Нет, речь не идет о том, что где-то в засекреченных лабораториях сумасшедшие ученые производят на свет божий Годзиллу или какую-нибудь Химеру – оставим эти истории для сценаристов фантастических фильмов и интернет-сайтов, любящих делать из мухи слона. Дело совсем в другом. Пока экологи били тревогу – дескать, ценнейшие виды животных и растений погибают, наши внуки не увидят живого аиста, а ливанских кедров со дня на день не останется – у взаимоотношений человека и природы отыскалась обратная сторона. Человек обживался в роли хозяина природы и царя зверей и умудрился вырастить на себя управу. И, может статься, завтра природа придет к нам отвоевывать назад планету Земля.
Думаете, мы разбудили Годзиллу или наткнулись-таки на динозавров в джунглях Африки? А вот и нет. Чудовища из заголовка статьи – это еще недавно безобидные и часто беззащитные существа. Смена климата, условий обитания, одомашнивание человеком – вот те огонь, вода и медные трубы, которые звери прошли, прежде чем превратиться в «чудовищ будущего». Присмотримся повнимательнее к тому, КАК это получилось – и ЧТО, собственно, получилось.
Подводная смерть
Медузы уже сами по себе выглядят как существа из фильмов ужасов. Многие из видов этих существ могут причинить человеку вред и при этом – вот незадача! – в отличие от акул, рыб фугу, осьминогов, электрических угрей и прочих морских опасностей, не являются деликатесом, а следовательно, и объектом охоты. И вот эти самые медузы скоро захватят примерно две трети планеты Земля – именно те, которые в совокупности занимает Мировой океан.
В 2006-м и 2010-м годах полчища медуз стали настоящим бедствием для испанского побережья. Пострадали и другие средиземноморские курортные регионы – в Сицилии и Северной Африке позакрывались многие пляжи. Десятки тысяч купальщиков были ужалены. Шутка ли – в некоторых местах концентрация медуз составляла во время нашествия 10 особей на квадратный метр!
Подобные происшествия произошли в Ирландии и на Гавайях в 2007 году, в Израиле и во Франции – в 2008-м и, наконец, Тунис и Италия пострадали в 2009-м.
Японцам в последние годы везло еще меньше – их побережья облюбовали гигантские медузы Номура, огромные ядовитые существа весом до двух центнеров. Начинающий аквалангист после встречи с этаким чудовищем очень долго не может прийти в себя – костюм, разумеется, предохраняет его от стрекал, но от вида медузы размером с человека вполне может хватить удар.
Яд этих гигантов не очень токсичен для человека, да и не заметить приближение двухметровой медузы очень сложно. Номура опасны другим – они жалят морских обитателей, которых потом вылавливают рыбаки. Если отравленная рыба попадет к вам на стол – пиши пропало. Раньше проблема просто не стояла – Номура плавали далеко в океане, где рыбу практически не ловят, да и было их совсем немного. Теперь, как вы понимаете, ситуация изменилась.
С мелкими и микроскопическими животными и водорослями океана в мировом масштабе творится полный бардак. Если раньше ученые могли говорить – вот эта медуза водится только на Карибах, а эта водоросль только на севере – то теперь все перепуталось, и «морские желуди», например, поселились в Черном море, хотя раньше жили только у Атлантического побережья США. В чем причина? В балластной воде, сбрасываемой нефтяными танкерами. Они набирают ее в одной части океана, а сбрасывают – в другой. И, разумеется, эта вода не так уж хорошо фильтруется. Так что, как ни парадоксально, гонка человечества за ископаемым топливом приводит к «смешению» фауны разных океанов и морей.
Эволюция в наши дни: Слоны
Противники теории эволюции часто приводят аргумент – почему, если виды животных со временем должны изменяться и адаптироваться к новым условиям жизни, мы не находим никаких примеров этому? Дескать, нас окружают все те же зверюшки, что и сто, и двести лет назад. Покажите нам эволюцию, и мы в нее поверим.
