Не успели еще потушить пылающие после вторжения в Дагестан села, как на страну случилась новая напасть.
4 сентября 1999 года был взорван жилой дом в дагестанском городе Буйнакске. Погибли 58 человек. 9 сентября аналогичный теракт случается в Москве, на улице Гурьянова. Погибли 94 человека. 13 сентября снова взрыв в Москве, на Каширском шоссе опять разрушен дом. Погибли 124 человека. 16 сентября 1999 года взорван жилой дом в городе Волгодонске. Погибли 17 человек
Жильцы организуют посменное дежурство. Люди перестают чувствовать себя в безопасности в собственных домах. Россию начинает охватывать страх.
Тем временем федеральные силы в Чечне атакуют по всем направлениям. А в Москве друг друга начинают ожесточенно атаковать политики…
А город подумал
ученья идут…
22 сентября 1999 года. Рязань.
Алексей Картофельников прогуливается возле подъезда дома № 14/16 по улице Новоселов. Неожиданно его внимание привлекают «Жигули» припаркованные во дворе. Сначала он не понял, что же такого в потрепанном автомобиле, но чуть погодя до него дошло… номера машины заклеены бумагой.
Как раз в этот момент из подвала дома вышло двое мужчин и подошли к «Жигулям». Из багажника они достали мешок и понесли его к подвалу.
С момента последнего взрыва в Воглодонске прошло всего 8 дней. А потому Картофельников, не долго думая, вызвал наряд милиции, который и не замедлил явиться. Наряд обнаружил в подвале дома несколько аналогичных мешков снабженных часовым механизмом и задержал людей, переносивших их из машины. Взрывотехники методом экспресс-анализа при помощи газового анализатора обнаружили в веществе, упакованном в мешки, пары гексогена и без труда обезвредили взрывное устройство.
По факту организации теракта было возбуждено уголовное дело, изъятое вещество отправлено в Москву, а ФСБ заявило об успешном предотвращении взрыва в Рязани.
Если бы на этом дело завершилось – все было бы просто и понятно, но…
Через два дня позиция в корне меняется. Теперь события в Рязани интерпретируются, как учения, проведенные спецслужбами для проверки бдительности милиции и граждан. Вещество, которое еще позавчера считалось гексогеном, оказалось сахаром, а два задержанных «террориста» сотрудниками ФСБ.
Эту странную ситуацию все комментируют по-разному – в зависимости от политических симпатий.
Вскоре становится ясно: взрывы в Москве могут стать решающим козырем в большой политической игре.
Через некоторое время в ход запускается головокружительная версия о якобы имевшей место прямой причастности Кремля к московским терактам. В «Новой газете» появляется сенсационная статья «Сговор». В ней говорится, что в редакцию попали материалы, указывающие на то, что за дагестанскими событиями и терактами в Буйнакске, Волгодонске и Москве стоят высокопоставленные кремлевские чиновники.
Версия довольно извилистая и запутанная, а потому прежде, чем оценить ее правдоподобность и ответить на вопрос, кому было выгодно ее изобретение, вкратце изложим ее суть…
Сходка
В июле 1999 года агенты спец- служб Франции, ведущие наблюдение за торговцем оружием с мировым именем Аднаном Хашогги, были подняты по тревоге. На вилле миллионера в городе Булье, что на Лазурном берегу между Ниццей и Монако, царило страшное оживление. Роскошные апартаменты готовились к приему большого количества гостей. Стало понятно, что в ближайшее время произойдет мероприятие, именуемое в криминальных кругах сходкой.
Первым на вилле появился венесуэльский банкир Альфонсо Давидович – фигура широко известная полиции всего мира. Помимо почтенного банковского дела Давидович активно торговал колумбийскими наркотиками, а чтобы власти не мешали прибыльному бизнесу, вел с ними войну руками повстанцев ФАРКа – Революционных вооруженных сил Колумбии.
С приездом Давидовича в Булье зачастил французский бизнесмен израильского происхождения Яков Косман. Через несколько дней все тот же Косман уже встречал в аэропорту шестерых человек с турецкими паспортами, прилетевших из Вены. Пятеро гостей французским спецслужбам были неизвестны, а шестой – Цвейба – находился в международном розыске по представлению властей Грузии и обвинялся в геноциде во время грузинско-абхазского конфликта.
