Причины катастрофы не вызваны недостатками
организации, но невезением в тех рискованных
предприятиях, которые пришлось предпринимать.
Р. Скотт
Введение. Бороться и искать
Бороться и искать, найти – и не сдаваться. В наш циничный век эта фраза кажется слишком затасканной, слишком избитой и пафосной. Она потускнела и истерлась от многочисленных – и не всегда уместных – упоминаний. И мало кто помнит, что заключительная срока стихотворения Альфреда Теннисона «Улиcс» – «To strive, to seek, to find, and not to yield» уже без малого столетие украшает потемневший от времени деревянный крест на антарктическом берегу – памятник Роберту Фолкону Скотту и его злосчастной экспедиции.
В 1911 году к Южному полюсу стартовали две партии – норвежская во главе с Руалом Амундсеном и английская под руководством Роберта Скотта. Первому достаточно легко удалось достигнуть полюса и вернуться на базу. Команда второго с величайшим трудом добралась до цели и погибла на обратном пути. Опытный полярник Амундсен подготовился к штурму полюса гораздо лучше, чем его английский коллега.
Но ведь и Роберту Скотту опыта было не занимать! Причем именно опыта зимовок в Антарктиде и походов по ледяным равнинам этого континента.
Исследователь по расчету
В июне 1898 года лейтенант английского флота Роберт Фолкон Скотт подал в Адмиралтейство рапорт, в котором просил назначить его руководителем антарктической экспедиции.
К тому времени за спиной молодого офицера было тридцать лет жизни – безмятежное детство, юность, проведенная на учебных кораблях английского флота, годы службы. Кон, как называли его близкие, был мечтателен, романтичен, но ему приходилось постоянно бороться с собственной ленью. Однако офицером мистера Скотта считали исправным. Получив чин лейтенанта, он окончил минно-торпедное училище и с 1897 года служил на линкоре «Маджестик» – флагмане эскадры Ла-Манша.
Казалось, карьера Роберта Скотта была выбрана, и будущее – определено. Если бы не несколько «но». Именно они приведут его на антарктический берег, а в конечном итоге – к гибели.
Рутина повседневной службы утомляла мечтательного офицера. Под фуражкой тридцатилетнего лейтенанта блуждали юношеские фантазии о дальних странах, неизведанных берегах и великих открытиях. Вторым «но» была нужда. В 1894-м семья Скотта разорилась. Через три года умер его отец, а еще через год – младший брат. Роберт остался единственной опорой для матери и четырех сестер. А лейтенантское жалование невелико. Ждать же получения звания капитана второго ранга в мирное время можно десяток лет. Перед Коном стояла насущная необходимость в быстром карьерном росте.
Ну а третьим «но» был человек по имени Клементс Маркхэм – секретарь Королевского географического общества. И ярый проводник идеи антарктической экспедиции. Именно он предложил молодому офицеру решение всех его проблем. Полярный поход – это не ежедневная рутина на борту флагмана. Это и риск, и борьба с силами природы, и неизведанные земли. А заодно и звание капитана второго ранга – ведь лейтенанта во главе такого предприятия никто не поставит.
Роберт Скотт взвесил все «за» и «против» – и написал соответствующий рапорт. Однако если он думал, что на этом рутина закончится, то сильно ошибался. Впереди ждала подготовка экспедиции. Причем по-английски неспешная и обстоятельная.
Подготовка по-английски
На рассмотрение рапорта Адмиралтейство потратило год. Еще год кандидатура Скотта обсуждалась в Королевском географическом обществе. Только в июле 1900-го капитан второго ранга Роберт Фолкон Скотт получил командование Национальной антарктической экспедицией. Но и это было еще не все. Требовалось собрать деньги – бюджет экспедиции оценили в сто тысяч фунтов. И хотя она имела национальное значение, правительство соглашалось покрыть лишь половину издержек – да и то, только после того, как другая половина будет собрана. А ведь еще не обойтись без корабля, нужно подобрать снаряжение, запастись провиантом… К этому добавлялись бесконечные заседания Королевского географического общества, на которых сановные старцы сочиняли километровые инструкции и требования. К слову сказать – почти бесполезные. Роберт Скотт так и отплыл к антарктическим берегам, не имея подробного плана экспедиции.
