Вене 22 декабря 1975 года не оставило у Бёзе никаких сомнений в том, что Карлос всемогущ. Теперь самому Бёзе предстояло продемонстрировать, что он хорошо усвоил уроки своего учителя.
«Аэробус A300B4-2C» с регистрационным номером F-BVGG, следовавший рейсом 139 из Тель-Авива в Париж, совершил промежуточную посадку в аэропорту Эллиникон точно по расписанию – в 11:30. В Афинах сошли 38 человек, после чего самолет принял 56 новых пассажиров, среди которых были двое палестинцев и двое немцев с пистолетами и гранатами в ручной клади. В 12:10 от аэробуса убрали трап, и началась процедура подготовки к взлету. На борту находилось 246 пассажиров и 12 членов экипажа. Спустя десять минут лайнер оторвался от земли и начал набирать высоту.
В 12:25 Бригитта Кюльман поднялась со своего места и двинулась по проходу к пилотской кабине. Бёзе копался в бауле, снимая с предохранителя «люгер». За перегородкой, в салоне бизнес-класса, палестинцы спешно распечатывали жестянки из-под рахат-лукума.
Один из пассажиров бизнес-класса, 26-летний студент Моше Перец, вспоминал: «Я услышал громкий вопль и поднял глаза. В первый момент я решил, что кому-то стало плохо. По проходу бежали двое парней с оружием в руках. Один – длинноволосый в красной рубашке, серых брюках и бежевом пуловере. Второй – усатый, в черных брюках и желтой рубашке. Я натурально окаменел». В пилотской кабине тоже услышали крики, решили, что на борту пожар. Когда бортинженер открыл дверь, чтобы узнать, что происходит, Бёзе ворвался в кабину с пистолетом.
В салоне первого класса Бригитта Кюльман успешно делала все, чтобы подавить у заложников волю к сопротивлению. Когда все пассажиры покорно подняли руки, она взяла микрофон системы внутреннего оповещения и объявила, что самолет находится под контролем революционной группы «Че Гевара» и батальона «Газа» Народного фронта освобождения Палестины: «У нас достаточно взрывчатки, чтобы разнести самолет в клочья. И если вы попробуете сопротивляться, мы так и сделаем».
С момента захвата самолета прошло всего несколько минут, а служба электронного слежения Израиля уже забила тревогу: «Рейс 139 Тель-Авив – Париж прекратил радиопереговоры. Самолет с большим количеством израильтян на борту либо потерпел катастрофу, либо захвачен террористами». Подобная оперативность имеет очень простое объяснение: после серии громких терактов на воздушных судах в начале 1970-х Израиль следил за всеми без исключения рейсами, следующими через Тель-Авив. Незамедлительно был информирован премьер-министр Ицхак Рабин, первым шагом которого стало создание антикризисного кабинета. Помимо пяти основных министров в него был включен начальник штаба Сил обороны Израиля генерал-лейтенант Мордехай Гур. На тот случай, если борт захвачен и возвращается в Тель-Авив, премьер поднял по тревоге специальное подразделение «Сайерет Маткаль». Созданное для решения диверсионно-разведывательных задач на территории противника по примеру легендарных британских коммандос времен Второй мировой войны, это подразделение, состоящее исключительно из добровольцев, постепенно превратилось в главный инструмент силового разрешения проблем, вызванных палестинским терроризмом.
