Этот парадокс бросался в глаза давно.
С одной стороны, мы видим Японию Германию, Южную Корею и Швейцарию, Тайвань и Бельгию, Сингапур и Австрию… Список можно продолжить. Природа не дала им почти ничего – ни залежей нефти и газа, ни алмазных россыпей, ни урановых рудников. И тем не менее, все они – богатейшие страны с мощнейшими экономиками.
С другой стороны, мы видим Заир и Нигерию, Мексику и Боливию, Россию и Азербайджан… Этот список также можно продолжить. Природа дала этим странам все – нефть, газ, золото, алмазы, уран, кобальт, никель, платину… И тем не менее, все они – бедные страны (а некоторые просто нищие) со слабыми экономиками.
Что же происходит? В чем причина? И, действительно ли, именно природные богатства «удушают» экономику? Попробуем разобраться. Для начала рассмотрим несколько примеров.
ИСПАНИЮ ПОГУБИЛО… ЗОЛОТО
Рассвет XVI века Испания встречала могущественной и богатой державой. Кроме цветущего Иберийском полуострова, с которого изгнали последних мавров, «католические короли» получили во владение неисчерпаемые, как казалось, сокровища Нового Света. В Европу устремились «золотые галеоны». За полтора века, благодаря активности испанцев, в Старый Свет было ввезено около 200 тонн золота и 16 тыс. тонн серебра – количество драгоценных металлов в торговом обороте увеличилось втрое!
Американское золото оплачивало роскошь королевского двора, растущие запросы знати и духовенства, но главное – испанскую армию, слывшую в то время непобедимой. Все новые народы склонялись под властью испанской короны. Об империи Карла V Габсбурга, объединившего в одной державе Испанию, Германию, Италию, Голландию, Австрию и огромные заморские владения, говорили, что «над ней никогда не заходит Солнце».
В то время испанцы могли купить все, что пожелают. Лучшие английские ткани и французские вина, богемское стекло и итальянский шелк… За все можно было заплатить американским золотом.
Сами испанцы, тем временем, совершенно забросили всякие ремесла. Вкладывать средства в отечественную промышленность никто не хотел. Зачем что-то производить, если гораздо выгоднее добывать золото и серебро на рудниках Нового Света?
Текстильное производство, сельское хозяйство и даже знаменитое на всю Европу оружейное дело пришли в совершеннейший упадок. В Севилье, где в год отплытия Колумба по свидетельству современника насчитывалось 16 тыс. ткацких станков, их осталось всего 400. Цветущие поля Кастилии оказались заброшены, а провинция превратилась в крупнейшего импортера продовольствия.
А между тем золота становилось все больше – и ценность его падала. Европа столкнулась с невиданным ростом цен, получившим название «ценовой революции». Все основные товары подорожали в 4–5 раз! И постепенно испанское золото оказывалось в карманах англичан и голландцев, которые предпочитали развивать промышленность, а не золотодобычу.
Традиционные доходы короны сокращаются (налоги платить некому и не с чего) – бюджет зависит почти исключительно от займов и поступления с перуанских приисков. И как только в шахтах начинает просвечивать дно – наступает крах. В 1557 году Испания провозглашает первый дефолт. В следующие сто лет их будет еще 7!
Страна, которая буквально купалась в золоте, стала банкротом!
Вскоре испанская армия была разбита и на суше, и на море, а хозяйка баснословных золотых и серебряных запасов на столетия превратилась в одну из беднейших стран Европы.
ЭКОНОМИКУ СЬЕРРА-ЛЕОНЕ ЗАДУШИЛИ… БОГАТЕЙШИЕ ЗАЛЕЖИ АЛМАЗОВ
В этой стране очень мало людей и очень много алмазов. И все равно люди живут здесь беднее, чем в любом другом месте на земном шаре
Сьерра-Леоне – маленькая африканская страна с территорией всего в 71,7 тыс. кв. км. и населением около 6 млн. человек. Обладает богатейшими запасами алмазов, крупными месторождениями платины, золота, серебра. Природу обычно характеризуют термином «райская» (здесь, например, снималась знаменитая реклама «Bounty»).
