У них много имен – ликантропы, волколаки, волкодлаки, вервольфы, вилктаки, мардагайлы, – но суть одна: человеческая душа в волчьем теле. Кто-то выбирал путь оборотня добровольно, а на кого-то темной печатью ложилось колдовское проклятье. Одни торжествовали, получив сверхъестественные способности – другие всеми силами старались от них избавиться. Ими управляло полнолуние – они повелевали солнечными и лунными затмениями. Волколаков считали бесстрашными воинами и хладнокровными убийцами. Их боялись, ими восхищались, но иногда и сочувствовали им.
Легенды о людях-волках зародились в далекой древности и не утратили своей популярности до наших дней.
Двенадцать ножей и тирлич-трава
Темной ночью в дремучем лесу, сбросив одежду и перекинувшись через двенадцать ножей – или один, но заговоренный, – воткнутые в землю или гладкий пень, человек обращался в волка. Именно этот способ превращения чаще всего описывается в легендах, преданиях и сказках. Впрочем, вместо ножей могли быть топор, коромысло, осиновый пень или ветка, сердцевина упавшего дерева, веревка или пояс из мочала. А иногда достаточно было и просто трижды перекувыркнуться против солнца или спиной вперед. Чтобы вновь принять людской облик, волк совершал кувырок в обратном направлении. Но если за это время хоть один из ритуальных предметов пропадал – человек навсегда оставался в шкуре зверя. И потому перед обращением волколаки защищали себя заговором: «На море на Окияне, на острове на Буяне, на полой поляне светит месяц на осинов пень, в зелен лес, в широкий дол. Около пня ходит волк мохнатый, на зубах у него весь скот рогатый; а в лес волк не заходит, а в дол волк не забродит. Месяц, месяц, золотые рожки! Расплавь пули, притупи ножи, измочаль дубины, напусти страх на зверя, человека и гада, чтобы они серого волка не брали и теплой бы шкуры с него не драли. Слово мое крепко, крепче сна и силы богатырской». По преданиям, такие превращения были болезненными, но помогала в них волшебная тирлич-трава. Владимир Даль называл ее «бешеной травой». «Ее собирают ведьмы, накануне Купалы, на Лысой горе (Киев). Тирлич да жабья костка смиряют гнев властей», – писал он. Кстати, тирлич – это вполне реальное растение, правильное название которого – Gentianella amarella, или Горечавочка горьковатая.
Человек мог стать волколаком и по воле колдуна – тот набрасывал на него волчью шкуру и нашептывал заклинание или подпоясывал веревкой из мочала. Сохранились предания, в которых ведьмак таким образом обратил в волков целый свадебный поезд. Еще, случалось, ведьма перекапывала едущим от венца молодоженам и гостям дорогу небольшим рвом, укладывая на дне заколдованный предмет: лишь только лошади пересекали его – сразу падали мертвыми, а все люди разбегались по округе в зверином облике. Заговоренная вещь могла быть спрятана и под порогом дома – переступив его, человек оборачивался волком. Считалось, что таких несчастных еще можно спасти, если успеть раньше, чем в образе зверя они попробуют свежую кровь. Волколаками становились дети, проклятые матерями или появившиеся на свет от порочной связи – так они расплачивались за грехи родителей. Таких созданий от рождения выдавал клок волчьей шерсти на голове. Одолеть же оборотня можно было, например, «змеиным топором» – тем, которым перед этим убили змею. Традиционно защищало от волколаков и серебро. Молодоженов и свадебные поезда охранял специальный гость – приглашенный колдун, шафер со стороны жениха, которого в народе называли «дружкой» или «вежливцем», а южные славяне иногда именовали и «волком».
