13 марта 2016 года парламент Соединенного Королевства дал зеленый свет на начало «Брексита». 16-го билль утвердила королева. При этом Тереза Мэй, действующий премьер-министр Великобритании, свою готовность задействовать 50-ю статью Лиссабонского договора, инициирующую процесс выхода страны из Европейского союза, задекларировала уже давно. Казалось бы, дело осталось за малым – начать и закончить.
Вот только, несмотря на внешнюю однозначность политических решений, Лондон не может не учитывать тот факт, что единого мнения о «Брексите» в британском обществе как не было, так и нет. И более того, государство не просто так носит название Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии. По сути, оно само состоит из нескольких стран, имеющих ограниченную автономию и далеко не всегда поддерживающих на ура решения, принятые «центром». Но если расхождения во мнениях по менее важным вопросам просто приводят к длительным дебатам в парламенте и за его пределами, то в гораздо более серьезной ситуации – то есть когда дело дойдет до реального выхода Великобритании из Европейского союза – тот же Эдинбург или Белфаст может занять принципиальную позицию в своем желании остаться в ЕС.
Здесь важно помнить и еще один момент. Несмотря на то, что на июньском референдуме победили сторонники «Брексита», перевес менее чем в 4% никак нельзя назвать значительным. Особенно если учесть, что результаты голосования в Шотландии и Северной Ирландии заметно отличались от результатов для всего Соединенного Королевства. Так, и в одной, и во второй стране победу одержали те, кто видел будущее государства в составе Европейского союза. Неудивительно, что желание Мэй задействовать 50-ю статью как можно скорее, не вызывает восторга как минимум у Эдинбурга. При этом нельзя забывать, что и Шотландия, и Северная Ирландия никогда не скрывали своего желания обрести независимость, так что будет излишне наивным полагать, что местные националистические партии не воспользуются сложившейся ситуацией и постесняются разыграть карту «Брексита».
Билет в один конец
С момента вступления в должность и до сегодняшнего дня Тереза Мэй покоряет даже своих оппонентов верностью избранному курсу. Возглавив государство в не самый простой период – сразу после оглашения результатов референдума о выходе Великобритании из ЕС Дэвид Кэмерон выступил с обращением к нации, где сообщил о своей отставке, – Мэй пока не отступила ни на шаг от обещаний, данных своим избирателям. Довести до конца процедуру «Брексита» было одним из них. И уже тогда, в июле 2016-го, большинство предсказывало: если кто из современных британских политиков и сможет провести диалог с Брюсселем и добиться выгодных для Соединенного Королевства условий «развода», то только Тереза Мэй. Так что сейчас политику приходится делами подтверждать возложенные на нее надежды, а параллельно не забывать о необходимости заботиться о политической стабильности внутри государства, которое она возглавляет и представляет. Потому как повышение легитимности окончательного решения о выходе из ЕС возможно только в том случае, если наметившийся после референдума раскол в обществе будет преодолен.
Пока же многие граждане Великобритании считают, что позиция Мэй слишком однобока и учитывает лишь мнение тех, кто голосовал за «Брексит». А значит, интересы почти половины населения Соединенного Королевства находятся под угрозой. И даже больше: поспешные и необдуманные действия при выходе из ЕС, нежелание договариваться с Брюсселем и идти на уступки друг другу может негативно отразиться на будущем всех британцев. По мнению некоторых экспертов, «жесткий Брексит», вариант которого не исключает премьер-министр, может отбросить Великобританию в самый конец «Большой двадцатки» (своеобразного клуба, в который входят правительства и главы центральных банков государств с наиболее развитой и развивающейся экономикой), а потому призывают Мэй не игнорировать опасность подобного расклада, не делать вид, что он может быть приемлемым, и все же озаботиться «подушкой безопасности» на случай, если в процессе прощания с ЕС ситуация вдруг выйдет из-под контроля и инициатива окажется на стороне Брюсселя.