Алмазы в Сьерра-Леоне можно сказать валяются на земле. Местные месторождения относятся к аллювиальному (россыпному) типу, т.е. алмазы добываются на поверхности земли и в поймах рек. Глубина залегания алмазов в Сьерра-Леоне – чуть ли не минимальная в мире. Причем алмазы эти крупнее и чище, чем в других африканских странах. Лучшие образчики местных россыпей украшают собой коллекции ведущих мировых ювелиров и сокровищницы монархов.
С момента открытия россыпей в 1930 году страна находилась в перманентном состоянии «алмазной лихорадки». Тысячи людей стекались со всех концов страны и из соседних государств, чтобы попытать старательского счастья. Львиная доля алмазов сразу попадала в «частные» руки. Все прочие дела были заброшены.
В лучшие годы из Сьерра-Леоне экспортировалось до 2 млн. карат алмазов, обеспечивая 60% экспортных поступлений. За всю историю алмазодобычи из страны были вывезены алмазы на сумму более 15 млрд. долларов. И это не считая черного рынка, который по некоторым оценкам втрое превосходит официальный.
В 60-х добыча алмазов была национализирована, но и это не помогло. Алмазы продолжали добывать в огромных количествах, но подавляющее большинство населения было не просто бедным, а ужасающе нищим, больным и голодным.
Сьерра-Леоне и сегодня владеет богатейшими алмазными россыпями. Драгоценные камни по-прежнему добывают, но… по уровню развития Сьерра-Леоне занимает 174-е (последнее) место в мире (по данным ООН). 70% населения живут за чертой бедности, почти 80% – неграмотны. Средняя продолжительность жизни сьерралеонца – чуть больше 40 лет.
В НЕДРАХ ЗАИРА НАХОДИТСЯ ВСЯ ТАБЛИЦА МЕНДЕЛЕЕВА,
НО ЗАИР ОСТАЕТСЯ БЕДНЕЙШЕЙ СТРАНОЙ МИРА
Демократическая Республика Конго (сравнительно недавно известная как Заир) – одно из богатейших государств мира, если судить по запасам полезных ископаемых, скрытых в ее недрах. Здесь добываются, наверное, все, наиболее востребованные сегодня элементы периодической таблицы Менделеева: цинк, кобальт, хром, медь, никель, марганец, олово, уран, золото, серебро, платина. Ведется разведка запасов нефти и газа.
Конголезские залежи меди оцениваются почти в 36 млн. тонн, кобальта – 600 тыс. тонн (90% мировых запасов), урана – 5–6 тыс. тонн. По добыче кобальта и технических алмазов страна занимает 1-е место в мире, по добыче меди – 5-е место. Конголезский уран имеет высочайшей качество – именно из него была сделана первая американская атомная бомба.
Продукция добывающей промышленности поставляется в ведущие мировые державы (главные партнеры – Бельгия, США). Один только экспорт алмазов приносит ежегодно около 600 млн. долларов.
Последние 30–40 лет из недр Заира извлекалось огромное количество полезных ископаемых для продажи на мировом рынке.
И одновременно за эти же годы доходы населения Заира сократились более чем в 10 раз, инфляция составила 6000% (24 млн. местных заиров за 1 доллар США), безработица достигла 80%. Доставшая от бельгийских колонизаторов транспортная сеть протяженностью 140 тыс. км сократилась почти в 10 раз. Огромная страна, некогда полностью обеспечивавшая себя самым необходимым, голодала. Продукты питания стали основной статьей заирского импорта.
«Местные жители вспоминают колониальный период своей истории как золотой век», – писала одна из европейских газет.
Сегодня богатейший Заир остается одной из самых бедных стран мира.
КОЛУМБИЮ РАЗОРИЛ ЭКСПОРТ КОФЕ
В 70-х годах XX века в Колумбии наблюдался экспортный бум, связанный… с кофе. Дело в том, что в 1974-м заморозки нанесли колоссальный ущерб кофейным плантациям Бразилии (главного мирового поставщика кофе), а мощное землетрясение в Гватемале подорвало позиции местных плантаторов. На мировом рынке сложился явственный дефицит любимого миллионами людей напитка.
В результате за 2 следующих года мировые цены на кофе выросли в 5 раз! И Колумбия, занимавшая вторую строчку в списке экспортеров этого продукта, поспешила воспользоваться конъюнктурой. В 1974 году доля кофе в колумбийском экспорте составляла 45%. В 1974–81 годах его производство увеличилось на 76%, а экспортная выручка выросла в 3 раза.
