Эту головокружительную версию недавно (после долгого молчания) обозначил один из активных участников событий – тогдашний московский мэр и по совместительству вождь «перестройки» Гавриил Попов.
Солидный, ироничный Попов явно не относится к любителям эпатировать публику. Политикой он давным-давно не занимается, в излишних амбициях и склонности к фантазиям замечен никогда не был. Потому его слова заслуживают доверия.
Вот что он, среди прочего, заявил в интервью «Эхо Москвы»: «…не надо акцентировать внимание на Янаеве и его дрожащих руках. Главными действующими лицами были, несомненно, Владимир Александрович Крючков, Язов и другие руководители, не входившие в состав руководителей этой группы, Лукьянов, Павлов Валентин Серегеевич… Когда мы сидели с Борисом Николаевичем в бункере Белого дома, я стал свидетелем единственного его телефонного разговора. Этот разговор был с Крючковым. Тон этого разговора был отнюдь не разговор людей, которые абсолютно враждебны друг другу. Я думаю, что мыслящая часть политбюро должна была искать человека, которым заменить Горбачева, и единственным таким человеком был только Ельцин, других вариантов в стране не было. Надо было решиться на этот вариант, другое дело, что на этот вариант не хотел идти сам Борис Николаевич».
И главное: «Я вообще думаю, что там существовало несколько отдельных заговоров. Был план Горбачева, он состоял из двух частей. Первая часть – это заменить руководство КГБ, министерств… и этой ценой добиться подписания союзного договора.
…Вторая группировка считала, что нужно осуществить два этапа. Первый этап – взять контроль над Горбачевым, т.е. вернуть его к образу жизни Брежнева и других руководителей, т.е. к коллективному руководству вернуться, а если не пройдет, то был бы иной план, это был план Владимира Александровича, он там наиболее дальновидный был человек… Это был план заменить Горбачева Ельциным во главе президентства».
Действительно, такой ход переворачивал все и вся. Ситуация становилась с головы на ноги.
Многие прекрасно помнят – одним из главных подкопов под Союз стало противостояние российского и советского руководства (Ельцин–Горбачев).
Ельцин желал избавиться от опеки Горбачева и потому всячески раскачивал союзное руководство (а следовательно, и сам Союз). Пример России подбадривал сепаратистов в республиках (рассуждали примерно так: без России Союз невозможен по определению, а Россия все больше высвобождается от союзной опеки – и если уж так действует Россия, то нам сам Бог велел).
Кроме того, в ту пору Горбачев был страшно непопулярен – и его непопулярность переносилась на союзный центр.
Замена Горбачева Ельциным вроде бы решала все проблемы. Судите сами.
Стимул «отделять» Россию пропадает. Во главе Союза вместо непопулярного Горбачева становится архипопулярный Ельцин (следовательно, и авторитет союзного центра немедленно взлетает до небес). Сепаратисты в республиках теряют напрасные надежды. Более того, им приходится считаться с авторитетом Ельцина, ибо он был популярен не только в Российской Федерации, но и во многих союзных республиках (прежде всего, на Украине, в Беларуси и в Казахстане).
Плюс на тот момент силовые структуры СССР еще не были развалены, а региональные элиты (казахская, украинская, белорусская, закавказская, среднеазиатская) всерьез и не помышляли о «выходе из СССР» (в развал страны просто никто не мог поверить).
В общем, казалось бы, существует отличная возможность сохранить СССР.
Но! Это только на первый взгляд.
Безусловно, лихой вариант смены Горбачева на Ельцина стал бы удивительно мощным ходом. И, скорее всего, притормозил бы развал Союза. Притормозил, но не предотвратил.
Тактически, создалась бы качественно новая ситуация – популярное союзное руководство, ликвидация раскола по линии «Россия–Союз» и проч. Но, к сожалению, этого было бы мало. Попробуем анализировать.
