Год уходящий, к сожалению, назвать простым не получится. Он слишком ярко показал, насколько хрупко в современном мире любое равновесие и как события в одной части света могут влиять на положение дел в другой. И в конце 2015-го многих гораздо больше волнует не привычное для конца года подведение итогов, а один-единственный вопрос: что же будет дальше?
Другой мир
Хотим мы этого или нет, но последние несколько лет мир меняется буквально у нас на глазах. И в первую очередь, пожалуй, эти изменения затрагивают страны Западной Европы, которые столкнулись сразу с несколькими серьезными проблемами, причем как экономического или политического, так и социального характера. События 2015-го стали – и останутся в будущем – проверкой на прочность и для еврозоны, и для Европейского союза, и для Шенгенского соглашения. То есть, по сути, для основ, являвшихся вот уже несколько десятилетий мощным фундаментом, на котором строилось и развивалось западноевропейское общество. И даже больше: сейчас вызов брошен всему демократическому миру, для которого во главе угла стоят принципы и ценности гуманизма.
В конце года две главные проблемы – миграционный кризис и угроза террористических атак – отодвинули на второй план почти все остальные заботы. И вот уже практически никто не вспоминает о Греции, в очередной раз подошедшей к грани дефолта и краха банковской системы из-за колоссального долга, на который, не исключают эксперты, «подвешена» и единая валюта Европейского союза, и судьба всей мировой финансовой системы. А проблема между тем решена лишь на какое-то время, причем теми способами, которые раньше уже были признаны тупиковыми. Но прошло всего несколько месяцев – и разговоры о Grexit (выходе Греции из еврозоны и ЕС) утихли. О потенциальном Brexit (выход из ЕС Великобритании) также никто не вспоминает, хотя вероятность такого развития событий сейчас, пожалуй, даже выше, чем когда-либо прежде. Да и такой актуальный совсем недавно для Европы вопрос, как сепаратизм, как-то померк на фоне более важных и серьезных событий.
Все меньше внимания привлекают к себе внутренние проблемы конкретного государства или кулуарные игры между его политическими партиями даже в преддверии очередных выборов. А вот вопросам международных отношений отводится значительное место – они обсуждаются на самых различных уровнях и рассматриваются со всевозможных ракурсов. Но какой бы политической активностью ни отличался рядовой гражданин Германии или Франции, например, и как бы он ни интересовался тем, что происходит за тысячи километров от него, на других континентах, гораздо больше его волнует вопрос безопасности внутри родной страны. К сожалению, сейчас это не какая-то теоретическая проблема, о которой можно подумать на досуге. К концу 2015-го она стала конкретной настолько, что люди отказываются от перелетов и поездок в отпуск, сдают билеты на концерты и спектакли и, в общем, предпочитают не посещать массовые мероприятия. К счастью, пока все это не приобрело массового характера, но если говорить об общем европейском настроении, то лучше всего его характеризуют два определения – тревожное и настороженное. Особенно после недавних событий в Париже.
Франция. 2015. Январь
В начале этого года мы уже писали о трагических событиях во Франции. Тогда в центре мирового внимания оказался журнал «Шарли Эбдо», на редакцию которого 7 января было совершено вооруженное нападение боевиков. Ответственность за теракт, в результате которого погибли 12 и получили ранения 11 человек, взяли на себя террористические организации «Аль-Кайда» и «Исламское государство Ирака и Леванта» (теперь выступает под названием «Исламское государство»). К сожалению, на этом все не закончилось. Задержать боевиков-исполнителей на месте преступления не удалось, однако круг главных подозреваемых очень быстро сузился до трех человек.
Спустя два дня, 9 января, двое из них – братья Куаши, которые и учинили кровавую расправу над журналистами «Шарли Эбдо», – забаррикадировались в здании типографии в небольшом городке недалеко от французской столицы, взяв в заложники одного из сотрудников. Их сообщник в это же время захватил в самом Париже супермаркет кошерных продуктов, убив при этом четверых и взяв в заложники 15 человек. Переговоры с террористами не принесли никаких результатов, и спецназ начал штурм зданий. В ходе спецоперации братья Куаши и их сообщник были ликвидированы. Заложники, к счастью, не пострадали.