Что ж, показать нетрудно. Ведь эволюционные процессы происходят прямо у нас на глазах.
Взять, например, слонов. Когда в 1989 году был введен международный запрет на торговлю слоновой костью, в Африке оставалось порядка миллиона этих животных и 7,5% из них уничтожалось каждый год только ради бивней. С тех пор ситуация почти не изменилась – браконьеры гораздо меньше ограничивают себя, чем легальные охотники. Никакие меры, введенные правительством, не помогли сохранить популяцию слонов или хотя бы снизить скорость, с которой их число уменьшается.
На помощь пришел эволюционный механизм. Фактором естественного отбора стали… люди. Ведь браконьеры убивают только слонов с большими бивнями — те, у которых их нет совсем, им не нужны, а те, у которых клыки невелики, не стоят мороки.
Раньше только 2–5% слонов рождались без бивней. Теперь их количество в Азии увеличилось до 10%, а в Африке, по данным одного из национальных парков — до 38%!
Удивительно то, что бивни у слонов — не зубы мудрости и не украшение. Это оружие для защиты от хищников и инструмент для добывания корешков и докапывания до грунтовой воды в засуху. То есть природа решила, что браконьеры – намного опаснее для слонов, чем львы, голод и жажда. И пока серые красавцы с огромными бивнями прячутся по лесам от охотников, их сородичи, неинтересные добытчикам слоновой кости, передают свои «выигрышные» генетические признаки дальше. Возможно, что наши внуки уже не увидят слонов с бивнями в зоопарках — только на картинках.
Среди быстро увеличивающихся в численности видов присутствует и морская оса – медуза, без упоминания которой не обходится ни один рассказ об опасностях океана. Достаточно сказать, что стрекала некрупной особи достигают в длину двух с половиной метров и покрыты ядом, от действия которого человек умирает в течение трех минут. Морская оса – однозначно самая опасная медуза и одно из самых опасных живых существ в мире вообще. Раньше они водились только возле северного побережья Австралии, но теперь, по свидетельствам океанологов, осваивают и другие районы Мирового океана.
В росте популяции медуз виноваты люди, причем не только косвенно – через эффекты глобального потепления или нарушения озонового слоя – но и напрямую. Вы думаете, в начале статьи речь об их невысокой кулинарной ценности зашла просто так? А вот и нет. Именно в этом океанологи усматривают причину того, что медузы так расплодились. Всех их естественных врагов люди вылавливают – это ведь сплошь деликатесные виды рыбы и морских черепах. Так что у «морского студня» оказывается гораздо больше простора для обитания и меньше опасностей.
Кроме того, человечество сбрасывает в океан огромное количество «отработанной» воды, использовавшейся в сельском хозяйстве. В такой воде содержится большая концентрация удобрений. Эти вещества ускоряют рост растений – и на водоросли оказывают точно такой же эффект. Морской же растительностью питается микроскопический зоопланктон, который составляет основу диеты медуз.
Ну и глобальное потепление океана делает свое дело. Можно долго спорить, виноваты в нем люди или нет. Факт налицо – из-за повышения температуры воды медузы активнее размножаются и стремятся к побережьям. Причины такого поведения ученые пока прояснили не до конца. Франческо Питерс из Института Океанологии в Барселоне говорит: «Повышение среднегодовой температуры и одновременно уменьшение объема речной воды, попадающей в океан, привело к тому, что прибрежные воды сейчас более теплые и соленые, чем раньше. Это делает их пригодными для обитания видов медуз, которые раньше водились только далеко в океане. Вероятно, эффекты глобального потепления в сочетании с большими объемами рыбной ловли приведут к тому, что у побережий поселится гораздо больше океанских медуз».
Думаете, ужаленные купальщики – единственная проблема, которую принесут с собой расплодившиеся медузы? Уже сейчас мы знаем, что это только цветочки.