Осталась бы проблема Прибалтики. Воцарение Ельцина ее нисколько бы не решило. В Риге, Таллине и Вильнюсе Ельцина приветствовали только до тех пор, пока он боролся с Кремлем. Прибалты же сражались не только с коммунизмом, но и с Империей и не столько за демократию, сколько за так называемое «национальное возрождение». Поэтому их пришлось бы либо отпускать, либо жестко подавлять силой. Но на дворе была не вторая половина 40-х, а первая половина 90-х, и потому жесткий силовой вариант был вряд ли возможен.
Прибалтику можно было бы и отпустить. Безусловно, это так. Однако сам факт отделения указал бы всем – отделиться В ПРИНЦИПЕ возможно. Это дало бы колоссальный психологический эффект – после СОСТОЯВШЕГОСЯ отделения Прибалтики ни одна союзная республика не согласилась бы на федеративные отношения. В лучшем случае, СССР стремительно двинулся бы к конфедерации. Но здесь его подстерегал главный капкан – экономика.
Ситуация в экономической области стремительно ухудшалась. Поправить ее в одночасье не получилось бы ни у кого (неважно, кто бы руководил экономикой – Павлов, Рыжков, Явлинский, Гайдар или неизвестный товарищ Х). Кризис социалистической нефтезависимой экономики был СИСТЕМНЫМ. Цены на нефть подниматься и не думали. Все это означало одно – УЛУЧШЕНИЯ НЕ ПРЕДВИДЕЛОСЬ.
В условиях же экономического кризиса республики АВТОМАТИЧЕСКИ предъявили бы претензии друг другу и Москве. Глупый, но бойкий лозунг «отделимся, заживем лучше» набирал бы популярность не по дням, а по часам. Причем не только среди простых граждан, но и среди элиты. Самое интересное, что он бы завладел не только умами украинцев (не отдадим москалям сало), белорусов (остановим поставки бульбы) или азиатов (хлопок наш!), но и самих россиян (будет нефть наша, сытней станет каша!).
Собственно, это уже происходило в конце 80-х – начале 90-х, и этот процесс не остановила бы и самая головокружительная политтехнологическая комбинация (вроде замены Горбачева Ельциным).
И, наконец, главное – Ельцин был популярен не сам по себе, а как символ перемен. Начни он проводить более или менее жесткую политику (а иные варианты для спасения страны были невозможны), и его популярность растаяла бы как дым. Соответственно, исчезло бы и преимущество, на которое так рассчитывал Крючков.
Сложно сказать, когда была пройдена точка невозврата на пути разрушения СССР. В любом случае, ясно, что не в 1991 году, а гораздо раньше. Скорее всего, в году 1989, когда было сделано вроде бы благое, но губительное дело – проведены частично свободные выборы на Съезд народных депутатов.
Большой глоток неизведанной свободы свел страну с ума. Это не парадокс – такое бывает. Умирают не только от угарного газа, но и от чистого кислорода.
Интересно, что именно в этом 1989 году случились трагические события в Пекине, на площади Тяньаньмынь.
Дэн Сяопин пошел по непопулярному пути – подавил начавшую «выходить из берегов» китайскую «перестройку».
Казалось, что он идет поперек исторического процесса. Казалось, он пытается танками остановить бурный поток неизбежного «завтра», ломившегося в дверь. Казалось, что одержав победу сегодня, китайские сторонники жесткого курса неминуемо проиграют завтра.
Но мудрый Дэн одержал победу и сегодня, и завтра. История подтвердила – китайские коммунисты оказались правы.
Забавно, что примерно схожие идеи высказывал и знаменитый антикоммунист – Александр Солженицын, в прочитанной почти всеми (и почти никем не понятой) брошюре «Как нам обустроить Россию».
После ее опубликования сумасшедшим тиражом обсуждались какие-то второстепенные вещи – например, прав ли Солженицын, считая север Казахстана русскими землями (южной Сибирью).
Как всегда, за мелочами не рассмотрели главный солженицынский посыл – СТРАНА НЕ ГОТОВА К ДЕМОКРАТИИ. Переход от коммунизма должен проходить через АВТОРИТАРИЗМ.
Мысль оказалась несвоевременной. Ее не услышал не только народ (что, в общем, естественно), но и те, кому она предназначалась в первую очередь, — власти.
А жаль…
