«Люди говорили: «Горе немцам! Они вовсе не овцы, но для Юранда они овцы, ибо он для них волк». А по прошествии некоторого времени разносился слух то о захваченных иноземцах, которые по пограничной дороге направлялись к крестоносцам в охотники, то о сожженных городках, то о захваченных в неволю мужиках или о смертельных схватках, из которых грозный Юранд всегда выходил победителем». Так характеризовал одного из самых ярких героев культового романа «Крестоносцы» Генрик Сенкевич. Но мало кто из почитателей творчества знаменитого польского романиста знает, что у легендарного Юранда из Спыхова был вполне реальный прототип, чье имя крестоносцы произносили с неизменным страхом и ненавистью – Давид Городенский.
Сын предателя и… сын Отечества
– Судьба Давида очень любопытна: сын предателя-убийцы, он сам был предательски убит. Но между рождением и смертью совершил много выдающихся подвигов, – говорит об этом противоречивом и, безусловно, ярком историческом персонаже археолог, кандидат исторических наук, член правления Комитета ЮНЕСКО по памятникам и памятным местам Беларуси Сергей Тарасов.
В XIII веке литовский престол занимал Миндовг, гроза всех окрестных государств, единственный из князей Великого княжества, кто получил корону из рук самого папы Римского. Именно он сделал Новогрудок столицей и основал там мощную крепость. Но даже такой могучий правитель оказался бессилен против кучки заговорщиков, среди которых оказался и князь Довмонт.
Летопись Галицко-Волынского княжества и немецкие хроники упоминают о жене Довмонта, которую Миндовг якобы оставил у себя силой, за что оскорбленный муж и отомстил. Он выждал время, когда обидчик остался один с небольшой охраной, напал на него и лично изрубил Миндовга мечом, а вместе с ним и двух его сыновей-подростков, и свою бывшую супругу. Впрочем, многие историки убеждены, что похищенная княжна была только формальным поводом для нападения. А некоторые и вовсе считают всю историю вымыслом.
Так или иначе, после убийства короля Литвы (именно такой титул даровала Миндовгу католическая церковь) Довмонт вынужден был бежать и обосновался в Пскове, который в то время, как, впрочем, и Новгород, был настоящим городом-республикой. Гордые псковичи сами выбирали себе князя, приглашая на престол тех, кто, по их мнению, мог лучше всего защитить город от врагов, и изгоняя неугодных правителей. И Довмонт, похоже, пришелся ко двору. Он умело отбивал многочисленные атаки крестоносцев, снискав тем самым любовь псковичей и славу. Приняв православие под именем Тимофей, он даже был причислен к лику святых.
И вот в 1283 году у этого человека и его жены Марии, внучки Александра Невского и дочери князя Владимирского и Новгородского Дмитрия, рождается сын Давид. Казалось бы, судьба новорожденного предрешена – до самой старости княжить в Пскове, защищая, как и отец, этот богатый и процветающий город от посягательств Ливонского ордена. Но юноша, едва повзрослев, избрал себе иную жизнь. Он оставил отцовский дом, чтобы… попроситься на службу к великому князю литовскому.
– Одна из самых занимательных загадок белорусской истории – зачем Давид это сделал? – продолжает рассказ Сергей Тарасов. – Ведь у него было все: власть, богатство, влияние, а он ушел искать ратных подвигов, как простой воин, вернувшись, как сейчас сказали бы, «на историческую родину».
В то время великокняжеский престол занимал Витень. Он принял Давида настороженно, не зная, как отнестись к сыну убийцы своего отца и верить ли клятвам верности. Но любой правитель нуждается в хороших воинах. Давид же, перенявший мастерство Довмонта в сражениях с крестоносцами, мог оказаться очень и очень полезным.
И Витень решился. После недолгих колебаний он отдал псковскому князю место кастеляна гродненского замка. Это был серьезный и рискованный шаг. Дело в том, что Гродно находился как раз на границе с землями, захваченными Ливонским орденом. Одна ошибка – и хорошо вооруженные, обученные ратному делу рыцари тяжелым катком пройдут по городам и селам Великого княжества Литовского. Витень это отлично понимал. Как, впрочем, и князь Давид.
Ливонский орден
Впервые рыцари Ливонского ордена заявили о себе в Палестине в 1197 году. Именно там было основано воинствующее монашеское братство, призванное поначалу защищать паломников, идущих ко Гробу Господнему, от грабителей. Позже рыцари были изгнаны из Палестины и обосновались в Венгрии, откуда вскоре их тоже «попросили». Наконец, ливонцы появились на территории Мазовии, и были благосклонно приняты мазовецким князем. На то были веские причины. Во-первых, страну изматывали постоянные войны с Пруссией, а во-вторых, пруссы в то время были еще язычниками. И мазовецкому князю хотелось их не просто покорить, но обратить в католичество, а сделать это руками Ордена было весьма удобно.
