В ночь с 9 на 10 июня 1912 года в Виллиске, штат Айова, были убиты восемь человек. Бизнесмен Джозия Мур, его жена Сара, трое их сыновей, дочь и две подруги детей – Лина и Айна Стиллинджер – были зарублены топором во сне.
Полиция не выявила следов ограбления или сексуального насилия. Мотивы этой страшной резни остались неясны, а преступник не известен и сейчас, спустя сто лет после трагедии.
Обнаружение
Джозия Мур был уважаемым горожанином, преуспевающим бизнесменом, хозяином самого крупного магазина в Виллиске. С женой и четырьмя детьми он проживал на Второй улице в 508 доме.
Утром 10 июня 1912 года их соседка Мэри Пэкхам удивилась странной тишине, нехарактерной для понедельника. Только соседские коровы, стоявшие в стойле, звали хозяйку. Пэкхам заглянула в сарай. Коровы оказались не доены, цыплята заперты, а лошади привязаны. Соседка стала стучать к Мурам, попыталась войти, но дверь была заперта, а жалюзи на всех окнах опущены.
Мэри позвонила Россу Муру, брату соседа, и в магазин Джозии, который работник Эд Селли уже собирался открывать. Росс взял свой ключ от дома Джозии и немедленно приехал. Вместе с Пэкхам он поднялся на крыльцо, откуда можно было попасть в кухню и в гостиную, заглянул в спальню – и в ужасе выскочил. Постель пропиталась кровью, из-под одеяла торчала чья-то рука. Росс убедил Мэри покинуть дом. Они снова позвонили Эду Селли и поручили немедленно разыскать Хэнка.
Джон Генри Хортон, или просто Хэнк, служил судебным маршалом. К дому Муров он прибыл еще до 8 утра. Теперь сюда вошли четверо: маршал, соседка, брат и продавец. И снова дальше первого этажа не двинулись. Убедившись в наличии тел, Хэнк приказал всем выйти. Он предположил, что в доме должны быть еще жертвы, и отправился за шерифом и коронером.
В 8:30 маршал Хортон, два врача, Купер и Хьюг, и пресвитерианский настоятель Ивинг наконец вошли в дом и сразу направились в спальню первого этажа. Купер стянул одеяло с кровати – под ним лежали два тела, изуродованные до неузнаваемости. В спальне второго этажа на кровати обнаружились тела хозяев дома, а в детской – четверых убитых детей. Все они были накрыты с головой. По внешнему виду крови Купер назвал время наступления смерти – 6–8 часов тому назад. На этом все четверо покинули дом, не предприняв ничего для фиксации обнаруженного.
После 9 часов, не дождавшись стражей порядка, в дом стали входить родственники, друзья погибших и просто зеваки. Так любопытство уничтожало следы преступления и уменьшало шансы на его раскрытие. Зато общественность запретила местному аптекарю сфотографировать место происшествия.
Следствие
Днем опознали «лишние» тела. Кто-то вспомнил, что накануне Муры были в церкви вместе с сестрами Стиллинджер – Линой (12 лет) и Айной (9 лет), – чья семья жила за городом. Звонок на их ферму подтвердил: девочки остались на ночь у Муров. Джозеф Стиллинджер бросился в город и опознал дочерей.
Шериф Джексон, окружной коронер Линквист и окружной прокурор Рэтклифф прибыли на место только к 18:00 – добрая сотня горожан уже успела покопаться в доме. Ключ от входной двери пропал – возможно, его унес убийца. Похоже, преступник проник в дом, пока Муры были в церкви, затаился и нанес удар, когда хозяева легли спать.
На кухне нашли ведро с кровавой водой и тряпку с розовыми разводами. Вероятно, после всего преступник умылся и вытер руки. Найденный тут же топор сочли орудием убийства, тщательно отмытым. Жалюзи были опущены, шторы задернуты, а щели завешены платьями и передниками.