Популяции медуз возле побережья Израиля, куда тропические виды моллюсков попадают через Суэцкий канал, выглядят с воздуха как огромные «млечные пути» под водой – длиной до 100 км и шириной до 2 км. Несколько лет назад студенистые существа забили фильтры агрегатов для опреснения, через которые в сутки должно было проходить 100 млн. литров воды для нужд прибрежных населенных пунктов. В результате едва не произошла коммунальная катастрофа.
В Японии и Калифорнии в течение нескольких последних лет было несколько похожих случаев – медузы забивали трубы, через которые морская вода подавалась для… охлаждения ядерных реакторов. Во всех случаях и СМИ, и официальные лица реагировали просто: «Большая беда… для энергетики. Придется выключить реакторы или снизить их мощность на время прочистки труб, но ничего не поделаешь». Как вы понимаете, с недавних пор при мысли о перебоях с охлаждением ядерного реактора АЭС воображение рисует куда более мрачные перспективы, чем уличные фонари, горящие вполсилы.
Пушистая угроза
Пока жители побережий опасаются медуз, американцы начали побаиваться диких кошек.
Статистика такова – за сто лет до 1990-го года в Северной Америке было зафиксировано 53 нападения пум и горных львов на людей, из них 10 – со смертельным исходом. А с 1991-го по 2004-й – всего за 5 лет! – было 49 нападений и 10 жертв. Кроме того, увеличилось число атак зверей в городской местности, хотя сама мысль о нападении крупного хищника в городской черте кажется абсурдной. Но это для нас, у нас и климат другой, и фауна иная. А в США есть даже особая «статья» смертности домашних животных – «в результате нападения горных львов и пум». И в какой-нибудь Калифорнии, где прерии и заповедники начинаются буквально там, где заканчивается городская кольцевая автодорога, дела обстоят очень серьезно.
Что изменилось в поведении диких кошек? Во-первых, раньше на них можно было охотиться, а теперь это запрещено. Исследователи говорят, что со временем у животных пропал страх перед человеком. Еще бы – теперь «венец творения» все реже появляется в дикой природе с оружием. Типичное обмундирование калифорнийца в лесах родного штата – шлепанцы, панамка и фотоаппарат. Цифровой «мыльницей» от пумы не шибко-то отмахаешься. Да и массовое ожирение американцев способствует непраздному интересу к ним кугуаров. Еще бы – во-первых, добыча не может быстро бегать, а во-вторых, она будет пожирнее многих лесных животных и совсем не такая жесткая. Даже велосипед не спасает – кошачьи бегают куда быстрее, чем мы крутим педали, а скрючившийся у «железного коня» турист, занятый возней с осью или велосипедной цепью, особенно беззащитен – в таких ситуациях и происходит большинство нападений.
«Мы даем им (горным львам) гораздо больше возможностей узнать, что человек – это добыча», – говорит Ли Фицхью, исследователь пум и профессор Калифорнийского университета. Он давно предсказывал учащение нападений кугуаров на людей, но прислушиваться к нему стали только в последнее время.
Ограниченно разрешенная охота на пум тоже не помогает. Люди стреляют кугуаров не ради мяса или теплого меха, а чтобы сделать из головы или шкуры животного трофей и хвастаться им. Поэтому больше всего ценятся крупные особи – а это всегда матерые самцы. В результате место отцов на охоте занимают подростки, которые гораздо менее подвержены страху перед человеком и гораздо более склонны к экспериментам. Они просто не знают, что на людей опасно нападать – отцы-кугуары не успели их этому научить.
Есть среди экспертов и другая точка зрения. Кен Логан, изучающий хищников в Департаменте Дикой Природы штата Корорадо, занимается темой уже 23 года. Он говорит: «Проблема не в том, что поведение пум изменилось. Проблема в увеличении количества контактов между дикими кошками и людьми».