Это привело к серьезному укреплению национальной валюты, за 5 лет «прибавившей в весе» около 20%, и… подорвало конкурентоспособность других экспортных отраслей промышленности, прежде всего обрабатывающей. Зато бурно развивалось строительство и государственный сектор.
В начале 80-х стабилизация на кофейном рынке знаменовала собой закат «колумбийского чуда». В следующие 10 лет экспортные доходы резко сократились (доля кофе упала ниже 20%), начался отток инвестиций из колумбийской экономики. Сокращение экспорта привело к разорению части производителей и массовым увольнениям. Экономический рост замедлился почти в 3 раза. Безработица шагнула за отметку в 17%. Более 60% населения страны оказались за чертой бедности. Инфляция превысила 25%.
Исправлять ситуацию пришлось за счет доходов от разработки колумбийских нефтяных месторождений и огромных иностранных займов (внешний долг Колумбии составляет сегодня 37 млрд. долларов). И хотя определенные успехи были достигнуты, до благоденствия стране еще очень и очень далеко.
ПРОКЛЯТИЕМ НИГЕРИИ СТАЛИ… ОГРОМНЫЕ ЗАПАСЫ НЕФТИ
Нигерия – одна из тех стран, которые «в теории» должны быть очень богатыми. На ее территории обнаружены огромные запасы «черного золота» – 36 млрд. баррелей (10-е место в мире).
Нефтяной сектор обеспечивает 20% ВВП, 65% доходной части государственного бюджета и 95% экспортных поступлений. Это составляет в год кругленькую сумму почти в 50 млрд. долларов и обеспечивает Нигерии сальдо платежного баланса лучшее, чем у вполне благополучных Бельгии и Финляндии, не говоря уже о США. Чистая прибыль от внешней торговли превышает 9 млрд. долларов.
Но при этом Нигерия… остается в числе 20 беднейших стран мира, ежемесячный доход среднестатистического нигерийца равняется 26 долларам, почти 80 из 130 млн. жителей живут в полной бедности, а внешний долг страны составляет 37 млрд. долларов.
Правда, о выплате огромных нигерийских долгов речь никто сейчас не ведет. Сами кредиторы, похоже, полностью разуверились в возможности получить обратно свои деньги. В конце прошлого года Парижский клуб принял программу, в соответствии с которой 30 млрд. долларов нигерийских долгов должны быть «списаны» в течение 2006 года.
«ГОЛЛАНДСКАЯ БОЛЕЗНЬ»
ЭКОНОМИКУ ГОЛЛАНДИИ ОБРУШИЛИ… ЗАПАСЫ ГАЗА
Европа привыкла к бедности своих природных ресурсов, но иногда случаются приятные исключения. Во второй половине прошлого века в число таких «везунчиков» попали Нидерланды – в их территориальных водах были обнаружены залежи нефти и газа. «Черного золота», правда, было немного, а вот газовые месторождения внушали уважение – в конце 50-х они были признаны крупнейшими в Европе после российских.
Предприимчивые голландцы резво взялись за дело, и уже к концу 1964 года газодобывающий концерн «Gasunie» проложил по всей стране 500 км главной транспортной сети и 3610 км региональных трубопроводов, а к концу 1972 года их длина достигла 2550 км и 5 960 км соответственно. Полная газификация Нидерландов была завешена.
Добыча газа привлекала в страну огромные инвестиции. Одновременно росли объемы газового экспорта в соседние страны. Это повлекло за собой значительное укрепление гульдена по отношению к другим европейским валютам и, соответственно, ослабление позиций голландского неэнергетического экспорта. Доля товаров и услуг в экспортных поставках упала до 40%. В итоге общий объем экспорта (по сравнению с ВВП страны) не только не вырос, но даже сократился. Многие промышленные предприятия были вынуждены сворачивать производство и массово увольнять рабочих. Кроме того, начался отток квалифицированной рабочей силы из обрабатывающих отраслей промышленности в добывающие, что стало тормозом для научно-технического прогресса.
