Премьеру Великобритании Дэвиду Кэмерону никак не удается сходить в отпуск. Сначала пришлось срочно возвращаться в столицу из-за громкого скандала с прослушкой телефонов. Но оказалось, что это еще цветочки. Трагический инцидент в Тоттенхэме 4 августа вызвал настоящую бурю. В оцепенении наблюдая за поджогами и грабежами, британское общество и думать забыло о не в меру любопытных журналистах. Полиции, армии и спецслужбам великой державы потребовалось целых 5 дней, чтобы навести порядок в стране!
4 августа полиция квартала Тоттенхэм (это северная часть британской столицы), где проживает много выходцев из Африки и Азии, попыталась остановить для досмотра частное такси, в котором находился некий молодой человек по имени Марк Дагган. Парень был против. Стражи порядка настаивали. В итоге Даггана убили «при попытке оказать вооруженное сопротивление». Внятных комментариев со стороны властей не последовало ни по горячим следам, ни на следующий день.
6 августа к местному отделению полиции явились около 300 человек, требовавших «справедливости» от имени погибшего и его семьи. Пару часов мероприятие проходило по привычному сценарию: лозунги, плакаты, выкрики разной степени обидности для полисменов. Но ближе к вечеру настрой изменился…
Потом писали, что некий особо горячий юноша из числа протестующих вступил «в острую конфронтацию» с полицейскими. Что именно под этим подразумевается, до сих пор неясно. Зато известно, что в итоге в сторону участка полетели камни и бутылки с зажигательной смесью. Протестующим удалось поджечь две патрульные машины, а дальше пошло-поехало…
О цели собрания все как-то очень быстро забыли и переключились на окрестные магазины. Утром пожарная охрана сообщила о 49 пожарах. Кульминацией ночи стал поджог двухэтажного автобуса – символа Лондона, известного далеко за рубежом.
На следующий день полиция доложила об аресте 55 человек и пообещала провести тщательное расследование поджогов и грабежей (товары из разгромленных торговых точек, ясное дело, пропали).
Но воскресным вечером ситуация повторилась. Уже не только в северной, но и в восточной, и в южной частях Лондона были замечены группки молодых людей в масках. Вдохновленные субботним опытом, они не стали тратить время на демонстрации, а сразу занялись «делом». Офисы, магазины, супермаркеты… Выбитые витрины, грабежи, поджоги… Погромы докатились и до торгового центра британской столицы – квартала Оксфорд-сёркус. Особенно охотно хватали электронику, модную одежду, мобильные телефоны. Очевидцы происходящего потом говорили, что ощущали себя как в кино. Только кино это было слишком страшным.
«Я живу в районе станции «Тоттенхэм-хейл», недалеко от места, где находится большой торговый центр. Сегодня утром по моей улице бежали десятки людей с телевизорами, компьютерами и ноутбуками. Некоторые так торопились, что роняли их прямо на асфальт, и все это, естественно, ломалось. Другие тащили технику на тележках из супермаркета. Вся улица завалена картонными упаковками от электронной техники…»
Азиф, Тоттенхэм, Лондон
«Я живу рядом с магазином электронных товаров «Каррис» в Брикстоне. Своими глазами видела, как молодые люди в толстовках с капюшонами бежали в направлении этого магазина. А после полуночи мою обычно тихую улочку заполонили машины, ехавшие от «Каррис». Возможно, там была пробка, и их направляли в нашу сторону. Или же это были те, кто увозил домой награбленное. Под моими окнами прошел мужчина со счастливой улыбкой на лице. Он нес в руках большую коробку».
Мила, Брикстон, Лондон
«Я понял, что у нас в Льюишеме что-то происходит, после того, как у меня в квартире вдруг запахло гарью. Когда я стал искать источник запаха, то обнаружил, что под окном пылает автостоянка, которая примыкает к большому торговому центру. За деревьями мне не было все досконально видно, но шел такой дым, будто там несколько машин горело.
И тогда же увидел бегущих мимо людей. Многие что-то тащили – кто одежду, кто телевизор, кто что. Их было много, люди были самые разные. Было где-то около шести часов вечера, поэтому было трудно понять, кто есть кто, в том смысле, что среди бежавших могли быть и люди, возвращавшиеся с работы.
Очень у многих были закрыты лица платками или высоко поднят воротник, но опять же было не очень понятно: то ли они скрывают свои лица, потому что награбили что-то в магазине, то ли они просто закрыли лицо, чтобы не чувствовать запаха, так как дым шел довольно сильный. В то же время среди тех, кто бежал с награбленным добром в руках, взрослых не было, это все была молодежь не старше 20 лет».