Вечером следопыты из Небраски, братья Нортрап, попытались найти убийцу с помощью своры собак. Псам дали понюхать кровавую тряпку, и они с лаем умчались в темноту. За ними двинулась толпа во главе с братьями. Свора вывела погоню за город, на берег реки. Один раз собаки переплыли реку, снова взяли след, но чуть позже вернулись. На берегу нашлись следы, однако преследователи не зарисовали их и даже не измерили. Нортрапы решили повторить попытку на рассвете.
Тем временем доктор Уильямс определил время смерти жертв – между 00:00 и 05:00 10 июня. Следов сексуального насилия не было, а «защитную рану» нашли только на руке у Лины Стиллинджер.
В 5 утра братья Нортрап, шериф Джексон и группа добровольцев снова вышли на охоту. Собаки провели всадников по прежнему маршруту, потом промчались полем и с лаем накинулись на заднюю дверь ранчо, принадлежавшего… Фрэнку Фернанду Джонсу, сенатору штата. Из дома высыпали вооруженные конюхи, батраки, сторож, пастух. Конфликт был прерван только появлением хозяина ранчо. Сенатор выслушал извинения, и следопыты поспешно удалились.
В городе же в это время коронер созвал Большое жюри. Эдвард Ландерс, живший на той же улице, показал: утром 8 июня какой-то бродяга приходил просить у его матери работу. А вечером другой бродяга постучался в дом с той же просьбой. Кроме того, Ландерс утверждал, что в ту ночь слышал детские крики. Племянница Мура Фэй Ван Джилдер рассказала, что утром в субботу 8 июня домом Муров интересовался какой-то незнакомец. Жюри быстро вынесло вердикт: убийство, совершенное неизвестным лицом или лицами. В этом и соседних округах было отдано распоряжение о задержании подозрительных бродяг.
11 июня в Виллиску прибыл Майкл МакКлогри, заместитель начальника тюрьмы в Ливенуорте, штат Канзас, знаменитый криминалист, активно внедрявший в Штатах дактилоскопию. Он снял в доме отпечатки и сличил со своей картотекой. Увы, это ничего не дало.
Первые подозреваемые
13 июня в 300 км от Виллиски в Монмуте, штат Иллинойс, был задержан некто Джо Рикс. Его ботинки были заляпаны кровью, а алиби на время убийства не имелось. Кровь он объяснил носовым кровотечением. Для опознания преступника в Монмут поехали окружной прокурор Рэтклифф и племянница убитого Фэй Ван Джилдер. Однако, взглянув на Рикса, девушка заявила, что видит его впервые.
Пару дней спустя появился новый подозреваемый. Энди Сойер искал работу на железнодорожном мосту в 60 км от Виллиски. Он был тщательно выбрит, но одет в мятый костюм с мокрыми до колен брюками. Бригадир Дайер принял Сойера, выдал топор и отправил вырубать кустарник вдоль полотна. Во время работы Энди часто говорил об убийстве. Спал он, положив рядом топор и не снимая одежду. 18 июня бригада проезжала Виллиску, и Сойер стал нашептывать бригадиру, как убийца сбежал из города. Дайер тут же сообщил о своем работнике шерифу – и Энди задержали. Он признавал, что был здесь в ночь с 9 на 10 июня. Но подозрения развеялись, когда пришла информация из соседнего округа Осцеола. Тамошний шериф сообщил, что 9 июня задержал Сойера. Ночь убийства он провел в участке. Его освободили и посадили на поезд в 4 утра, и два часа спустя он справлялся о работе. Сойер оказался душевнобольным, которого сильно впечатлили публикации. Его мания была специфической: он настаивал, что находился в городе в момент преступления, но отрицал причастность.
Под подозрение попал и Сэм Мойер, муж покойной сестры Мура, который, по словам Эда Селли, не ладил с Джозией. Он давно покинул Виллиску и жил в Небраске. Он мог бы незаметно появиться в городе, но у него оказалось алиби.
В конце июня полиция арестовывала Джона Бохланда, который засыпал Виллиску письмами, рассказывая о своих видениях убийства, и Фрэнка Робертса, портье фотоателье из Сайокс-сити, который много говорил об убийстве, а первую половину июня провел в отпуске. Но у обоих также оказалось алиби.
