О наступлении осени нашим предкам сообщала не дата на календаре, а изменившие свой цвет кроны деревьев и опавшие на землю листья, улетающие в теплые края птицы и первые заморозки. Люди внимательно наблюдали за всеми изменениями и, по передававшимся из поколения в поколение приметам, не хуже современных синоптиков могли предсказать, какая грядет зима или чего ждать от будущей весны. А по началу осени судили, каким же будет ее продолжение.
Так, обилие ягод на рябине говорило о том, что в ближайшие месяцы стоит ожидать дождливой погоды. А вот гром в сентябре был вестником теплой и солнечной осени. Если в лесу орехов было много, а грибов не сыскать – зима ожидалась суровая и снежная. Внимательно следили и за листвой на дубах и березах: если она опадала раньше первого снега, то урожай в следующем сезоне обещал быть очень обильным. Таких примет у славян было бесчисленное множество – и в каждой из них хранились накопленные веками наблюдения и народная мудрость.
Всякое лето кончается – сентябрь начинается
К началу осени заканчивалась основная уборка урожая – уже были «завиты» колосья на полях, а последний сноп, украшенный разноцветным лентами, поставлен в красный угол избы, – но дел у наших предков все еще оставалось немало. Зерно нужно было просушить, овощи с огорода убрать, скотине корм на зиму запасти, а поля к посеву озимых подготовить. Но главное – всем миром отметить праздники урожая, чтобы поблагодарить землю и богов плодородия.
И начиналось все с первых Осенин. В этот день начинали воздавать почести Матушке Земле. Обычно вместе собиралась вся семья – из муки нового урожая пекли пирог, закалывали овцу или барана, варили квас и пиво. С этого дня начинался сбор хмеля. А кроме того, на первые Осенины, когда большинство работ переносилось с поля в дом, нередко обновлялся огонь: старое пламя гасили, а вместо него зажигали в очаге новое, причем обязательно от искр, высеченных ударами кремня, чтобы оно было «живым». В этот день в деревнях справляли новоселье, а накануне переезда впускали в дом кошку или петуха, чтобы те там «похозяйничали» и выгнали восвояси всякую нечисть. В более поздний период праздник назывался днем Семена Летопроводца, Семеновыми осенинами. Приходился он на 1 (14) сентября и некоторое время считался на Руси днем «новолетья», так как с этого момента начинался новый год – так и появилась приставка «летопроводец» к имени святого Симеона (Семена).
Несмотря на наступление осени, нередко после первых Осенин устанавливалась ясная, теплая погода – «бабье лето».
Теплому периоду в начале сентября нередко предшествует похолодание, навевающие мысли о том, что осень активно вступает в свои права. Сейчас известно, что такая перемена погоды связана с устойчивым антициклоном. Но в древности люди искали этому иные объяснения. Например, считали, что осеннее тепло – это подарок природы пожилым женщинам, возможность после окончания полевых работ отдохнуть и погреться под лучами солнца. Или верили, что погодой управляют сами женщины. Потому и назвали эту пору «бабьим летом».
В это время хозяйки принимались за домашние дела – мочили и трепали лен, ткали полотно, устраивали первые вечерние посиделки с рукоделием. Также, согласно традициям, за «бабье лето» следовало уладить все конфликты с родными или знакомыми. В некоторых местностях бытовал обычай выезжать с собаками на конную охоту. Люди верили, что от этого их четвероногие помощники смелеют и набираются сил.
Есть у этого периода осени и другие названия. Так, в Болгарии и Македонии он именуются «цыганским»; в Сербии – «Михайловым»; в Северной Америке – «индейским»; в ряде немецкоязычных стран – «старушечьим летом», а в Нидерландах – «послелетьем».
Даже сейчас многие разделяют осень на «календарную» и «астрономическую». Если первой отведен период с 1 сентября по 30 ноября, то второй – с 22–23 сентября (день осеннего равноденствия) по 21–22 декабря (день зимнего солнцестояния).
Вторые Осенины – 8 (21) сентября – праздновались с гораздо большим размахом. И неудивительно: Тепла уже не ждали и потому стремились полностью закончить к этому моменту все работы на улице. Тем более что в некоторых местностях именно их считали полноценным началом новой поры. Этот праздник еще называли Осенние оспожинки, Богач, Праздник урожая, Спожа, Засидки, Луков день и др.
