История завоевания Северного полюса началась давно, но первую попытку достигнуть его по воздуху предприняли всего 119 лет назад. Экспедиция отважных аэронавтов в составе известного воздухоплавателя Соломона Андре, физика Нильса Стриндберга и инженера Кнута Хальмера Френкеля по праву может считаться одним из самых рискованных путешествий в истории человечества. Увы, они так и не достигли заветной цели…
Подготовка к большому путешествию
Десятки и сотни путешественников гибли на пути к Северному полюсу. Собачьи упряжки замерзали по дороге, пешие походы были невозможны из-за нечеловеческих погодных условий, и даже корабли не могли подойти близко к цели путешествия, натыкаясь на айсберги или попадая в ледяные ловушки. Глава австро-венгерской экспедиции к Северному полюсу на судне «Адмирал Тегетгоф» Юлиус Пайер даже написал в своем отчете о неудачном походе: «Было бы полезно исключить всякие попытки достижения полюса и полярных исследований до тех пор, пока мы не окажемся в состоянии посылать туда вместо беспомощных морских судов суда воздушные». Казалось, это приговор, и Северный полюс никогда не будет покорен.
Выход предложил в 1895 году Соломон Андре. На сессии шведской Академии наук, а потом и на заседании Шведского антропологического и географического общества он выступил с предложением достичь Северного полюса на воздушном шаре: «Есть средство, словно нарочно созданное для достижения Северного полюса. Это средство – воздушный шар, но не тот, о котором все мечтают, – вполне управляемый шар, перед которым все преклоняются потому, что его никогда еще не видели, а шар, который у нас уже есть и на который смотрят так неблагосклонно только потому, что обращают внимание лишь на его недостатки. Такой воздушный шар, без сомнения, может благополучно перенести исследователя к полюсу и доставить его обратно».
К тому времени Андре уже имел немалый опыт воздухоплавания – с 1893 по 1895 год он совершил на своем шаре «Свеа» 9 полетов, продолжавшихся в общей сложности более 40 часов, и преодолел за это время не меньше 1500 км. Именно ему на тот момент принадлежали рекорды дальности полета, 400 км, и высоты, 4087 м. Так что к его словам стоило прислушаться. Неудивительно, что его идею сразу поддержали многие видные ученые и известные полярные путешественники. Одним из них стал барон Эрик Норденшельд, известный полярный исследователь, первым проплывший из Атлантического океана в Тихий по северным водам. Ему пришлась по душе мысль достичь Северного полюса по воздуху – ведь аэростату не страшны льды, торосы, айсберги, да и скорость он может развить куда большую, чем санная упряжка и даже корабль. Норденшельд принял активное участие в реализации проекта и начал с того, что оплатил постройку аэростата новейшей конструкции. Кроме того, немалую сумму – 30 тыс. крон – вложил в проект сам Альфред Нобель. Вслед за ним столько же пожертвовали король Швеции Оскар II и барон Оскар Диксон, а остальные средства собрали по подписке – многие ведь хотели поучаствовать в этом начинании.
По расчетам Соломона Андре, воздушный шар для полета к полюсу должен был поднимать как минимум 3 т груза и лететь без посадки месяц – на случай непредвиденных обстоятельств. По изначальному плану аэронавты должны были преодолеть расстояние от Шпицбергена до Северного полюса всего за двое суток. Там предполагалось сделать небольшую остановку и лететь еще примерно четверо суток до берегов Сибири или Аляски. Так что вся экспедиция должна была занять всего-то неделю.
Воздушный шар по проекту Соломона Андре построили в 1896 году в знаменитых мастерских Лашамбра в Париже. Оболочку сделали из трехслойного китайского шелка, который изнутри и снаружи покрыли специальным лаком. Чтобы увеличить объем баллона до необходимых 4800 м3, ему добавили центральный отсек, придавший ему непривычную продолговатую форму. Поверх оболочки натянули сеть из пеньковых веревок, смазанных вазелином для защиты от замерзания. Она была привязана 8 веревками к большому кольцу, к которому крепился жилой отсек и подвешивались мешки с продуктами и снаряжением. Гондолу сплели из тростника и пенькового троса, чтобы сделать ее максимально легкой, а снаружи покрыли брезентом для защиты от ветра и холода. Внутри гондолы находились три койки и все необходимые навигационные приборы, отсюда же наверх, к кольцу и шару, вела защищенная парусиной веревочная лестница. Воздушному шару дали гордое имя «Орел».