С миру по нитке
Постройка корабля «Дискавери» «съела» половину бюджета экспедиции – выяснилось, что британские верфи разучились строить деревянные суда. Полярную одежду и сани пришлось заказывать в Норвегии. Ездовых собак закупали в России. Опытных полярников в Англии тоже не нашлось. Скотту пришлось консультироваться у Фритьофа Нансена и у руководителя Германской антарктической экспедиции Эриха фон Дригальски. Ни сам Роберт, ни его спутники не имели никакого полярного опыта. «Мы были ужасающе невежественны: не знали, сколько брать с собой продовольствия и какое именно, как готовить на наших печах, как разбивать палатки и даже как одеваться. Снаряжение наше совершенно не было испытано, и в условиях всеобщего невежества особенно чувствовалось отсутствие системы во всем».
Зато в апреле 1901 года Роберта Скотта приняли в масонскую ложу Друри-Лейн, а через месяц «продвинули» на следующую ступеньку. А английское правительство наградило его орденом Виктории. То ли авансом, то ли в ознаменование стойкости, проявленной во время заседаний Королевского географического общества.
В июле 1901 года – через три года после подачи рапорта – Скотт все же повел «Дискавери» на юг. К этому времени «прагматичная» сторона его выбора уже не имела никакого значения. Роберт уже получил бы свое капитанство обычным порядком. Вполне возможно, что он стал бы командиром какого-нибудь колониального крейсера – и ему бы хватило и романтики дальних морей, и малоизвестных тропических берегов… Но выбор был сделан – Роберта Фолкона Скотта ждал ледяной континент.
Причина будущей трагедии
Надо особо заметить одно обстоятельство. Через десятилетие оно станет одной из причин гибели Роберта Скотта и его спутников. «Ветераны» в Королевском географическом обществе все как один не доверяли собачьим упряжкам. «Только люди могут тащить груженые сани», – говорили одни. «Собаки не могут быть использованы в качестве вьючных животных», – утверждали другие. Многовековой опыт народов Крайнего Севера для сановников «от географии» ничего не значил.
На ледяном континенте
24 декабря 1901 года «Дискавери» вышел из новозеландской гавани Порт-Чалмерс и 8 января путешественники впервые увидели берега антарктического материка. Однако понадобился почти месяц, чтобы исследовать часть побережья и найти подходящее место для зимовки в заливе Мак-Мердо. Девятого февраля началась выгрузка оборудования экспедиции. Хорошая погода несколько притупила бдительность полярников, но первый же короткий санный поход быстро показал, что с Антарктидой шутки плохи. Группа попала в снежную бурю, однако англичане решили не останавливаться – и результат не заставил себя ждать. Самонадеянные исследователи едва не сбились с маршрута и вернулись на базу сильно обмороженными.
Однако этот случай ничему не научил британцев. Менее чем через неделю вторую группу, также возвращавшуюся из короткой вылазки, застигла пурга. И снова, понадеявшись на близость базы, полярники бросили палатки, чтобы было легче идти – и практически на ощупь двинулись вперед. Внезапно один за другим исчезли из виду двое матросов. Офицер Барн и еще один моряк попробовали разыскать пропавших, и тоже растаяли в снежных вихрях. Оставшиеся пятеро попытались идти дальше – и вдруг обнаружили себя стоящими на краю пропасти, куда один из них немедленно сорвался. Так за несколько часов группа потеряла больше половины состава. Четверо оставшихся насилу добрались до лагеря на мысе Хатт.
На этот раз англичанам повезло. Вскоре пропавший лейтенант Барн с двумя матросами тоже добрел до лагеря. А два дня спустя к хижине экспедиции вышел еще один пропавший полярник. Придя в себя после падения в трещину, он зарылся в снежную пещерку, где проспал 36 часов, а потом двинулся по направлению к лагерю. Воистину, феноменальное везение! Однако последнего пропавшего моряка – Винса – поисковые партии так и не нашли. Видимо, сорвавшись с ледника, он упал в море.