К концу первого месяца расследования у полиции не было не только подозреваемого, но и представления о мотиве преступления, способе убийства и последовательности действий преступника. Строго говоря, сыщики даже не были уверены, что действовал одиночка.
Поиски энтузиастов
Кроме официальных лиц, собственное расследование вели энтузиасты. Один из них, Томас О’Лири, предположил: преступник выполнил все четко и умело – а значит, убивал и прежде. До появления термина «серийный убийца» оставалось полвека, но Томас, по сути, искал именно его. Вскоре он узнал, что убийства топором в стране были не редкостью.
В 1911 году, 17 сентября, в Колорадо-Спрингс неизвестный проник в дом Уэйнов и зарубил хозяина, его жену и дочь, а затем кинулся к соседям, где убил мать и двоих детей. Все они погибли, не успев поднять шум. 30 сентября некто пробрался в дом Доусонов в Монмуте и убил супругов и их дочь. Тело девочки убийца зачем-то развернул, а все зеркала закрыл одеждой погибших. 16 октября в Эллсворте в запертом доме нашли тела родителей и троих детей, убитых топором и накрытых с головой. 5 июня 1912 года в Паоле ночью изрубили в постели мужа и жену. Как и в прочих случаях, были изуродованы лица. Но даже со статистикой О`Лири не смог назвать подозреваемого. Зато его предложил МакКлогри. Он узнал, что в Джефферсон-сити отбывает пожизненный срок Генри Ли Мур, однофамилец жертвы, убивший топором своих мать и бабушку. Несколько раз криминалист навещал его в тюрьме. Хотя отпечатки пальцев Генри не совпадали со снятыми в доме Муров, МакКлогри все же уверился, что перед ним убийца из Виллиски.
Генри Ли Мур жил с матерью и бабкой, с которыми постоянно ссорился. Он часто исчезал, перебивался случайными заработками и воровством и уже отсидел за подделку банковских чеков. Осенью 1912-го Мур уехал работать на железной дороге. Тела родственниц нашли в доме уже после его отъезда. Генри быстро признался в двойном убийстве и получил пожизненный срок. В мае 1913-го МакКлогри заявил, что располагает доказательствами причастности Генри Ли Мура к 22 убийствам с помощью топора. Заявление было сделано публично, и Мура допросили. Сенсация оказалась дутой: осужденный отрицал все.
Сенатор под подозрением
Джеймс Ньютон Уилкерсон, детектив агентства Уильяма Барнса, и Джек Бойл, местный житель, предположили, что собаки братьев Нортрап оба раза взяли след правильно. Они шли по следу двух человек, покинувших дом Муров. Один отправился на берег реки Нодавэй, второй – в дом сенатора Джонса.
Все знали, что отношения у Мура и Джонса были хуже некуда. Они не разговаривали и всячески старались избегать встреч. Мур 6 лет управлял магазином Джонса в Виллиске, но их сотрудничество закончилось скандалом. Злые языки утверждали, что у Джозии был роман с Доной Джонс, женой Альберта, сына сенатора. Официально же считалось, что Мур решил открыть свое дело и ушел. Так или иначе, с 1907 года Джозия начал собственную торговлю в городе и за полтора года достиг большего размаха, чем Джонс.
Настоящую сенсацию породили разговоры с соседями Муров. Все тот же Ландерс поведал, что 9 июня около 20:00, пока Муры были в церкви, к их дому прошел… Альберт Джонс. А Элис Уиллард, жившая в квартале от Муров, рассказала, что утром 8 июня заметила у дома Джозии двух незнакомцев. Как ей показалось, они осматривали двери и окна. Ночью с 8 на 9 июня Элис гуляла с Эдвардом МакКрэ и видела возле дома Муров 5 человек, в том числе утренних незнакомцев и сына сенатора. Увы, МакКрэ утонул и не мог подтвердить или опровергнуть ее слова. Разговор троих мужчин о планах убийства слышала и Вина Томпкинс, жена одного из сезонных рабочих, гулявшая в окрестностях разрушенной скотобойни. Среди говоривших женщина узнала сенатора.