Слова Мэй о том, что «Брексит» означает «Брексит», уже успели стать крылатыми. Накануне голосования в парламенте, когда должен был окончательно решиться вопрос о том, будет ли принят законопроект о выходе в первоначальном виде или все же документ учтет ряд предложенных депутатами поправок, премьер-министр еще раз обозначила свою позицию: «Пришло время покинуть Европейский союз и построить независимую, самостоятельную, обладающую мировым значением Великобританию – именно к этому призвали британцы. Поэтому, как я уже говорила, мы задействуем 50-ю статью до конца месяца. Это станет определяющим моментом для Великобритании, поскольку мы начинаем процесс формирования своей новой роли в мире как сильной страны, контролирующей свои границы и свои законы».
В том, что Мэй доведет дело до конца, уже мало кто сомневается. Но стоит отметить, что подобная настойчивость и непреклонность политика вызывают не только восхищение, но и серьезные опасения, причем даже в кругу ее соратников. Так, некоторые коллеги Мэй уже высказали недовольство по поводу ее готовности запустить процедуру «Брексита» любой ценой, даже вопреки решению парламентариев. Критике подверглось как нежелание премьер-министра идти на диалог и вносить какие-либо поправки в законопроект, так и сам факт подрыва авторитета парламента Великобритании в глазах граждан. К слову, изначально у палаты общин и палаты лордов вообще не было права повлиять на ситуацию – правительство Мэй настаивало на том, что в соответствии с королевской прерогативой (полномочиями заключать и разрывать соглашения) министры могут самостоятельно инициировать переговоры о «Брексите».
Право голоса по вопросу процедуры выхода Великобритании из ЕС у парламента появилось благодаря инициативной группе, возглавляемой инвестиционным банкиром Джиной Миллер и парикмахером Дейром Душ Сантушем, направившими обращение в Высокий суд Лондона. В иске было отмечено, что решение о вхождении Соединенного Королевства в Евросоюз в виде Акта о Европейских сообществах от 1972 года принимал именно парламент. Кроме того, «Брексит» затронет большое количество прав и возможностей граждан Великобритании, а потому решение о начале процедуры выхода также должен принять парламент – как минимум дать правительству мандат на инициирование этой процедуры. Высокий суд Лондона мнение истцов поддержал.
Сразу после этого правительство направило апелляцию в Верховный суд. Слушанья начались в начале декабря, а о значимости этого дела говорило хотя бы то, что впервые в истории в рассмотрении апелляции принимали участие все 11 судей. К участию в рассмотрении апелляции также были допущены правительства Шотландии, Уэльса и Северной Ирландии. Что интересно, последняя была представлена двумя сторонами – группа граждан поддержала истцов; правительство – кабинет Терезы Мэй. В итоге Верховный суд поддержал решение Высокого суда Лондона и оставил последнее слово в вопросе инициирования процедуры выхода Великобритании из ЕС за парламентом.
Так или иначе, право задействовать 50-ю статью Лиссабонского договора у Терезы Мэй есть уже сейчас. И воспользоваться им она может в любой момент, так что ее обещание запустить процедуру выхода до конца марта 2017-го года опять не разойдется с делом. Вероятнее всего, формальное уведомление о том, что Великобритания покидает ЕС, Брюссель получит в самое ближайшее время, то есть как раз в те дни, на которые запланированы празднования 60-летия Римского договора, как раз и положившего начало Европейскому союзу. После получения уведомления у Брюсселя будет 48 часов на ответную реакцию, и председатель Европейского совета Дональд Туск уже заверил, что ЕС будет готов ко всем необходимым процедурам. После этого путей для отступления у обеих сторон уже, по сути, не будет.