Всех оборотней в зверином обличье отличали от животных человеческие глаза. Считалось, что волколаки, обратившись, теряли дар речи, но сохраняли при этом свой разум. По некоторым преданиям, такая же участь ждала и некрещеных детей, похищенных нечистой силой. А вот колдуны или ведьмаки становились волками по своему желанию: накидывали на себя шкуру – превращались в зверя, снимали ее – и снова люди. В более поздние времена волколаков считали бесстрашными и практически бессмертными воинами из свиты славянских богов Ярилы и Велеса. Чудодейственные оборотнические свойства приписывались, например, известному былинному герою Волху Всеславовичу. Говорили о том, что он может молниеносно перемещаться по свету, а то и одновременно оказываться в нескольких местах. И, конечно, воспевали его сверхъестественную силу и храбрость. Есть в фольклоре и Змей Огненный Волк, популярный персонаж сербского эпоса, образ которого также восходит к общеславянскому мифу о волшебном волке-герое. Он родился от Огненного Змея «в рубашке» или с «волчьей шерстью», которые являются приметой чудесного происхождения обычного, на первый взгляд, ребенка. Повзрослев, Змей Огненный Волк научился оборачиваться практически в любого зверя или птицу, а также превращать в них свою дружину ради совершения подвигов.
Художественная литература и кинематограф предлагают нам и другие способы обращения человека в зверя. Из наиболее популярных можно назвать «заражение» через укус оборотня и наследственность – будто бы существуют целые племена или кланы, в которых «звериный» ген передается из поколения в поколение. Не последнее место в этом списке занимает и магия – ряд ритуальных действий, которые человек может выполнить сам или с помощью колдуна-чародея. Чаще всего они проводятся в полнолуние и включают в себя одевание в шкуры животных, поедание сердца или мозга волка. Хотя есть и более легкие варианты – испить водицы из волчьего следа или водоема, из которого недавно пила стая. Самый простой способ убить «современного» оборотня – отрубить ему голову или выстрелить серебряной пулей в сердце. Перед смертью такое существо в последний раз обращается в человека, а после его гибели проклятье спадает со всех, кого оборотень до этого обратил в волколаков – они станут самыми обычными людьми.
В славянской и европейской традициях в волков обычно обращались мужчины, а вот в армянской мифологии сохранились легенды о мардагайлах, женщинах-оборотнях. Считалось, что так их наказывал бог – заставлял съесть предназначенную мардагайлу пищу, упавшую на землю, подобно граду, а потом сбрасывал на них с неба волчью шкуру. С того момента женщина по ночам обращалась волком, убегала в лес к стае, нападала на людей, разрывая их в клочья и поедая тела. Днем она снимала с себя шкуру и прятала подальше. Так продолжалось 7 лет, после чего шкура возвращалась на небо, а мардагайл вновь становилась обычной женщиной.
С женщинами-волками связана у армян и легенда о Млечном Пути. Рассказывают, что однажды мардагайл попыталась напасть на пришедшего к ней вечером гостя, но тот ударил ее кинжалом в грудь – брызнувшее молоко попало на небо и прочертило на нем белую дорогу.
В европейском фольклоре обращение человека в волка очень часто называют ликантропией (от древнегреческих слов «волк» и «человек»). В наше время клиническая ликантропия – медицинский термин, обозначающий психоз, при котором пациенту кажется, что он превратился или превращается в зверя. Наиболее частый вариант – именно в волка, хотя в некоторых случаях определить, каким именно животным считает себя больной, не представляется возможным.
Вот как описывает свое состояние один из страдающих ликантропией: «Когда я расстроен, я чувствую, как будто превращаюсь в кого-то другого; у меня цепенеют пальцы, словно булавки и иглы воткнуты мне в ладонь; я теряю контроль над собой… Я чувствую, что превращаюсь в волка. Я смотрю на себя в зеркало и вижу процесс превращения. Мое лицо теперь не мое, оно совершенно преображается. Я пристально всматриваюсь, мои зрачки расширяются, и я ощущаю, как будто у меня вырастает шерсть по всему телу, а зубы становятся длиннее».
Именно вспышки ликантропии в средневековой Европе, по мнению многих исследователей, стали причиной широкого распространения культа оборотней на этих землях. Например, в XVI веке во Франции это заболевание носило характер эпидемии. В городах и деревнях нередко ловили ликантропов, которые бегали на четвереньках и выли по-волчьи. Сами они представляли себя обросшими шерстью, с ужасными клыками и когтями. Те из них, кто не утратил дар речи, рассказывали, что по ночам разрывали на части людей, животных и, в особенности, детей. Местное население считало их колдунами и оборотнями. На них устраивали облавы и сжигали на кострах. Но что же было тому виной? Оказалось, массовое помешательство европейцев спровоцировало употребление в пищу зерна, пораженного спорыньей – токсичными грибами-паразитами, вызывающими судороги, расстройство психики и даже смерть.