После такого урока англичане зареклись покидать палатки в пургу. А Антарктика преподносила им сюрприз за сюрпризом. Вскоре выяснилось, что пошитая по рекомендациям «опытных путешественников» из Королевского географического общества одежда из волчьего меха бессильна против антарктических морозов. Врачи экспедиции Уилсон и Кеттлиц постоянно боролись с обморожениями.
Опыт полярной зимовки давался трудно.
Из дневника Роберта Скотта: «Наш осенний санный поход пришел к концу, дав мне немало пищи для размышлений. Так или иначе все наши вылазки оказались неудачны; труды наши практически остались безрезультатны. Ошибки очевидны; провиант, одежда и все прочее оказались никуда не годны, так же как и вся система. Стало очевидным, что до наступления весны ее необходимо полностью реорганизовать, и обнадеживала мысль о том, что впереди долгая зима и у нас хватит на это времени».
Однако британцы не унывали. 23 июня они весело праздновали середину зимы. Кают-компанию разукрасили флагами, к столу подали пудинг, пирожные и кексы – они соседствовали с жарким из пингвинятины и тюленьего мяса. А потом смотрели театральное представление, организованное лейтенантом Ройдсом. Члены экспедиции даже выпускали свою газету – «Саус полар таймс».
Опасная сентиментальность
Роберт Скотт с величайшим неодобрением относился к забою пингвинов и тюленей на мясо. Охота на практически беспомощных на суше животных казалась ему безжалостным избиением. Впрочем, так же он относился и к убийству собак. Во время экспедиции на юг эта печальная обязанность была возложена на его спутников. Возможно, сентиментальность и побудила капитана в роковом походе к полюсу отказаться от использования собачьих упряжек. Что, в конечном итоге, стало одной из причин его гибели.
На юг!
Антарктическая «весна» потихоньку вступала в свои права, и 17 сентября Скотт вышел в первый поход вместе с Барном и Шеклтоном. До этого Роберт только отправлял экспедиционные партии – еще осенью, осваивая лыжи, он упал и серьезно повредил плечо. Теперь же руководитель решил сам «попробовать Антарктиду на излом». Вышло едва ли не наоборот. Группа Скотта планировала заложить продуктовый склад для последующего южного похода, но через два дня им пришлось вернуться обратно. Налетевшая ночью пурга сорвала плохо натянутую палатку. Всю ночь, весь следующий день и половину новой ночи трое полярников удерживали рвущуюся из рук парусину. Температура опустилась до -67° С. Когда метель затихла, ни о каком продолжении пути не могло быть и речи.
Из дневника Роберта Скотта: «Я долго буду помнить, в каком состоянии были мои брюки. Можно было подумать, что они сделаны из листового железа. Далеко не сразу обрел я некоторую свободу движений, и даже когда мы достигли судна, мне казалось, что я в доспехах. Несомненно, пройдет много времени, прежде чем опять усну в палатке, которая плохо закреплена».
Повторную вылазку Скотт смог устроить только 24 сентября. Склад оборудовали в 85 милях от лагеря. А по возвращении Роберта ждало новое тревожное известие – у одного из матросов обнаружилась цинга. В то время знали только один способ борьбы с этим недугом – свежее мясо. Пришлось – как ни претила эта мысль начальнику экспедиции – отказаться от консервов и устроить массовую охоту на тюленей.
30 октября стартовал южный поход. Официально никто не говорил о Южном полюсе, но мысли о нем витали среди участников экспедиции. Путь начался с эксперимента. Вспомогательная партия лейтенанта Барна выступила в путь, таща на себе груженые сани. На последнем «транспортном средстве» развевался флаг с гордой надписью «В услугах собак не нуждаемся!». Через три дня из лагеря на собачьих упряжках вышла партия Скотта. К удивлению полярников, не ждавших такой прыти от четвероногих друзей, те легко обогнали пешую партию и уже 13 ноября пересекли 79 параллель.