Сигнал тревоги поступил в штаб «Сайерет Маткаль» в 13:27. Большинство коммандос вместе с командиром подразделения подполковником Йонатаном Нетаньяху находились на спецоперации в Синайской пустыне. Для старшего офицера майора Моше «Муки» Бетсера тревога стала серьезным вызовом. Репутация «Сайерет Маткаль» пошатнулась после ряда провалов, приведших к гибели значительного числа заложников. Новая неудача поставит под вопрос само существование подразделения. Тревожная группа с необходимым снаряжением спешно выдвинулась в аэропорт Бен Гурион. Майора Бетсера утешал лишь факт, что штурм самолета был едва ли не самой отработанной на учениях процедурой, а четыре года назад «Сайерет Маткаль» вышел из подобного кризиса триумфатором. В мае 1972 года боевики группировки «Черный сентябрь» захватили «Боинг 707-329» авиакомпании «Сабена» и вынудили пилота посадить его в аэропорту Тель-Авива. Тогда несколько коммандос подразделения переоделись в белые комбинезоны авиационных техников и стремительно атаковали самолет, уничтожив менее чем за 2 минуты двух боевиков и еще двух захватив в плен. Оставалось лишь молиться, чтобы и в этот раз все прошло так же гладко.
А в захваченном лайнере террористы заканчивали обыск пассажиров. В 14:58 рейс 139 приземлился в аэропорту Бенгази в Ливии. Наземные службы сопроводили его на запасную полосу. По приказу доктора Хаддата местный представитель НФОП начал переговоры с властями о дозаправке захваченного самолета.
В 16:05 об этом информировали премьер-министра Израиля, и антикризисный кабинет немедленно провел первое заседание. Однако намерения террористов и конечная точка их маршрута все еще были не известны. Хотя уже стало ясно, что захват самолета – это прямой выпад в сторону Израиля, кабинет сошелся во мнении, что переговоры с захватчиками должна вести французская сторона. Правда, генерал Гур выразил сомнение, что какая-нибудь страна возьмет на себя решение проблем Израиля, но для выработки плана силового выхода из кризиса требовалась информация, а ее катастрофически не хватало.
А в это время переговоры террористов с властями Ливии о дозаправке лайнера затягивались. В самолете, стоящем на самом солнцепеке, было невыносимо жарко и душно. Обморок и конвульсии одной из пассажирок – беременной Патрисии Мартель – вынудили Бёзе потребовать на борт ливийского врача. Осмотрев женщину, доктор заявил, что она на грани выкидыша и ее необходимо поместить в клинику. Нехотя Бёзе дал согласие освободить заложницу. По воспоминаниям первого пилота и командира корабля капитана Мишеля Бако, немец был немного растерян из-за нежелания ливийских властей сотрудничать. Когда заправщик наконец-то подали к самолету, Бёзе заметно повеселел и даже обратился к пассажирам с речью, в которой извинился за причиненные неудобства. В 21:50 аэробус наконец поднялся в воздух. На вопрос о дальнейшем курсе Бёзе с улыбкой ответил: «В Африке имеется безопасное местечко, куда не дотянется рука Израиля. Нас ждет там теплый прием».
В понедельник, 28 июня, в 03:15 рейс 139 совершил посадку в Энтеббе – национальном аэропорту Уганды. Бёзе не бахвалился, когда говорил о теплом приеме. Угандийские военные приветствовали террористов восторженными криками и препроводили заложников из самолета в здание старого терминала. Вскоре прибыли соратники угонщиков: два федаина группировки доктора Хаддада – Абдель аль-Латиф и Абу Али, а также сообщник Карлоса Шакала Фуад Авад. Террористы сменили пистолеты на автоматы Калашникова и нацепили на грудь перевязи с гранатами. После все они уехали и несколько часов охрану заложников несли только солдаты армии Уганды. Надежды, что в этом конфликте власти Уганды займут нейтральную позицию, рассыпались в прах.
Поиски решения
После осмотра в клинике Патриция Мартель была доставлена самолетом ливийской авиакомпании в Великобританию. В аэропорту Хитроу ее уже ждали работники Скотленд-Ярда и представитель израильского посольства. Патриция изложила обстоятельства захвата и сумела по фото опознать нескольких захватчиков. Присутствие среди угонщиков немецких боевиков было сигналом, что процесс обмена превратится в шоу, а главная цель захватчиков – унизить Израиль в глазах всего мира. Правительство этой страны много раз заявляло, что ни при каких обстоятельствах не намерено вести переговоры с террористами и идти на уступки. Очевидно, наступило время продемонстрировать, насколько эти заявления соответствуют действительности.