Николай Воронин, сотрудник Русской службы BBC
«Лондон становится похожим на компьютерную игру, в которой хулиганы передвигаются из одного района в другой, очевидно считая, что так можно неплохо провести скучный летний вечер», – писала потом британская пресса.
Полиция то ли не успевала реагировать на все вызовы, то ли просто находилась в растерянности и опасалась переходить к решительным действиям. Ситуация выглядела, мягко говоря, дико. «Грабители были повсюду, но при этом я не видел вокруг ни одной полицейской машины…» – рассказывал журналистам житель одного из пострадавших районов.
В Брикстоне (на юге Лондона) полицейские появились. Но ненадолго. Когда на патруль двинулась толпа из двух сотен буйствующих подростков, стражи порядка поспешили ретироваться. Причем молодчики в масках еще какое-то время пытались их преследовать. Другим повезло меньше – за ночь по городу пострадали несколько десятков полицейских.
Утром понедельника задержали еще около сотни погромщиков. Но вопреки ожиданиям облегчения не наступило. Стычки с полицией продолжились и при свете дня. Мало того, к вечеру беспорядки стали распространяться на другие города: Бирмингем, Бристоль, Ноттингем, Манчестер, Ливерпуль. Городские власти призвали граждан не выпускать детей на улицу, во многих районах закрылись детские сады. Отменили или перенесли ряд спортивных соревнований, концертов и спектаклей.
В ночь с понедельника на вторник ситуация еще больше усугубилась. Казалось, что число грабителей и мародеров будет увеличиваться с каждым днем. В районе Уимблдон, получив информацию о приближении «толпы с битами», полиция спешно эвакуировала целый кинотеатр. Но остановить новые поджоги магазинов и автомобилей опять не удалось, хотя число арестованных перевалило за пять сотен.
В некоторых районах местные жители, не надеясь на полицию, стали собираться в дружины самообороны, надеясь защититься совместно с соседями. В местных интернет-магазинах спрос на дубинки и биты взлетел аж на 5000%!
Поспешно вернувшийся в Лондон Дэвид Кэмерон немедленно собрал заседание правительственного комитета по чрезвычайным ситуациям COBRA (примерный аналог нашего Совета безопасности), что уже само по себе свидетельствовало о серьезности проблемы. Достаточно сказать, что аналогичное собрание состоялось вскоре после теракта в США 11 сентября. В Лондон экстренно стягивали полицейских из окрестных городов. Общее число стражей порядка на улицах увеличили ВТРОЕ!
К этому времени экономический ущерб от погромов уже исчислялся десятками миллионов фунтов стерлингов, появились и жертвы. 9 августа скончался 26-летний парень, пострадавший во время беспорядков в районе Кройтон. На следующий день погибли сразу трое – они пытались спасти от разграбления свой квартал, но машина бандитов просто на полном ходу врезалась в защитников и скрылась в неизвестном направлении. А когда буйства уже пошли на убыль, в Лондоне был обнаружен мужчина, хладнокровно застреленный прямо в его собственном авто.
К счастью, на этом печальная статистика кончилась. Усиленные полицейские наряды, получившие право на применение спецсредств (включая водометы, пластиковые пули и бронемашины), все-таки совладали с бесчинствующей толпой. Жители городов отправились разбирать завалы на улицах. Бизнес – подсчитывать убытки. Суды перешли на круглосуточный режим работы. Ведь в лондонских тюрьмах просто не хватает мест, чтобы содержать более 2000 (!) арестованных.
Но никто не может гарантировать, что завтра ситуация не повторится.
А вот вопросов для размышления события на Туманном Альбионе оставили множество.
Беспокойные кварталы
Справедливости ради стоит сказать, что Тоттенхэм и Брикстон не впервые становятся источником сильной головной боли для властей Великобритании. Там уже бывали массовые беспорядки, причем очень схожие с теми, что мы могли наблюдать в августе.
В 1981 году выстрел полицейского оставил инвалидом невинную женщину по имени Черри Гроус. В ответ на улицы Брикстона вышло более 6 тыс. человек, настроенных очень агрессивно в отношении правоохранителей. Район в то время всерьез называли «линией фронта». Полицию оттеснили, и несколько дней эта часть Лондона жила в состоянии полной анархии. В стычках тогда погиб журналист из «Telegraph».
В том же году беспорядки, вызванные арестом представителя чернокожей общины, захлестнули Ливерпуль. Справиться удалось только с помощью слезоточивого газа – кстати, первый случай его применения в истории Британии.
