Наша планета удивительна и многообразна. Каждый континент, страна, город или поселок имеет что-то уникальное, неповторимое и самобытное. Но некоторые из них выделяются на общем фоне особенно ярко и становятся настоящими туристическими мекками. Одни манят путешественников древними и таинственными руинами, сохранившими следы былых цивилизаций. Другие – величественными замками или, наоборот, суперсовременными и даже футуристическими сооружениями. Третьи предлагают своим гостям необыкновенно прекрасные пейзажи, национальные парки или другие чудеса природы. Но есть места – известные и не очень, – привлекающие к себе внимание своими жителями.
Единство по-кенийски
Это поселение внешне похоже на обычные деревни самбуру – полукочевого народа, населяющего север и центральные регионы Кении. За оградами из колючего кустарника здесь стоят традиционные для данной местности хижины, построенные из смеси земли и коровьего навоза. Неинформированный, но уже изрядно поколесивший по стране человек вряд ли с первого взгляда заметит здесь что-то особенное. Но Умоджа – а так называется деревня – по-настоящему уникальна.
В обычных кенийских поселках царит строгий патриархат, а к женщинам нередко относятся как к собственности, лишая их каких-либо прав и свобод. Будущий муж, по сути, «покупает» девушку у ее семьи и дальше волен поступать с ней, как пожелает. Вплоть до того, что племя даже признает его право на убийство – ведь он же честно заплатил за свою жену, а значит, с этого момента она всецело принадлежит мужу и ее жизнью распоряжается только он. И более того: если вдруг женщина рискнет перечить супругу, племя – в особенности его мужская часть – станет на его сторону. И девочки с детства понимают, что защиты им ждать не от кого и остается лишь смириться со своей судьбой.
Но, как это нередко бывает, находится тот, кто отказывается плыть по течению и склонять голову перед волей рока. В данном случае – та. Деревню Умоджа основала 28-летняя женщина по имени Ребекка Лолосоли.
Ребекка родилась в 1962 году и даже получила начальное образование в католическом обучающем центре сестринского дела. Завершить учебу девушке не удалось – не хватило денег на оплату. В 18 лет ее выдали замуж. Как говорит она сама, муж ей достался хороший: не обижал и даже спокойно отнесся к тому, что жена занялась торговлей. А ведь для самбуру женщина, у которой есть собственное дело, – нечто из ряда вон выходящее. И другие мужчины спешили указать Лолосоли на ее место: когда супруга не было дома, они могли явиться и избить ее.
Давление на семью со стороны соплеменников не прекращалось. Со временем ничего вокруг не менялось. Женщина видела, что другие живут еще хуже, а ситуация усложняется еще и массовыми изнасилованиями женщин-самбуру солдатами британской армии, которые были расквартированы в учебном лагере недалеко от деревни. И мужчины-самбуру не только не защищали своих жен и дочерей, но и обвиняли их самих в произошедшем, избивали и выгоняли из дома, заявляя, что те опозорили свои семьи. И даже немногих, кто решался обратиться в суд, никто не слушал – судьи были мужчинами. Их не убеждали ни показания жертв, ни дети-метисы, появившиеся на свет после таких изнасилований…
В 1990 году чаша терпения Ребекки, пытавшейся помогать своим соплеменницам, была переполнена. Вместе с еще несколькими единомышленницами она решила основать собственное поселение – место, в котором у женщин будет право голоса. Место, в котором они будут чувствовать себя в безопасности.
Не стоит думать, что их путь был простым. Но все же в провинции Рифт-Валли, недалеко от национального заповедника Самбуру, появилась деревня Умоджа. В переводе с суахили ее название означает «единство». Деньги на покупку земли женщины заработали сообща тяжелым каждодневным трудом: продавали туристам еду, а после – сделанные собственными руками украшения и сувениры в маленьких переносных палатках. Умоджа стала для них первым местом, которое принадлежало только им и больше никому.