Утром 28 июня положение все еще оставалось неопределенным. Французский посол в Уганде пытался вступить в переговоры с террористами и узнать их требования, но тщетно. Зато заложников почтил своим вниманием президент Уганды Иди Амин. Он прибыл на вертолете в сопровождении внушительной охраны и выступил с речью, в которой заявил, что судьба пассажиров зависит исключительно от лояльности правительства Израиля.
Известие, что угнанный самолет приземлился в Энтеббе, стало серьезным ударом по решимости антикризисного кабинета. Более 4 тыс. км, разделявшие Уганду и Израиль, сводили на нет большинство военных решений проблемы. «Сайерет Маткаль» получило отбой. Бойцы вернулись в базовый лагерь, полагая, что на этом участие подразделения в разрешении судьбы рейса 139 окончено. Однако высшее руководство армии не собиралось опускать руки. Штаб ВВС Израиля в спешном порядке подготовил для генерала Гура информационную справку. Израиль располагал только двумя самолетами, способными совершить полет в Энтеббе и обратно без дозаправки. Это были танкеры KC-130, не предназначенные для перевозки личного состава. Обычный транспортный С-130 «Геркулес» способен добраться до Энтеббе за 8 часов, но после этого горючего в его баках останется лишь на 30 минут полета. Таким образом, ключевым являлся вопрос: насколько лоялен к террористам режим диктатора Иди Амина?
Горькая ирония состояла в том, что до прихода к власти Иди Амина Уганда и Израиль тесно сотрудничали. Совместные проекты охватывали планы ирригации засушливых районов страны, а также полную модернизацию аэропорта Энтеббе. В 1962 году, вскоре после обретения Угандой независимости, в страну прибыла израильская военная миссия, чтобы заложить основы новой армии и ВВС страны. «Крылышки» израильского десантника украшали мундир и самого Иди Амина, который в тот период был начальником штаба армии Уганды.
25 января 1971 года Амин организовал военный переворот и сверг президента Милтона Оботе. Израильская военная миссия оставалась в Уганде еще почти 15 месяцев, в течение которых страна все стремительнее скатывалась в пропасть военной диктатуры с исламским уклоном. Возглавлял миссию полковник Барух Бар Лев, пользовавшийся особым доверием Амина. Именно к нему обратился теперь Моссад с просьбой прояснить степень вовлеченности президента Уганды в авантюру с похищением самолета. Бар Лев сделал несколько приватных звонков Амину и, играя на неподъемном эго президента, попросил о помощи в решении вопроса с заложниками. Амин занимал в тот момент пост председателя Организации африканского единства, чем был крайне горд. Бар Лев намекал, что если вопрос с захваченным самолетом удастся решить без кровопролития, президент вполне может претендовать на Нобелевскую премию мира. Эти неторопливые и полные лести беседы отслеживались разведкой Израиля и тщательно анализировались. Увы, вскоре не осталось ни малейшего сомнения, что Амин на стороне палестинцев.