Помимо прочих ноу-хау конструкция «Орла» предполагала и новейшую систему управления, разработанную Соломоном Андре. Он хотел, чтобы его летательный аппарат как можно меньше зависел от прихотей ветра и мог двигаться в нужном направлении несмотря ни на что. Воздушный шар оснастили тремя парусами – большим в центре и двумя боковыми, которые могли помочь скорректировать направление движения. А внизу к нему прикрепили три гайдропа – длинных каната с грузом на конце, которые волочатся по земле и в нужный момент тормозят движение аэростата. На случай если гайдропы застрянут где-то среди льдов, их закрепили винтами, которые позволяли всего за несколько секунд избавиться от мешающего каната. Для начала Андре опробовал разработку на своем аэростате «Свеа» и убедился, что она работает, позволяя лететь не только по ветру, но и под углом до 60° к нему.
Приготовления к полярной экспедиции шли полным ходом. Так для полета закупили запас провианта на 6 месяцев, топливо, оружие, трое небольших специально облегченных саней, надувная лодка и другое снаряжение для путешествия по льду и даже для вынужденной зимовки в условиях заполярья. Также экспедиция должна была взять с собой 12 небольших ярких пробковых буйков, в которые можно было закладывать письма, и один большой, который планировалось оставить точно на полюсе как доказательство успеха. Кроме того на борт предполагалось взять 36 почтовых голубей в плетеных корзинках. А на Земле Франца-Иосифа был оставлен запас провизии, топлива и инструментов на случай, если что-то пойдет не так.
Пока строился аэростат и шли приготовления, Соломон Андре тщательно отбирал себе напарников для путешествия. В итоге ими стали 25-летний физик Нильс Стриндберг и 27-летний инженер Кнут Хальмер Френкель.
Итак, все было готово к началу большого путешествия. Старт экспедиции был назначен на июль 1896 года.
Первая попытка
7 июня 1896 года будущие аэронавты покинули Гетеборг на корабле «Вирго» и отправились к точке старта – небольшому островку Данскейа на северном берегу Шпицбергена. А уже через две недели они высадились в небольшой бухте, которую потом назвали в честь этого судна – бухта Вирго. Здесь, в 1100 километрах от Северного полюса был разбит лагерь и построен ангар для воздушного шара. 23 июля экипаж «Орла» приступил к наполнению воздушного шара газом. После нескольких дней тяжелой работы аэростат был полностью готов к полету, но подходящего ветра все не было. Ожидание затягивалось, многие потеряли надежду и терпение. В приступе раздражения Соломон Андре написал в своем дневнике: «Сегодня мы наточили ножницы, которыми шар будет разрезан на куски».
20 августа стало ясно, что благоприятное время для начала экспедиции безвозвратно упущено. Так что из шара выпустили газ, оболочку сложили в промасленные мешки и уложили в ангаре вместе с гондолой и частью припасов. А аэронавты и обслуживающий персонал на «Вирго» вернулись в Стокгольм, чтобы в мае 1897 года снова прибыть на Шпицберген.
Полет «Орла»
Ангар оказался надежным – перезимовавший там воздушный шар прекрасно сохранился. Так что уже 21 июня «Орел» был готов к полету. Команда, как и в прошлом году, ждала только попутного ветра. И вот 11 июля 1897 года момент настал. В 13 часов 43 минуты экипаж занял свои места, обслуживающий персонал быстро разобрал стенки ангара, обрубил удерживающие шар канаты, и «Орел» взмыл в холодное небо.
С самого начала что-то пошло не так, и воздушный шар, поднявшийся на высоту около 100 м, начал резко снижаться – в первый момент показалось, что он вот-вот упадет в воду. Команде пришлось спешно сбросить балласт и избавиться от двух гайдропов. Потеряв сразу около 500 кг веса, аэростат взмыл на высоту более 600 м и вскоре, подхваченный ветром, скрылся из виду. Больше его никто никогда не видел.