События тех дней всколыхнули не только Францию, но и весь цивилизованный мир. Уже вечером 7 января в Париже и еще 21 городе страны прошли многочисленные манифестации в знак солидарности с семьями погибших и пострадавших в результате теракта. Стихийные митинги, во время которых люди зажигали свечи и возлагали цветы и венки возле посольств Франции, охватили практически весь мир.
Еще одна серия массовых выступлений в память о жертвах терактов, а также в поддержку свободы слова, прошла в столице и крупных французских городах 10 и 11 января. В эти же дни в Париже состоялся Марш Республики, в котором приняло участие не только руководство Франции, но и несколько десятков глав и представителей других государств. По некоторым оценкам, количество участников демонстраций в те дни превысило 3,5 млн. человек – акция была названа самой массовой с 1944 года, то есть с выступлений в честь освобождения Парижа.
И надо понимать, что большинство вышедших на улицы в январе 2015-го сделали это не потому, что были поклонниками «Шарли Эбдо». Людей объединила именно солидарность, стремление защитить те самые принципы и ценности гуманизма, на которые была совершена атака; протест против террора и желание продемонстрировать неприятие чуждых методов борьбы.
Можно сказать, что в тогда, в январе, террористы, несмотря ни на что, проиграли. Но только в своем желании окончательно вбить клин между мусульманским и немусульманским мирами. Да, французы и солидарные с ними граждане других стран продемонстрировали свой отказ бояться и поддаваться на провокацию. Отказ отвечать ненавистью на ненависть, насилием на насилие. Вот только дело было не столько в рядовых гражданах и даже не в журналистах и карикатуристах из «Шарли Эбдо». Кроме прочего, события января 2015 года в Париже были ответом на международную политику Франции, одного из главных инициаторов и активных участников авиаударов по позициям «Исламского государства». А также сигналом-предупреждением для других членов коалиции против ИГ. И проблемы подобного уровня акциями солидарности и даже миллионными демонстрациями, к сожалению, не решаются.
Из коммюнике Елисейского дворца по итогам заседания французского Совбеза в марте 2015 года: «Уровень угрозы террористической атаки против нашей страны остается высоким, глава государства принял решение сохранить мобилизацию армии на национальной территории на уровне 10 тыс. человек».
Франция. 2015. Ноябрь
В ночь с 13 на 14 ноября все экстренные выпуски новостей рассказывали о новых терактах в Париже и его окрестностях. Ситуация во французской столице менялась буквально каждую минуту. Почти одновременно здесь было совершено несколько террористических атак, унесших жизни более 130 человек.
Первый взрыв прозвучал в 21:16 недалеко от крупнейшего стадиона страны – «Стад де Франс» в Сен-Дени (всего 9 км от французской столицы), – где в тот момент проходила футбольная товарищеская встреча между национальными сборными Франции и Германии. На трибунах присутствовал президент Франции Франсуа Олланд, а также главы МИД обеих стран – участниц футбольного матча.
Следующий взрыв раздался всего через несколько минут, но уже в холле стадиона. Примерно через полчаса там же прогремел и третий. Все они стали результатом активированных террористами поясов шахида. Вполне вероятно, что расчет боевиков был следующим: после первых взрывов матч будет остановлен, а служба охраны начнет эвакуацию зрителей. И не исключено, что третий взрыв должен был сработать уже в гуще людской толпы. И вот тогда без жертв бы не обошлось. Но организаторы приняли решение продолжить игру – в том числе и для того, чтобы не создавать поводов для паники и столпотворения в холлах стадиона. Также вероятно, что боевики планировали попасть на трибуны, однако не смогли пройти систему охраны, потому взрывные устройства были активированы за пределами стадиона.
В то же время, когда разворачивались события около «Стад де Франс», на нескольких улицах Парижа неизвестные открыли стрельбу из автоматов по посетителям ресторанов. Позже экспертам удалось установить, что все выстрелы были произведены двумя террористами, перемещавшимися по городу на автомобиле. Их жертвами стали несколько десятков человек, в том числе и просто проходившие мимо люди.
В 21:50 вооруженные боевики захватили концертный зал «Батаклан», в котором 13 ноября выступала американская группа Eagles of Death Metal. Ворвавшись в здание, террористы сразу же открыли огонь вслепую – со слов очевидцев, несколько десятков человек погибли уже в первые минуты. События той ночи в «Батаклане» сложно назвать иначе, чем «кровавая бойня». Те люди, которым удалось выбраться из здания, рассказывали, что террористы не выдвигали никаких условий – они только говорили, что это расплата за бомбежки Сирии.