Сейчас в деревне есть ремесленная лавка и даже кемпинг для туристов. Жительницы Умоджи занимаются традиционными для самбуру промыслами – варят на продажу местный слабоалкогольный аналог пива и изготавливают национальные бусы, купить которые можно даже… на их сайте. Спустя почти 25 лет они с уверенностью утверждают, что могут сами обеспечить себя и своих детей. И они не хотят жить, как прежде, не хотят терпеть унижения и насилие. Сейчас они счастливы.
Но не стоит думать, что Умоджа – деревня африканских амазонок. Вместе с женщинами живут их дети обоих полов (правда, мальчики обычно покидают поселение, достигнув «возраста воина»). Мужчин нанимают для выпаса скота, огораживания деревни изгородью из колючего кустарника или иных работ. Говорят, к жительнице деревни даже может на некоторое время приехать в гости ее супруг или возлюбленный, если эти визиты происходят по взаимному согласию.
Женщины, живущие в поселке, носят традиционную одежду самбуру, которая обязательно включает яркие, разноцветные бусы. В Умоджа работает школа, где преподают математику, суахили и английский язык. И дети обязательно ее посещают. И даже больше – эта возможность предоставлена всем. Жительницы Умоджи стремятся помогать женщинам окрестных деревень не только личным примером. Они рассказывают им о необходимости отстаивать свои права, учат предотвращать насилие и, в случае необходимости, предоставляют защиту и кров. В деревне проживают не только самбуру, но и, например, несколько человек из племени туркана.
Мужчины все еще не могут до конца смириться с таким положением дел. Официальных разводов в этих краях не существует, и потому супруги нередко пытаются силой вернуть жен домой. Некоторое время назад местные жители даже умудрялись останавливать машины с туристами на дороге к заповеднику и угрожать расправой тем, кто заедет в Умоджу или будет покупать у ее жительниц сувениры. Неоднократно на деревню нападали воры. Но больше всего угроз в свой адрес слышала Ребекка Лолосоли. Когда ее пригласили в Нью-Йорк на конференцию ООН по проблемам гендерного равенства, были даже покушения на ее жизнь. Но она все равно полетела.
Сейчас деревня Умоджа имеет всемирную известность и служит символом смелости и целеустремленности в борьбе за свои права. Сюда приезжают туристы – и местные жительницы встречают гостей радушно. А женщины из соседних округов, пусть и не так активно, но все же берут пример с Ребекки и ее единомышленниц. Так, на территории заповедника Самбуру уже есть второе женское поселение – Сенчен.
Страна женщин
Китайским провинциям Сычуань и Юньнань, разместившимся недалеко от границы с Тибетом, хватило бы и красивой, самобытной природы, чтобы привлечь в эти края даже самых искушенных путешественников. Чего стоит одно лишь глубоководное озеро Лугуху, расположенное на высоте 2,7 тыс. метров над уровнем моря и окруженное Гималаями. Но многие едут сюда еще и для того, чтобы лично познакомиться с удивительным народом мосо.
Они живут здесь уже полторы тысячи лет и бережно хранят древние традиции. По сути, у мосо до сих пор даже нет своей письменности. Они ведут натуральное хозяйство и практикуют бартерную торговлю. В разбросанных вокруг озера деревнях нет водопроводов; здесь все еще встречаются поселки, в которых не проведено электричество. Мосо ловят рыбу в озере и ставят ловушки, но не пользуются моторизованными лодками.
Но удивительно даже не это. Проживающую здесь 60-тысячную народность нередко называют «последним в мире матриархатом» или «страной женщин». Именно представительницы прекрасного пола считаются здесь главами семьи (хотя о семьях стоит говорить отдельно); они же принимают все экономические решения; по женской линии идет и наследование. Хотя стоит отметить, что политическая власть, которая здесь тесно связана с культурно-религиозной сферой, все же находится в руках мужчин.
Здешние жители – еще и яркий пример того, как права порождают обязанности. Большая часть дел ложится на женские плечи. Девочки с детства учатся заниматься домашней работой, вести хозяйство, принимать решения и планировать будущее. К слову, еще совсем недавно мосо даже всю свою одежду полностью изготавливали сами, но ХХI век накладывает отпечатки – многие теперь покупают наряды в магазинах.