Стану я волком, серым и быстрым…
Образ оборотня нашел отражение в культурах практически всех народов мира. На различных континентах людское воображение примеряло на человека шкуры самых разнообразных животных – медведя, кошки, леопарда, лисы, тигра, змеи, – но все же наиболее распространенное представление об оборотничестве было связано с волками. Стоит отметить, что истоки легенд о таких мифических существах напрямую восходят к тотемизму – ведь именно звери считаются наиболее распространенными и, скорее всего, самыми древними тотемами. Наши предки верили в единого предка – животное, которое являлось прародителем племени или рода и навсегда сохраняло особую связь со своими потомками. Отношения с тотемом требовали осторожности, а иногда и сакральности. Но среди множества иных ритуалов и табу одним из самых важных оставалось сохранение близости с ним. Многие герои сказок и былин были рождены от человека и зверя. А некоторые народные предания рассказывают про женщин, спасших и воспитавших, как своих детей, медвежат или волчат. А бывало и наоборот, как в легенде о братьях-основателях Рима – Ромуле и Реме, вскормленных молоком волчицы.
Кроме того, тотемное животное наделяло своих «детей» всеми теми качествами, которые были у него самого. Так, человек, примеривший шкуру волка, становился свирепым, бесстрашным, сильным, осторожным, но вместе с тем жестоким и коварным. Особенно эти качества были важны для мужчин-воинов. Возможно, потому на землях, где культ серого хищника был особенно силен, существовало ритуальное перерождение юношей в волков во время инициаций. Вполне вероятно, что именно об этом писал Геродот, рассказывая о древнем и таинственном народе – неврах: «Эти люди, по-видимому, колдуны. Скифы и живущие среди них эллины, по крайней мере, утверждают, что каждый невр ежегодно на несколько дней обращается в волка, а затем снова принимает человеческий облик». А ведь по версии более позднего историка Плиния, земли невров находились на территории современных восточных славян. Ритуальное перерождение с помощью шкур также использовали колдуны и волхвы при проведении различных обрядов. Наши предки восхищались не только силой волка, но и его смелостью и умением бесшумно подобраться к овчарне. Поражались его прожорливости и живучести. Он был символом ночи, зимы, а иногда и смерти. Так, сербы верили, что волк часто бывает «на том свете» и может общаться с душами умерших. А для многих народов даже слово «волк» было под запретом, а от его табуированного имени «лютый», например, произошло название одного из славянских племен – лютичей, представителей которого особенно почитали за их храбрость, отвагу и воинственность.
Традиция наряжаться в звериные шкуры сохранилась и до наших дней в различных народных обрядах и гуляниях. Например, колядовщики – группа людей, которая во время святок ходит по домам, поздравляет хозяев и исполняет благопожелательные песни в их адрес за ритуальное угощение – чаще всего имеет в своем составе ряженных. На Беларуси популярно вождение «козы». А вот в польской традиции есть обычай брать с собой «тура» и носить волчью шкуру. Правда, со временем настоящие шкуры заменили вывернутые наизнанку кожухи и маски животных.
Волк как существо сверхъестественное всегда был связан с миром богов и духов, а у славян особо почитался представителями жреческого сословия – волхвами. В народных поверьях этого зверя нередко наделяли даром всеведения и предсказания. И даже в большинстве сказок волк предстает не только опасным хищником, но и мудрым советчиком и помощником – например, не раз выручает из беды Ивана-царевича. Этого зверя уважали не только древние славяне, но и германские народы: верховного бога Одина сопровождала именно пара волков – Гери и Фреки. И именно из культа волка на славянских и европейских землях родилась вера в существование оборотней.
Люди-волки, конечно же, не единственные представители плеяды оборотней. Так, у японцев существует множество сказок и легенд о существах кицунэ – лисицах, которые по достижении определенного возраста обретали возможность принимать образ человека. Чаще всего они представали в облике обольстительных красавиц, но иногда оборачивались и стариками. Среди других способностей кицунэ – умение проникать в чужие тела или сны, а также создавать иллюзии, неотличимые от действительности и способные свести человека с ума.