О том, что произошло с аэронавтами дальше, узнали лишь много лет спустя, когда были найдены дневники пропавшей экспедиции. Согласно этим записям, начало путешествия было весьма вдохновляющим. Полет проходил на высоте около 500 м, и только дважды он терял высоту – первый раз, когда пролетал над Фуглесангеном, из-за охлаждения шара в облаке, второй – из-за холодного тумана. Во время второго снижения экипаж выпустил первых голубей с кратким отчетом о прошедших 5 часах полета. Настроение у всех было отличное, об этом свидетельствует и запись Стриндберга в журнале, сделанная в 20:40: «Высота – 680 м. Время от времени сквозь облака виднеется лед. У нас сейчас такой чудесный горизонтальный полет, что жаль дышать, потому что это облегчает шар». А Андре записал в своем дневнике: «Довольно-таки странное чувство парить вот так над Полярным морем. Первым пролетать здесь на воздушном шаре. Скоро ли появятся у нас последователи? Сочтут ли нас сумасшедшими или последуют нашему примеру? Не стану отрицать, что, все трое, мы испытываем горделивое чувство. Мы считаем, что спокойно можем принять смерть, сделав то, что мы сделали. Уж не происходит ли все это от чрезмерно сильного чувства индивидуальности, которое не смогло примириться с тем, что будешь жить и умрешь заурядным человеком, позабытым грядущими поколениями? Что это – честолюбие?»
Но с наступлением темноты шар стал стремительно остывать и терять не только высоту, но и скорость. Однако за прошедшие 10,5 часа он успел преодолеть целых 400 км. В 22:40, воспользовавшись близостью к воде, аэронавты сбросили в море буй №7, после чего Стриндберг и Френкель отправились спать, а Андре остался нести вахту. Запись в его дневнике гласит: «Это путешествие в ночи восхитительно, в том нет сомнения. Я дрожу от холода, но не хочу будить моих товарищей. Им необходимо отдохнуть».
На этом закончилась первая, благополучная часть полета «Орла».
Начался второй, куда более трудный этап. Аэростат никак не мог набрать высоту и скорость, постоянно держался всего в 20 – 100 м от земли и время от времени сильно ударялся о воду или лед. Кроме того, дождь, иней и лед не позволяли идти заданным курсом с помощью парусов, а шар из-за них становился все тяжелее, и команде приходилось все чаще сбрасывать балласт. Чтобы избежать все более частых ударов о лед, аэронавты стали избавляться и от тяжелого снаряжения, без которого можно было обойтись, а потом за борт полетели и пакеты с медикаментами и продовольствием. К вечеру положение стало настолько сложным, что за борт отправился даже большой буй, предназначенный для Северного полюса.
12 июля около 23 часов аэростат опустился на лед. Команда решила, что лучше заночевать на земле, чем пробовать поднять шар в воздух посреди ночи. Андре записал в дневнике: «Хотя мы могли бы сбросить балласт и ветер, может быть, отнес бы нас к Гренландии, мы все же решили удовольствоваться стоянием на месте. Нам сегодня пришлось сбросить много балласта и не удалось заснуть или вообще отдохнуть из-за досадных толчков, и нас едва ли хватило бы надолго. Все трое, мы должны отдохнуть, и я отправил Стриндберга и Френкеля спать в 23 часа 20 минут. Думаю дать им поспать до 6 или 7 часов, если смогу продержаться на вахте до этого времени. Потом попробую отдохнуть сам».
Утром нагретый лучами солнца шар сумел-таки оторваться от земли. Однако нужную высоту набрать не удалось, и «Орел» все чаще, по образному выражению Андре, «штемпелевал» лед, то есть ударялся о поверхность. Команда дошла до того, что за борт отправилось 200 кг продуктов, но и это не помогло аэростату подняться повыше. В момент очередного удара о лед Андре оступился и сильно ушиб голову.
Тяжелый полет, ставший для команды аэростата настоящим кошмаром, продолжался 55 часов. Наконец 14 июля в 7 часов утра Андре принял нелегкое решение – продолжить путешествие пешком. Аэронавты выпустили из шара газ, выгрузили все необходимое для путешествия, забрали почтовых голубей и, оставив в журнале запись: «Мы решили покинуть то место, где сейчас находимся», отправились в путь.
Путь через льды
Сначала аэронавты собирались направиться к мысу Флора на южном берегу Земли Франца-Иосифа, где для них был оставлен склад со снаряжением и продуктами. На сани погрузили все необходимое – лодку из непромокаемой ткани, большой меховой спальный мешок, инструменты и провиант. Еды должно было хватить и на более длинный переход, однако рацион для путешествия чрез льды был не оптимален. Пеммикана у команды Андре было всего 3 кг, зато в избытке консервов с сардинами и паштетами. Однако отряд смотрел в будущее с оптимизмом и собирался добывать пищу, охотясь на белых медведей. «Мы окружены странствующими мясными лавками», – писал Андре.
