Даже сегодня в профессии врача есть элемент геройства. Люди в белых халатах смело идут туда, откуда прочие бегут – в эпицентры эпидемий или к местам катастроф. Ведь их задача – помочь пострадавшим. Конечно, нынешние медики неплохо экипированы: на их стороне лучшие средства защиты от заражения и огромный багаж знаний. Хотя, конечно, доля риска все равно сохраняется. Но еще сто лет назад врачам приходилось куда хуже. Наука была полна домыслов, действовать приходилось практически на ощупь. Тем не менее даже в таких условиях докторам удалось добиться громких побед, о которых до сих пор помнит весь мир.
Картина сыпью
Натуральная, или черная, оспа – высокозаразное заболевание, для которого характерна лихорадка, общая интоксикация, а также своеобразные высыпания на коже и слизистых. Около трети заболевших погибали, выжившие же зачастую полностью или частично теряли зрение, а на коже у них оставались следы от язв.
Человечество познакомилось с оспой приблизительно за 10 тыс. лет до н. э. Очевидно, родиной болезни являются древняя Индия или Китай – именно там встречаются первые упоминания не только самого заболевания, но и способов его лечения. Нельзя не отметить, что мыслили древние лекари в правильном направлении: они предлагали здоровым людям вдыхать растертые в порошок корочки с кожи заболевших людей. Однако методика работала слабо, и болезнь продолжала собирать свои жертвы.
Чем чаще происходили контакты между странами, тем шире распространялась оспа: постепенно случаи заболевания стали появляться в Греции и Египте. Болезнь прокатилась по Кипру, а в XV веке атаковала Западную Европу. Она унесла множество жизней – в числе погибших было даже нескольких царственных особ: от оспы скончалась королева Швеции Ульрика Элеонора и король Франции Людовик XV. Разумеется, лучшие тогдашние умы пытались найти способ победить болезнь. Они старались предупредить инфицирование, пользуясь древним азиатским рецептом, однако после подобной профилактики люди нередко заболевали и умирали.
Удача улыбнулась Эдварду Дженнеру – простому сельскому доктору из Англии. Многие годы работая в Глостершире, он подметил, что доярки не страдают от оспы, а даже если подхватят инфекцию, заболевание ограничивается лишь легким недомоганием и сыпью на руках, которая, впрочем, быстро проходит. Вскоре Дженнер догадался, что женщины заражаются менее опасным видом оспы от коров, и это каким-то образом делает их невосприимчивыми к человеческой инфекции. Разумеется, доктор не мог упустить такую блестящую возможность создать средство профилактики грозного заболевания.
Следующим шагом стал эксперимент. В качестве подопытного Дженнер взял восьмилетнего Джеймса Фиппса. Сельский врач сделал царапину на коже мальчика и нанес на нее содержимое пузырька с руки доярки, болевшей коровьей оспой. Следующие пару дней ребенок чувствовал легкое недомогание, однако вскоре полностью выздоровел.
После этого Дженнер решился на отчаянный эксперимент: он попытался заразить своего юного пациента натуральной оспой. И ему это не удалось – у мальчика выработался иммунитет. Обрадованный врач предложил свои услуги местным жителям, а сам метод назвали вакцинацией от латинского слова vacca – корова.
Впрочем, воодушевление Дженнера разделяли далеко не все. Лондонское королевское общество отказалось печатать его труд, где он описал свой опыт вакцинации коровьей оспой. В результате врач был вынужден опубликовать работу за свой счет. Духовенство также было против подобных мер профилактики, считая привнесение человеку частицы коровы чем-то кощунственным. Да и простые люди не оставляли Дженнера в покое: он стал героем многочисленных памфлетов и карикатур, на которых его пациенты изображались жующими траву.
Дженнеру пришлось бороться не только с оспой, но и со своими недоброжелателями. Массовой вакцинация стала лишь в середине XIX века, после чего заболеваемость пошла на спад. А в 1980 году ООН объявила о полной капитуляции оспы. Последние сохранившиеся вирусные штаммы надежно заперты в лабораториях.