И поначалу крестоносцы вполне оправдали надежды. Пруссию они подмяли под себя со скоростью снежной лавины уже к 1283 году.
– К моменту, когда Давид стал гродненским кастеляном, возглавив оборону замка, ливонцы с пруссами уже покончили, – описывает эту ситуацию Сергей Тарасов. – То есть пруссов уже как таковых не было. Их разбили, государство уничтожили, а последние жители страны были либо рассеяны, либо превращены в крепостных крестьян, либо, как ни парадоксально, уходили в армию все тех же ливонцев. И следующей целью Ордена для захвата стало Великое княжество Литовское. Польшу и Мазовию крестоносцы, конечно, тоже рассматривали. Но тогда эти страны были еще их союзниками, поэтому поначалу они сосредоточились на Литовском княжестве.
Любопытно, что о княжении Давида в Гродно сохранилось не так уж много сведений. Все исторические источники сходятся во мнении, что он ни разу не пустил крестоносцев в город, хотя посад, конечно, рыцари выжигали и разграбляли с завидным постоянством. Упоминается, что в 1305 году Давид вместе с князем Гедимином разбил около Гродно войска коменданта Бранденбурга. А через год гродненский кастелян снова успешно оборонял замок, отбив натиск шеститысячного войска противника, куда входила легкая конница и тяжеловооруженные рыцари. В третий раз рыцари появились под Гродно в 1311 году, но снова вынуждены были отступить. Не по зубам им оказался замок. Впрочем, поистине летописным стало другое сражение Давида – под Новогрудком.
Победа под Новогрудком
1314 год. Небо над Новогрудком застят клубы черного дыма. Догорает посад, воздух полнится запахом гари и крови. Кричат раненые, носятся обезумевшие от ужаса лошади, и сквозь едкий густой чад видно, как крестоносцы готовятся к новому штурму. Войском командует сам магистр Генрих фон Плоцке. Могучие, толщиною до двух метров, стены крепости, конечно, могут еще долго выдерживать натиск, но если подмога не подоспеет, осажденным придется туго.
Великий князь Витень, стоя у бойницы и грозно щуря глаза на неприятеля, хранит мрачное молчание. Не лучше ли открыть ворота и сдаться на милость победителя? Не достаточно ли на сегодня крови и смертей? Но еще теплится призрачная надежда, что грозный кастелян Гродненского замка придет на помощь. Хотя гонец уехал давно, а вестей все нет.
Невеселые мысли Витеня прервал оглушительный рев – рыцари пошли на приступ. Замелькали, замаячили белые плащи с ненавистными красными крестами. Все ближе, все неотвратимее. Льется на головы «братьев» кипящая смола, сыплется град стрел и камней. Но много, слишком много крестоносцев, а защитников мало.
Самая могучая армия Европы
В XIV веке одно название «Ливонский орден» приводило людей в ужас. Все знали – нет никого беспощаднее «слуги Божьего». Орден был мощнейшей армией средневековой Европы. Железная дисциплина и самое современное вооружение делали ее непобедимой. Достаточно сказать, что пушки, едва появившись, немедленно оказались на вооружении у воинствующих братьев.
Историки отмечают, что на завоеванных территориях (даже на самых небольших клочках земли) они немедленно строили замки. За их мощными стенами гарнизон мог укрыться, набраться сил. К тому же из крепости было удобно делать следующий бросок на земли противника.
Подобными скачками они продвигались и обосновывались сначала в Пруссии, а потом и в великокняжеских владениях.
И вдруг под самыми стенами показались долгожданные литовские отряды. Мешаются ряды, падают сраженные ливонцы. А те, кто еще стоит на ногах, не сразу замечают, как открываются замковые ворота, и из них со своей дружиной, на боевом коне выезжает сам Витень.
Крепко сомкнулись литовские железные тиски. Лишь горсточке гордых крестоносцев удалось ускользнуть из них. Но знай рыцари, какое унижение, нужда и голод ждут впереди, наверняка предпочли бы смерть на поле боя.
Так или примерно так разворачивалась легендарная битва с Ливонским орденом под Новогрудком, прославившая Давида Городенского – именно он пришел во главе литовцев – как незаурядного полководца.
– Изучая исторические источники, мы видим, что в XIV веке тактика ведения боя была предельно простой: собирались, шли походом из точки А в точку Б, и там главное – осадить, напасть, убить, забрать в плен людей, увести животных. А потом, по возможности, присоединить эти земли себе. Хотя крестоносцы не в каждом походе целью ставили именно присоединение земли. Чаще это был просто элементарный грабеж, – поясняет историк.