А вот коренное население Конго и Нигерии расскажет вам об аниото – человеке-леопарде. Только, как и в ситуации с кицунэ, это не человек превращается в зверя, а наоборот.
Другой персонаж-оборотень из японского фольклора – тануки, символизирующий счастье и благополучие. Традиционно их описывали как енотовидных собак, способных раздуваться до неимоверных размеров. Тануки – большие любители сакэ, потому без их присутствия никак не приготовить хороший напиток. Образ этих существ лишен какой бы то ни было негативной окраски – в Японии тануки считают покровителями торговли и питейных заведений.
Еще один миролюбивый представитель оборотней – шелки из ирландского и шотландского фольклора. Шелки, или роаны – мифический народ, люди-тюлени. Правда, по одной из версий, произошли они от обычных людей, которые были изгнаны в море за свои преступления. Потому их так тянет на сушу – и раз в девять дней они могут выйти на берег, сбросить тюленью шкуру и принять человеческое обличье. Более того, шелки даже могут вступать в брак с обычными людьми. Рожденные от таких союзов дети имеют перепонки на пальцах и обладают целительским даром. Правда, сами эти союзы крайне редко бывают долговечными.
Полнолуние, серебро и волчий пастырь
Со временем отношение к волколакам становилось все более настороженным. Их свирепость и сверхъестественные способности наполняли сердца людей страхом. Свою роль во всем этом сыграло и христианство, объявившее оборотней, как и ряд других мифических существ, приспешниками дьявола. Люди опасались, что один волколак способен всего за ночь или уничтожить, или обратить всю деревню. Потому за малейшее подозрение в оборотничестве человека могла ожидать смерть. К тому времени этих существ считали не просто живучими, но и практически бессмертными, потому для гарантии на глаза и в рот убитого оборотня перед захоронением было принято класть серебро. Собственно, и сам факт обращения человека в зверя теперь рассматривали, по большей части, с двух позиций: неотъемлемая часть ремесла колдунов и ведьм или проклятье, настигнувшее обычного человека (таким обычно приписывали тесную зависимость от полнолуния). Оказаться на месте последнего не хотел никто, но и водить дружбу с первыми наши предки не стремились: и то, и другое лишило бы человеческую душу бессмертия.
Славяне со временем тоже стали связывать оборотничество не только с волками. Так, если колдуны, по поверьям, могли становиться серыми хищниками, то ведьмы чаще обращались в черных кошек. Таких существ называли котолаками (в Европе, кстати, они были не только женского пола – вспомним хотя бы всем известного кота в сапогах из сказки Шарля Перро). Одну из таких легенд Николай Гоголь использовал в своей «Майской ночи»: «Настала ночь: ушел сотник с молодою женою в свою опочивальню; заперлась и белая панночка в своей светлице. Горько сделалось ей; стала плакать. Глядит: страшная черная кошка крадется к ней; шерсть на ней горит, и железные когти стучат по полу. В испуге вскочила она на лавку, – кошка за нею. Перепрыгнула на лежанку, – кошка и туда, и вдруг бросилась к ней на шею и душит ее. С криком оторвавши от себя, кинула ее на пол; опять крадётся страшная кошка. Тоска ее взяла. На стене висела отцовская сабля. Схватила ее и бряк по полу – лапа с железными когтями отскочила, и кошка с визгом пропала в темном углу. Целый день не выходила из светлицы своей молодая жена; на третий день вышла с перевязанною рукой. Угадала бедная панночка, что мачеха ее ведьма и что она ей перерубила руку».
Кстати, этот метод – нанесение существу в зверином обличье раны – считался действенным для выявления оборотней, колдунов или ведьм: травма сохранялась и на человеческом теле. Праздники, когда нечистая сила была особенно активна – например, купальскую ночь или святки, – простой люд использовал для выявления тех, кто в деревне «ведьмарствует», нанося вред соседям. Крестьяне дежурили ночью в хлевах и, обнаружив там волка, кошку, жабу, ужа или еще какого зверя, стремились их покалечить – чтобы на утро видно было, на ком из односельчан появилась свежая рана. А самые смелые даже выходили в это время на перекресток дорог или в лес, чтобы найти там воткнутый в землю или пень нож. Ведь стоит забрать его – и оборотень уже никогда не сможет принять человеческий облик. Во времена христианства, кстати, появился и еще один способ борьбы: срубив дерево, пень следовало перекрестить, чтобы он стал непригодным для использования волколаком.