Подготовка к путешествию была долгой – только 22 июля аэронавты тронулись в путь. Сразу оказалось, что каждые сани нагружены так, что везти их приходилось втроем, а потом возвращаться за теми, что остались позади. Кроме того команду постигло еще одно несчастье. О нем стало известно из так и не отправленного письма, адресованного невесте Стриндберга: «Да, теперь твой Нильс знает, что значит странствовать по арктическим льдам. При выступлении нас постигла маленькая неудача. Когда мы стали перебираться с нашей льдины с первыми санями, они накренились и свалились в воду. С большим трудом нам удалось их вытащить. Я стоял по колено в воде и держал сани, чтобы они не затонули. Андре и Френкель перебрались на другую льдину, и вдруг мы как-то ухитрились поднять сани, но мой мешок, лежавший на санях, промок насквозь. А в нем у меня все твои письма и портрет! Так вот, после того как мы подняли сани, нам пришлось полавировать между льдинами, разделенными трещинами и полыньями. Справились мы с этим, подталкивая льдину, чтобы она подплыла к другой. Если льдина была большой, то дело, разумеется, подвигалось медленно. Под конец мы пришли на большое ледяное поле и тащились по нему с санями два-три километра. Сейчас мы остановились лагерем у живописной ледяной глыбы и разбили палатку. В палатке у нас спальный мешок, и мы спим в нем все трое рядом. В тесноте, но не в обиде. Да, много есть о чем написать, но надо спать. Покойной ночи!»
Путь во льдах продолжался больше двух недель и был невероятно труден. За день команда проходила не больше 2 – 4 км. Запасы пищи таяли, охота не всегда была удачной, да и готовить медвежатину было нелегко, обувь путешественников совершенно износилась. Френкель в пути вывихнул колено, у Стриндберга болел натертый палец, а Андре мучился несварением желудка из-за непривычной пищи. К тому же, когда Стриндберг наконец сумел по солнцу определить координаты аэронавтов, оказалось, что они практически не продвинулись – течение сносило льды, по которым они с таким трудом пробирались. И Андре принял решение идти на Шпицберген.
4 августа аэронавты двинулись в новом направлении, но этот путь был ничуть не легче. И в довершение всех бед истощенные и уставшие путешественники начали болеть. В конце концов они вынуждены были признать свое поражение в борьбе со стихией. Капитан принял нелегкое решение остаться зимовать во льдах: «Со времени моей последней записи в дневнике многое изменилось. Мы продвигались вперед с санями в обычном порядке, но в конце концов оказалось, что свойства свежевыпавшего снега не позволяют нам двигаться с достаточной быстротой. Френкель по-прежнему не мог везти саней из-за больной ноги. У Стриндберга одна нога тоже не в порядке. Медвежье мясо подходит к концу, а переходы между льдинами становятся все труднее из-за зыбкого, неустойчивого ледяного месива. Но самое главное, мы обнаружили, что течение и ветер неудержимо относят нас от берега. И вот в ночь с 12 на 13 сентября, когда нам, кроме того, пришлось стоять на месте из-за сильного северо-западного ветра, мы наконец признали необходимым примириться с неизбежностью, с зимовкой во льдах. Положение наше не из блестящих».
Аэронавты нашли крупную льдину и начали обустраиваться на ней, но не прошло и пары дней, как она откололась от берега и отправилась в свободное плавание. Путешественникам пришлось довериться судьбе и дрейфовать. Андре и его товарищи построили посреди льдины хижину из льда размером 5,75 х 3,50 м. Ее толстые стены из ледяных блоков, облитых водой, надежно защищали от ветра.
Однако вскоре в дневнике Андре появилась тревожная запись: «Льдина наша уменьшается в направлении нашей хижины так заметно, что это внушает беспокойство. Напоры льда прижимают нас все ближе и ближе к берегу. Величественно, когда трещат наползающие льдины, но это нам не нравится».
Опасения были не напрасны. 2 октября их льдина раскололась, о чем также есть запись в дневнике: «2 октября в 5:30 утра мы услышали треск и гром, и в хижину ворвалась вода, а когда мы выскочили наружу, оказалось, что наша большая прекрасная льдина раскололась на несколько мелких льдин и что одна из трещин, расколовших ее, пришлась как раз у стены хижины. Оставшаяся нам часть льдины имела в диаметре всего 24 м».
