Конец и начало
В конце XVII века «движение встречь солнцу», казалось бы, достигло своих географических пределов. На северо-востоке русские землепроходцы проникли на Камчатку, на юго-востоке их дальнейшее продвижение было остановлено Нерчинским договором.
Сибирь была покорена. Еще не исследованная до конца, испещренная белыми пятнами, с огромными неразведанными запасами, среди которых было и так ожидаемое в Москве золото и серебро, и другие «угоды», она тем не менее вошла в состав русского государства.
Но ни одна из движущих сил «бега встречь солнцу» никуда не делась. Русским землепроходцам в последующие века предстоял шаг за океан – на Аляску и далее, на юг и восток.
Владения известные и не очень
30 августа 1812 года служащий Российско-американской компании Иван Кусков поднял флаг компании в точке с координатами 38,33° северной широты и 123,15° восточной долготы. Наследники сибирских землепроходцев ступили на землю Калифорнии. Вскоре в 70 милях к северу от основанного 36 годами ранее Сан-Франциско был заложен Форт-Росс.
История самого южного русского владения в Америке широко известна. А вот то, что 4 года спустя Георг Антон Алоис Шеффер, путешественник, натуралист, авантюрист и сотрудник Российско-американской компании, добился от правителя острова Кауаи (одного из островов Гавайского архипелага) Каумуалии прошения об установлении над ним русского протектората, – факт малоизвестный.
Шеффер построил на острове три крепости – руины одной из них, Елисаветинской, сохранились до сих пор. Ему удалось продержаться на острове год, прежде чем «немецко-русскоподданного» вытеснили с Кауаи американские предприниматели и моряки. Но не менее весомой причиной сверхкраткой истории «русской гаваики» стало то, что император Александр I отказался ратифицировать представленный ему договор – «верхи» (как не раз уже бывало и не раз будет) не поддержали инициативу «низов».
Кынговей. Поселение, которого нет
По официальной версии, впервые русские (а в их лице и европейцы) увидели берега Аляски в 1648 году. «Историческими личностями» выпало стать участникам похода Семена Дежнева. Впрочем, вряд ли измотанные многодневным плаванием и постоянно рискующие погибнуть в океане первопроходцы оценили сей факт.
Понадобилось без малого 100 лет, чтобы сделать следующий шаг: 21 августа 1732 года партия с бота «Святой Гавриил» впервые ступила на землю Аляски, а в 1772 году было официально основано первое русское поселение на Уналакше.
Можно – и нужно – отметить, что жизнь и официоз не всегда совпадают. Русские промышленники активно посещали Аляску с 1753 года, жили здесь по несколько лет и явно воздвигали зимовья и острожки – достаточно вспомнить аналогичные примеры из освоения самой Сибири, где стук топора в тайге звучал едва ли не чаще пищального выстрела.
Но еще до основания поселения на Уналакше, в 1742 году, путешественник Яков Линденау писал о русском поселении Кынговей, существовавшем на Аляске уже очень давно:
«…И они, чукчи, от своих жилищ на ту землю ходят байдарами и с той земли привозят посуду деревянную, подобную русской. И по разглагольствованию тех чукч имеется чрез русских людей известие доподлинно так, что якобы купецким людям двенадцатью кочами минувших лет за семьдесят или более. Колымскому среднему зимовью, где прежде ярмонга бывала, для торгу пошедших и от сильных морских погод друг от друга разошедшихся, иные в Камчатку проплыли, а иные к тому острову, который Большой Землею называется, пристали и тамо жительствующими народами совокупившиеся, у них поженились и расплодились…»
В 1765 году Николай Дауркин тоже услышал от алеутов о поселении, в котором живут «бородатые люди», которые «молятся иконам». В 1779 году казачий сотник с острова Большой Диомид Иван Кобелев утверждал, что встречался с этими людьми, что они сохранили русский язык и письменность и даже имеют богослужебные книги. Исследователи считают, что Кобелев мог вести достаточно продолжительную переписку с жителями Кынговея.
Однако Кынговей так и не был обнаружен ни в XIX, ни в XX веке. Научную общественность всколыхнула находка русского селения на Аляске в 1937 году, которое сгоряча датировали XVI столетием – возникла даже теория, согласно которой оно было основано бежавшими от репрессий Ивана Грозного новгородцами. Однако вскоре выяснилось, что селение не русское, а алеутское. Да и с датировкой промахнулись, состарив его на 200 лет.