Из дневника Роберта Скотта: «На всех наших картах Антарктики за восьмидесятой параллелью нарисован простой белый круг. Даже картографы, наделенные наиболее пылким воображением, не решались пересечь этот рубеж, и линии меридианов кончаются, упершись в этот круг. Мы всегда стремились проникнуть вглубь этого пространства, и теперь, когда мы добились своего, оно перестанет быть белым пятном; это вознаграждает нас за многие лишения. Мы уже зашли на юг дальше, чем кто-либо до нас. Каждый шаг вперед – новая победа над неведомым. С верой в себя, в наше снаряжение и в нашу собачью упряжку мы радостно смотрим вперед».
Однако вскоре собаки начали слабеть и умирать одна за другой. Причина была в некачественном корме. Какой-то «специалист» из Королевского общества посоветовал Скотту кормить животных мороженой рыбой. Однако за время плавания в тропиках рыба оттаяла и протухла – а потом замерзла снова. Обессилевших животных убивали и скармливали другим собакам, но с гибелью каждого пса скорость продвижения партии Скотта все больше снижалась. Наконец люди впряглись в сани сами, а собаки теперь просто сопровождали их. 25 ноября партия с трудом пересекла 80 параллель, а к 1 января – 82, пройдя таким образом более трети расстояния до полюса. Однако тут экспедиция вынуждена была повернуть обратно. У одного из спутников Скотта, Шеклтона, обнаружились симптомы цинги, полярное лето заканчивалось, погода портилась.
Из дневника Роберта Скотта: «Ветер — наш бич. Он рвет нас на части. Ноздри и щеки сильно потрескались, губы тоже покрылись трещинами и стали шершавыми, а наши пальцы приходят в ужасное состояние. У Эванса на одном из пальцев по обе стороны от ногтя образовались раны настолько глубокие, как если бы их нанесли ножом. Но с этим ничего нельзя сделать, пока не уляжется этот ужасный ветер». Обратный путь оказался еще тяжелее, чем дорога на юг. Шеклтон слабел с каждым днем. Не один раз Скотт и его спутники голодали, пережидая очередную пургу. А однажды, наоборот, серьезно пострадали от переедания – добравшись до последнего перед лагерем склада после нескольких голодных дней, они устроили настоящее пиршество, но последствия обжорства после долгого недоедания едва не стали для них роковыми. Наконец, 2 февраля после 96-дневного похода они вернулись в лагерь на мысе Хатт.
«Дискавери» так и не удалось освободить из ледового плена, и члены экспедиции начали готовиться ко второй зимовке. Она прошла гораздо спокойнее, чем первая. Весной же неугомонный Роберт совершил еще одну вылазку во льды – на этот раз на запад, вглубь Земли Виктории. Собак у него не было, и всю дорогу люди сами тащили сани. Несмотря на трудности, экспедиция прошла успешно. За день партия проходила по 13 миль и, как писал Роберт Скотт в дневнике, «развила скорость настолько близкую к скорости полета, насколько это возможно для санной партии». Однако по возвращении в лагерь начальника экспедиции ждали неутешительные новости – «Дискавери» по-прежнему был зажат льдами. Перед англичанами в полный рост замаячила перспектива еще одной зимовки – но тут у кромки льдов появились два спасательных судна – «Терра Нова» и «Монинг».
Спасение за шиллинги
А в Англии Клементс Маркхэм буквально ходил с протянутой рукой, пытаясь снарядить спасательную экспедицию. Председатель Королевского географического общества понимал, что страховка в виде вспомогательного судна Скотту не помешает. Однако Адмиралтейство оказалось глухо к его увещеваниям. С трудом удалось собрать примерно 12 тыс. фунтов, на которые купили и снарядили корабль «Монинг». Накануне возвращения Скотта из южного похода он прибыл к стоянке на мысе Хатт, доставил продовольствие и забрал больных. Вернувшись в «цивилизованные земли», капитан «Монинга» поведал миру об успехах Скотта – и тут же отношение к «финансовому вопросу» переменилось. Деньги полились рекой, но расходовались крайне неумно. К концу второй зимовки на юг устремился не только «Монинг», но и непонятно зачем купленное судно «Терра Нова». Причем большую часть пути его тащили на буксире крейсера английского флота. Так что 5 января 1904 года за Скоттом пришла целая флотилия.