Гости продолжали прибывать. Из Парижа в аэропорт Ницца прилетел Султан Сосналиев – бывший министр обороны Абхазии и Антон Суриков – личность широко известная в узких кругах. Суриков был подчиненным Сосналиева и одной из ключевых фигур в правительстве Примакова, что, впрочем, не мешало ему активно сотрудничать с ельцинской «семьей». Особую пикантность личности Антона Викторовича придавали слухи о сотрудничестве с ГРУ, в частности, именно ему в заслугу ставилась вербовка для этой организации Шамиля Басаева в годы его командования «абхазским батальоном». Появление фигуры, близкой к Российскому руководству на сходке наркодельцов было само по себе интересным фактом, но сюрпризы для французских спецслужб на этом не закончились.
3 июля 1999 года в порт Булье под английским флагом вошла частная яхта «Магия», следовавшая с острова Мальта. С борта судна сошли двое «англичан». Первый, по имени Мехмет (в прошлом – советник премьера Турции Эрбакана, отличавшегося своими фундаменталистскими взглядами, и другом небезызвестного Хаттаба) был широко известен среди исламистов Турции, Ближнего Востока и Кавказа. Второй пассажир «Магии» представлял еще больший интерес. Им, по мнению сотрудников спецслужб, был… Шамиль Басаев!
И вот когда, казалось бы, вся честная компания в сборе, стало понятно, что ждут кого-то еще. Причем этот кто-то был явно неординарной фигурой даже среди криминальных богачей, собравшихся на вилле Хашогги.
4 июля Суриков на роскошном ролс-ройсе выехал в аэропорт Булье встречать вип-персону. Как раз в этот момент совершил посадку самолет одной из российских нефтяных компаний. Каково же было удивление спецслужб, когда из самолета вышел некто, крайне похожий на… руководителя администрации президента Российской Федерации Александра Стальевича Волошина. Один, без охраны, лысоватый человек с хорошо узнаваемой бородкой сел в ролс-ройс и отправился на уже известную нам виллу.
Переговоры
Пристанище торговца оружием, как оказалось, было оборудовано по последнему слову шпионской техники. Работавшие в ночь переговоров «глушилки» были так мощны, что не только обезвредили всю аппаратуру наружного наблюдения на территории виллы, но и отключили мобильные телефоны в округе.
Тем не менее, часть переговоров французам подслушать удалось. В частности, был прослушан разговор человека, похожего на главу администрации президента РФ, и того, кого спецслужбы определили, как Басаева. «Новая газета» не приводила стенограмму разговора, а лишь пересказывала его суть.
Человек, прилетевший на Российском самолете, сетовал на то, что коалиция Лужкова и Примакова вырывает власть из рук законного президента. Необходимо резко изменить ситуацию, лучше всего дав стране внешнего врага.
Тому, кого посчитали Басаевым, тоже хотелось войны. Мир в Чечне был на руку Масхадову – тот укреплял президентскую власть и через совсем небольшое время был готов оставить за бортом полевых командиров, не к месту размахивавших знаменем джихада.
Основная проблема заключалась в том, что полномасштабная война Шамиля не устраивала – в этом случае основные козыри вновь оказывались на руках Масхадова – профессионального военного. Поэтому стороны сошлись на варианте небольшого пограничного конфликта.
В окончательном варианте план был таков.
Конфликт ограничивается вторжением в Дагестан. Прологом должна была стать стычка в Ботлихском районе. Затем Басаев, оккупировав Новолакский район, использует его как плацдарм для удара на Хасавюрт, тут к нему присоединятся местные ваххабиты. Захватив Хасавюрт (город отдавался на полное разграбление боевикам), ударная группа совершит налет на Кизлярский гидроузел, проведет там диверсию, а после ударит по Моздоку.
Следующий ход должна сделать российская армия. Весь конфликт должен быть растянут на достаточно длительное время. Избиратели должны быть отвлечены от политических разборок «победоносными сводками с фронта».
Правда, до конца не было ясно, какой же смысл Басаеву ввязываться в «управляемую войну» с не совсем благоприятным для себя финалом. Этот центральный вопрос авторы версии странным образом обошли стороной…
Заговор
Следующей в череде статей стала публикация под названием «С террористами не разговариваем. Но помогаем?». Автором статьи был крайне примечательный человек – Борис Юльевич Кагарлицкий. В СССР он сидел за антисоветскую деятельность, а уже в свободной России – за сочувствие коммунистам.
Кагарлицкий еще раз излагает ход встречи на Лазурном берегу и попутно вставляет шпильку Сурикову. Тот успел в интервью на вопрос журналиста о встрече в Ницце заявить, что вовсе ни разу за границей не был. Автор статьи же приводит несколько общеизвестных фактов с трансляцией по ТВ участия Сурикова в иностранных вояжах, в том числе и во Францию, намекая на то, что совравший единожды, соврет и дважды.