Нефтяной кризис 70-х еще более обогатил Нидерланды, но последовавшее за ним резкое падение цен на энергоносители стало началом глубокого финансового кризиса. Безработица вышла из-под контроля и превысила планку в 17% (более чем 10-кратный рост!). Гульден, привязанный к нефтегазовым ценам, рухнул.
Первоклассной голландской экономике потребовалось несколько лет, чтобы преодолеть последствия кризиса. В итоге структура национальной промышленности приобрела более естественные очертания. Доля энергоносителей в экспорте составляет сегодня не более 15%, а в доходах государственного бюджета – около 20%.
Голландия являет собой один из немногих примеров страны, вовремя «соскочившей с газовой иглы».
НЕСЧАСТЬЕ МЕКСИКЕ ПРИНЕСЛА… НЕФТЬ
Нефтяной кризис конца 70-х – начала 80-х стал подлинным благословением для мексиканской экономики. Цена барреля нефти, достигшая (в пересчете на современный курс) 90 долларов, обеспечивала правительство средствами, необходимыми для самых смелых проектов.
Поток нефтедолларов был направлен на развитие государственного сектора. Президент Мексики Хосе Лопес Портилло провозгласил главной задачей «управление ростом благосостояния». Денег мексиканское правительство не считало, и тот факт, что из года в год бюджет оставался дефицитным, никого особенно не волновал. Многие проекты государственного инвестирования так и не были реализованы до конца или оказались малоэффективными.
Тем не менее, первые шаги президента были встречены с энтузиазмом. Двукратный рост темпов экономического развития (до 9% в 1978–1981 годах), 16% ежегодного проста инвестиций, укрепление песо – все свидетельствовало о правильности выбранного курса. В 1981–85 годах доля нефти в мексиканском экспорте была доведена до 55%, а в доходах государственного бюджета превысила 40%.
Но… прогнозы экспертов о стабильности установившегося уровня нефтяных цен не оправдались. В 1986 году для Мексики (и других экспортеров нефти) наступил момент истины. Всего за год цена барреля «черного золота» уменьшилась в 2,5 раза. Экономика отреагировала адекватно – рост ВВП приобрел отрицательную динамику, песо обесценилось на 70%, золотовалютные резервы упали до 1,8 млрд. долларов. Единственное, что осталось стабильным, – государственный долг в 97 млрд. долларов, который планировали выплачивать из будущих нефтяных доходов… В конце концов правительство оказалось вынуждено объявить дефолт.
К 1987 году инфляция достигла 160%, а дыры в бюджете пришлось латать невероятными таможенными пошлинами, составлявшими 34%. Уже в 90-х для финансового оздоровления экономики пришлось проводить деноминацию – отбросить с песо три лишних нуля.
Свернули и программу поддержки государственного сектора – из 1155 государственных предприятий к началу 90-х осталось лишь 80, остальные пришлось закрыть или приватизировать.
Мексиканцы не простили президенту Портилло перенесенных лишений. После окончания срока полномочий ему пришлось уехать из страны. И даже после смерти ему было отказано в обычных в таком случае государственных почестях.
С САУДОВСКОЙ АРАВИЕЙ НЕФТЬ СЫГРАЛА ОЧЕНЬ ЗЛУЮ ШУТКУ
«Лучше бы мы открыли воду!»
шейх Ахмед Заки Ямани, экс-министр нефти Саудовской Аравии
Богатство арабских шейхов стало притчей во языцех. В их владениях сосредоточена четверть мировых запасов нефти, причем гораздо более доступных, чем в любой другой точке земного шара. Иногда кажется, что в Саудовской Аравии можно просто копнуть чуть глубже, и из земли забьет нефтяной гейзер.
Масштабная нефтяная разработка на Аравийском полуострове началась после Второй мировой войны. Первую скрипку играли тогда иностранные компании, но уже в начале 70-х году большая часть нефтяных промыслов была выкуплена местными шейхами. За период с 1970 по 1974 год доходы стран ОПЕК во главе с Саудовской Аравией возросли в 11 раз.
Нефтедоллары превратили пустынные территории королевства в земной рай. К услугам жителей предстали великолепные торговые центры, ломящиеся от всевозможных товаров, суперсовременные аэропорты, роскошные небоскребы. Все самое новое, все самое лучшее, все, что могла предложить современная промышленность. Правда, производилось все это в других странах, но подобные мелочи мало кого интересовали…
Жители Саудовской Аравии не знали, что такое налоги, а за газ, электричество и бензин платили сущие гроши – символические несколько центов. Всем желающим за счет государства обеспечивали получение образования в лучших университетах мира. Работникам нефтегазовой отрасли в подарок предоставляли домики со всей современной начинкой (телевизором, холодильником и т.п.).