Логан указывает – за сто лет, в течение которых количество нападений на людей постепенно увеличивалось, были приняты законы, ограничивающие отстрел горных львов. Как следствие, популяция их сильно возросла. Параллельно с этим в последние десятилетия в борьбе за здоровый образ жизни все больше людей приобщается к горному туризму, палаточному отдыху и катанию на горном велосипеде. «Людей, живущих или отдыхающих в среде обитания диких кошек, сейчас больше, чем в любой другой момент нашей истории», – указывает Логан.
То есть в лесах стало больше пум – и в то же время, больше людей. А они, понятное дело, шумят, мусорят и распугивают мелкую живность, которой питаются дикие кошки. А поскольку горным львам и так нечего есть – их ведь стало больше – они нападают на кого попало. В том числе и на людей.
Решения проблемы, как вы понимаете, пока не существует. Открытая охота на горных львов, особенно молодняк, может привести к вымиранию вида. А призывать туристов к осмотрительности и сознательности не то чтобы бесполезно, но в конечном итоге неэффективно.
Эволюция в наши дни: Собаки
Жизнь бродячих животных в городе гораздо более сурова и сложна, чем у их диких сородичей. В Москве на сегодняшний день свыше 35 тыс. бездомных кошек и собак – их число сильно возросло после распада Советского Союза. Из них только 3% в каждом поколении доживают до репродуктивного возраста. Это означает, что только самые стойкие и приспособленные – а значит, самые умные – передают свои гены дальше.
Сотни бродячих собак избрали местом своего обитания станции метро — и, что куда более любопытно, освоили подземный транспорт. Это не значит, что они заскакивают в поезда и едут, куда придется. Нет. Бродячие собаки спокойно ждут на перронах, как другие пассажиры, заходят в вагоны, прячутся под сиденьями и выходят на нужной станции. Они даже освоили езду с пересадками.
Ученые говорят, что животные используют для ориентирования запахи и внешний вид станций – в последнем им немало помогает то, что все станции в Москве выглядят по-разному.
Волкам, в отличие от кошачьих, повезло меньше. «Черного пиара» по их адресу в XX веке хватало. Не будем удаляться от обсуждаемых США – сами представьте, как часто Голливуд снимает кино про оборотней. А добавьте к этому все исторические фильмы, где хищники угрожают крестьянам. Ну и, конечно, о том, что от серого волка не стоит ждать ничего хорошего, знает каждый ребенок, едва только познакомится с «Красной шапочкой» или «Тремя поросятами».
И при этом в США за весь XX век не зафиксировано ни одного (!) случая гибели человека после встречи с волком. Даже нападения, не заканчивавшиеся смертельным исходом для жертвы, случались в среднем не чаще раза в году. Домашние собаки, между прочим, убили за это время немало народу!
Думаете, пора переводить «санитаров леса» из врагов человека в его лучшие друзья? Куда там! В новом тысячелетии дела обстоят не так радужно. За последние десять лет было зафиксировано два случая нападения волка на человека со смертельным исходом. «Несмертельные» атаки тоже участились, как и нападения на домашних животных. Мы, опять же, говорим о статистике в США – понятно, что в русской Сибири и обстановка другая, и статистика несхожая.
Каковы причины таких перемен? Во-первых, конечно, изменение поведения людей. Тут та же история, что и с горными львами – волки привыкли к тому, что человек появляется в лесу без оружия, и перестали бояться «гостей». Во-вторых, в североамериканских лесах остается все меньше настоящих волков. Их место занимают гибриды. И в появлении таких животных виноваты люди и только люди.
Гибриды собаки и волка выводились давно, но в последние годы их популярность значительно возросла. Такую помесь дикого и домашнего животного заводят те, кому даже крупная овчарка не кажется достаточно грозной в качестве сторожа дома или символа «крутости» хозяина. Ясное дело, что рано или поздно в домашнем любимце просыпаются инстинкты волчьей половины и гибрид сбегает в лес.