Тайм-аут
День за днем матросы с трех кораблей пытались вызволить «Дискавери» из ледяного плена. Безрезультатно. Попытка таранить лед едва не закончилась катастрофой «Монинга». С великой неохотой Скотт готовился отдать приказ оставить судно и перейти на борт спасателей – но за одну ночь природа сделала то, что так и не удалось людям – «Дискавери» освободился! 24 февраля корабли покинули залив Мак-Мердо, а 5 марта 1904 года пересекли Южный полярный круг. Национальная антарктическая экспедиция возвращалась домой!
Однако Англия поначалу встретила героев негостеприимно. 10 сентября 1904 года в Спидхеде на пирсе собралась лишь горстка родственников и Клементс Маркхэм с супругой. Гордым бриттам понадобилось несколько дней, чтобы «прийти в себя». И тут на Роберта Фолкона Скотта и его товарищей пролился целый дождь наград, подарков, приглашений. Сам Скотт получил звание капитана первого ранга, медали многочисленных географических обществ и почти год разъезжал по Англии с лекциями. Восторженные студенты Манчестерского университета выпрягли лошадь из его коляски и сами катали героя Антарктики по городу.
Карьера молодого капитана шла в гору, и офицеры флота поговаривали, что «Скотти» вряд ли снова вернется в свою Антарктиду. Выступления Скотта и платные выставки должны не только покрыли дополнительные издержки экспедиции, но и принесли небольшую прибыль – остатки средств были переданы Скотту на подготовку второго – рокового – путешествия в Антарктиду.
Однако осенью 1909 года Роберт Скотт официально объявил о новой экспедиции в Антарктику, подготовка к которой началась еще три года назад. Что снова толкало его на юг? Рутина повседневной службы? Романтичность натуры, навсегда «заболевшей» суровой красотой ледяного континента? Или упрямое стремление добраться до точки на карте под названием «Южный полюс»? Не уступить свою славу никому – тем более что претендентов на лавры покорителей самой южной точки планеты вдруг стало необычайно много?
Джентльменские соглашения
Основным соперником Скотта стал его недавний подчиненный Эрнест Генри Шеклтон. Неистовый шотландец на сущие гроши снаряжал одну экспедицию за другой, и его слава скоро сравнялась с популярностью Роберта. Но в гонку к полюсу включились и другие – немцы, французы, даже японцы. Отношения между конкурентами были самые джентльменские – они обещали не использовать чужих баз и маршрутов, заверяли в искреннем расположении и, тем не менее, ревниво следили за чужими успехами. Самым опасным противником англичан стал американский покоритель Северного полюса Роберт Пири. Он открыто заявлял, что не прочь водрузить звездно-полосатый флаг на обоих полюсах земли. А будущий «черный гений» Скотта Руал Амундсен не делал никаких заявлений – официально он готовился к дрейфу через Северный Полюс. На самом же деле после похода Пири север потерял для норвежца всякую притягательность, и он втайне готовился к рывку на юг.
И снова финансы
Готовясь ко второй экспедиции в Антарктику, Роберт Скотт учел весь прежний опыт. Гибнут собаки – значит, основная группа пойдет пешком, таща груз на санях. Очень холодно – утеплим одежду. Груз слишком тяжел – надо организовывать больше промежуточных складов. Штурм Южного полюса он разделил на три этапа. Первый из них, переход через ледник Росса, должен был состояться еще осенью. До этой точки – самой крайней, которой Скотт достиг в первом походе – протянется цепочка складов. Потом перезимовавшие полярники, используя самый южный из них как опорный лагерь, собирались штурмовать ледник Бидмор, по всему протяжению которого также организуются склады. Далее – бросок к полюсу. Часть пути основную партию должна сопровождать вспомогательная, которая затем повернет назад с полдороги – от последнего промежуточного склада – и вернется на базу по цепочке складов, забирая часть продовольствия и топлива. На первых этапах похода помогать людям должны были выносливые маньчжурские пони и специально разработанные для этой цели Скоттом моторные сани. Все выглядело продуманным до мелочей. Оставалось изыскать средства.