Когда стало понятно, что боевики не пойдут на переговоры, было принято решение о штурме концертного зала. Пожалуй, это были одни из самых страшных часов той ночи. До последнего момента никто даже не представлял, сколько жизней отнимет этот теракт. Никто не мог быть уверен, что где-то еще не прогремит очередной взрыв или не начнется стрельба. Полиция обратилась к жителям Парижа с просьбой не покидать свои дома, а администраторам заведений, в которых в тот момент находились люди, настоятельно советовали «усилить бдительность и тщательно проверять каждого человека на входе». Рестораторов попросили спешно закрыть уличные кафе и прекратить любую другую деятельность вне зданий.
Штурм «Батаклана» завершился только после полуночи по местному времени. Все террористы были ликвидированы спецназом или активировали пояса шахидов. В концертном зале в ту ночь погибли более 90 человек. Теракты, произошедшие 13 ноября 2015 года, стали крупнейшими по числу жертв за всю историю Франции. Это было самое масштабное по количеству погибших нападение на Париж со времен Второй мировой войны. В стране в четвертый раз за ее историю было введено чрезвычайное положение. Об этом в телевизионном обращении к нации заявил президент Франции, который также отметил возможность обысков по всему региону Иль-де-Франс. Следующим шагом Франсуа Олланда стало закрытие границ: «Второе решение, которое я принял, это закрытие границ. Мы должны удостовериться, что никто не сможет въехать в страну, чтобы совершить какие-либо действия, а также чтобы те лица, которые, увы, совершили известные преступления, могли быть задержаны, если попытаются покинуть территорию».
14 ноября Париж погрузился в траур. Не работали многие общественные заведения. Да и сами парижане предпочитали в тот субботний день оставаться в своих домах. События, произошедшие накануне, повергли в шок не только Францию. Лидеры и представители большинства государств выразили соболезнование французскому народу и осудили действия террористов. В знак поддержки после терактов многие известные достопримечательности по всему миру были подсвечены цветами французского триколора. Люди приходили к посольствам Франции в своих странах, чтобы возложить цветы и зажечь свечи. Да, цивилизованный мир в очередной раз в едином порыве сплотился в своей поддержке пострадавших и осуждении террористов.
Но было бы неверным отрицать, что в сердцах людей в те дни поселился страх. Теракты 13 ноября не были стихийными – это была спланированная и скоординированная акция. Скорее всего, три группы террористов действовали сообща, держа между собой связь с помощью раций. Случайным не был и выбор времени и места терактов. Нападения произошли пятничным вечером – в то время, когда многие парижане отправляются в кафе или рестораны, на прогулки по городу, концерты или футбольные матчи, чтобы отдохнуть после рабочей недели. Атакам по большей части подверглись те районы, где чаще встречаются не туристы, а именно местные жители. По сути, все произошедшее ярко продемонстрировало рядовому французу или любому другому европейцу, насколько он беззащитен перед угрозой терроризма.
Трагические события в Париже случились в то время, когда еще шло расследование причин ужасной катастрофы авиалайнера Airbus A321 российской компании «Когалымавиа», который был зафрахтован туроператором Brisco и выполнял 31 октября 2015 года чартерный рейс по маршруту Шарм-эш-Шейх – Санкт-Петербург. Через 23 минуты после взлета радиосвязь с экипажем была утеряна; самолет пропал с радаров. Обломки A321 были обнаружены египетской поисковой группой недалеко от города Нехель. Все 224 человека, находившиеся на борту авиалайнера, погибли.
Основных версий причин катастрофы было три: ошибка экипажа, технические неполадки и взрыв на борту. Расследование, в котором приняли участие представители России, Египта, Франции, Германии, Ирландии, а также консультанты компаний Airbus и IASA, подтвердило: трагедия произошла в результате теракта. 16 ноября официальное заявление об этом сделал президент Российской Федерации Владимир Путин. Ответственность за теракт еще в первые дни после катастрофы взяла на себя группировка «Исламское государство».
20 ноября 2015 года Совет Безопасности ООН в своей резолюции осудил множество террористических нападений, совершенных ИГ, указав среди них и катастрофу A321 над Синайским полуостровом, и теракты в Париже.