Но… в 1986-м цены начали падать.
К концу 80-х королевство получает от экспорта всего 24 млрд. долларов, в то время как в 1981 году ее доходы превышали 102 млрд.
Купавшаяся в «черном золоте» Саудовская Аравия парадоксальным образом стала беднеть.
Огромный дефицит государственного бюджета покрывался за счет иностранных займов. Еще и сегодня Саудовская Аравия должна внешним кредиторам почти 35 млрд. долларов.
Нынешняя ситуация на рынке позволила саудовцам вернуться к прежним стандартам жизни, но наученное горьким опытом правительство поставило своей целью избавиться от роковой нефтяной зависимости. Масштабные экономические преобразования позволили снизить долю нефтяной промышленности в ВВП до 40%, в доходах государственного бюджета до 70%. Но в экспортных доходах нефть и продукты ее переработки по-прежнему занимают 95%. Так что любой новый кризис в нефтяной сфере способен вновь поставить королевство на грань разорения.
НЕФТЬ И ГАЗ ГУБЯТ РОССИЮТАКЖЕ, КАК РАНЬШЕ ПОГУБИЛИ СССР
Еще в середине 60-х годов стало ясно, что советская экономика нуждается в коренном реформировании. Это признавало высшее руководство страны, которое после хрущевских экспериментов попыталось вернуться к политике здравого смысла.
Мотором перемен выступал Алексей Косыгин, затеявший нечто вроде мягкой экономической реформы. К сожалению, он выбрал неудачное время для преобразований.
Еще в начале 60-х случилось роковое для СССР событие – в Восточной Сибири началась промышленная разработка нефтяных месторождений. В 1964-м заработал первый советский экспортный нефтепровод «Дружба». В СССР потекли реки нефтедолларов. Как оказалось, впоследствии они смертельно отравили советскую экономику.
Через некоторое время у Советского Союза попросту отпала необходимость проводить срочные реформы. Оказалось, что текущие проблемы можно решать и без всяких реформ, старыми методами. Оказалось, что все прорехи, весь маразм, все «черные дыры» плановой экономики можно было легко затыкать нефтедолларами.
Окончательный удар СССР был нанесен в середине 70-х – после нефтяного кризиса 1973–74 годов. В результате эмбарго Саудовской Аравией цены на нефть выросли в 6 раз! Через несколько лет (в 1979–1980 годах) нефтяной кризис повторился, и Советский Союз буквально захлебывался в потоках незаработанных денег.
Естественно, что никаких структурных реформ не проводилось, переход к наукоемким технологиям тормозился, и СССР (несмотря на первоклассную науку) все больше отставал от передовых стран (буквально «проспав» и компьютерную революцию, и многое другое).
Расплата пришла в 1985–86 годах. Мировые цены на нефть рухнули.
Руководство СССР начинает метаться в поисках выхода (начинается «перестройка» и запоздалые попытки реформ), но экономика (и вся система) уже отравлена «нефтегазовой иглой».
Кризис нарастает и завершается почти мгновенным развалом сверхдержавы, которая еще вчера управляла половиной мира.
Интересно, что и новую Россию будет лихорадить ровно до тех пор, пока цены на нефть не пойдут вверх.
В истории нет сослагательного наклонения, но рискнем предположить, что если бы нефтяные цены рванули вверх где-нибудь в середине 90-х (а не в начале ХХI века), то, например, Анатолий Чубайс в сознании народном, вполне возможно, остался бы «отцом-благодетелем», а не «разрушителем» и «прихватизатором».
Но цены повели себя так, как повели, и поэтому слава «стабилизаторов» досталась совсем иным людям.
Если современная Россия будет опять строить свое благополучие на нефти и газе, то она рискует повторить печальную судьбу СССР.