Что же касается похода на Новогрудок, то здесь основные силы ливонцев двигались на судах по Неману. На кораблях размещалась пехота, вооружение, провиант. Конные же отряды шли по левому берегу реки налегке. На месте каждого привала они оставляли склад провианта. Расчет был прост – на обратном пути воины будут двигаться, отягощенные награбленным добром, но им не придется везти еще и еду. В итоге, когда армия добралась до Новогрудка, обоза у нее практически не было.
Братья не ожидали, что замок настолько хорошо укреплен. Помимо мощных стен и башен в оборонительную систему входили высокие и крутые валы. Преодолеть такую преграду рыцарь в тяжелом доспехе да еще и на лошади не мог. Волей-неволей пришлось «разоблачаться» – снимать панцири и кольчуги, спешиваться. Все сброшенное тяжелое вооружение и полторы тысячи боевых лошадей Давид почти без боя захватил под стенами замка, а затем ударил по оставшимся без защиты рыцарям.
Когда же крестоносцы обратились в бегство, выяснилось, что несчастья их только начались. Давид, подбираясь к Новогрудку, шел по левому берегу Немана, точно по пути Ордена, методично разоряя «базы» с провиантом. И на обратном пути у ливонцев начался голод. Можно было бы напасть на окрестные села, забрав у крестьян последнее, но князь Давид, словно ангел смерти, преследовал и бил незадачливых захватчиков. Петр из Дусбурга, монах Тевтонского ордена и создатель знаменитой «Хроники земли Прусской», писал об этом бесславном походе: «Когда разгневанные братья пришли ко второй стоянке, и там тоже не нашли ни хлеба, ни прочего, что было оставлено, они выступили в путь. И многие дни были без хлеба; одних голод вынудил есть своих коней, других – травы и их корни, третьи умерли от голода, многие, ослабев от голода, умерли по возвращении, остальные к концу шестой недели со дня выступления вернулись».
Поражение это оказалось настолько чувствительным для Ордена, что он несколько лет не посягал на земли Великого княжества Литовского.
Борьба за Псков
В 1322 году взгляды крестоносцев обратились на Псков. Они осадили город, но псковичи успели послать гонца к Давиду Городенскому. Он не замедлил прийти со своей дружиной. И как раз вовремя – псы-рыцари штурмовали город, но, благодаря гродненскому кастеляну, натиск был отбит.
Ровно через год ливонцы вернулись под стены Пскова. По пути они захватили город Гдов, перебили русских купцов, взяли в плен рыбаков, сидевших у берегов Нарвы. И снова Давид поспешил на помощь. На сей раз он не просто отбил атаку, но и устремился на земли Ливонского ордена. С огнем и мечом он прошел по северной Эстонии, захватил Ревель (современный Таллин). Как отмечают хроники тех лет, «русские из Пскова с помощью литовцев разорили землю короля Дании и умертвили около 5 тысяч человек».
Впрочем, эти военные успехи Давида не помешали крестоносцам в скором времени вновь напасть на Псков. Причем город для них был столь желанной добычей, что рыцари даже оставили у себя в тылу крепость Изборск. Князь Остафий, который находился там вместе с дружиной, ударил ливонцам в спину. К этому времени подоспел и Давид, виртуозно проведя войско через непролазные болота и непроходимые леса. Осада Пскова длилась 18 дней, но и на этот раз ливонцам пришлось отступать, несолоно хлебавши.
– Интересно, что походы Давида на Псковщину впечатлили даже епископа рижского. Рижане написали грамоту Гедимину, который после смерти Витеня в 1315 году занял княжеский престол. Они просили вступиться за них перед Давидом и уговорить его не препятствовать торговле Риги с Псковом. Одним словом, вся Европа была поражена его военными успехами, – говорит Сергей Тарасов.
Но и у такого сильного воителя, как князь Давид, была своя «ахиллесова пята»…
Любовь и смерть князя Давида
Жизнь в средневековой Европе была стремительной. Ни князь, ни крестьянин, уходя на войну, не знал, доведется ли вновь увидеть свою семью. И дело даже не в том, что удар меча мог неожиданно оборвать его дни, а в том, что в отсутствие хозяина на беззащитный дом могли напасть. И, возвратившись, отец семейства нередко находил лишь изувеченные тела близких людей и горы пепла. Оставалось ли у них время на любовь? Наверное, да. Хотя о ней старинные источники молчат, излагая только сухие факты.
Давид Городенский был женат на дочери великого князя Гедимина Бируте. В этом браке историки видят особое значение. Ведь Гедимин, как дальновидный политик, старался выдавать дочерей исключительно за «сильных мира сего» – за московского, мазовецкого князей. И вдруг в этом блистательном списке – Давид, простой, хотя и очень успешный воин. О Бируте средневековые хронисты говорят коротко – она была очень красива.