Но речь не об этих случаях – их все же не так много. Основная проблема – межвидовое скрещивание волков и койотов. Отстрел серых хищников и вырубка лесов привели к вымиранию волков и распространению на их место менее прихотливых сородичей – койотов. Получающееся в результате скрещивания «серых» и «рыжих» потомство берет от родителей все лучшее. От волка «койволки» взяли размеры и силу, от койота – многочисленность. Более того. Профессор Брэдли Уайт, генетик из университета Трента, 12 лет занимался темой койволков – и вот что он обнаружил. Койоты по природе своей – одиночки и падальщики. Зато совершенно не боятся людей – этот страх у них отсутствует на генетическом уровне. Волки, напротив, – хищники и охотятся стаей. Сами можете себе представить, что получается при скрещивании. Койволки – стайные хищники, от природы не испытывающие опасения перед человеком. Такой вот опасный коктейль. Как говорит об этом сам Уайт: «Мы можем видеть эволюцию в действии».
И все это – реальность, а не завязка фильма-катастрофы. Роланд Кейс, куратор отдела млекопитающих в Нью-Йоркском государственном музее, комментирует ситуацию: «Мы вытеснили этот вид с его территории – и он вернулся в другой форме». Произошло то же, что случается каждый год с вирусом гриппа, например. Волки и койоты приспособились к новым условиям.
Ясное дело, что сто лет назад, вводя меры для «контроля численности» волков, никто не обратил внимания, к чему они привели на тех территориях, где «контролировать численность» люди взялись особенно рьяно. Первые койволки наблюдались натуралистами еще в 1920-е годы, но тогда их появлению не придали особого значения.
Эволюция в наши дни: Ящерицы
В 1971 году ученые завезли 10 итальянских стенных ящериц на остров у берегов Хорватии. Изначальные эксперименты были прерваны, когда началась война, и обратно на остров служители науки смогли попасть только к 2004 году. Что же они там обнаружили? Во-первых, популяция стенных ящериц достигла 5000 особей. Во-вторых, эти рептилии вытеснили из экосистемы своих дальних родственников, которые жили на острове раньше. В-третьих, у «иммигрантов» изменились внутренние органы, чтобы они могли лучше усваивать местную пищу.
В Италии стенные ящерицы были плотоядными, а желудочно-кишечный тракт хищников не приспособлен для переваривания листьев. Но на острове, где водилось мало насекомых и росло много травы, рептилии всего за несколько поколений перестроились и выработали специальные мышцы, которые замедляли процесс пищеварения и давали микрофлоре больше времени, чтобы переварить целлюлозу. А заодно у ящериц увеличились размеры головы – чтобы откусывать больший кусок листочка за один раз – и пропал инстинкт территориальности, характерный для хищников. Сравнить скорость всех этих преобразований можно только с таким примером: представьте, как если бы все внуки людей, эмигрировавших в Америку в прежние столетия, сегодня рождались со вторым аппендиксом.
Пчелы-убийцы
Но гигантские медузы и горные львы – это, как говорится, очевидные угрозы. У одних – зубы и когти, у других – ядовитые стрекала. Внушительные размеры, опять же. Но не все «рукотворные» чудовища – такие крупные. Немало натерпеться человечеству предстоит и от… обыкновенных пчел. Впрочем, первыми с этой проблемой тоже столкнутся американцы – они, видимо, большие мастера создавать себе новые опасности.
В последние полвека помимо привычных нам домашних пчел люди имеют дело с новым видом – «африканизированной» пчелой, с легкой руки охочих до сенсаций журналистов прозванной «пчела-убийца». С 1990 года в США зафиксировано 8 смертей в результате нападений этих насекомых. Суммарно же по обеим Америкам статистика гораздо более пугающая – свыше ТЫСЯЧИ погибших за истекшую декаду.