Итак, сыщикам-энтузиастам казалось, что они напали на след организаторов убийства. Оставалось найти исполнителей и весомые доказательства.
Подходящий кандидат
5 июля 1914 года в Блю-Айленд, пригороде Чикаго, было совершено еще одно убийство. Погибли Джакоб Мислич, его жена, дочь и внучка. Дочь лишь за пару дней до этого сбежала от своего мужа к родителям, прихватив ребенка. Жертвы были убиты обухом топора, девочку прикрыли одеждой с головой. Подозрение пало на зятя Мислича – Уильяма Мэнсфилда. Он не работал, избивал жену и заставлял ее заниматься проституцией даже во время беременности; имел множество приводов и судимость за драки и скандалы. Полиция разыскивала его для допроса, но не нашла. Исчезновение Мэнсфилда косвенно подтверждало его виновность: все газеты писали о трагедии, а он как в воду канул.
Но 19 ноября 1914 года Мэнсфилд совершил неудачную попытку кражи со взломом. Хозяйка вернулась в дом неожиданно, Уильям напал на нее с топором и сильно избил. Ему удалось скрыться, но он был опознан. 25 февраля грабитель снова влез в тот же дом, но хозяйка опять вернулась, пока он искал ценности. Уильям убил ее несколькими ударами обрезка трубы и ушел, прихватив украденное.
Уилкерсон сумел выследить Мэнсфилда, но много позже – в мае 1916-го, когда тот работал в Канзас-сити. Грабитель попытался сбыть кое-что из украденного. Детектив добился выдачи ордера на арест. Среди обвинений были убийство 5 июня 1912-го Энн и Роллин Хадсон в Паоле; убийство 9 июня 1912-го 8 человек в Виллиске, убийство в Блю-Айленд 5 июля 1914 года членов собственной семьи, два нападения на Дженни Миллер (одно со смертельным исходом). В июле 1916 года Мэнсфилд был арестован и доставлен в Айову. В Виллиске Уилкерсона встречали как героя. Со дня на день ждали разоблачения сенатора Джонса.
Сенатор отвечает на удар
Еще во время розысков Мэнсфилда Джек Бойл опубликовал статью в газете «Пост», где обвинил сенатора в организации убийства, а исполнителем назвал Мэнсфилда. Мотивом преступления, по его мнению, стала неприязнь, конкуренция, любовная связь Мура с «одной из родственниц сенатора». Имен свидетелей Бойл не называл, но сообщал, что они готовы дать показания. В ответ сенатор… промолчал.
В Виллиске вновь собралось Большое жюри, чтобы решить, достаточно ли оснований для выдвижения обвинений против Мэнсфилда. Итоги заседания шокировали всех: подозреваемый вышел на свободу. Уилкерсон пригласил всех желающих на собрание, чтобы рассказать, что случилось за закрытыми дверями суда (прессу в зал не пустили) и почему Мэнсфилд освобожден. Пришло больше 1000 человек. Детектив рассказал толпе, что Джонс подкупил членов жюри. Он размахивал пачкой бумаг, уверяя, что это доказательства вины Мэнсфилда и сенатора. А толпа подзадоривала его криками восторга и ярости. Шериф, остерегаясь бунта, выдал сыщику предписание, запрещающие любые собрания без дозвола муниципалитета, и тем самым подарил ему еще один аргумент к тезисам о всеобщей продажности.
Сенатор ответил Уилкерсону судебным иском. В сентябре 1916-го он обвинил Джеймса в клевете и потребовал компенсации в размере 60 тыс. долларов. Таких денег у детектива не было – проигрыш уничтожил бы его. Суд занял 5 недель. Свидетели дали показания. Но Ландерс стушевался при вопросе, почему он вспомнил, что видел сына сенатора, только через год. Элис Уиллард сообщила, что узнала среди заговорщиков Альберта Джонса, но детектив попросил ее вспомнить лучше. Тогда она заявила, что это был сам сенатор. У этой оговорки есть важная причина: в июле 1916 года, решая вопрос о возможной причастности Мэнсфилда, Большое жюри установило, что у Альберт было алиби. Судья возмутился сменой показаний и стал лично допрашивать свидетельницу. И она заявила, что прокурор посоветовал ей упомянуть отца, а не сына. В суде всплыл рассказ Элис приятелю: детектив предлагал ей за показания 400 долларов, а она хотела 1000. Показания Уиллард были нивелированы, а репутация уничтожена. Вина Томпкинс теперь высказывалась о встрече на скотобойне очень аккуратно – мол, человек показался ей похожим на сенатора.