Но не стоит забывать, что земледельческий цикл очень сильно зависел от местности – сказывалось различие климатов. Так что где-то после вторых Осенин только начиналась уборка лука, а где-то он уже давно был высушен. Общим же практически для всех славян был в этот день пир – братчина, – который организовывали в складчину. Обязательным угощением на торжественной трапезе была кутья – каша, сваренная из разных круп нового урожая и приправленная медом. Кроме этого, пекли зерновой хлеб, готовили кулебяку, студень, варили пиво. Общая чаша обносилась вокруг стола, и все присутствующие славили над ней «Мать – Сыру Землю» за то, что родила хлеб и другие припасы.
Утром, на рассвете, женщины и девушки выходили на берега рек и озер, чтобы встретить осень овсяным хлебом и киселем. Угощение держала в руках старшая женщина рода, а остальные водили вокруг нее хоровод, пели песни. После хлеб разламывали на столько кусков, сколько было участниц, и съедали его или относили домой, чтобы скормить животным.
Во многих белорусских деревнях бытовал в этот день обычай очерчивать плугом вокруг двора, по часовой стрелке, круг-оберег, призванный защитить и сохранить домашний скот в целости и сохранности во время зимы.
Еще продолжался сезон свадеб, так что в день осеннего равноденствия или на следующий после него родственники наведывались к новобрачным, чтобы посмотреть, как те обустраивают свой быт. Молодая хозяйка должна была, не скупясь, накрыть праздничный стол, а после сытного обеда показать гостям дом. Хозяин же водил родню по двору, демонстрируя, полны ли зерном амбары, а после угощал всех пивом собственного приготовления. Гости же должны были нахваливать да учить молодых «уму-разуму».
В некоторых местностях второй встречей осени заканчивалось «бабье лето», но кое-где оно продолжалось до самого Покрова или хотя бы до третьих Осенин – 14 (27) сентября. Они тоже могли называться по-разному – Таусень, Богач, Родогощь, Змейник осенний, Вырий, Воздвиженье, – и с ними было связано немало преданий. Например, сказывали, что в этот день змеи праздную свадьбу своего повелителя, потому сползаются в кучу, сплетаются в огромные клубки и катаются по лесу, а после уходят в подземное царство и там цепенеют до тепла или до первого весеннего грома. Или что на Таусень медведи по лесу бродят, обходя свои владения перед зимней спячкой. А то и леших поминали, что бегали по лесам, громко кричали и хохотали, а потом проваливались под землю. Так что человеку на третьи Осенины ходить в лес запрещалось строго настрого, так как добром бы это не закончилось: или змея укусила бы, или медведь задрал, или леший с ума свел или с собой утянул.
К этому дню или в сам праздник птицы улетали в теплые края. Наши предки верили, что летят они в Вырий или Ирий – мир, где живут души предков. После «царство по ту сторону облаков», как представляли в древности это место славяне, закрывалось до весны. Как и земля, которая «засыпала» до прихода тепла. Люди провожали птиц и просили их передать весточку умершим родственникам. Считалось, что ключи от Вырия хранит кукушка, потому она первой туда улетает и последней возвращается. По некоторым поверьям, в Вырий уходили на зиму и змеи.
Сказывают, что одна девица как-то нарушила запрет и отправилась на Воздвиженье в лес, да и заблудилась там. Долго она плутала по незнакомым стежкам-дорожкам и вдруг провалилась в глубокую яму. Такую глубокую, что и солнечный луч до дна не достает.
Видит – а там гадюк страшных видимо-невидимо, словно со всего света они сюда на зимовку сползлись. И все они сразу кинулись к ней, подняли головы свои и шипят. Перепугалась девушка до полусмерти, но тут змеи расступились, а в их центре оказалась одна – огромная, с глазами светящимися и вся в золоте. Подползла она к девушке и молвила: «Не бойся. Ничего тебе без моего приказа никто сделать не посмеет. Если хочешь уйти, то просто лизни камень, что тут лежит».