И хотя некоторые исследователи данного региона писали, что у мужчин здесь нет никаких обязанностей, кроме как восстанавливать силы перед ночными визитами к женам, конечно же, это не так. Мужчины-мосо не сидят без дела: они занимаются рыбной ловлей, заботой о скоте, пахотой…
Но рассказать подробнее о семьях и «ночных визитах» действительно стоит. Дело в том, что супруги у мосо живут раздельно – такой вид брака называется у них «цзоухун». Мужчина посещает дом своей жены или возлюбленной ночью и покидает его до рассвета. И хотя такое положение дел может показаться не только странным, но и несколько неприличным, местные жители утверждают, что отношения здесь строятся, по большей части, моногамные. Кстати, в языке мосо не существует слова «ревность». У семейных пар нет общего имущества; мужчина никогда не переходит на постоянное жительство в дом женщины – как, впрочем, и женщина в дом мужчины.
Воспитанием и мальчиков, и девочек занимаются матери, фамилию которых они и получают. Причем у мосо нет жестких ограничений на количество детей в семье или каких-то «штрафных санкций» по этому поводу. Приемные дети получают такие же права, как и родные. Контакты с отцом поддерживаются, однако они не такие тесные, как с матерью. Мужчины гораздо больше вовлечены в воспитание племянников и племянниц, чем собственных сыновей и дочерей. Традиционными являются лишь подарки детям на день рождения и ответные визиты отпрысков в дом папы на Новый год для выражения почтения. Правда, отцы принимают участие в обрядах, которые проводятся по достижении ребенком совершеннолетия.
Наступает оно в 13 лет и посвященная ему церемония – одно из самых важных событий в жизни мосо. До проведения оной дети обоих полов носят похожую одежду и не принимают участия ни в каких религиозных ритуалах. Для девочек праздник носит название «церемония юбки», для мальчиков – «церемония штанов», и подарки они получают соответствующие. Девочки, кроме этого, после совершеннолетия обзаводятся личной спальней на втором – «цветочном» – этаже дома.
Жилища мосо имеют прямоугольную форму. Нередко их строят рядом, чтобы внутри получался двор. На первом этаже держат домашнюю скотину, готовят и принимают пищу, встречают гостей. Выше располагаются комнаты женщин и хранилища припасов. Ключи от него находятся у старшей женщины рода, и если она по какой-то причине решает отказаться от своей власти в пользу более молодой родственницы, то передает ей именно ключи. Это символизирует обретение новой главой ответственности и права собственности.
Мужчины и дети спят в общих спальнях. Центром дома является очаг. За ним размещаются камень и алтарь предков, на котором принято оставлять съедобные подношения перед каждой трапезой, даже перед чаепитием.
Говоря о религиозно-культурной жизни, стоит отметить, что все местные священники – исключительно мужчины. На протяжении тысячелетий здесь господствовала религия бон, основанная на анимизме, культе предков и поклонении богине-матери. Основными задачами шаманов, кроме проведения обрядов (рождение ребенка и наречение имени, церемония совершеннолетия, похороны и т.д.) являлось изгнание духов и помощь духам умерших. Какое-либо религиозное писание у мосо, по понятным причинам, отсутствует. Да и на повседневную жизнь бон – а сейчас это уже некий симбиоз исконной религии с тибетским буддизмом – влияет не сильно.
Окрестности озера Лугуху действительно манят к себе все больше и больше туристов. Это началось в 1990-х годах. И если изначально местные жители встречали путешественников «на ура», то теперь старшее поколение начинает бить тревогу по поводу того, что столь тесные контакты с внешним миром могут поставить под угрозу само существование народности мосо. По крайней мере, в ее аутентичном виде – а ведь именно своей самобытностью она и интересна визитерам. Пока же «стране женщин» удается оставаться гибкой даже под докатившимся до них потоком волн цивилизации. И все же, как шутят сами мосо, раньше мужчина, приходящий ночью к дому любимой, подавал условный сигнал – лай собаки. Теперь же он достает мобильный телефон.