Оставаться на льдине дольше было нельзя, но, к счастью, ее прибило к острову Белый. Здесь аэронавты решили построить дом и перезимовать. Правда, их положение было незавидным – на отколовшихся кусках льдины уплыла большая часть продуктов и снаряжения. Но путешественники все еще были полны надежд: «Никто не впал в уныние. С такими товарищами можно выпутаться из любого положения. Мы собрали достаточно плавника, чтобы положить балки для крыши нашего дома. Очень приятно спать здесь на твердой земле в противоположность дрейфующим льдам на океане, где мы постоянно слышали треск и грохот. Мы должны собрать плавник и кости китов и совершить экскурсию вокруг острова». На этих словах дневник Соломона Андре обрывается, и о том, что произошло с аэронавтами дальше, остается только гадать.
Находка «Братворга»
Только спустя 33 года были найдены следы пропавшей экспедиции. 6 августа 1930 года на остров Белый высадились норвежские моряки с промыслового корабля «Братворг». Они разбрелись по острову в поисках дичи, и один из них, Олаф Сален, нашел среди камней крышку от кастрюли. Тщательно осмотрев окрестности, матросы заметили торчащий из-под снега кусок брезента, который оказался старой лодкой. Рядом с ней нашли и багор, на котором сохранилась латунная табличка с надписью «Андре».
Команда «Братворга» сообщила о находке и, не дожидаясь подмоги, приступила к раскопками. Вот их короткий отчет о находках на месте последней стоянки аэронавтов: «Лагерь находился у северо-западной стороны скалы. Когда Андре пришел сюда со своими спутниками, здесь, по-видимому, снега не было. Теперь перед скалой находилось большое снежное поле, нанесенное ветром.
На снегу, в нескольких метрах от голой скалы, лежала в наклонном положении лодка. Она была наполнена всевозможными предметами экспедиционного снаряжения, причем было очевидно, что в поклаже рылись медведи. В том конце лодки, который был ближе к морю, оказалась пачка книг. Мы увидели, что это были навигационные и тригонометрические таблицы, какой-то шведский научный труд и много других книг, которые мы не решались открывать из боязни что-нибудь испортить.
Из других вещей мы заметили: два дробовика, анемометр, алюминиевые коробки, клубки веревок, корзину с различными швейными принадлежностями, одежду, теодолит, гарпуны, молоток, напильник, лодочный багор из латуни, а также остатки костей белого медведя.
Метрах в десяти от лодки лежал труп человека. Он весь вмерз в лед, но находился в самом естественном положении. На ногах его были надеты снежные ботинки. Кругом валялись лоскутья одежды.
Мы осторожно расстегнули куртку и на внутренней стороне ее, на спине, увидели большую вышитую монограмму «А», из чего заключили, что перед нами – останки Соломона Андре. Во внутреннем кармане мы нашли дневник, в котором, насколько можно было судить, было исписано только несколько страниц. В том же кармане лежали карандаш и шагомер. Неподалеку от Андре лежало ружье со стволом, ушедшим в снег так, что виднелся только приклад.
Перед тем как покинуть остров, мы соорудили на месте бывшего лагеря Андре памятный знак из груды камней, внутрь которого вложили записку».
Через месяц на корабле «Белый Медведь» прибыла поисковая партия. Всего за три дня специалисты нашли не только множество вещей погибшей экспедиции и даже фотоаппарат с 20 хорошо сохранившимися негативами, но и тела Френкеля и Стриндберга. В расщелине в скалах, заваленной камнями, обнаружили могилу Нильса Стриндберга, которого опознали по золотому кольцу с гравировкой. Видимо, он умер первым, и товарищи сумели похоронить его. А тело Кнута Френкеля обнаружили всего в паре метров от останков Андре.
Вскоре обнародовали официальное заключение. Было ясно, что аэронавты умерли не от голода – в лагере оставалось еще много продуктов. Следствие заключило, что Стриндберг, по-видимому, упал в воду и умер от обморожения, а двое его товарищей впоследствии скончались во сне, замерзнув насмерть. Но эта версия не удовлетворила опытных исследователей Арктики. Ведь среди прочего на острове нашли теплую одежду, меховой спальный мешок и шкуры белых медведей, которые тоже можно было использовать для утепления одежды и жилища. Так что холод аэронавтам был не страшен, как и голод. Многие выдвигали альтернативные гипотезы. Кто-то уверял, что путешественники угодили под лавину. Другие говорили, что они угорели ночью от примуса, когда снег завалил отдушину. Некоторые верили, что они стали жертвами местных племен или погибли от инфекции, которую подхватили, употребляя в пищу плохо прожаренное мясо больного белого медведя.
Но как дело обстояло на самом деле, мы, боюсь, так и не узнаем никогда…