Искусство переговоров
Тот факт, что законопроект в итоге был принят обеими палатами парламента без каких-либо изменений, вовсе не означает, что сторонам удалось найти компромисс по всем спорным пунктам. Скорее наоборот, множество важнейших как для Соединенного Королевства, так и для Европейского союза вопросов по-прежнему остались открытыми. В их числе, например, права британцев, живущих на территории государств ЕС, и, соответственно, права граждан европейских стран, проживающих в Великобритании. Одна из поправок к законопроекту, в частности, требовала в самый кратчайший срок гарантировать таким людям неизменность их статуса. Однако она так и не была принята. Как и другая, касающаяся сохранения беспрепятственного пересечения границы между Северной Ирландией и Республикой Ирландия. К слову, всего за время рассмотрения документа парламентарии предложили не менее 300 поправок – но в итоге билль остался таким, каким его изначально хотела видеть Тереза Мэй.
Свое нежелание идти даже на минимальные уступки относительно подготовленного документа Мэй аргументировала тем, что любые поправки могут серьезно осложнить будущие переговоры с Брюсселем, так как просто «свяжут ей руки». Подобного мнения придерживался и министр по вопросам «Брексита» Дэвид Дэвис, давший накануне голосования по законопроекту интервью каналу BBC, в котором призвал членов палаты общин и палаты лордов не саботировать принятие билля и поддержать его без внесения каких-либо изменений или дополнений. Дэвис подчеркнул, что у парламента будет еще немало возможностей обсудить с кабинетом премьер-министра детали будущего партнерства с ЕС и повлиять на их результат, «однако ставить условия для принятия законопроекта, который лишь позволит премьер-министру приступить к исполнению результатов референдума, – определенно не лучший способ сделать это».
Сложно сказать, что в итоге повлияло на решение представителей обеих палат, однако после многочасовых дебатов законопроект был принят каждой из них. Таким образом, кабинет министров получил право инициировать процесс выхода Великобритании и избежал необходимости согласовывать это с региональными парламентами Шотландии, Уэльса и Северной Ирландии. К слову, даже обещание Мэй отчитываться перед депутатами о ходе переговоров с Брюсселем осталось исключительно обещанием – законодательно этот пункт так и не был нигде закреплен. Как и согласие на то, что в марте 2019 года (именно к этому времени планируется полностью завершить «Брексит») итоговый текст соглашения с Евросоюзом будет представлен в парламент для голосования. Правда, изменить в этом документе депутаты все равно ничего не смогут – этот пункт был оговорен Терезой Мэй отдельно.
Защита интересов
Сложно представить, что подобный расклад может в полной мере устроить кого-то, кроме самой Терезы Мэй и ее кабинета. Потому реакции на утверждение парламентом билля в исходном виде ждать долго не пришлось. В тот же понедельник, 13 марта, первый министр Шотландии и глава «Шотландской национальной партии» Никола Старджен заявила, что намерена в самый короткий срок согласовать проведение повторного референдума по вопросу независимости. Политик подчеркнула, что пойти на этот шаг ее вынудил официальный Лондон, который в очередной раз продемонстрировал свое нежелание считаться с интересами регионов. Старджен уверяет, что сделает все возможное, чтобы в условиях «жесткого Брексита» обеспечить шотландцам возможность выбора и дать им возможность самим решить, хотят ли они и дальше следовать за Великобританией или все же предпочтут стать свободной страной. Подобные сообщения красуются и в Twitter Старджен: «Шотландия заслуживает осознанного выбора по вопросу своего будущего, как только станут известны условия «Брексита». Там же она призывает всех, кто согласен с ее позицией, оставить свои голоса поддержки.
По мнению Старджен и ее сторонников повторное голосование должно быть проведено не ранее осени 2018-го, но и не позднее весны 2019-го. То есть тогда, когда уже завершится так называемый переходный период, во время которого британские и европейские власти будут искать пути максимально эффективного для обеих сторон прекращения партнерства на государственном и экономическом уровне, которое ранее было предусмотрено членством Соединенного Королевства в блоке. Предполагается, что к этому моменту формат выхода Великобритании уже будет во многом определен, однако сам выход еще не случится. Старджен считает, что это время будет оптимальным для того, чтобы ее соотечественники, большинство которых в июне прошлого года высказалось за сохранение членства в Европейском союзе, смогли принять правильное решение.