Что будет, если проглотить холеру
Холера – острая кишечная инфекция, вызываемая холерным вибрионом. Она поражает тонкий кишечник, вызывает диарею, рвоту. Организм человека стремительно теряет жидкость, что может привести к тяжелому обезвоживанию, шоку и даже смерти.
XIX век ознаменовался пандемиями холеры, неоднократно охватывавшими в том числе и Европу. Если раньше европейцы были лишь наслышаны о страшной болезни, уносящей сотни жизней где-то в далеких заморских странах, то теперь холера стала регулярно появляться и у их порога. Обеспокоенные врачи ринулись искать причину массовой гибели людей.
В то время человечеству уже было известно о существовании бактерий, и знаменитый микробиолог из Германии, лауреат Нобелевской премии Роберт Кох искал крошечных виновников всех бед в образцах тканей заболевших людей. Среди множества различных миниатюрных существ раз за разом он находил у каждого заболевшего холерой одни и те же организмы – соединенные попарно бациллы, напоминающие запятую. Логично было предположить, что именно они вызывают болезнь.
Согласно порядкам того времени, следующим этапом после выявления возбудителя должны были стать опыты на животных. Желая подтвердить свою теорию, врач вводил культуру болезнетворных организмов зверям. Однако раз за разом эксперименты Коха проваливались: его подопытные никак не хотели заболевать холерой. Впрочем, дело было не в ошибке: животные в принципе ею не болеют.
Роберт Кох никак не мог доказать свою правоту и, разумеется, у его теории холерных вибрионов начали появляться противники. Одним из них был известный немецкий ученый Марк Петтенкофер. У него были свои счеты с холерой: несколько лет назад он переболел ею и чудом остался жив, однако успел заразить домашних. После нескольких дней мучений скончалась кухарка, а одна из его дочерей лишь с большим трудом смогла одолеть болезнь. Неудивительно, что Петтенкофер объявил холере войну.
Ученый винил во всем грунтовые воды. И чтобы заставить весь мир забыть о холерной запятой Коха, он решил поставить опыт на себе. Петтенкофер заказал в Берлинском институте здравоохранения культуру холерных вибрионов и одним прекрасным утром попросту съел ее.
Вскоре ученый почувствовал боль в кишечнике. Его охватило отчаяние, причем больше от страха оказаться неправым, чем из боязни заболеть. Однако вскоре все неприятные симптомы прошли. Петтенкоферу даже не пришлось оставаться дома или садиться на диету. Чтобы быть уверенным в правильности эксперимента, этот же опыт повторил ученик Петтенкофера Рудольф Эммерих. Он не только выпил культуру холерных вибрионов, но и всеми силами постарался ослабить свой иммунитет: ел жирную пищу, одевался не по погоде, чтобы холод облегчил возбудителю путь в организм. Спустя пару дней у Эммериха также заболел живот. Ослабленность дала о себе знать: Рудольфу пришлось изменить режим питания, перестать излишествовать и начать употреблять лишь полезные продукты. Диета помогла: спустя несколько дней Эммерих был снова на ногах. Ни учитель, ни ученик не заболели холерой и праздновали победу.
Забавно в этой истории то, что правы оказались вовсе не они, а Роберт Кох: холерная запятая действительно вызывала болезнь. Позже Кох предполагал, что его коллеги, догадываясь о намерениях Петтенкофера, намерено прислали ему старую ослабленную культуру. Этим они сделали одолжение не только ученому, но и всему Мюнхену. Будь это полноценный возбудитель, в городе могла начаться эпидемия, ведь Петтенкофер не предпринимал никаких защитных мер: он продолжал ходить на работу, посещал больных.
Поступок Петтенкофера и Эммериха не остался бессмысленным бахвальством. Он показал безопасность ослабленной культуры холерного вибриона. В дальнейшем умерщвленные и ослабленные возбудители стали использовать для защиты от самой болезни.