Африканизированные пчелы агрессивнее по отношению к людям, жалят в среднем в десять раз чаще, в их ульях насчитывается гораздо больше пчел-«защитников», нападающих на кого угодно, если он покажется им угрозой. И говоря «на кого угодно», мы не преувеличиваем. Что нужно, чтобы обычная пчелиная семья превратилась в разгневанный рой? Ударить по улью, раскачать дерево, на котором он находится, или еще как-нибудь серьезно потревожить покой насекомых. Пчелы-убийцы в этом отношении оправдывают свое название – чтобы вызвать их недовольство, достаточно пройти слишком близко от улья. Также они реагируют на шум газонокосилок или даже автомобильный двигатель.
Эти новые насекомые агрессивны не только к обидчикам – они частенько затевают междоусобные войны с соседними семьями, привычными нам европейскими пчелами. «Война» здесь – не красивое слово, а самая настоящая правда. «Захватчики» вторгаются в чужой улей, уничтожают матку и помещают на ее место свою. Таким образом африканизированные пчелы могут теоретически вытеснить обычных из экосистемы полностью.
Откуда же взялись эти невероятные насекомые? Их создали люди. Началось все с одного человека – в 1957 году бразильский пчеловод искал способ «усовершенствовать» европейских пчел, чтобы приспособить их для более жаркого и влажного тропического климата. Для этого он и скрестил их с африканским видом пчел. Эти насекомые много сотен лет выживали в очень суровых условиях, и неудивительно, что их поведение стало более агрессивным. Конечно, пчеловод стремился воспроизвести не воинственность роя, а его стойкость к температурным и погодным передрягам, но одно свойство оказалось неотделимо от другого.
Надо ли говорить, что в результате человеческой оплошности африканизированные пчелы вырвались на волю, одичали и стали скрещиваться с местными дикими видами? Ареал обитания гибридов с каждым годом разрастался на 400 км, и постепенно пчелки перебрались через Мексику и попали в США.
Что интересно в этой части истории – бразильское правительство, когда насекомые сбежали от пчеловода, заявило, что фермер был самым настоящим безумным ученым, и своих пчел-мутантов он выпустил намеренно. Бедолагу чуть не посадили за терроризм.
А тем временем новый вид пчел постепенно занимает все большие и большие территории, вытесняя других родственных насекомых и представляя угрозу для людей. Почему эта проблема еще не решена? Да просто никто понятия не имеет, как бороться с пчелами-убийцами.
Во-первых, африканизированную пчелу нельзя отличить по внешнему виду — только по поведению и с помощью ДНК-анализа. А если бы даже их можно было узнать – как бы предлагалось с ними бороться? Уничтожать их бесполезно – они плодятся быстрее, чем обычные пчелы. К тому же они гораздо продуктивнее, чем их европейские родичи – а значит, выгоднее для сельского хозяйства. То есть люди ПОМОГАЮТ им плодиться и занимать территорию обитания обычных пчел. Ведь, напомним, опасных насекомых можно разводить в Центральной Америке и тропиках Южной Америки, где обычные пчелы не выживают. Скоро, говорят пчеловоды, ульи будут даже в пустынях штата Монтана.
«Но ведь в пустыне нет деревьев!» – скажет читатель. Именно. Африканизированные пчелы могут жить в подземных ульях – по сути, дырках в земле, нисколько не заметных со стороны. А теперь вспомните, что «охрана» роя нападет на человека, если он пройдет хотя бы в десяти метрах от улья – и представьте, что в будущем прерии США превратятся в «минные поля».
И все это – дело рук одного человека, которым двигали благие намерения.
Инопланетяне среди нас
Наконец, поговорим о муравьях.
Публицист Дэниэл О’Брайен считает, что они – настоящий бич человечества и если уж кого и следует бояться в животном мире, так именно муравьев. Правда, не любых – он имеет в виду конкретно аргентинских муравьев Linepithema humile. Но если вы думаете, что они живут только в Аргентине и соседних странах, то глубоко ошибаетесь. Они уже распространились по всему миру.
Принято считать, что все насекомые в экосистеме важны и нужны, что даже комаров убивать не следует, потому что они составляют часть тонкого природного механизма. С комарами дело обстоит именно так — мы не истребляем их на государственном уровне, потому что они служат пищей для рыб.