Первый министр Шотландии полна уверенности в том, что шотландцы выберут для себя будущее в независимой стране, которая останется в едином европейском рынке. Ранее Старджен настаивала на включении в билль поправок, предусматривающих особую роль Шотландии в предстоящих переговорах с Брюсселем, и акцентировала внимание на том, что регион должен сохранить все прежние экономические связи с ЕС, даже если остальная Британия покинет его. По сути это означало бы практически полную автономию Эдинбурга – зависимость от Лондона сохранилась бы только в вопросах обороны и макроэкономики. Ни одно из этих пожеланий не было учтено в утвержденном парламентариями законопроекте. И все это дает Старджен основания полагать, что результаты нового референдума будут совсем иными, чем в 2014 году, когда многие из проголосовавших за сохранение Шотландии в составе Соединенного Королевства аргументировали свой выбор исключительно желанием сохранить членство в ЕС.
Не сложно догадаться, что Терезу Мэй подобный расклад не устраивает. Во-первых, потому что даже потенциальная возможность потери Шотландии будет означать серьезное ослабление позиций Лондона в процессе переговоров. Во-вторых, потому что это усугубит экономические проблемы в переходный для государства период. Ну и, в-третьих, потому что этот пример может оказаться заразительным для Северной Ирландии, переживающей сейчас политический кризис.
Начало 2017-го было ознаменовано для Северной Ирландии политическим кризисом. Еще в конце прошлого года Арлин Фостер, первый министр региона, оказалась вовлечена в крупный коррупционный скандал, однако уйти в отставку отказалась. Тогда это сделал ее заместитель Мартин Макгиннесс, лидер партии «Шинн Фейн». А в соответствии с соглашением о разделе власти, заключенном при создании правящей коалиции, это означало, что Фостер также теряет свою должность. Управление регионом было передано в Лондон.
Внеочередные выборы в Северной Ирландии прошли 2 марта, и юнионистам, пусть и с минимальным перевесом, все же удалось сохранить лидирующую позицию. «Шинн Фейн» получила всего на 1 место меньше. Теперь партиям необходимо договориться и совместно сформировать новое правительство, однако камней преткновения на этом пути слишком много. При этом разногласия между партиями касаются не только внутренней, но и внешней политики. Например, юнионисты поддерживают «Брексит», а представители «Шинн Фейн» выступают категорически против.
Но вот в чем обе стороны сходятся полностью, так это в своем нежелании видеть строгий контроль на 500-километровой границе с Республикой Ирландия. Да и действующее соглашение о Едином иммиграционном пространстве обе партии более чем устраивает. Так что эксперты полагают: вне зависимости от того, насколько лояльным к центральной власти окажется новое правительство Северной Ирландии, оно легко может изменить свою позицию, если решит, что того требуют интересы региона. Тем более что год назад ирландцы проголосовали за сохранение членства в ЕС. А потому сейчас премьер-министру Великобритании стоит задействовать все свои навыки в области дипломатии и планирования и ни в коем случае не забывать, что решение внутренних проблем страны имеет не меньшее значение, чем поиск ответов на внешнеполитические вопросы.
Поведение активистов «Шотландской национальной партии» Тереза Мэй назвала недальновидным. Во время своего выступления в парламенте она прокомментировала заявление Николы Старджен о повторном плебисците и подчеркнула: «Это неподходящий момент для политических игр, для того, чтобы искусственно создавать неопределенность и разделение. Это момент для объединения страны, для уважения воли всего народа Великобритании, для созидания успешного будущего в лучшей Великобритании». Вот только у Шотландии сейчас явно другая позиция по данному вопросу. И для нахождения взаимопонимания с Эдинбургом вряд ли будет достаточно пафосных призывов и обещаний.