И тут соотечественники капитана снова продемонстрировали свою прижимистость. Сбор денег шел крайне медленно. Пожалуй, наибольшую поддержку Роберт встретил у английских школьников и моряков. И те, и другие отдавали свои карманные пенни, чтобы мистер Скотт смог купить еще одного пони, собаку или сани… А вот сильные мира сего раскошеливаться не спешили. Несмотря на титанические усилия Скотта и его друзей, к сроку отправки экспедиции дефицит бюджета составлял около 10 тыс. фунтов. Спутники полярного капитана великолепно понимали все сложности – когда в экспедицию нанимался один из флотских лейтенантов, на вопрос о размере жалования он весело ответил «шиллинг в месяц, сэр!». Несмотря ни на что, экспедиционное судно «Терра Нова» вышло в плавание строго в назначенный срок. Но без капитана. Пока корабль следовал к Новой Зеландии, Роберт Скотт продолжал метаться с протянутой рукой. Но ни в Англии, ни в Южной Африке, ни в Австралии, ни в Новой Зеландии не получил необходимую сумму. Однако Роберт не унывал. Попрощавшись с женой, которая сопровождала его до Новой Зеландии, в Порт-Чалмерсе он взошел на борт «Терра Новы» – и корабль двинулся к ледяному континенту.
Неожиданный оппонент
В Мельбурне Скотт получил телеграмму: «Имею честь уведомить Вас отправляюсь Антарктику – Амундсен». Вскоре до него дошли слухи, что норвежец собирается высадиться на противоположном берегу Антарктиды – в море Уэдела – и оттуда попытается достигнуть полюса на собачьих упряжках. Но когда «Терра Нова» высадила основную группу полярников неподалеку от мыса Хатт и двинулась вдоль побережья, в Китовой бухте англичане обнаружили «Фрам» скрытного соперника. Это известие было для Скотта крайне неожиданным и неприятным. Амундсен оказался на 60 миль ближе к полюсу, чем он сам. С этого момента экспедиция превратилась в гонку – хотя ее участники ни разу не видели друг друга и не имели представления о планах соперников. Всю осень и весну обе экспедиции организовывали промежуточные склады и готовились к рывку на юг. И англичанам в этой «эстафете» хронически не везло. Сначала при разгрузке судна утонули одни моторные сани из трех – причем самые мощные и совершенные. Остальные сломались во время перехода по леднику. Подвели ненадежные двигатели и некачественный бензин. Пони, на которых Скотт возлагал столько надежд, оказались не приспособлены к антарктическим условиям и погибли. Собак, которых было немного, он берег как зеницу ока. В результате гораздо раньше, чем он рассчитывал – уже на леднике Бидмора – англичанам пришлось впрягаться в сани самим.
У Амундсена все складывалось гораздо удачнее. Казалось, даже погода благоволила норвежцу. За все время похода к полюсу его партия пережила только четырехдневную вьюгу. Основная ставка делалась на собак – они были и основной тягловой силой, и запасом продовольствия. У Амундсена была разработана четкая система – когда часть запасов расходовалась и сани облегчались, полярники убивали часть собак – их мясом они кормили остальных животных и питались сами. Благодаря «живым консервам» количество груза на санях было минимальным.
Дмитрий и Антон
В составе второй экспедиции Скотта оказалось и двое русских. Дмитрий Степанович Гиреев выполнял обязанности каюра (погонщика собак), а Антон Лукич Омельченко работал конюхом. Оба они входили в состав вспомогательных партий. Дмитрий Гиреев поднялся вместе со Скоттом до ледника Бидмора, но потом его партия вернулась в базовый лагерь – собак берегли. Позже каюр мог бы стать спасителем Скотта – когда капитан и его спутники, изнуренные и обмороженные, остановились всего в 70 милях от склада, Гиреев и лейтенант Черри-Гарорд ожидали там. Лейтенант хотел двинуться дальше на юг, но приказ Скотта – беречь собак – удержал его от этого решения. Черри-Гарорд и Гиреев повернули назад…
Триумф и трагедия
4 января 1911 года восемь англичан во главе со Скоттом находились на 88 параллели – до полюса оставалось 120 миль. В этот день последняя вспомогательная партия – четыре человека под командованием лейтенанта Эана – должна была повернуть на север, а основная группа – Скотт, Уилсон, унтер-офицер Эванс и Отс должны были двинуться дальше. Однако в последний момент руководитель взял из вспомогательной группы пятого человека – Бауэрса. Впоследствии исследователи не раз говорили, это тоже внесло свою лепту в гибель экспедиции. Все снаряжение «штурмовой группы», запасы продовольствия на складах и даже размер палатки были рассчитаны на четверых. Да и группе Эана на обратном пути было нелегко. Он сам едва не погиб от обморожений и цинги. Последние переходы его пришлось везти на санях.