Но с муравьями дело обстоит совершенно иначе. Аргентинские муравьи были частью экосистемы… у себя в Аргентине. Но в ходе эволюции развили в себе талант захватчика и постепенно занимают территории других видов муравьев по всему миру. Эти насекомые не интересуются природным балансом – они озабочены только ростом собственных колоний. В этом им немало помогает то, что другие виды муравьев, встретив собрата из соседнего муравейника, ввязываются с ним в драку за жизненное пространство. Аргентинские же «колонисты», напротив, объединяются друг с другом. Ученые пробовали пересаживать муравьев из японской колонии в калифорнийскую. У других видов муравьев — привычных нам черных и рыжих, например – «новоприбывших» немедленно бы убили. У аргентинцев их, напротив, немедленно приняли за своих, а те тотчас же включились в «производственный цикл» муравейника.
Кстати, о калифорнийской колонии — речь идет не просто о большом муравейнике. Сегодня здесь целая система муравейников, связанных подземными туннелями и поддерживающих связь и подобие торговли между собой. Так вот, этот «супермуравейник» простирается на 900 км. Средиземноморская колония, самая большая в Европе, и того масштабнее – она тянется вдоль побережья Италии, Франции и Испании на 6 тыс. км!
И все эти особенности – миролюбие, способность строить суперколонии, склонность к захвату территорий – муравьи выработали только на чужбине. Дома, в Аргентине, они так же враждуют друг с другом, как и другие виды, не строят жилищ длиннее пары десятков метров и не угрожают существованию каких-либо видов растений и животных. Зато в Австралии они уже вытеснили большинство местных видов муравьев – включая тех, которые в десять раз больше аргентинцев по размеру. В Калифорнии дела обстоят и того хуже – после истребления местных муравьев новоприбывшими начали вымирать рогатые ящерицы, питавшиеся прежними видами насекомых. А поскольку едва ли не половина калифорнийских хищников числит рогатых ящериц среди основных блюд своей диеты, эти животные тоже в конечном счете обречены.
Кто же привнес аргентинских муравьев на соседние континенты, где у них нет естественных врагов? Разумеется, человек. Муравьи не умеют ни плавать, ни летать. Зато у них отлично получается проникать на грузовые самолеты и суда. Они начали делать это еще в те времена, когда люди на парусниках вывозили из Аргентины кофе и тростниковый сахар. А поскольку с тех пор мировой товарооборот только увеличился, муравьи стали путешествовать гораздо чаще – и в куда больших количествах, чем раньше.
Может быть, раз мы их породили, мы и должны их уничтожить? Увы, наши яды безвредны для маленьких захватчиков. Более того, опрыскивание муравьев традиционными видами пестицидов приводит только к тому, что их самки начинают откладывать больше яиц. К тому же, в каждой колонии аргентинских муравьев на всякий случай имеется не одна «королева», а несколько, так что даже если с маткой что-то случится, ее место займет другая.
Впрочем, человечеству негоже жаловаться — мы сами развезли муравьев по миру, сами научили их выдерживать воздействие большинства известных ядов, сами увеличили их агрессивность, когда начали с ними бороться. Может быть, муравьи и есть те самые «более совершенные существа», которые займут нашу планету, когда мы наконец уничтожим свою цивилизацию в бесконечных войнах и технологических катастрофах. А чтобы этого не произошло, нам бы надо поучиться кое-чему у этих насекомых. Ведь это биологический вид, колония которого может объединиться ради единой цели – не пререкаться между собой, не спорить о целесообразности действий, не бороться за главенство – просто всем вместе взяться за упавшую веточку и потащить ее в муравейник. Какая бы ни была цель – строительство, захват территорий, путешествие в поисках лучшего места для колонии – муравьи за все берутся сообща и потому справляются с любым делом. Это урок, который людям еще только предстоит усвоить. Главное, чтобы не было слишком поздно.