Черная смерть
Чума – острое инфекционное заболевание, протекающее чрезвычайно тяжело: у больных очень тяжелое общее состояние, они страдают от лихорадки, поражения лимфатических узлов и легких, а также других внутренних органов. Зачастую заболевание сопровождается сепсисом. Вероятность гибели от чумы крайне высока.
Во время чумы сами врачи признавали свое бессилие. Глобально человечество трижды сталкивалось с черной смертью: в VI веке она, начавшись в Египте, охватила всю ойкумену, в XIV поразила Европу и не стихала более 300 лет, а в XIX веке вспыхнула в Китае. Болезнь унесла миллионы жизней, и тогдашняя медицина никак не могла ее сдержать: бытовавшие в то время методы – вроде кровопускания или прикладывания лягушек к волдырям – не только не излечивали от инфекции, но и не облегчали страдания больного.
В случае с оспой сама природа показала способ, как можно защититься от заражения. Представители ученого сообщества решили действовать аналогичным способом и сейчас. Нужно было создать прививку от чумы. Многие врачи бросились на амбразуры. Первым огонь на себя принял английский доктор Уайт. Он втер себе в рану содержимое бубона больной женщины и, разумеется, умер. Очередная жертва на счету черной смерти.
Попытки создать вакцину оканчивались провалом. Тогда австрийский врач Алоис Розенфельд отправился искать панацею от чумы в Африку. Ему посчастливилось узнать рецепт и даже привезти в Европу «чудесное» снадобье: порошок из измельченных костей и лимфатических желез человека, скончавшегося от черной смерти. Однако ученое сообщество Венского медицинского факультета выставило дикарское лечение на смех, и Розенфельд, не найдя понимания среди коллег, решил самостоятельно доказать эффективность лекарства. Он уехал в Турцию, где в тот момент свирепствовала эпидемия. Запершись в госпитале, полном чумных больных, он принял свой порошок и 6 недель провел в окружении зараженных людей, обедая и засыпая вместе с ними в одном помещении. Казалось, эксперимент удался, и лекарство действительно работает: Розенфельд столько времени благополучно прожил в окружении больных людей – и остался здоров. Однако накануне «выписки» австрийского ученого все-таки настигла смерть от чумы.
Обильные жертвы не были напрасны: вакцину от чумы все-таки изобрели. В конце XIX века французский ученый Йерсен открыл возбудителя смертельно опасного заболевания – чумную палочку. Наконец-то был составлен «фоторобот» противника! Это позволило ученому создать вакцину на основе умерших возбудителей. А в XX веке ее усовершенствовала советский бактериолог Маргарита Петровна Покровская, используя живых, но ослабленных микробов. Вместе со своими коллегами она ввела себе под кожу экспериментальную вакцину, в которой содержалось по 500 млн. чумных палочек. И выиграла – и она сама, и ее сотрудники остались живы.
Новые времена дарят нам новые победы. Окончательно одолеть чуму человечество смогло, вступив в эру антибиотиков. Тогда и удалось найти эффективное средство – стрептомицин, который был открыт после пенициллина, а его создатель Зельман Ваксман удостоился Нобелевской премии. Это был сокрушительный удар по инфекции. Сегодня чума хоть иногда и встречается, но успешно лечится: от болезни умирают не более 7% людей, что не сравнится с пандемиями, уносившие жизни целых городов.
Желтая лихорадка
Желтая лихорадка – острое геморрагическое заболевание, сопровождающееся подъемом температуры, сильной головной болью, болью в мышцах и суставах, тошнотой и рвотой. В особо тяжелых случаях болезнь завершается тяжелым гепатитом, геморрагической лихорадкой и смертью.