Кстати, лай собаки в качестве «сигнала» выбран не случайно – сложно представить себе другое место, где бы этих животных чтили так, как здесь. А все дело в древней легенде мосо, согласно которой люди раньше жили 13 лет, а собаки – 60. Но человеку удалось договориться с ними и «обменяться» сроками жизни. За это мосо пообещали всегда почитать собак, никогда не убивать их и не употреблять в пищу. Эти красивые и преданные звери есть практически в каждом доме, и даже существуют церемонии, во время которых взрослые молятся перед собаками, живущими в семье.
Кошачий монастырь
Почитание тех или иных животных – явление нередкое, уходящее корнями еще в тотемизм. Но иногда причины для столь трепетного отношения к братьям нашим меньшим и более прозаичны, но не менее важны. Так, в кипрском монастыре св. Николая, недалеко от Лимассола, на полуострове Акротири, обитают на полном пансионе около сотни кошек. Правда, история их появления здесь столь древняя, что факты в ней граничат с легендой.
В IV веке н.э. на Кипр обрушилась 17-летняя засуха, которая не только привела к голоду, но и стала причиной появления огромного количества змей. Местные жители, опасаясь за свою жизнь, в страхе начали покидать остров. И тогда св. Елена, мать императора Константина Великого, как раз прибывшая на Кипр по пути из Святой земли, приказала доставить в окрестности Лимассола около 1000 кошек. По одной версии, их привезли из Египта; по другой – из Константинополя. Пушистые хищники великолепно справились с поставленной перед ними задачей и в короткий срок очистили окрестные земли от смертельно опасных змей. А на месте, где причалил корабль заступницы, заложили храм св. Николая, которого в народе чтили как покровителя моряков и рыболовов. Все кошки-спасители, надо сказать, заметно расплодившиеся за это время, остались в нем в качестве почетных гостей. Даже мыс Каргея, который находится на полуострове Акротири, сменил свое название на Каво Гата – Кошачий мыс.
Еще в Средневековье паломники специально приезжали сюда, чтобы посмотреть, как при звуках колокола огромное количество кошек сбегается на обед. В свое время монастырь и прилегающие к нему земли был передан византийским монахам с одним условием – братья должны были ухаживать, как минимум, за сотней кошек, снабжая их едой дважды в день. Издревле зародилась и традиция отдавать пушистым спасителям острова весь улов, добытый в день св. Николая – чтобы удача сопутствовала рыбакам весь год. В народе это место нередко называют монастырем Николая Кошатника.
В более поздние века монастырь пережил немало бед – разрушение, опустошение, поднятие из руин, новое забвение. За это время его четвероногие обитатели разбежались по всему острову, смешиваясь с местной братией. Туристы и сейчас нередко называют Кипр «кошачьим раем».
Монастырь же вновь действует, только теперь он стал женским. На его территории проживают 6 сестер, занимающихся иконописью и, конечно же, продолжающих древнюю традицию заботы о кошках.
Усато-полосатый рай
С не меньшей любовь и уважением относятся к этим животным и жители японского острова Тасиро. Изначальные причины, к слову, схожи с кипрскими. Когда-то давно кошки, истреблявшие крыс, стали настоящим спасением – грызуны быстро плодились и мешали местному шелковому производству. На территорию острова даже был запрещен ввоз собак! Начинание продолжили рыбаки, заметившие, что кошки крайне чутко реагируют на перемены погоды и даже могут ее «предсказывать». Животных подкармливали и задабривали, веря, что это принесет удачу и богатство, а кошки благосклонно принимали «подношения» и активно размножались, заполоняя окрестности.