В 1985-м волнения повторились в Тоттенхэме. Причиной была еще одна смерть – домохозяйка Синтия Джаррет потеряла сознание и умерла, когда полиция, обыскав дом, арестовала ее сына Флойда. В результате массовых столкновений пострадали более 80 человек (в том числе 58 полисменов).
Формально сходство налицо: недовольство полицией, расовая дискриминация, стихийные выступления, выливающиеся в массовые беспорядки. Вот только ситуация на дворе за 30 лет существенно изменилась. Годы борьбы против расизма не прошли для полиции даром. Великобритания, конечно, не США, но политкорректность и здесь на высоте.
В 1985 году в полиции служили всего лишь 180 представителей этнических меньшинств. Сегодня их более 3000. А за одно-единственное расистское высказывание полисмен любого ранга вполне может поплатиться карьерой.
Существенно улучшилась и экономическая ситуация. Уровень безработицы, например, в Тоттенхэме, за 30 лет снизился вдвое. Сократилось число преступлений. Впрочем, скептики утверждают, что районы, подобные Брикстону и Тоттенхэму, и сейчас остаются своеобразным социальным гетто. Здешние жители значительно беднее, здесь больше безработных, больше живущих на пособие. Особенно в молодежной среде. Большинство местных составляют жильцы так называемых «муниципальных домов», которые они получают от городских властей практически бесплатно.
С приходом к власти консерватора Дэвида Кэмерона тревог здесь прибавилось. Молодой британский премьер и его однопартийцы полагают, что экономика Британии так и не выкарабкается из финансового кризиса, если не удастся сократить социальные расходы. А брикстоны и тоттенхэмы проходят как раз по этой строке бюджета.
Вот что отмечает известный британский писатель и драматург Ханиф Курейши: «Это районы, в которых живет множество молодых людей, которые ходят по улицам с оружием, употребляют наркотики. Эти 30-летние, у которых никогда не было работы и которые никогда не будут работать, являются британскими гражданами, не иммигрантами, но они парии экономической системы, частью которой им так и не удалось стать… Ситуация взорвалась, в том числе, и по причине сокращения пособий по безработице, субсидий на молодежные центры и социальные службы. Недовольство нарастает. Нужны деньги, которых у правительства Кэмерона нет. Как нет их у Италии, Греции и Испании. Поэтому я думаю, что мы всего лишь в начале периода высокой социальной нестабильности».
Еще один источник экономии для кабинета Кэмерона – полиция. Ее бюджет планируется урезать на 20%. И даже сейчас, после нескольких дней разгула анархии на столичных улицах, министры от своего отступаться не хотят. Единственное, что они обещают – секвестр не коснется полицейских, которые каждый день выходят на патрульную службу.
Газета «Guardian» обращает внимание на еще один важный факт. В самых беспокойных кварталах, оказывается, насчитывается огромное количество неполных семей – почти половину местных подростков воспитывают одинокие матери.
Рассказывает депутат от Тоттенхэма Дэвид Лэмми: «Как обрести свое мужское «Я» в отсутствие примера для подражания? Через музыку хип-хоп, через принадлежность к банде, к компании единомышленников. Это большая проблема. Уроки в школе заканчиваются в 15:30, и потом наступает время Интернета, MTV, «Facebook», которые предлагают иные ценности. Родители не могут противостоять увлечению детей алкоголем и наркотиками, и на бедных семьях это сказывается сильнее, чем на богатых. Потому что богатые могут позволить себе кружки балета и футбола».
Неудивительно, что здесь и в других похожих местах как дома чувствуют себя молодежные банды. Их в Лондоне официальная статистика насчитывает аж 257, а неофициальная – еще больше. Уличные преступления для них – шик и даже признак гламура. Учителя и родители им не указ. Первые просто боятся собственных воспитанников, вторые – ничего не могут с ними поделать. Попытки воспитывать чад дедовскими методами заканчиваются жалобами в социальную службу и лекциями о недопустимости домашнего насилия.
А потом эти «детки» выходят на улицы.
«У них нет карьеры, о которой можно беспокоиться. Они – не мы. Они живут на краю – разочарованные, обозленные, способные на страшные вещи».
Джон Питтс, криминолог
«Одичавшие подростки, которым захотелось пару новых кроссовок»
Невольно сравнивая события августа 2011-го и дела тридцатилетней давности, наблюдатели отмечают одно разительное отличие. В 1985-м люди выходили на улицы требуя, в первую очередь, справедливости. И когда власти отвечали жесткими мерами – разъярялись еще больше. От этого уже начинались погромы и поджоги.