Сегодня Россия является крупнейшим экспортером природного газа (25% мирового экспорта) и вторым после Саудовской Аравии экспортером нефти (15% мирового экспорта). Обладает крупнейшими в мире разведанными запасами газа – 30% мировых. Доля топливно-энергетического комплекса в российском экспорте в последние годы неуклонно растет и в начале 2006-го превысила уже 70%. Немалую долю в экспорте занимают черные и цветные металлы, драгоценные камни и другие дары природы. На промышленность приходится менее 20% экспорта.
Одновременно импорт в Россию вырос на 30%, а падение в некоторых отечественных отраслях составляет 3–7% за год.
Тем временем, изнашивается и приходит в негодность инфраструктура и транспорт. Например, российские железнодорожники в лаконичном коммюнике признали, что даже при наличии государственных субсидий возможности сдержать расценки на билеты и улучшить нынешнее состояние транспортировок не представляется возможным.
Интересно, что с 2000 года золотовалютные резервы России выросли в 15 раз (т.е. 1500%), в то время как благосостояние различных категорий граждан – всего-навсего на 8–13%.
Но главное в другом. Огромные доходы от нефти и газа толкают Россию на уже проторенный в свое время СССР путь – ничего по существу не менять, крепко держаться за «стабильность» (т.е. застой) и просто-напросто пытаться выжать максимум из нынешнего благоприятного положения. Об этом открыто говорят многие российские политики.
Алексей Кудрин, министр финансов РФ (из интервью «Российской газете»): «Реформы в последнее время замедляются. Причина в том числе и в сверхвысоких ценах на нефть. Упавшие на голову, практически незаработанные деньги расслабляют… Они нас засасывают в болото».
Дмитрий Зеленин, губернатор Тверской области: «Если сравнить нас с Китаем, придется признать, что мы отстаем по всем показателям: государственное вмешательство растет, а темп реформ, необходимых для промышленности, замедляется; не говоря уже о бюрократии и коррупции, которые теперь кажутся исконной российской болезнью».
Игорь Юргенс, экономист, на протяжении многих лет входивший в руководство Российского союза промышленников и предпринимателей): «Укрепление больших монополий катастрофически снижает конкуренцию. Вследствие этого увеличиваются расценки, но их рост не соответствует росту качества услуг, оказываемых гражданам».
Им вторят зарубежные аналитики, работающие в России. Послушаем Питера Уэстина, старшего экономиста московской брокерской компании «Атон Капитал»: «У бюрократов возникает ложное чувство безопасности из-за высоких цен на нефть. Им кажется, что непопулярные, но важные реформы можно отложить».
Опасность нефтегазового наркотика понимают многие. Но на практике… ничего не происходит. Напротив, именно нефть и газ становятся «священными коровами» российской политики. В оборот запущена странная (и исключительно опасная!) теория об «энергетической сверхдержаве». Данную теорию весьма остроумно описал известный политолог Станислав Белковский: «Это курс на Евразийскую Нигерию, на официальное превращение России в сырьевой придаток Западной Европы и Соединенных Штатов Америки. Этот курс предполагает, что Россия должна сконцентрироваться на добыче нефти и газа и полностью отказать от всех атрибутов своего имперского проекта. В том числе — полноценной армии, фундаментальной науки, системы образования…»
Однако, вполне возможно, мечты об энергетической сверхдержаве в скором будущем придется отложить.
В интервью «Известиям» Вагит Алекперов произнес очень тревожные слова: «Инвестиционные потребности одной только нефтяной отрасли оцениваются в несколько сотен миллиардов долларов. Сырьевая база России находится в удручающем состоянии. Запасы Западной Сибири выработаны на 45%, Урало-Поволжья – на 50–70%, Северного Кавказа – на 70–80%. За последние 20 лет средний дебит скважин упал с 26 до 8 тонн в сутки. Ежегодный прирост запасов составляет не более 85% от уровня добычи. За последние семь лет в России не было открыто ни одного крупного месторождения, ввод которого в разработку мог бы компенсировать падение добычи в старых районах. Освоение Восточной Сибири и Дальнего Востока, Ямала и Тимано-Печоры потребует около 200 млрд. долларов».
В рамках проекта «энергетической сверхдержавы» в СМИ был запущен странный оборот «рыночные цены на газ».
К сожалению, мало кто знает, что словосочетание «рыночные цены на газ» – это полнейший абсурд.