Как бы то ни было, пятерка полярников продвигалась дальше на юг. Полюс был все ближе. Каково же было разочарование путешественников, когда они обнаружили на подступах к заветной цели остатки лагеря Амундсена, а через несколько дней увидели водруженный над полюсом норвежский флаг. В пенале, прикрепленном к древку знамени, лежала записка, адресованная Скотту: «Поскольку Вы будете первым, кто побывает в этом районе после нас, я прошу Вас передать привет норвежскому королю Хакону и нашим родным на тот случай, если мы погибнем в пути». Обычая вежливость – ничего более, но дальнейшая трагическая судьба Скотта и его спутников превратила эти строки в утонченное издевательство.
Из дневника Роберта Скотта: «Мы воздвигли гурий, водрузили наш бедный оскорбленный «Юнион Джек» и сфотографировались – все это на морозе. Великий боже! Это страшное место, а нам и без того ужасно сознавать, что труды наши не увенчались завоеванием первенства. Конечно, прийти сюда тоже что-нибудь да значит, а ветер завтра может стать нашим другом. Несмотря на огорчение, мы поели густой похлебки из пеммикана и в желудках у нас приятное ощущение. К тому же помимо похлебки каждый получил по палочке шоколада и выкурил сигарету со странным вкусом, предложенную Уилсоном. Теперь – рывок домой и отчаянная борьба. Не знаю, выдержим ли мы ее».
Обратный путь с каждым днем становился все тяжелее. Стремительно портилась погода, на плечи тяжелее всякого груза давило поражение в борьбе с отчаянным норвежцем. На леднике Бидмора и ниже, на леднике Росса, Скотта и его спутников встретили небывало низкие для этого времени температуры и бесконечные метели. Температура опускалась до -70° С. Провалился в трещину и получил тяжелое сотрясение мозга Эванс. Ослабевший и обмороженный Отс однажды утром просто вышел из палатки навстречу пурге, морозу и смерти, чтобы не отягощать собой товарищей. Шаг за шагом Скотт и двое его спутников продвигались вперед – они думали, что идут домой, на самом деле их путь лежал к смерти – и к бессмертию.
Находясь всего в 11 милях от спасительного склада «одна тонна», Роберт Скотт сделал в дневнике последнюю запись: «Четверг, 29 марта. С 21-го непрерывный шторм с ЗЮЗ и ЮЗ. 20-го у нас было топлива на две чашки чаю и на два дня – сухой пищи. Каждый день мы собирались отправиться к складу, до которого осталось 11 миль, но за палаткой не унимается метель. Не думаю, чтоб мы могли теперь надеяться на лучшее. Будем терпеть до конца, но мы слабеем и смерть, конечно, близка. Жаль, но не думаю, что смогу писать еще.
Р. СКОТТ».
«Последняя запись. Ради бога, не оставьте наших близких».
Эпилог
Только 12 ноября 1912 года, поисковая партия обнаружила занесенную снегом палатку с телами Скотта, Уилсона и Бауэрса. Известие об их гибели потрясло общество. К чести английского правительства, оно выполнило последнюю просьбу Скотта – близкие погибших полярников никогда не испытывали нужды.
А что же Руал Амундсен? Норвежец стал в Англии едва ли не персоной нон-грата. Его обвинили в смерти Скотта и исключили из Королевского географического общества. До самой гибели в 1929 году Амундсен повторял: «Я пожертвовал бы славой, решительно всем, чтоб вернуть его к жизни. Мой триумф омрачен мыслью о его трагедии, она преследует меня».