С тех пор археология не подтвердила существование Кынговея, а американская исследовательница Д. Дж. Рей и вовсе объявила теорию смехотворной. Но… многочисленные свидетельства местного населения не позволяют забыть о «поселении, которого нет». И версия о том, что первыми русскими поселенцами на Аляске стали члены экипажей пропавших кочей Дежнева, которые постепенно растворились в местном населении, все еще может быть подтверждена.
Как три купца Аляску делили
C 1732 по 1772 год русские промышленники медленно закреплялись на «заморском севере». Вело их туда все то же «мягкое золото», что влекло их предков на восток по сибирским просторам. Только в этот раз речь шла не о соболе. Через Берингов пролив русские шли в погоне за каланом, тюленем, выдрой и бобром. В 1745 году промышленники высадились на берегу алеутского острова Атту. Тут у экипажа судна «Святой Евдоким» произошла первая стычка с местными жителями. Через 10 лет ближние к азиатскому берегу Алеутские острова прочно вошли в «охотничьи угодья» сибирских звероловов, а еще через 2 года русские высадились на Умнаке и Уналакше, пройдя по всей длинной цепочке Алеутов. Так что когда в 1774-м до этих мест добрались испанцы, их ждало некоторое разочарование.
Продвижение русских по Алеутским островам происходило далеко не в мире и согласии с местными жителями. Три года здесь продолжалось восстание алеутов. До полноценной войны дело не дошло, но малочисленные русские промышленники оказались в незавидном положении. После того как волнения то ли затихли сами по себе, то ли были подавлены, еще 5 лет пришлось восстанавливать отношения с местным населением, пока наконец в 1772 году на Уналакше не было основано первое русское торговое поселение. Спустя еще 12 лет купец Шелихов заложил на одноименном острове поселок Кадьяк, а в 1791 году на материке был основан форт Святого Николая. В 1794 году на Кадьяк прибыла миссия из 8 монахов во главе с архимандритом Иоасафом, который через пять 5 лет стал епископом Кадьякским. Освоение Аляски шло достаточно быстрыми темпами.
К этому времени новые «охотничьи угодья» поделили между собой три купеческие компании. Киселев со товарищи эксплуатировали богатства Алеутских островов, Лебедев-Ласточкин – Чугакскую губу, а компания Голикова и Шелихова – остров Кадьяк и прилегающие к нему районы.
Именно на долю последних и выпал наибольший успех. Киселев сошел со сцены, Лебедев-Ласточкин запутался в финансовых махинациях и в итоге уступил своим конкурентам, а Голиков, Шелихов и Мельников в конце концов смогли заинтересовать государственных чиновников и превратить свое товарищество в Российско-американскую компанию.
Комбинатор с Аляски
У приказчика московского купца Савельва, Павла Сергеевича Лебедева-Ласточкина, своих денег особенно не водилось. Что несказанно его огорчало. Выполняя поручения патрона в Охотске и на Камчатке, Павел Сергеевич видел, какие доходы приносит промысел морского зверя, и сам очень хотел поучаствовать в выгодном предприятии. Приходилось изворачиваться. С командиром Камчатки премьер-майором Магнусом Бемом приказчик договорился о первой экспедиции к Курильским островам, а деньги занял у своего будущего конкурента Шелихова. Экспедиция не удалась: судно Лебедева-Ласточкина погибло, та же участь постигла и спасательный корабль. Остались только путевые заметки, которые заинтересовали князя Вяземского и саму Екатерину II, что принесло приказчику медаль «За полезные обществу труды».
Через 5 лет всплыл неприятный момент. Обратимся к документам: «П. С. Лебедев-Ласточкин в противность законов, определенных […] в вояж людей без ведома его, Бема, задолжал разным товаром на немалую сумму с тем, чтобы они были в промысле зверей на полупаях и имели старание не о казенной, но о его собственной пользе. По таковым поступкам получено в казну ясака только 34, а в компанию добытых и выменянных до 80 бобров».
Дальше – больше. Вошедший во вкус Павел Сергеевич закрутил такие финансовые махинации, что, будучи должен всем, одновременно собрал капитал, достаточный для попадания в первую гильдию. Тем не менее дела Ласточкина шли неплохо. Однако в борьбе с компанией Шелихова карта бывшего приказчика оказалась бита, и в 1798 году его люди покинули Аляску.
Шелихов и компаньоны
Григорий Иванович Шелихов подавал большие надежды, еще когда был мальчиком. Отец будущего создателя Российско-американской компании был настолько уверен в своем отпрыске, что отправил молодого человека в Сибирь вести тамошние семейные дела едва ли не сразу после наступления его 20-летия. К 28 годам, когда Григорий Иванович потерял родителей, он уже так обжился в этом суровом краю, что решил не возвращаться в родной Рыльск, а остаться в Сибири навсегда. Как и многие другие, удачливый купец обратил внимание на те прибыли, которые приносила добыча морского зверя, и в 1780 году организовал первую успешную экспедицию на Камчатку за песцом, каланом и морским котиком. Вторая была отправлена на Курилы, а третья – уже на Аляску, к Алеутским островам.