На дне ямы действительно лежал светлый гладкий камень, к которому то и дело подползали гады. Лизнула его девушка – и уже сама никуда уходить не захотела. Так и провела всю зиму до весны со змеями и их повелительницей. А на Благовещенье – когда снега уже стаяли, а птицы вернулись домой из Вырия – позвала золотая гадюка к себе свою гостью-пленницу и велела всем своим подданным сплестись в огромный клубок, на столб похожий. По нему девушка и выбралась на белый свет.
Из народных преданий
После третьих Осенин начиналась пора «капустников», длившихся около двух недель. Недаром же было у этого дня и еще одно имя – Капустницы. Этимология названия проста – после праздника начиналась активная заготовка на зиму этого вкусного и полезного растения. Причем часто делалось это сообща, собираясь по вечерам в одном дворе или большой избе. По сути, это было аналогом зимних вечерок: хозяйки рубили капусту, квасили ее и обязательно готовили в это время щи, пироги, голубцы. Мужчины тоже не сидели без дела – хмель уже был убран, и начиналась активная варка пива впрок.
На сам же праздник – Осенины – нередко пекли огромный, в рост человека, медовый пирог, который символизировал собранный урожай. Иногда его даже сравнивали с самым старшим представителем рода или деревни: если пирог оказывался выше, то считалось, что люди этим летом потрудились на славу, ничем не прогневали богов и Матушку Землю. Наши предки делали все возможное, чтобы стол на братчине в этот день ломился от яств, которые нередко даже выставляли «горкой». Заканчивалось все шумными игрищами, гуляниями, хороводами. Сохранились сведения и о традиции раскладывать вечером на берегах водоемов костры – подобные купальским, но не такие большие – и прыгать через огонь. Символика обрядов была схожей – огонь очищал, укреплял здоровье, защищал от темных сил. В некоторых местностях девушки отправлялись ночью ворожить на суженого.
Со временем границы трех сентябрьских Осенин стали стираться. Частично это случилось по причине смены юлианского календаря григорианским: встречи осени проходили в достаточно короткий период, их обрядность во многом была схожей, так что где-то произошло смещение дат (старый и новый стили), где-то название первых Осенин перешло, например, на вторые, а где-то все три праздника слились в один большой, чаще всего приуроченный к дню равноденствия. Но традиция отмечать конец уборки урожая угощением и гуляниями сохранилась практически повсеместно. И даже во многих современных городах в начале осени проводятся ярмарки с массовыми гуляниями.
В октябре до обеда осень, а после обеда зима
1 (14) октября наступал Покров. Наши предки говорили, что он всегда землю покрывает – «не листом, так снежком». С этого праздника начиналась пора вечерних девичьих посиделок и осенний свадебный сезон. Причем невесту многие начинали присматривать – или окончательно убеждались в своем выборе – на Капустницы. Работа толокой была отличной возможностью оценить, насколько хозяйственна и аккуратна девушка, станет ли она хорошей женой. Так что было у Покрова и другое название – Свадебник.
Некоторые исследователи, также связывая название праздника с глаголом «покрывать», полагают, что речь шла не о природных явлениях, а именно о начале сезона свадеб и древней традиции, запрещающей замужней женщине появляться на людях с неубранными волосами и непокрытой головой.
В христианской традиции праздник носит название Покров Пресвятой Богородицы, относится к числу великих и широко отмечается всеми православными верующими.
Именовали его и первым Зазимьем, считая, что именно в этот день осень, прочно вступившая в свои права, впервые встречается с грядущей зимой. Что и неудивительно: в октябре в наших широтах можно ожидать от природы чего угодно – и инея на земле, и даже снега. Так что славяне активно готовились к грядущим холодам: конопатили избы, утепляли хозяйственные постройки, а кое-где и начинали уже топить печи. В это время начинали свою работу ткачихи и пряхи.
Ряд традиций было связано с кануном Покрова дня. Так, детишек через сито обливали водой, чтобы защитить от зимних простуд. Молодые женщины сжигали свою старую соломенную постель, отводя тем самым от себя «недобрый глаз», а пожилые – бросали в огонь изношенные за лето лапти, чтобы прибавить себе «ходу на зиму».