Трудно поверить, но в 1900 году еще считали, что виновник желтой лихорадки – ядовитые испарения на болотистых почвах. Впрочем, заблуждения ученых того времени можно понять: они заметили, что заболевают лишь жители запада Африки и юга Северной Америки, где местность преимущественно равнинная. Обитателей горных районов зараза почему-то не трогала. И, разумеется, врачи долго и упорно пытались найти возбудителя желтой лихорадки и способы его передачи. Они носили одежду больного, находились в тесном контакте с пострадавшими людьми и втирали различные жидкости, полученные от пациентов, в свою пораженную кожу. Увы – больные продолжали болеть, доктора оставались здоровыми. В результате подозрения пали на болотные миазмы, а настоящий виновник оставался в тени.
Желтая лихорадка представляла огромную опасность, и на борьбу с ней на Кубу отправили целый отряд, состоящий из выдающихся ученых, чтобы найти возбудителя и придумать лекарство. Быть может, если бы этим гениям от медицины не довелось собраться вместе, лихорадка еще долгие годы забирала бы жизни людей.
Военные действия начались в небольшом городке Пинар дель Рио на Кубе. Здесь стояли военные бараки, в которых находились в том числе и несчастные, страдавшие от желтой лихорадки. В общей сложности в руки врачам попали 35 больных, 11 из них умерли. Однако интерес представлял тот факт, что никто из врачей, медсестер, а также людей, обстирывавших пациентов, не заболел. Из этого следовало, что вирус передается не привычным способом, по воздуху, и его нельзя было подхватить, дотронувшись до больного.
Еще больше информации пролил на природу болезни один случай с заключенным. Преступника посадили в камеру вместе с 8 другими людьми, и спустя несколько дней тот заболел желтой лихорадкой и умер. При этом его сокамерники остались живы и здоровы! Но как же мог возбудитель заболевания проскользнуть в камеру и заразить только одного человека, не тронув его соседей? Предположение напрашивалось само собой: в окно могло залететь насекомое, укусить несчастного и улизнуть тем же путем.
В это время Джесс Ласеар – участник экспедиции, которая должна была найти виновника и остановить лихорадку, и известный специалист по насекомым получил конверт от Карлоса Финлея – кубинского врача, который уже давно бился над загадочной болезнью. В конверте были яйца комаров – как полагал Финлей, настоящих виновников желтой лихорадки. Карлос пытался сам уличить этих насекомых в переносе инфекции, но потерпел неудачу: ни он, ни его помощники не заболевали после того, как их кусали насекомые, до этого полакомившиеся кровью лихорадящих людей. Сегодня нам известно, что комары становятся заразными не сразу, а лишь через 12 дней после того, как вирус попадет в них. Но Карлос Финлей этого не знал, поэтому обратился за помощью.
Перед врачами встала необходимость повторить эксперимент. Очевидно, чтобы доказать правоту Финлея, нужно, чтобы комар вначале укусил больного человека, а затем – здорового, тем самым вызвав у него лихорадку. Окружающие один за другим отказывались участвовать в этом безумии, поэтому Ласеар решил поставить опыт на самом себе. Как и Финлей, он посадил комара, до этого пившего кровь больного человека, себе на руку и остался здоров.
Тем не менее эксперимент удался в полевых условиях. Однажды, когда Ласеар проведывал больных в госпитале Лас Анимас в Гаване, на него сел комар. Конечно, медику не было известно, пило ли насекомое ранее кровь больных, но, следуя наитию, врач не стал сгонять его. Спустя пять дней Ласеар почувствовал озноб и вскоре оказался на койке того же госпиталя. Пройдя через все стадии смертельного заболевания, которые он не раз видел у других людей, ученый скончался.
Врачи глубоко скорбели о своем коллеге. Но, хотя Ласеару при жизни не удалось победить желтую лихорадку, он сделал это после своей смерти: именем выдающегося врача назвали новый лагерь больничных бараков, где и удалось окончательно одолеть вирус.
Работавшие с Ласеаром врачи продолжили опыты с комарами и вскоре сумели доказать, что эти насекомые действительно переносят желтую лихорадку. Более того, вторым открытием стало то, что человек может заразиться, если ему ввести кровь недавно заболевшего. Способ передачи желтой лихорадки окончательно прояснился. И после того как отряд военных методично уничтожил очаги размножения комаров, лихорадка отступила.