Сейчас все по-другому. Точнее, лозунги о дискриминации все те же, а вот цели уже совсем иные. Очевидцы отмечают: «трудные подростки» мало интересуются какими бы то ни было идеями, зато имеют вкус к материальным благам, им по разным причинам недоступным. И, главное, не испытывают при этом ни малейших угрызений совести. А потом в дело вступает стадный инстинкт.
«Когда стемнело, мостовая оказалась под толстым слоем битого стекла, мусора и кирпичей. Поскольку людей в форме не было видно, настроение изменилось. Молодые парни передавали друг другу косяки с марихуаной и стояли в очереди, чтобы разграбить универсальный магазин… Другие фотографировались на мобильник на фоне сгоревших машин», – писала «Times».
Кит Молтхауз, заместитель мэра Лондона: «Как стало очевидно, некоторые люди в нашем городе склонны к насилию и ищут возможность что-нибудь украсть, поджечь здания и устроить на улицах хаос. Это могут быть анархисты, члены организованных банд или просто, на самом деле, одичавшие подростки, которым захотелось пару новых кроссовок».
Уже сейчас известно, что среди задержанных погромщиков далеко не все принадлежат к «социально незащищенным» или к этническим меньшинствам. Сейчас на скамье подсудимых оказались, к примеру, дочка миллионера и подающая надежды спортсменка, которая должна была стать посланницей летних Олимпийских игр 2012 года. Сколько еще подобных историй мы услышим?
Кто-то из арестованных прямо говорит: «мы хотели адреналина». И получали. Забрасывали камнями полицейских, поджигали машины, били витрины… Заодно прихватывали приглянувшийся мобильник или игровую приставку. А потом шли дальше, ощущая свою безнаказанность. И на следующий день все повторялось снова.
У одного из таких подростков BBC удалось взять интервью прямо у разграбленного магазина.
BBC: Почему ты воруешь?
Подросток: Все воруют, и я ворую, что я, буду упускать такую возможность, что ли? Это правительство во всем виновато.
BBC: Я не понимаю, где связь между тем, что вы воруете кроссовки, которые вам не по карману, и виной правительства?
Подросток: А что они могут сделать, чтобы остановить нас? Что они сделали за все это время? Арестовали 10 человек? Мне наплевать, я буду грабить, пока меня не поймают.
BBC: Родители знают, чем ты занимаешься этой ночью?
Подросток: Нет. Даже если они узнают, что мне за это будет?
BBC: Ты не боишься, что за грабеж тебя посадят или заведут дело?
Подросток: Ну и что? У меня еще не было ни одной судимости. Мне все равно. Тюрьмы переполнены, они ничего с нами не сделают. Тут и помладше нас ребята всю ночь орудуют, а мы что, рыжие, что ли?
BBC: И что ты думаешь – это хорошо, что малолетние дети во всем этом участвуют?
Подросток: Плохо, конечно.
BBC: А тогда зачем вы воруете?
Подросток: Все воруют, и мы воруем.
BBC: Представь, что к тебе в дом ворвались грабители и обокрали, что ты почувствуешь?
Подросток: Я буду вне себя от ярости.
«У них нет идеи. У них также нет отчаяния, разочарования, протеста. Нет ничего, кроме уверенности в безнаказанности. И – алчности… Они никого не обвиняют. Не выдвигают требований. Не ставят ультиматумов. Их цель – шмотки… Какие-то витрины вынесены вчистую, а какие-то нетронуты. Разгромлено то, что торгует спортивной обувью, мобильными телефонами, дорогой аппаратурой. А куриные ножки на вынос, обувные мастерские да овощные лавки не пострадали: многим ли там поживишься. И книжные сверкают витринами, как новенькие: нео-шариковы книг не читают».
Ян Ледер, Русская служба BBC
Позднее те же самые мародеры, которые честно выстраивались в очередь, чтобы вынести из магазина «свой» телевизор, будут выкладывать в «Twitter» фотографии с трофеями. Вот, мол, какие мы герои, айда с нами. И многие откликнутся. Не все. Но многие. Ведь в век социальных сетей дурной пример не только заразителен, но еще и общедоступен.
Снова социальные сети
Примета времени – в охваченном беспорядками городе полиция честно пытается перехватывать группы хулиганов, расползающихся по окрестностям, но катастрофически не успевает. К моменту ее приезда все уже порушено и разграблено, а ребята с битами рассеялись, чтобы минут через двадцать собраться вновь уже в другом месте и продолжить свою «забаву». Оказавшийся в гуще событий репортер BBC рассказывал, как собственными глазами наблюдал такое «возникновение из ниоткуда» толпы погромщиков, которые, нисколько не стесняясь случайных свидетелей, сразу же занялись ближайшим магазином.