По поверьям, на Покров окончательно переставали бродить по лесам, борам и пущам лешие (по другой версии, случалось это 4 (17) октября, на Ерофеев день). И многие из них, не желая расставаться со свободой, злились и бушевали, выворачивали с корнем деревья и разгоняли по норам всех зверей, а потом все же и сами отправлялись на зимовку под землю. Если в этот день был сильный ветер, то люди считали, что это леший воет. Славяне устраивали ему торжественные проводы и благодарили за все дары, собранные в лесу. Но сами в чащу нос не совали, опасаясь рассерженного хозяина.
Также считали, что в это день укладывается спать домовой, и потому проводили ритуал «запекания углов». В избах протапливали печь и просили домашнего духа хранить тепло до весны. А чтобы побаловать домового перед зимовкой, пекли специальные блины небольшого размера, первый из которых делили на четыре части и раскладывали по углам дома как подношение.
У некоторых восточных славян также существовала традиция отмечать «Покровские деды» – субботу накануне праздника, предназначенную для поминовения усопших и посещения могил. В пятницу вечером на столы подавался постный ужин, а затем начиналась подготовка к завтрашней обильной трапезе. В некоторых регионах эта «родительская суббота» отводилась для поминок по «заложным» покойникам – людям, которые умерли неестественной или преждевременной смертью.
Но если этот праздник распространился лишь на части восточнославянских земель, то Дмитрова суббота получила заметно большую популярность. Отмечалась она накануне Дмитрова дня (в христианской традиции – день св. Димитрия Солунского), приходившегося на 26 октября (8 ноября). В эту субботу справлялись поминки-тризны по ушедшим в мир иной родственникам. «Родительской» она называлась потому, что считалось: все усопшие отправляются к прародителям – и живые должны чтить всех умерших родственников на равных с предками, родителями. Такую же этимологию имеет и распространенный на территории Беларуси, Украины и Польши вариант названия «Деды».
Сохранились различные традиции празднования осенних Дедов. На белорусском Полесье, например, их справляли целых два дня – пятницу и субботу. Причем первый день назывался «дедовым», а второй – «бабьим» (или просто – Деды и Бабы). В пятницу полагалось готовить постный поминальный ужин, а в субботу на ранний обед или даже на завтрак подавать скоромную пищу – колбасы, яичницу, сыры. На стол клали больше ложек – для пращуров, каждого из которых называли по имени, приглашая на вечерю.
Но чаще Деды отмечали в один день – субботу. Накануне же в обязательном порядке готовили угощение для предков, причем стол старались накрыть богато и разнообразно, отдавая предпочтения тем блюдам, которые любили при жизни усопшие. Но основным ритуальным блюдом все же была кутья, которую оставляли с вечера, приглашая дедов прийти в гости и отведать ее.
Достаточно часто весь обряд поминания проводился именно дома, ведь на Деды души умерших приходили в гости к живым, так что в посещении кладбищ древние славяне не видели особого смысла – для этого в году существовали и другие праздники. Но были и традиции, согласно которым ритуальную пищу необходимо было отнести именно на могилы и так вознести почести предкам рода. Еда при этом обязательно должна быть горячей настолько, чтобы от нее поднимался пар, который и вдыхали усопшие.
Дмитрову субботу – как и любую родительскую субботу – полагалось проводить в семейном кругу, спокойно и сдержано. Праздничная трапеза длилась несколько часов, чему как нельзя лучше способствовало обилие и разнообразие блюд. И все это время, сидя за столом, поминались представители рода, рассказывалось об их поступках или каких-то событиях из жизни. Это имело не только ритуальное значение, но и было крайне важным моментом в воспитании детей, внуков и правнуков. Ведь наши предки считали, что самое страшное – это когда человек становится «Иваном, родства не помнящим».