Умение обращаться в другое существо приписывали не только людям, но и иным мифическим существам. Домовые представали в виде ужа, петуха, кота или ласки. Водяные – в виде коня, теленка, зайца, собаки, рыбы или водоплавающих птиц. Черт же мог явиться как человеком, так и волком, козлом или бараном, овцой или свиньей, конем или собакой. Но интереснее всех в этом плане образ лешего. Именно этот лесной властитель, хозяин зверей и птиц, оборачивался Белым волком, которого также называли Белым цариком или «волчьим пастырем». В этом облике леший получал особую магическую силу и абсолютную власть над всеми лесными жителями. В народе говорили: если Белый царик не тронет, то и никто не посмеет. Схожие корни, вероятно, имеет и легенда о том, что все волки и волколаки находятся в подчинении у лешего – как ручные собаки. Он лично их кормит и указывает, какую скотину в стаде можно задрать или на какого человека напасть. В ряде европейских стран даже существует традиция задабривания лешего: пастухи выбирали самую откормленную овцу и отводили ее в лес, чтобы волки и оборотни не тронули жителей деревни. Белые и черные волки – возможно, по причине того, что очень уж выделялись на фоне общей серой массы – почитались и большинством северных народов.
Сохранились в европейском фольклоре и легенды о тех волколаках, которые навсегда остались в облике зверя. В самую холодную ночь зимы (другой вариант – в ночь зимнего солнцестояния) они собирались в стаи – чаще всего в лесах или на заброшенных руинах замков, – чтобы «держать совет». Только там они могли сбросить с себя шкуры, развесить их на деревьях, а сами хоть ненадолго принять человеческое обличье. Там же выпадал шанс спасти одного из стаи – сжечь его шкуру на костре. Остальные в это время должны были танцевать вокруг огня и выть. И тогда выбранный волколак мог спокойно умереть и упокоиться с миром. Вот только на такие «собрания» не стоило являться незваным гостем. В частности, это подтверждают предания белорусского Полесья о ведьмовских свадьбах. В глухом лесу, правда, в летние ночи, заплутавшие путники иногда попадают на шабаш, где правят бал колдуны и волколаки. Там горят костры, играет музыка и пляшут ведьмы. Но горе тому человеку, который решит к ним присоединиться – он или утратит разум, или покончит с собой, или падет жертвой оборотня. Хотя наши предки вообще остерегались откликаться или оборачиваться в лесу, когда незнакомый голос звал их по имени. Говорили, что это нечистая сила человека кличет.
Впрочем, все же стоит отметить, что изначально древние славяне не считали волколаков исключительно злыми существами. Необычными, сверхъестественными, опасными – вполне, а вот жестокими, беспощадными и однозначно плохими – нет. А в прибалтийском фольклоре и вовсе сохранилось достаточно упоминаний о людях-волках, спасающих детей, излечивающих человека от болезней или защищающих деревню от злой ведьмы.
Волколаки – одни из тех мифических существ, легенды о которых не только не затерялись в веках, но и активно подпитываются современными писателями и сценаристами, обрастая новыми деталями и подробностями. Первая кинолента о людях-волках вышла на широкий экран еще в начале прошлого века. А в 1981-м художественный фильм «Американский оборотень в Лондоне» получил премию «Оскар» за лучший грим и удостоился беззаветной любви зрителей. И дело было, стоит признать, не столько в сюжете – простом и незатейливом, сколько в техническом совершенстве съемок – волчьи клыки, шерсть, морда вырастали прямо, так сказать, на глазах зрителей. Что уж тогда говорить о современном кинематографе, на службе которого появились просто фантастические возможности компьютерной графики: смотришь – и почти готов поверить в реальное существование волколаков.
Об оборотнях, а также их боязни серебра и нелюбви к вампирам, знает практически каждый современный подросток. Но, согласитесь, в наше время укуса волколака или превращения в ему подобного человек боится едва ли не в последнюю очередь. Для нас люди-волки – фантастические существа, часть мировоззрения наших предков и источник таинственных, мистических и увлекательных легенд.