Взгляд из другой лодки
В психологии традиционно выделяют пять стадий, через которые проходит человек, который сталкивается с негативными фактами или событиями: отрицание, гнев, торги, депрессия, принятие. Если судить по сегодняшней риторике лидеров Европейского союза, первые три стадии Брюссель уже успешно миновал. Вполне возможно, что и четвертая совсем скоро останется в прошлом. По крайней мере, глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер еще отмечает тот факт, что «Брексит» ему «совсем не по душе» и он бы предпочел находиться с британцами, как и раньше, «в одной лодке», но уже подчеркивает, что выход Великобритании из Европейского союза не станет концом сообщества. Вторит ему и Дональд Туск, подтверждающий, что ЕС полностью готов к задействованию Лондоном 50-й статьи Лиссабонского договора. В общем-то, создается ощущение, что Евросоюз уже привык к тому, что на многочисленных заседаниях место Великобритании пустует. Тем более что у него хватает и более насущных проблем.
Как бы то ни было, «Брексит» изменит будущее не только Великобритании, но и всего Европейского союза в целом и каждого его государства-члена в частности. Неудивительно, что стадия принятия в этом случае наступила достаточно быстро. Март 2017-го года изначально был отмечен обеими сторонами как час Х – так оно и случилось: Тереза Мэй добилась от парламента права инициировать процедуру выхода из ЕС, а Жан-Клод Юнкер предоставил своим коллегам пять вариантов дальнейшего развития европейского сообщества в составе 27 стран. При этом данный проект включил в себя и сохранение существующих механизмов взаимодействия, и более глубокую политическую и экономическую интеграцию, которая в перспективах может выйти за пределы единого рынка.
Сейчас предложение Юнкера активно обсуждается главами европейских государств, но пока ни один из вариантов не находит единогласной поддержки. Не в последнюю очередь потому, что ведущие страны ярко демонстрируют свою заинтересованность в сценарии, получившем названием «Европа на разных скоростях». Например, канцлер Германии Ангела Меркель однозначно заявила: «Нам нужна смелость для того, чтобы некоторые страны вступили на этот путь, даже если не все захотят по нему пойти. «Европа на разных скоростях» необходима. В противном случае мы будем топтаться на месте. Путь должен быть открыт для всех, не должно быть исключений, но не нужно никого насильно заставлять участвовать в каждом проекте». Поддержал ее и президент Франции Франсуа Олланд, подчеркнувший, что «единство не означает единообразие», а потому он всецело ратует за появление «новых форм сотрудничества». Однако он не преминул предостеречь европейских лидеров, что этот путь требует большой осторожности, потому что может привести к тому, что Европейский союз окажется расколотым на два лагеря. В первый войдут 15 более интегрированных, а во второй – 12 менее интегрированных государств.
Опасения Олланда подтвердились на неформальном саммите, прошедшем 10 марта в Брюсселе. В частности, лидеры сразу нескольких бывших социалистических стран заподозрили, что их хотят оставить позади, а потому заявили, что развитие разных частей Европы на разных скоростях нельзя допустить ни в коем случае. Подобное мнение поддержали, например, все страны Вышеградской группы. В общем, европолитикам точно есть о чем подумать. Хотя они не исключают возможность того, что подписать новую декларацию о ЕС удастся уже 25 марта, в годовщину подписания Римского договора. В любом случае Евросоюзу, если он хочет сохранить свою прежнюю роль на мировой арене и не утратить позиций, придется искать пути для взаимопонимания и продуктивного сотрудничества между всеми участниками. После «Брексита», и особенно на волне крепнущих в ряде стран националистических настроений, выход даже еще одного государства может нанести всему сообществу непоправимый ущерб.
По сути, вся сложившаяся ситуация – и между Великобританией и Евросоюзом, и внутри Соединенного Королевства, и между официальным Брюсселем и каждой страной – членом ЕС – свидетельствует только об одном: в современном мире как никогда важны дипломатия и умение идти на уступки друг другу. Стремясь к независимости, государствам и их главам нельзя забывать о том, что самостоятельный путь в любом случае означает контакты с другими странами, другими участниками политической и экономической арены. С другой стороны, нельзя забывать и о том, что право на этот самостоятельный путь есть у каждого.