Неудивительно, что главы многих государств мгновенно отдали приказы об усилении мер безопасности внутри своих стран. Некоторые авиакомпании отменили ближайшие рейсы в Париж. Бельгия сразу же ввела контроль на французской границе, а также дополнительные проверки во всех аэропортах и на железной дороге. Стоит отметить, что один из автомобилей, использованных террористами, был зарегистрирован именно в Бельгии. Дальнейший ход расследования показал, что в наши дни террористическая сеть исламистов затрагивает не только Париж или Брюссель – она раскинулась и на другие европейские страны.
Сразу после терактов в Париже Польша заявила о необходимости изменения политики Евросоюза в отношении мигрантов и сообщила о невозможности выполнить свои обязательства по приему беженцев в рамках своей квоты. Позицию страны поддержали и другие страны-участницы ЕС. Так что проблемы, которые и так уже существовали в Европейском Союзе в связи с захлестнувшим его миграционным кризисом, после парижских событий только усугубились. Тем более что рядом с одним из боевиков-смертников был найден сирийский паспорт с греческой пропускной печатью и статусом беженца, полученным в октябре 2015 года.
Свои и чужие
Ответственность за террористические акты 13 ноября в Париже взяла на себя группировка «Исламское государство», назвавшая нападения «11 сентября по-французски». И одной из наиболее серьезных проблем стал тот факт, что большинство боевиков, погибших во время терактов или арестованных позже по подозрению в причастности к ним, никогда ранее не попадали в поле зрения французских спецслужб или спецслужб других государств Евросоюза. В этой связи мгновенно активизировались радикально настроенные политики, не преминувшие напомнить, что они еще несколько месяцев назад предупреждали об опасности, которую таит в себе многотысячный поток нелегальных мигрантов с Ближнего Востока. И это, пожалуй, еще самые мягкие заявления из числа тех, что звучат сейчас из их уст. Некоторые из радикалов напрямую предлагают депортировать из Евросоюза всех имамов или надеть электронные браслеты слежения на каждого мигранта.
И здесь необходимо напомнить, что Европа еще в начале осени продемонстрировала полную неготовность к приему и распределению того числа беженцев, которые хлынули в ЕС из стран Северной Африки, Ближнего Востока и Южной Азии. Говоря о миграционном кризисе, эксперты опять же используют сравнение со Второй мировой войной.
Все это разделило самих европейцев на два противоположно настроенных лагеря. Представители первого напоминают своим соотечественникам о незыблемых принципах гуманизма и акцентируют внимание на том, что число беженцев увеличилось не просто так. Сняться с обжитых мест людей заставляет война и расширение территорий, которые находятся под контролем «Исламского государства». А значит, не помочь этим людям означает обречь их на верную смерть. Тем более что лагеря для беженцев в Турции, Ливане или Иордании, которые давно переполнены, не могут решить ситуацию, по крайней мере, пока для них не будет организовано достаточное финансирование.
Второй лагерь, на удивление, смог объединить под своими знаменами людей, очень часто не ладивших друг с другом по ряду вопросов – например, внутренней политики, – однако сейчас оказавшихся солидарными во мнении о том, что Европа не сможет принять всех желающих. И более того: они уверены, что миграционный кризис представляет серьезную угрозу для граждан самого ЕС, причем как в экономическом и культурном плане, так и в сфере безопасности. Ведь в числе прибывших с Ближнего Востока мигрантов могут оказаться боевики из «Исламского государства», отправившиеся сюда для вербовки новых сторонников, развития террористической сети на территории государств Евросоюза и подготовки очередных нападений на мирных жителей ЕС. И ноябрьские события в Париже только усилили их уверенность в своей правоте.
Теперь слова о том, что надо разбираться не со следствиями проблемы, а непосредственно с ее причиной, звучат все чаще. И в роли главного врага выступает «Исламское государство», в борьбе с которым страны международной коалиции призывают объединиться весь демократический мир. Основные методы противостояния – авиаудары по нефтяным объектам ИГ, которые позволяют террористам получать финансирование, и по основным командным центрам боевиков.
Из совместного заявления лидеров Европейского союза после терактов в Париже в ноябре 2015 года: «Это атака на всех нас. Мы встретим угрозу совместно, примем все необходимые меры с безусловной решимостью. Все, что может быть сделано на общеевропейском уровне, чтобы обеспечить безопасность Франции, будет сделано. Мы сделаем все возможное, чтобы сокрушить экстремизм, терроризм и ненависть».