Андрей Илларионов, экс-советник президента России: «Такого понятия, как рыночные цены на газ, не существует, так как нет такого явления, как газовый рынок».
Евгений Ясин, экс-министр экономики РФ, патриарх российских либеральных экономистов-рыночников: «…я должен сказать, что вообще-то нет единого мирового рынка газа, и на разных рынках в разных странах есть разные цены. Для каждого своя – это предмет соглашения. Поэтому ссылка на мировые цены в данном случае не резон».
Сергей Куприянов, официальный представитель «Газпрома»: «Как такового мирового рынка газа, в отличие от рынка нефти, действительно, не существует».
ТАК ПОЧЕМУ ЖЕ ПРИРОДНЫЕ БОГАТСТВА РАЗОРЯЮТ ТЕХ, КТО ИМИ ВЛАДЕЕТ?
Причина первая – экономическая
Что происходит, если страна оказывается хозяйкой огромных запасов сырья, необходимого соседям?
Естественно, страна начинает активно его добывать и реализовывать, по возможности по максимальной цене. И чем ниже стоимость такой добычи, чем легче «откопать» заветный ресурс, тем больше внимания и денег направляет туда национальный бизнес. Если процесс сулит «очень большие деньги» – ради него забывают обо всем прочем.
Итог прост – все инвестиции идут в сырьевые отрасли, на долгосрочные проекты средств не хватает, с течением времени экономика вполне может стать монопродуктовой. То есть у нас есть нечто, мы только на одном зарабатываем, а все остальное купим у соседей за нефте-, газо- и прочие доллары.
Потенциальная опасность очевидна: это «нечто» (нефть, газ, алмазы…) может закончиться, подешеветь, стать ненужным (в силу научно-технического прогресса).
Причина вторая – валютная
Чем больше мы продаем соседям дорогого сырья, тем прочнее наша национальная валюта. В сырьевой отрасли зарплата растет. Издержки на производства всей прочей продукции в стране адекватно увеличиваются.
Все несырьевые продукты, ранее шедшие на экспорт, теряют потенциальные рынки сбыта – они слишком дороги для наших соседей и без того придавленных нашими же сырьевыми ценами.
Итог – сокращение несырьевого экспорта, кризис несырьевых отраслей промышленности, рост безработицы. Если же экономика монопродуктовая, валютный курс целиком зависит от колебаний мировых цен на соответствующий ресурс. Падение цены ведет к неминуемой гиперинфляция.
Причина третья – научно-техническая
Главные экспортеры сырья – страны, в которых его добывать дешевле всего. Оно буквально лежит под ногами. Его нужно только подобрать. Для этого нет необходимости в высокой квалификации рабочей силы, не нужны дорогостоящие исследования или сложные инженерно-конструкторские работы.
В результате образовательный уровень трудовых ресурсов падает, научные программы сворачиваются, страна отстает от научно-технического прогресса.
Причина четвертая – политическая
Высокая доходность сырьевого экспорта – серьезная поддержка для государственного бюджета. А если добыча сырья – монополия государства, в распоряжении правительства оказываются огромные денежные средства. Можно строить дороги, школы, больницы, выплачивать большие пенсии. Можно вообще отменить налоги (прецеденты были).
Но… каждый доллар, «вброшенный» в экономику таким образом, разгоняет маховик инфляции. Пока цены на сырье растут – проблема не велика. Но стоит им остановиться или сдать назад – серьезных последствий не миновать.
Причина пятая – человеческий фактор
Слишком велик соблазн заполучить «легкие деньги». Нечистые на руку политики, бизнесмены и криминальные авторитеты стремятся к установлению контроля над вожделенным «ресурсом». И если государство дает чуть-чуть слабины – начинается беспредел. Здесь вам и криминальные разборки, и заказные убийства, а может и гражданские войны (ярчайший пример Африка).
Экономист Пол Колер в специальном исследовании сделал вывод, что опасность возникновения внутренних вооруженных конфликтов в странах, благополучие которых зависит от 1–2 главных ресурсов, по сравнению с многопрофильными экономиками повышается в 5 раз!
Вместо заключения
Мигель де Сервантес как-то сказал: «Благо богатства познается не в простом владении и не в щедром расходовании, но в мудром приложении».
Жаль, что этой мудростью не воспользовались ни его современники, ни их потомки…