Суд признал клевету, но отклонил материальные требования истца. Видимо, повлияло общественное мнение, связавшее сенатора с убийством. Доказать вину не удалось, но нет дыма без огня…
Джеймс Уилкерсон покинул Виллиску, полагая, что уезжает навсегда, но в деле возник новый поворот. Адвокат Оскар Вэндстрэнд надоумил прокурора штата предложить Мэнсфилду сделку: тот признает сговор с сенатором, а взамен получит мягкое наказание и гарантию неприменения смертной казни. Тот как раз был под следствием в Иллинойсе по обвинению в убийстве собственной семьи и согласился на сделку. Прокурор начал новый процесс, но тут в Иллинойсе Мэнсфилда оправдали! У негодяя оказалось железное алиби: жену, дочь, тестя и тещу убил не он.
Судебную машину было уже не остановить, и в марте 1917 года присяжные снова слушали дело Мэнсфилда. И опять сенсация: подозреваемый вспомнил, что в июне 1912-го пытался получить кредит в Чикаго. Информацию проверили: 9 и 10 июня он находился в Иллинойсе и не мог успеть за ночь съездить в Айову. Так что за решетку он отправился только по одному обвинению – за убийство Дженни Миллер.
Подозревается пастор
Джордж Келли был потомственным священником-методистом. Не получив образования и не сумев сделать карьеру ни в Англии, ни в Штатах, он порвал с верой предков и подался в пресвитериане. Здесь его приняли в семинарию и устроили «тур» по крупнейшим приходам страны. 8–9 июня 1912 года преподобный Келли с женой посещали Виллиску. Вечером они, как и Муры, были в церкви на детском празднике. 10 июня пастор покинул город на поезде ранним утром в 05:19.
Но скоро Келли начал писать в Виллиску – чиновникам, сыщикам, родственникам жертв. Одно из таких посланий попало к Томасу О’Лири, который заинтересовался его содержанием. В завязавшейся переписке пастор сообщил, что той ночью гулял по городу и видел вышедшего из дома Муров человека. Более того, он писал, что Сара Мур погибла не сразу: убийце пришлось вернуться и добить ее.
О’Лири добился установления за пастором скрытого наблюдения, что помогло выяснить, откуда Келли знает детали. Через пару недель после убийства он снова приезжал в город и смог попасть на место преступления. Также оказалось, что Келли отличается эксцентричным поведением и неврозами. Его сочли слегка помешанным, но не причастным, и наблюдение сняли. А пастор тем временем все же докатился до преступления и психбольницы. Закончив семинарию, но не получив приход, он поселился в Южной Дакоте и дал объявление о поиске секретаря. А выбрав из всех кандидатов молодую девушку, предложил ей печатать на машинке обнаженной. Девушка обратилась к своему духовнику, а тот – в полицию. Келли прислали еще несколько писем от имени девушки, он поддался на провокацию и вступил в откровенную переписку. Вскоре ему предъявили обвинение в распространении порнографии по почте и приговорили к 2 годам лишения свободы. В одиночной камере Келли говорил со стенами и воображаемыми людьми, плакал и бился головой. Его перевели в психиатрическую больницу тюремного типа в Вашингтоне.
О’Лири продолжал собирать информацию о пасторе и наткнулся на интересные моменты. Оказывается, 16 июня 1912 года тот сдал в стирку окровавленный костюм. Кроме того, первое письмо в Виллиску он отправил с железнодорожной станции, то есть написал его прямо в поезде. А он отправлялся вскоре после 5 утра, когда об убийстве еще не знали.