В разгар лондонских бесчинств представители Скотланд-Ярда жаловались прессе – мол, мы не успеваем следить за всеми, кто в этот час выходит на улицы. А шеф полиции даже обратился к британцам-родителям, чтобы те проверили, где сейчас их дети, и убедили их вернуться домой.
На переполненных лондонских улицах молодежь на велосипедах оказывалась многократно маневреннее патрульных машин, а координировала свои действия через социальные сети и мобильные чаты. К набившим уже оскомину «Twitter» и «Facebook» прибавилась система обмена сообщениями «Blackberry».
В наших краях эта штука не прижилась, так что скажем о ней пару слов. «Blackberry» – это специальный аппарат для мобильной связи, все переговоры по которому шифруются особым образом. Для него придумано множество различных приложений, в том числе что-то вроде чата или мессенджера, подобного «ICQ». Он в частности позволяет рассылать сообщения сразу всему списку контактов. И, опять-таки, все эти сообщения шифруются. Во многих странах компании-производителю как раз из соображений безопасности в лицензии на такой секретный канал отказали. Там «Blackberry» работает как простой телефон. Но в Великобритании никто не мешал использовать его на все сто.
Британская полиция утверждает, что именно с помощью «Blackberry» погромщики распространяли информацию о своих передвижениях и целях. Власти уже обратились к хозяевам системы – канадской фирме «RIM» – с просьбой передать информацию о ее клиентах. И получили обещание сотрудничать.
Интересно, что в разгар беспорядков с помощью социальных сетей начали координировать свои действия и дружины самообороны, а вот полиция озаботилась их мониторингом в последнюю очередь.
В пикантном положении оказался и премьер Великобритании. Ведь во время выборов в Иране, и потом, в ходе «интернет-революций» в Северной Африке, соцсети превозносились как вселенское благо и чуть ли не основной инструмент построения демократии. Вашингтон и Лондон требовали, чтобы им была предоставлена полная свобода, и даже обещали подкинуть деньжат на «благое дело». А теперь вдруг оказалось что это, пусть невольные, но пособники поджигателей и грабителей.
В конце концов, Кэмерону пришлось признать: «Если кто-то использует социальные медиа для насилия, у нас нет иного выбора, кроме как остановить его».
Неприятные открытия
Многим журналистам события в Лондоне напомнили ужасы, которые творились в Новом Орлеане, разрушенном ураганом «Катрина». В тот раз человечеству впервые стало понятно, что, несмотря на наступивший XXI век, налет цивилизации, удерживающий людей в рамках общепринятой морали, очень и очень тонок. Но в затопленном стихией городе получалось хотя бы оправдываться борьбой за выживание, а на улицах британской столицы об этих материях речь не шла.
Сейчас, конечно, можно много говорить о социальной неустроенности, безработице и безотцовщине. О сокращении социальных программ и отсутствии перспектив. О вопиющем разрыве между богатыми и бедными. Все эти проблемы уже давно перешагнули границы одной отдельно взятой европейской страны.
Но как они могут объяснить вот такие кадры с лондонской улицы:
Молодой парень сидит на тротуаре. Он, похоже, контужен, потому что на окружающих реагировать не в состоянии. Из-под одежды капает кровь. Рядом появляются несколько его сверстников. Помогают подняться. Но вдруг замечают у него на спине рюкзак… Расстегивают, вытаскивают все оттуда и… уходят. Благородный порыв отброшен и забыт.
И еще.
В самом начале беспорядков лондонская полиция явно не знала, что делать. И никак не могла решиться на жесткие меры. Причем и пресса, и общественное мнение воспринимали это исключительно позитивно, в общем ключе гуманности и ненасилия.
Когда же стало ясно, что погромщики сами не остановятся – тон резко поменялся. В адрес Скотланд-Ярда стали звучать обвинения в безволии и мягкотелости. Вслух заговорили о прежде немыслимом – применении в Лондоне водометов (до этого к ним прибегали только в Северной Ирландии). А один муниципальный начальник и вовсе потребовал от правительства немедленно ввести в город войска.
В конце концов, полиция справилась и так, но для этого потребовалось личное указание премьера, давшего добро действовать невзирая на лица и цвет кожи. И добавившего, кстати, что никакая «псевдозабота о правах человека» не помешает привлечь преступников к ответственности.
«Дело не в насилии, дело в культуре. Культуре, которая уважает насилие, не уважает власть и любит поговорить о правах, не вспоминая при этом об обязанностях».
Дэвид Кэмерон, премьер-министр Великобритании