В ноябре зима с осенью борется
Дмитров день заканчивал осенний брачный сезон у восточных славян – сватов засылали только до праздника, ведь все свадьбы нужно было отгулять до постов. Наступала зимняя половина года. У сербов этот день и вовсе считался началом нового полугодия – «митровского». Второе полугодие начиналось на Юрьев день. О пограничном характере обеих дат свидетельствует бытующее в тех краях предание о ведьмах, которые в ночь накануне этих праздников, дважды в году, сбрасывают с неба луну, превращают ее в корову и доят. В Болгарии же просто говорят: «Святой Димитр приносит зиму, а святой Георгий — лето». В одной из сказок оба этих святых даже выступают братьями-близнецами, но за Дмитрием все же старшинство. Он ездит верхом на огненном коне и является властелином зимы. В свой праздник он трясет седой бородой – и из нее на землю падает первый снег.
У южных славян Дмитриевым днем заканчивались все сроки долговых обязательств или хозяйственных договоров – наниматели расплачивались с пастухами или слугами за полгода работы и заключали новые «контракты». В этих краях завершался не только земледельческий, но и скотоводческий год, так что пастухи, чабаны и овчары устраивали в корчмах шумные гуляния, длившиеся не один день.
После наступал праздник богини Макошь – сейчас он более известен под названием день Параскевы Пятницы или Параскевы Льняницы и приходится на 28 октября (10 ноября). Но иногда его отмечают дважды – еще и 14 (27) октября. В этот день традиционно трепали лен.
Богине Макошь в славянской мифологии отводилось особое место – она была единственным женским божеством, идол которого стоял на киевском капище, воздвигнутом князем Владимиром, наравне с идолами других богов. Ее образ традиционно связывают с прядением, ткачеством и другими ремеслами, а также судьбой и материнством.
В этот день категорически запрещалось прясть, ткать, стирать, а также купать детей или купаться самим. Женщины верили, что нарушивших табу Макошь (или Параскева) может сурово наказать – порвать сотканное полотно, спутать нитки на веретене или даже наслать болезни на всю семью. Впрочем, мужчинам тоже рекомендовалось отдохнуть и отложить домашние работы на другой день.
Хотя выбрать этот самый «день для работы» осенью оказывалось не так и просто – праздники следовали один за другим. Оно и понятно: уставшим после земледельческого сезона и уборки урожая людям необходим был отдых. А для рукоделия и иных ремесел вскоре наступали долгие зимние вечера.
Зима действительно была не за горами. Кузьминки осенние – 1 (14) ноября – уже были практически днем ее встречи. Недаром же говорят в народе: «Кузьминки – об осени поминки». Тогда же справляли и «курьи именины». Особенно обычай был распространен на Руси, где в этот день не только готовили обрядовые блюда, но и – при возможности – дарили друг другу птиц. Такие куры содержались отдельно от остальной домашней живности – их кормили зерном и никогда не убивали, так как верили, что они несут целебные яйца.
Кузьминки еще называют девичьим праздником. Отмечались они шумно, с размахом. Девушки собирались вместе в одной избе, каждая приносила с собой угощение. Или все они перед этим ходили по домам, пели песни, а в награду получали продукты к ужину. К вечеру на посиделки приглашали и парней, особенно – музыкантов. На вечерках молодежь могла мастерить из соломы чучело Кузьмыдемьяна, которое одевали в мужскую одежду, сажали на почетное место за столом и выбирали ему невесту.
После наступал Михайлов день, в который чествовали дворового – младшего брата домового, – всячески его задабривали, чтобы тот никуда не ушел и не прислал вместо себя «кого лихого». А затем приходил черед зимних Матрен, после которых холода и морозы окончательно вступали в права – «Зима-то не сама на ноги встает, а ее Матрена ставит». В более древние времена приблизительно на это же время приходился день богини Марены (Марены-зимы). А 21 ноября (4 декабря) на Введение (Ворота зимы) начинались зимние торги и зимние гуляния.
Каждая новая пора года означала новый виток жизни людей. И праздники – в особенности пограничные – помогали нашим предкам настроиться на новый лад, принять те перемены, которые нес с собой каждый календарный сезон. Да и о богах с духами не забывали, чтили их и благодарили за оказанную помощь или не причиненный вред.
Соблюдение древних традиций, выполнение обрядов было важной частью жизни славян, ведь все это позволяло не только жить в гармонии с окружающим миром, но и чувствовать непрерывную связь поколений. И особенно этому способствовали осенние праздники, большинство из которых отмечалось всей семьей, родом, а позже – и всей деревней вместе.