В целом же Кагарлицкий идет гораздо дальше своих коллег. Он излагает версию целого заговора, составленного за кремлевскими стенами. По мнению журналиста, целью его участников было безболезненно привести к президентскому креслу всех устраивающего «наследника» и не пропустить Примакова и Лужкова к власти.
Вот как выглядит ситуация по версии Бориса Юльевича. У истоков операции «Наследник» стоял, как водится, БАБ – Борис Абрамович Березовский. Он вступает в сговор с начальником генерального штаба Квашниным, Абрамовичем и Чубайсом – теми, кто не хочет видеть у власти пару Лужков–Примаков. Если интерес олигархов в данной конструкции очевиден, то вот зачем в это ввязываться Квашнину, не очень понятно. А дальше, по версии Кагарлицкого, внутри заговорщиков наметился раскол. БАБ предложил компаньонам на роль приемника Лебедя. Он был популярен в народе, а кроме того являлся давним политическим партнером Березовского, с которым они, правда, успели несколько раз поссориться, а после помириться. Но генерал-губернатор Красноярского края в качестве преемника якобы не устроил остальных, и те решили тайком «прокинуть» и ставленника БАБа, и самого комбинатора.
Если верить автору статьи, дальше события развивались следующим образом. Березовский посылает в Ниццу своего гонца – Волошина, на переговоры с Басаевым. Причем в деле участвует не только Шамиль, но и его младший брат Ширвани.
После встречи в Ницце Басаев вторгается в Дагестан. И вот там становится очевидно, что многоумный Березовский не вполне контролирует ситуацию. Басаев, как и утверждено по плану, рвется на Хасавюрт, но подходы к городу блокированы федералами, следом от боевиков отсекают Ботлихский район. Якобы как организатор встречи на Лазурном берегу, Суриков летал в Дагестан и успокоил Басаева, дескать, это случайность и в дальнейшем все будет по плану.
Однако «по плану» ничего не пошло…
Волошин Александр Стальевич родился 3 марта 1956 г. В 1978 г. окончил Московский институт инженеров транспорта. В 1978–83 гг. работал помощником машиниста электровоза и бригадира; секретарь комитета ВЛКСМ локомотивного депо Москва-Сортировочная МЖД. В 1986 г. окончил Всесоюзную академию внешней торговли по специальности экономист внешней торговли. 1986–92 гг. работал во Всесоюзном научно-исследовательском конъюнктурном институте в отделе исследований текущей конъюнктуры. В 1992 г. назначен исполнительным директором АО «Анализ, консультации и маркетинг». 1993–95 гг. – президент АО «ЭСТА Корп.». Фирма действует в паре с банком «Чара», где Волошин числится главным специалистом по инвестициям. 1995–97 гг. – президент АО «Федеральная фондовая корпорация». С 1997 по июнь 1998 – член Биржевого совета Московской фондовой биржи. С 1997 года с подачи Березовского становиться сотрудником администрации президента Российской Федерации. В 1997–98 гг. – помощник руководителя администрации президента РФ Валентина Юмашева. С сентября 1998 г. – заместитель руководителя администрации президента РФ. 19 марта 1999 г. назначен руководителем администрации президента РФ. В апреле 1999 г. введен в состав Совета безопасности РФ. 7 июня 1999 г. включен в состав коллегии представителей государства в ОАО «ОРТ». Стал председателем коллегии. 25 июня 1999 г. избран в состав совета директоров РАО «ЕЭС России», а 28 июня – председателем совета директоров компании.
Борис Юльевич Кагарлицкий родился в 1958 г. В 1977–1982 гг. – участник левого кружка в Москве, куда входили молодые ученые гуманитарного профиля. Участвовал в издании подпольных журналов «Варианты» и «Социализм и будущее» (с 1981 г. – «Левый поворот»). В 1990–1993 гг. – депутат Моссовета. Ныне социолог, публицист, теоретик левого движения. С апреля 2002 г. – директор Института проблем глобализации. Кандидат политических наук. Автор 8 книг. Среди них: «Восстание среднего класса», «Периферийная империя», «Управляемая демократия». Последняя из книг – «Марксизм: не рекомендовано для обучения».
ИМАМ ШАМИЛЬ
(продолжение)
Июнь 1848 года русская армия встречала у стен Гергебиля.
Три недели не смолкала канонада возле непокорного селения. Русские солдаты и воины Шамиля проявляли, по свидетельству очевидцев, чудеса героизма. В конце концов защитникам аула пришлось уступить. И вновь, как и в битве при Салте, победителям остались лишь дымящиеся развалины. Даже знаменитые на всю округу фруктовые сады Гергебиля уходящие мюриды вырубили под корень.
Тем не менее, Воронцов праздновал победу. Император остался доволен полученными донесениями и даже произвел командовавшего осадой Аргутинского в генерал-лейтенанты.