Этот факт поставил крест сразу на нескольких планах антикризисного кабинета. До этого генерал Гур сумел вселить в премьер-министра некоторый оптимизм, а приглашенный на эту встречу командующий ВВС страны генерал-майор Бенни Пелед заявил, что не составит труда захватить не только аэропорт, но и всю страну. И хотя никто не думал начинать войну с Угандой, оптимизм командующего сделал свое дело. Военный план, каким бы невыполнимым он ни казался, был лучше, чем полное отсутствие плана. Поскольку главной целью было освобождение заложников с минимальными потерями и политическими последствиями, ни о какой общевойсковой операции не могло быть и речи. Требовалась акция сил специального назначения, желательно в ночное время. Наличие всего 4 подготовленных к ночной посадке экипажей «Геркулесов» жестко ограничивало численность штурмовых сил. Офицеры, привлеченные к разработке возможных вариантов атаки, рассматривали поставленную перед ними задачу как теоретическое упражнение, у которого не будет (да и быть не может в силу ряда причин) практического воплощения. Было выдвинуто несколько вариантов действий, и все они базировались на постулате, что коммандос будут иметь дело только с террористами, а армия Уганды сохранит нейтралитет. Самой проработанной считалась схема, которая предусматривала высадку коммандос на поверхность озера Виктория с помощью парашютов. Приводнившись, они должны были на надувных лодках «Зодиак» скрытно подобраться к старому терминалу и атаковать его. Правда, для этого им предстояло преодолеть почти 500 м болотистого берега, кишащего крокодилами. Майор Муки Бетсер, узнав об этом плане, пришел в ужас. «Боец спецподразделения способен сражаться с любым противником на двух ногах, – сказал он. – Но нильский крокодил – это перебор». Когда стало ясно, что позиция Амина полностью исключает вариант атаки со стороны озера Виктория, у Бетсера камень с души упал.
А в Энтеббе заложники изнывали от жары. Старый терминал, отключенный от всех коммуникаций, не был предназначен для содержания такого количества людей. Подавляющая часть пассажиров находилась в состоянии полной апатии. По всему зданию распространился острый запах экскрементов из переполненных туалетов. Террористы предпочитали находиться снаружи, под специально построенным для них навесом. Вечером угандийцы привезли матрацы, но спать на них было невозможно – настолько они кишели насекомыми.
Только во вторник, 29 июня, террористы наконец-то озвучили свои требования. В полдень Фуад Авад подготовил текст ультиматума, который в 15:30 обнародовала радиостанция Уганды. В обмен на жизни заложников должны быть освобождены 53 боевика, содержащиеся в тюрьмах пяти стран: 40 – в Израиле, 6 – в Западной Германии, 5 – в Кении и по одному – во Франции и Швейцарии. Кроме того, правительство Франции должно выплатить за возвращение аэробуса выкуп – 5 млн. долларов США. Крайний срок исполнения ультиматума – 14:00 по израильскому времени 1 июля 1976 года.
Цейтнот
Незадолго до того, как радио Уганды огласило на весь мир требования террористов, палестинцы при активном участии Бригитты Кюльман приступили к фильтрации заложников. Евреев и граждан Израиля переместили в соседний зал, который очень скоро получил наименование «Комната селекции». Один из пассажиров закатал рукав и показал Бёзе номер, вытатуированный в Освенциме. «Вы повторяете ошибки ваших отцов», – сказал он. Бёзе взорвался: «Я не нацист. Я революционер. Я борюсь за счастье людей».
Заложники чувствовали себя забытыми и брошенными. Однако о них помнили и всеми силами пытались найти выход из сложившейся ситуации. Значительную роль в этой работе играл Моссад. Всего за несколько часов до селекции пилот легкого самолета, вылетевшего из столицы Кении, запросил разрешение на посадку в Энтеббе, сославшись на перебои в работе оборудования. Он заявил, что машина плохо слушается руля, и, скорее всего, ему потребуется сделать несколько заходов, прежде чем получится посадить самолет. Этот пилот был оперативником израильской разведки и получил задание максимально подробно отснять Энтеббе и в особенности старый терминал.
Тем временем попытки разрешить кризис политическим путем не приносили результата. Правительства стран, в которых содержались под стражей террористы из озвученного захватчиками списка, негласно подтвердили, что будут действовать в русле решений, принятых Израилем. Ни о каких других шагах по противодействию террористам речи не шло. Когда представитель Израиля во Франции осторожно попытался выяснить, не намерено ли правительство Валери Жискар д’Эстена использовать своих военных, расквартированных на базе в Джибути (Сомали), для силовой акции по освобождению заложников, французская сторона пришла в картинный ужас, заявив, что подобные конфликты должны решаться только политическими средствами. На запрос о возможности использовать Джибути в качестве аэродрома подскока в случае, если Израиль решится на собственную операцию спасения, был получен категорический отказ. Все говорило о том, что Франция сдалась.