В марте 1324 года немецкие рыцари, озлобленные военными успехами Давида Городенского, напали на его поместье. Они пришли тайно, разведав предварительно, когда хозяина не будет дома, и убили всех. Погибла и прекрасная Бирута.
О том, каким чудовищным ударом стала эта весть для Давида, говорит лишь один факт: в следующем своем походе, на Мазовию, он был поистине жесток и страшен.
– Они перебили все, что дышало, – говорит Сергей Тарасов, – умертвили всех католических священников, разрушили и разграбили церкви. И в эти грабежи входила такая деталь, как вывод людей. Их пригоняли на свои земли и осаживали, отсюда слово «осадники». Они превращались в обыкновенных крепостных и начинали работать. И такое впечатление складывается, что Давид просто мстил за убийство своей семьи.
Как тут вновь не вспомнить Генрика Сенкевича и его пана Юранда, ненавидевшего крестоносцев за смерть жены? И даже в гибели двух героев, одного реального, а другого вымышленного, есть немало сходства – оба умрут от предательства.
В 1326 году Давид Городенский с небольшим отрядом (всего 1200 человек) выступает в последний поход. К тому времени Польша уже воюет с Ливонским орденом. Поэтому в войске Давида есть и польские рыцари.
– Этот поход историки называют «кинжальным рейдом». Так партизаны во Вторую мировую ходили рейдами по немецким тылам. По сути, простая вылазка. Но Давид здорово напугал крестоносцев. Он дошел аж до Бранденбурга (а это уже недалеко от Берлина) и вышел к Франкфурту-на-Одере. Для немецких курфюрстов это было полной неожиданностью. Вы можете себе представить? В глубине Германии вдруг появляется литовско-польский отряд! – улыбается Сергей Тарасов.
Впрочем, похожий поход Давид предпринял еще в 1318 (по другим источникам, в 1319) году, когда всего с 800 воинами по безлюдным местам пробрался вглубь Пруссии, разграбил и сжег несколько городов и благополучно вернулся домой с богатой добычей.
Но на этот раз удача была явно не на стороне гродненского кастеляна. Найти управу на неистового Давида рыцари так и не смогли. И там, где не получилось действовать силой, сработали… подлостью. Давид Городенский был убит ударом кинжала в спину одним из своих воинов – поляком Андреем Гостом. Считается, что убийца был подкуплен ливонцами.
Умер легендарный полководец в возрасте 43 лет, всего на два года пережив свою ненаглядную Бируту. И всю обратную дорогу, до самого Гродно, дружина, в знак любви и скорби, несла на руках тело предводителя…
Свой среди своих
Чем дальше от нас прошлое, тем меньше подробностей мы можем рассмотреть. А как хочется порой увидеть мелочи и узнать не только что делали наши предки, но и что говорили при этом, как смотрели на вещи.
К сожалению, о жизни Давида известно не так уж и много. А еще меньше – о его характере и привычках. Впрочем, одна деталь не укрылась от пристального взгляда хронистов и сквозь толщи столетий просочилась к нам.
Оказывается, Давид Городенский в походах вел жизнь простого воина – ел из одного котла с солдатами, спал на голой земле, подложив под голову седло и укрывшись только накидкой, терпел все тяготы и лишения долгих переходов и выделялся разве что более дорогим оружием.
Известно также, что Давид с детства участвовал в боевых походах отца и еще ребенком привык к суровому солдатскому быту. Возможно, именно эта закалка и помогла ему стать одним из величайших полководцев своего времени.
Найти могилу Давида
Давид Городенский был похоронен у стен Каложской церкви в Гродно. Древний храм, построенный в XII веке, уже в наши дни претендует на внесение в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО наряду с Пизанской башней и египетской Долиной царей. Каложская церковь действует и сейчас, и особенно популярна она у молодоженов. Считается, что брак, заключенный здесь, обязательно будет счастливым. И хотя возле храма стоит памятник легендарному Гродненскому кастеляну, его останков под мраморной глыбой нет… Могила Давида Городенского потеряна.
– Все портреты исторических личностей вплоть до XVIII века считаются вымышленными. И все князья – и Миндовг, и Гедимин, и тот же Давид – которых мы можем видеть в учебниках истории, на самом деле выглядели совсем не так. Если бы нам удалось найти могилу Давида Городенского, мы могли бы по черепу восстановить внешность легендарного князя, а пока о ней остается лишь догадываться, – сокрушается Сергей Тарасов.
Может, оно и к лучшему. Гродненский кастелян, правнук Александра Невского, как и его великий предок, за всю жизнь не проиграл ни одного сражения и вошел в историю как «гроза крестоносцев». И так ли уж важно, какой формы у него был нос и скулы?..