30 апреля 1917-го прокуратура дала ордер на арест священника. На допросах Келли отрицал свою причастность, а когда ему зачитывали места из его же писем, говорил о видениях. К нему подсадили под видом преступников помощника шерифа и репортера криминальной хроники, которые уговаривали Келли во всем признаться. 30 августа 1917-го Келли допросил прокурор штата Айова Гораций Хэвнер. Допрос длился всю ночь, и под утро заплаканный священник подписал признание. Он рассказал, что Лина Стиллинджер на церковном празднике вызывала у него непреодолимое влечение. Ночью он отправился к дому Муров, наблюдал за сестрами, а затем взял топор в сарае на заднем дворе, вошел через черный ход и убил всех обитателей дома, как ему велел «голос с неба». Завесив окна, он провел в доме пару часов, а затем ушел через парадную дверь, запер ее и избавился от ключа. Впервые дело посчитали раскрытым.
4 сентября 1917 года начался суд. Обвинение показало присяжным все неприглядные стороны личности Джорджа: педофил, неврастеник, аморальный человек. Но с фактами было хуже. Адвокаты подметили, что изложенная Келли последовательность действий представлялась маловероятной. У Лины имелась защитная рана – вероятно, она и кричала. Это обязательно разбудило бы людей на втором этаже. Адвокаты настаивали, что убийца вначале расправился именно с ними.
Но настоящая сенсация случилась, когда Келли сказал, что в доме было 6 человек. Он показал, что на первом этаже убил двоих, а на втором четверых – и все. Он не помнил, где оставил лампу, и не объяснил, где взял ключ, чтобы запереть черный ход. В итоге присяжные 11 голосами из 12 объявили его невиновным.
Последний подозреваемый
Официальное расследование давно было остановлено, когда в марте 1931-го вор Лерой Робинсон, ожидавший суда в Детройте, заявил, что может рассказать о причастности к старому убийству взамен минимального срока по новому делу. Его отпечатки сравнили с теми, что снял МакКлогри в доме семьи Мур, и нашли совпадение! Это означало, что он был там не позднее полудня 11 июня.
Лерой рассказал, что летом 1912 года получил заказ на убийство за 5 тыс. долларов. Непременным условием было использование топора для имитации ряда подобных преступлений на Среднем Западе. Он получил задаток и топор. Отца и сына Джонсов он как заказчиков не опознал. Лерой проник в дом, убил всех, встретился с заказчиком и потребовал остаток денег. Тот хотел убедиться, что поручение действительно исполнено, и просил подождать сутки. Но поднялась шумиха, Лерой понял, что иногородний окажется под подозрением, и бежал из города, не дождавшись расчета.
Многие детали рассказа были очень точны, и отпечатки пальцев указывали на него, однако тут повторилась история преподобного Келли. Если пастор не знал число жертв на втором этаже, то Лерой понятия не имел, что были жертвы на первом! К тому же он не упомянул, что вымыл топор.
Стало ясно, что Лерой оговаривает себя. Но зачем? Оказалось, он готовил побег и искал способ оттянуть суд в Детройте. Он и вправду был в доме Муров 10 июня 1912 среди прочих зевак, но явно не заходил в спальню первого этажа. Суд, которого Лерой хотел избежать, приговорил его к 15 годам.
Так закончилось расследование одного из множества нераскрытых преступлений. Вероятно, современные криминалисты справились бы с задачей лучше, чем шериф округа Монтгомери. Преступник действовал четко, что указывает на профессионализм. Однако наемный убийца не стал бы рисковать, выбрав орудием топор. Искать следовало серийного убийцу с устоявшимся почерком. Массовые убийства с использованием топора на Среднем Западе прекратились после событий в Виллиске. Не исключено, что преступник попросту скончался. Через несколько лет уже бывший прокурор Айовы Гораций Хэвнер заявил, что шумиха, поднятая обвинениями Уилкерсона в адрес сенатора, позволила настоящему убийце скрыться.
О деле надолго забыли. Очевидцы старались не вспоминать о нем. Только в середине ХХ века появились книги. В середине 90-х дом Муров купили Марта и Дарвин Линн. Они восстановили внешний облик и внутреннюю обстановку и открыли частный музей, в котором даже можно остановиться на ночь.