Наступила среда, 30 июня, а приемлемого варианта разрешения кризиса до сих пор не существовало. Представленные планы военной операции премьер-министр Рабин решительно отверг. Между тем командиры спецподразделений еще понятия не имели о захвате самолета. Начальник управления десантных сил Израиля бригадный генерал Дэн Шомрон и командир «Сайерет Маткаль» подполковник Йонатан Нетаньяху вернулись в страну только в среду днем и были буквально ошарашены новостями. Не успев толком прийти в себя после предыдущей акции, они включились в разработку операции по спасению пассажиров рейса 139. Речь теперь шла о полномасштабном штурме. Отдельную проблему представляло возвращение освобожденных заложников и уцелевших коммандос обратно в Израиль. Топлива в баках «Геркулесов» после броска к Энтеббе хватило бы лишь до Найроби. Но согласится ли правительство Кении дозаправить израильские машины?
В среду после полудня террористы нанесли сокрушительный удар по надеждам сторонников политического решения. 47 пассажиров, главным образом французских подданных, посадили в самолет и вернули в Париж. Это было представлено как жест доброй воли президента Иди Амина, провозгласившего себя «спасителем несчастных заложников». Однако не нужно было обладать богатой фантазией, чтобы рассмотреть за этим ясный и прямолинейный посыл: захват рейса 139 является делом исключительно Палестины и Израиля. Утром следующего дня было отпущено еще 100 заложников. В руках террористов оставались теперь только граждане Израиля и пассажиры с двойным гражданством – всего 98 человек, в том числе 34 женщины и 11 детей. 12 членов экипажа, хотя и были освобождены, предпочли разделить судьбу оставшихся в плену пассажиров. Мишель Бако опросил каждого, но французы были единодушны в своем решении. Холодное отношение к проблеме Израиля на высшем уровне компенсировалось горячей поддержкой простых людей.
В четверг, 1 июля, утренние израильские газеты вышли с заголовками «Селекция». Общественность буквально взорвалась. Причем многие были единодушны во мнении: Израиль должен хорошенько врезать террористам по зубам, даже если за это придется ответить. Сформированный вскоре после захвата самолета комитет семей заложников, напротив, требовал решить конфликт мирным путем. Фактически он склонял правительство капитулировать перед террористами. До истечения срока ультиматума оставались считанные часы. Проведя ряд консультаций, премьер-министр Рабин решил начать процедуру переговоров. Но прежде чем пойти на этот унизительный для страны шаг, он потребовал, чтобы кабинет министров в полном составе проголосовал, причем каждый из министров должен был высказаться однозначно – за или против. Министры единогласно проголосовали в поддержку решения Рабина.
Информация о том, что израильтяне дрогнули, быстро достигла террористов. Их ответный ход был явно продиктован Иди Амином, который намеревался использовать события в Энтеббе с максимальной пользой для своей политической карьеры. В 14:00 по местному времени радио Уганды передало сообщение, которое мгновенно растиражировали западные СМИ: обмен заложников на освобожденных федаинов состоится в 14:00 в воскресенье, 4 июля. Объяснялось это неожиданное послабление довольно просто. Амин намерен был лично присутствовать при процедуре воссоединения палестинских борцов за свободу. Но следующие два дня ему предстояло провести в Маврикии – 2 июля заканчивался срок председательства президента Уганды на посту главы Организации африканского единства. Так, по милости черного диктатора, силы специальных операций Израиля получили дополнительное время, которого остро не хватало для подготовки спасательной миссии.