Шамиль, огорченный потерей важной крепости, строил планы реванша. Пока царские войска отходили к зимним квартирам, отряды Шамиля совершали обманные маневры, надеясь запутать лазутчиков Воронцова. Это им вполне удалось – когда отряды Шамиля ворвались в Самурскую долину им противостояли лишь крохотные русские гарнизоны.
Следуя советам Даниял-бека, бывшего султана этих земель, Шамиль осадил Ахты. Теперь уже горцы постигали все премудрости осадной науки. Подкопы, фашины, тяжелая артиллерия – все было брошено против крохотного гарнизона, едва насчитывавшего 500 человек (армия Шамиля, расположившаяся у стен Ахты, достигала 12 тыс.).
Но гарнизон держался. Раз за разом осажденные отбивали штурм. И даже взрыв порохового погреба, в который угодил случайный снаряд, не ослабил их решимости стоять до конца. Мюриды топтались на месте, не в силах раскусить этот орешек.
Тем временем на помощь Ахты выступил генерал Аргутинский. В сражении у Мискенджи ему удалось обратить в бегство крупный отряд под командованием самого Даниял-бека. Следом дрогнули лихие кавалеристы Хаджи-Мурада – увлеченные общей паникой они беспорядочно отступили. Блокада Ахты была прорвана, но сил преследовать Шамиля не было – имам спокойно удалился в свои горные убежища.
Пользуясь ситуацией, штаб Воронцова принял решение еще более придвинуть оборонительные рубежи к непокорным горам. В Дагестане и Чечне закладывались новые крепости, усиливались патрули – царская армия готовилась заключить верные имаму земли в стальное кольцо. Поражение Шамиля казалось близким и неотвратимым.
Но Кавказ готовил новые сюрпризы царским генералам. В том же 1848-м на северо-востоке, в Черкессии, Шамиль обрел себе нового верного союзника. Точнее, черкесские племена сами обратились к Шамилю, прося его дать им правителя, который бы помог бороться с войсками русского царя.
Первый посланец имама, Хаджи-Магомед, рьяно взялся за дело, но умер, не доведя своих военных планов до конца. Второй, Сулейман-эффенди, просто… пропал. Потом от его имени в разных местах стали появляться прокламации, обвинявшие Шамиля во всех смертных грехах. Их с радостью подхватывала канцелярия Воронцова (некоторые даже опубликовали в местных газетах).
И лишь третий ставленник имама оказался способен поставить разобщенные племена черкесов под знамя Шамиля. Звался он Магомед, за верность имаму получивший к имени приставку Амин (Верный). Ученый богослов – хафиз, знающий наизусть Коран, он сумел без военных походов установить единство в Черкессии и заставить считаться с собой не только местных князьков, но даже Блистательную Порту. Впрочем, правительство турецкого султана активно подталкивали к поддержке черкесов английские дипломаты, не желавшие усиления русского влияния на Кавказе.
Лишь укрепив порядок внутри Черкессии, Магомед-Амин начал тревожить русские пограничные крепости. В будущем это было чревато появлением «второго кавказского фронта», что грозило перечеркнуть все прежние успехи царских генералов на Кавказе. Вместо нестройной коалиции князьков и беев они получали объединенного общей целью и верой противника.
Со своей стороны горцы делали все, чтобы доказать – русская армия не может себя чувствовать в безопасности даже в собственных крепостях.
В апреле 1849 года Хаджи-Мурад совершил дерзкий налет на ставку генерала Аргутинского, и лишь потому, что горцы не знали той местности, где им пришлось действовать, русским удалось избежать крупных потерь. Но сам по себе факт имел громкий резонанс. Император лично набросился с упреками на Воронцова и Аргутинского, доносивших ему, что «на Кавказе все спокойно».
Чтобы успокоить монарха, нужны были новые победы. В ставке Воронцова решили, что настала пора пресечь попытки Шамиля укрепиться в Чохе – большом селе вблизи Кази-Кумуха неподалеку от русского форта в Цударахе.
Возглавить операцию поручили Аргутинскому, который желал лично расквитаться с Хаджи-Мурадом, наблюдавшим, по донесениям разведчиков, за строительством в Чохе. Но генерал опоздал… Русский отряд встречали мощные стены и бастионы УЖЕ достроенной цитадели. По всему было видно – битва будет нисколько не легче боев за Салт и Гергебиль…
Простояв под крепостью несколько дней и растратив все снаряды, Аргутинский был вынужден отступить. Воодушевленные неудачей генерала, горцы попытались было преследовать русский отряд, но его укрыли мощные стены Цудараха…