В 1783-м Шелихов организовал совместную компанию с братьями Голиковыми и компаньоны активно принялись осваивать Уналакшу и Кадьяк. В погоне за успехом Григорий Иванович не чурался где надо применить и силу. На Кадьяке он и его люди перебили то ли 200, то ли 500 эскимосов, которые попытались оказать русским вооруженное сопротивление. Еще около 1000 человек были пленены и в дальнейшем работали на компанию.
Из столкновений с эскимосами и враждебно настроенными индейцами-тлинкитами Шелихов вынес то, что без участия государства положение промышленников на новом континенте будет весьма шатким, и с 1790 года начал активно продвигать идею создания акционерного общества с привлечением в него государственных чиновников самого высокого ранга. В 1799-м созданная им Северо-восточная компания была преобразована в Российско-американскую компанию, а 10 годами ранее Шелихова отметили золотой медалью «за открытие островов в Восточном океане».
Между прочим, на 15-летней дочери купца Шелихова Анне Григорьевне в 1795 году женился небезызвестный камергер Николай Петрович Резанов. Тот самый, который позже, через несколько лет после смерти первой жены, стал мужем Конченцы Аргуэльо, – именно эта история легла в основу рок-оперы «Юнона» и «Авось».
Метаморфозы
Шелихов и Голиков прекрасно понимали, что без поддержки со стороны государства дело освоения Аляски, да и вообще развитие тихоокеанской торговли, будет ползти вперед со скоростью улитки. В придуманной ими схеме за получение доли от прибыли компании – то есть дохода в чистом виде, не связанного с какими-либо излишними затратами, – государство предоставляло компании значительные привилегии. Проект Шелихова обретал защиту от произвола охотской и камчатской администрации и переходил в ведение генерал-губернатора Иркутской губернии, в американские поселения посылались военные команды, специалисты, ссыльные и переселенцы. Используя опыт эксплуатации алеутов, Шелихов просил разрешения на покупку у туземных вождей в Америке рабов и расселение их на Камчатке и Курилах. Далее аппетиты «отцов-основателей» увеличивались до 10-летней монополии на торговлю в Тихоокеанском бассейне и Индии. А также финансовую помощь от казны в размере полумиллиона рублей. Само собой, иностранцам по проекту торговать во владениях Русской Америки запрещалось.
Надо сказать, что Шелихов был не единственным автором подобных, как тогда говорили, прожектов. В 1780 году секретарь Коммерц-коллегии М. Д. Чулков предоставил генерал-прокурору князю Вяземскому аналогичный проект – но из-за стойкой неприязни императрицы Екатерины Великой к монополиям хода ему не дали. Впрочем, так же, как и проекту Шелихова. Император Павел мыслил более широко – и в 1796 году, не без активного участия зятя Шелихова Резанова, Российско-американская компания была создана.
А далее начались ее метаморфозы.
Российско-американская компания родилась как купеческое предприятие. Административный ресурс в виде вельмож и сановников участвовал в ее деятельности на правах акционеров – стоимость акции в 1000 рублей делала компанию этаким клубом очень состоятельных и влиятельных людей. В правлении заседали богатые сибирские купцы, а на месте руководил Александр Андреевич Баранов. При нем в русской Америке был основан целый ряд поселений, в том числе Новоархангельск, куда из Иркутска был перенесен административный центр. По его решению заложили и Форт-Росс, которому предстояло стать «продуктовой корзиной» заморских владений России, расширились торговые контакты с Калифорнией, Гавайскими островами, Китаем. На Аляске начали развиваться собственное кораблестроение, медеплавильное производство, добыча угля, была открыта первая школа. При этом купец-чиновник за всю свою службу… не взял ни одной взятки. «При сдаче дел все компанейское имущество, считавшееся налицо, найдено не только в совершеннейшем порядке, но даже в количестве, превышавшем значащееся по описям. Размеры нежданного превышения впечатляют, ожидали найти имущества на 4 800 000 рублей, а его обнаружилось на семь миллионов. Все недоброжелатели, много лет распространявшие слухи, что Баранов тишком обогащается, моментально прикусили языки…»
«Писарро российский», как любил называть себя Баранов, стал единственным представителем купеческого сословия на посту руководителя русскими поселениями в Америке. Он честно заслужил и золотую медаль, и потомственное дворянство… Но в дальнейшем заложенные им идеи развития так и не получили.