Сейчас на острове расположены два поселка, в которых проживает около сотни человек. А между поселениями, в центре, разместился небольшой храм кошек. Точное число четвероногих жителей Тасиро назвать не берется никто, но тот факт, что оно в разы превышает людское население, под сомнение не ставится. А когда о Тасиро – с легкой руки журналистов – проведали туристы, жизнь пушистой общины стала только лучше. Любители кошек из Японии и со всего мира устремились на остров, чтобы лично увидеть столь необычное место. Впрочем, никто из местного населения и не против такого положения дел – на острове наблюдается серьезная демографическая проблема: молодежь покинула Тасиро, так что средний возраст его жителей составляет 71 год. Теперь же они надеются, что повышенное внимание путешественников спасет их маленькую родину от запустения.
На острове налажены экскурсии к храму кошек, проводятся конкурсы фотографий этих животных, выпускается сувенирная продукция – и даже дома, построенные не так давно, содержат ярко выраженную кошачью символику. Количество туристов растет, и теперь основной проблемой стало… кошачье ожирение. Оно и неудивительно: усато-полосатые свободно гуляют по острову, получают свою долю улова от рыбаков и обед на каждой кухне, куда решили заглянуть на огонек. А тут еще и гости острова стремятся угостить их привезенным с собой лакомством. Дошло до того, что, кроме запрета на ввоз на Тасиро собак, его жители всерьез обсуждают запрет на ввоз продуктов, а пока просто просят туристов войти в положение и не подкармливать и без того немаленьких кошек.
Тасиро, бесспорно, интересен, но он все же не может тягаться с Фраджостом – одним из островов в Индийском океане. Кошек здесь не просто много – они являются единственными его обитателями. На Фраджосте практически нет никаких других зверей, даже птиц. Люди, к слову, там тоже не живут. Так что этот небольшой коралловый островок стал настоящим кошачьим царством. И привлекает он не только туристов, но и ученых, которые всерьез взялись за расследование загадки Фраджоста.
Удалось выяснить, что эти милые домашние животные появились здесь в середине XIX века, когда совсем рядом с островом налетело на рифы и потерпело крушение судно. Люди, к сожалению, не смогли выжить в суровых условиях необитаемого клочка суши, а вот кошки приспособились и за полтора века заметно увеличили свое количество. Сейчас их на Фраджосте около 1000 особей, поражающих своей красотой и разнообразием окрасов.
Питаются они в основном рыбой и ракообразными, которыми изобилует океан, и всем своим поведением опровергают мифы о патологической нелюбви кошек в воде: обитатели Фраджоста не только освоили рыбалку на мелководье, но и превосходно ныряют за добычей, причем не гнушаются даже охотой на морских ежей. Интересно еще и то, что этих кошек никак нельзя назвать одичавшими – к людям они относятся в меру благосклонно, позируют перед фото- и видеокамерами, принимают угощение, но запрыгивать на руки все же не спешат. Возможно, демонстрируют на практике древнюю истину о том, что «кошка гуляет сама по себе».
К слову, местные четвероногие обитатели, хоть и не обделены вниманием со стороны туристов со всего мира, но более стройные и подтянутые, чем их собратья с японского острова. Скорее всего, сказываются изначально разные условия жизни: на Тасиро кошки всегда были почитаемы и ни в чем не знали отказа, тогда как на Фраджосте они были вынуждены в буквальном смысле слова учиться выживать в непривычных для них обстоятельствах. И с этой задачей они справились просто великолепно, создав свою колонию и, по сути, «прибрав к лапам» симпатичный коралловый островок в Индийском океане.
Каждое такое место еще раз доказывает, насколько удивительна и многообразна наша планета. Женская деревня в Кении и «страна женщин» в Китае, кошачий монастырь на Кипре и кошачий рай на островах Тасиро и Фраджоста – всего лишь несколько примеров того, как много интересных и уникальных уголков прячется в самых различных местах. Путешествуйте, открывайте для себя новые страны и континенты; раскрывайте тайны, которые хранят даже самые, казалось бы, изведанные туристические мекки, и никогда не переставайте удивляться всему новому и необычному, что дарит нам окружающий мир.