Из заявления госсекретаря США Джона Керри после терактов в Париже в ноябре 2015 года: «Случившееся в Париже – это своего рода смесь средневековья и современного фашизма. Террористы ИГ несут хаос, разрушения и страх. Мы все должны бороться с этим. Эта трагедия не имеет ничего общего с нормальной жизнью. И единственное, что мы можем сказать этим людям: все, что они делают, укрепляет нашу решимость в борьбе с ними. Наша задача – дать адекватный отпор и обеспечить правопорядок. Это то, что мы сейчас делаем».
По ту сторону
«Исламское государство» действует преимущественно на территории Сирии и Ирака и представляет собой международную исламистскую суннитскую террористическую организацию. Сами же они 29 июня 2014 года провозгласили себя всемирным халифатом. ИГ имеет шариатскую форму правления и штаб-квартиру в сирийском городе Ракка. Кроме Сирии и Ирака боевики «Исламского государства» и подконтрольных ему группировок участвуют в военных действиях на территории Ливана, Афганистана, Пакистана, Алжира, Ливии, Египта, Нигерии, Йемена. Они также ведут террористическую деятельность в ряде других стран мира.
Боевики «Исламского государства» пресекают любые проявления сепаратизма и всячески поощряют практику повсеместного доносительства друг на друга. Нужно понимать, что с самого начала своего существования ИГ создало мощную пропагандистскую структуру, что позволяет ей виртуозно управлять настроениями людей не только на подконтрольных землях, но и в европейских странах. Уже давно ни для кого не секрет, что ряды террористической группировки пополняются выходцами из Франции, Германии, Англии и других государств ЕС. Хотя члены ИГ не гнушаются насильно забирать из семей детей, чтобы готовить из них боевиков.
На подконтрольных «Исламскому государству» землях строго следят за неукоснительным соблюдением всеми мусульманами норм шариата. Любой неверный признается «воплощением дьявола» и должен быть либо убит, либо взят в рабство, которое здесь официально возрождено. К неверным относятся и «не уважающие ислам и мусульман» христиане, и иудеи, причем только командиры боевиков имеют право оценить поведение любого из представителей отличной от мусульманства религии. Христианам здесь запрещено строить церкви или монастыри, демонстрировать религиозную символику или литературу, проводить какие-либо обряды. Они обязаны придерживаться установленного в ИГ дресс-кода, обязывающего мужчин носить бороду, а женщин облачаться в абайю и чадру. Немало ограничений накладывается и на мусульман. Наказание за нарушение правил – удары плетью и смертная казнь.
Ситуация выглядит действительно ужасающе. Видеозаписи казней транслируются в Интернете и поражают своей жестокостью. Расстрел из пулемета 13 подростков за то, что они решили посмотреть матч Кубка Азии по футболу… Сожжение заживо иорданского военного летчика… Публичная казнь женщин по обвинению в колдовстве… Обезглавливание 82-летнего смотрителя античного комплекса Пальмира, известного археолога, которого обвинили в «поклонении древним идолам»… Массовые казни египетских и эфиопских христиан… И это лишь малая доля тех преступлений, что уже совершены террористами из «Исламского государства». В 2015 году число казненных ими только на опубликованных видеозаписях достигло 5 тыс. человек.
Современные люди, воспитанные на идеалах гуманизма, где человеческая жизнь и свобода являются высшей ценностью, просто не способны принять все это. Порой кажется, что мы живем в настолько разных мирах, что даже не можем осознать причины и мотивы, которые движут людьми, находящимися по ту сторону. К сожалению, столкновение наших миров происходит все чаще. Все сильнее становится заметен тот клин, который вбивается между мусульманским и немусульманским мирами. Все острее переживается каждый новый конфликт, и все реже каждая из сторон говорит хотя бы о потенциальной возможности мирного решения. Слишком много политических и экономических интересов здесь замешано. Не зря же боевые действия в Сирии и Ираке некоторые называют Третьей мировой, а некоторые – войной всех против всех.
Именно в такие моменты и возникает вопрос: что же будет дальше? Но вряд ли сейчас кто-то возьмется составлять прогнозы даже на ближайшие месяцы. Никто не сомневается разве что в одном: нынешний конфликт затянется не на один год. Вот только если раньше эксперты говорили, что по его окончанию Ближний Восток не будет прежним, то сейчас нет уверенности, что прежней останется и Европа.