«Наследником» Баранова стал капитан-лейтенант Леонтий Адрианович Гагемейстр. С него в Русской Америке началась «эпоха капитанов» – пост главного правителя начали занимать морские офицеры, чаще всего капитаны первого и второго ранга. К выполнению своих обязанностей они относились ревностно – ликвидировали купеческую вольницу, улучшили положение креолов и алеутов. Степан Васильевич Воеводский за свою деятельность на этом посту был даже произведен в контр-адмиралы. Но люди во флотской форме становились во главе заморских владений ненадолго и рассматривали свое назначение как временное. Кроме того, они слабо разбирались в коммерции, и тот экономический разгон, который дал русским владениям Баранов, стал понемногу угасать.
Изменилось все и в Петербурге, на Набережной Мойки, в доме за номером 72, где заседало правление компании. Места купцов заняли чиновники, офицеры и государственные сановники, которые с 1810 года фактически управляли Российско-американской компанией. К 1840-му она окончательно превратилась в полугосударственную структуру – этакое приложение к Морскому министерству.
Тот самый камергер
Камергер Николай Петрович Резанов стал фактически одним из основателей Российско-Американской компании. Однако благодаря дару поэта А. А. Вознесенского и волшебной музыке А. Л. Рыбникова нам более известен романтический герой и путешественник Резанов из рок-оперы «Юнона» и «Авось», пленивший сердце юной красавицы Кончиты. Финал истории трагичен: Резанов погибает, так и не добравшись до Петербурга, Кончита умирает, так и не дождавшись своего возлюбленного.
В реальности все почти так и было. Почти…
Посетив Ново-Архангельск, Николай Петрович увидел, что поселение буквально вымирает от голода. Продукты приходилось везти через всю Сибирь в Охотск, а оттуда – через океан на Аляску. Резанов немедленно купил у купца Джона Вульфа судно «Юнона», полное продуктов, разгрузил его и, взяв второй корабль – «Авось», отплыл к побережью Калифорнии. К русским здесь отнеслись прохладно, но камергер сумел за 6 недель очаровать не только пятнадцатилетнюю дочь коменданта Сан-Франциско Консепсьон Аргуэльо, но и ее отца, а заодно и губернатора Верхней Калифорнии Хосе Арильягу.
Пока «Юнона» и «Авось» стояли под погрузкой, 42-летний камергер венчался со своей 15-летней возлюбленной. Впрочем, ни он, ни она – по свидетельству корабельного врача «Юноны» – не выглядели потерявшими голову от любви. Резанов имел какие-то дипломатические планы, а Консепсьон мечтала о пышных балах при императорском дворе…
Ни планам, ни мечтам сбыться не удалось. Вернувшись в Ново-Архангельск с грузом пшеницы, ячменя и бобов, Резанов немедленно отправился в Петербург через всю Россию. Несколько раз переправляясь через реки, покрытые еще хрупким осенним льдом, он проваливался в воду, приходилось ночевать на снегу. Николай Петрович сильно простудился и, находясь в полузабытьи, упал с лошади и сильно ударился головой. Запущенная болезнь или удар послужили причиной смерти – неизвестно, но 1 марта 1807 года Резанов скончался и через 12 дней был похоронен на кладбище Вознесенского собора.
А Кончита действительно не дождалась возвращения своего командора…
Вокруг «шарика»
Снабжение заокеанских владений России – впрочем, как и Камчатки – легло на плечи флота. В 1804-1840 годах было организовано 25 экспедиций – в том числе 15 кругосветных. Для русских морских офицеров в это время кругосветка стала настолько обыденным явлением, что и земной шар в кают-компаниях называли не иначе как «шарик».
Столкновение интересов
В 1825 году в Северной Америке столкнулись интересы двух компаний – Российско-американской и британской Компании Гудзонова залива. Не доводя дело до вооруженного противостояния, русские и англичане предпочли разделить сферы своих интересов. Рубеж, определенный тогда, и сейчас является границей между штатом Аляска и канадской провинцией Британская Колумбия.
Конец предприятия
К середине XIX века Российско-американская компания окончательно превратилась в убыточное предприятие, и в 1867 году Аляска была продана США по цене 5 центов за гектар площади – всего за 7,2 млн. долларов. В этом же году была ликвидирована и сама компания.
По поводу этой финальной страницы в истории русских владений в Америке бытует мнение, что Крымская война показала полную беззащитность заморских владений России, и Петербург поторопился получить хоть какие-то деньги за то, что у него и так в любой момент могли отобрать, – особенно после того, как на Аляске нашли золото.