Окончательно болезнь добили в 1937 году: американский вирусолог Макс Тейлер создал вакцину от желтой лихорадки, получив за свое изобретение Нобелевскую премию.
Бешенство
Бешенство – инфекционное заболевание, вызывающее воспаление головного мозга.
Хотя впервые бешенство было описано еще в I веке до н. э., две тысячи лет человечество не могло справиться с этой болезнью: не было известно, какой организм вызывает его. Однако незнание вирусной природы не помешало знаменитому французскому микробиологу Луи Пастеру изобрести вакцину от бешенства.
Механизм передачи болезни был очевиден: заболевший зверь кусает другое животное или человека, тем самым заражая его. После длительного инкубационного периода несчастный также начинает проявлять характерные симптомы: беспокойство, повышение температуры, судороги, водобоязнь. Однако это для больных и их родственников ожидание приступов болезни было лишь отсрочкой печального конца. Ученый же понимал, что у него есть достаточно времени, чтобы повлиять на процесс, пока инфекция добирается до головного мозга.
Так начались эксперименты Луи Пастера на кроликах. Он переносил ткани мозга от зараженных зверьков здоровым. Разумеется, вторые также заболевали и впоследствии умирали. Путь передачи инфекции был подтвержден, однако, чтобы опыты имели смысл, вакцину нужно было ослабить. Микробиолог добился этого весьма оригинальным способом. В течение двух недель он сушил ткани зараженных кроликов над емкостью со щелочью, а затем вновь повторил опыт. И зверьки остались живы!
Несколько похожих экспериментов на собаках подтвердили его догадки: животные не только не заболели, они не заразились бешенством даже после того, как их искусали больные сородичи. Впереди Пастера ждал самый сложный этап: чтобы подтвердить эффективность вакцины, нужно было провести опыт на человеке.
Добровольцев, согласных позволить заразить себя смертельно опасной болезнью, не находилось. В отчаянии Луи Пастер уже собирался провести опыт на себе, но однажды в его дверь постучала заплаканная женщина, державшая за руку мальчика. Выяснилось, что это ее сын Йозеф, которого покусала бешеная собака. Семья была в отчаянии. К счастью, отец Йозефа слышал об экспериментах Пастера и настоял на том, что ребенка нужно везти в Париж к известному ученому. Знаменитый микробиолог сделал мальчику 13 уколов, раз за разом вводя все более смертоносную дозу вируса. Вакцина не подвела: 9-летний Йозеф стал первым человеком, излеченным от бешенства. Спустя три месяца Пастер лично обследовал ребенка и не нашел никаких признаков заболевания.
Слава Пастера как победителя бешенства распространилась широко, и к нему отовсюду стали приезжать зараженные люди, стараясь уйти от, как казалось многие столетия, неминуемой гибели. Сейчас известно, что чем раньше больной обратится к врачу, тем выше его шансы на выздоровление. Поэтому за Луи Пастером закрепилась репутация не только победителя бешенства, но и убийцы: не все его пациенты выживали. Врач тщетно пытался объяснить обезумевшим от горя родственникам погибших, что в запущенных случаях лечение не помогает. Однако настоящим ударом для ученого стало то, что с такими же обвинениями на него обрушились его же коллеги: на очередном заседании Академии медицины Пастеру объявили, что, вводя людям зараженные ткани животных, он их намеренно убивает. Победитель смертельной болезни не выдержал нападок: у него случился инсульт, от последствий которого ученый не смог оправиться до самой смерти.
Человечеству предстоит еще долгий путь. С каждым годом все острее встает вопрос о поиске лекарств против различных видов рака, еще не побежден СПИД и другие более редкие, но от этого не менее опасные заболевания. Более того, у нас появляются и новые опасные враги – достаточно вспомнить не так давно прокатившуюся эпидемию Эболы или вируса Зика. Однако славная история побед дает надежду, что и с этим нам удастся справиться.
