Часть первая. Проигравший
Сколько мощи и скрытого достоинства в этой простой надписи. «Я – Куруш, царь, Ахеменид» – гордо и кратко, как вызов и напоминание миру, Вселенной, времени… Каким был человек, оставивший по себе такую эпитафию? Кем он был до того, как стал легендой?
Задавался ли такими вопросами далекий наследник великого царя, когда верный конь уносил его от места очередного поражения? Или Дараявауш – более известный нам как Дарий III, а при рождении нареченный Кодоманном, размышлял о грядущем крахе своей страны? Или волновался о жене, матери и детях, которых бросил вместе с армией? Или просто беспокоился за свою жизнь?
Последний правитель Персидской державы, возможно, был бы неплохим сатрапом – то есть наместником – Армении, но до уровня императора он явно не дотягивал. А если говорить прямо – Дарий III оказался недальновидным, нерешительным, трусоватым, слабым духом и склонным к приступам паники – в общем, обладал типичным набором черт «последнего императора». Может, именно благодаря таким качествам императоры и становятся последними?
Только недальновидный человек мог закрыть глаза на приготовления греков и македонян к вторжению.
Только малодушный и нерешительный военачальник мог три раза начинать битву с уступающим ему по численности врагом – и каждый раз опускать руки и отказываться от борьбы, когда исход сражения все еще оставался неясен.
Только трус мог постоянно бегать с поля боя, не найдя в себе сил хотя бы просто сдаться на милость победителя.
Горстка греков и македонцев несколькими ударами ввергла огромную империю в шоковое состояние. Пали Персеполь – столица державы Ахеменидов – и Пасаргады, ее сердце. 330 год до н.э. вошел в историю как год сожжения Персеполя – а царь персов убегал все дальше и дальше на восток, пока его не убили собственные сатрапы. То ли для того, чтобы император не достался врагу живым, то ли попросту мстя правителю, чья нерешительность и трусость за четыре года уничтожила огромную империю.
Дарий III доказал – то, что великий человек создавал всю жизнь, посредственный развалит за несколько лет. Что ж, не он первый и не он последний.
Фальстарт
В 336 году до н.э. македонский царь Филипп послал своего полководца Пармениона с десятитысячным войском захватить западное побережье Малой Азии. Покоритель Греции «поднял на щит» заветную мечту всех эллинов – поквитаться с Персией за греко-персидские войны. Однако в этом же году Филипп был убит заговорщиками и на престол взошел двадцатилетний Александр, который отозвал Пармениона назад. Персы тут же уверили себя, что никакого вторжения в пределы их державы молодой македонский царь не планирует. Как бы не так! Александр просто решил получше подготовиться к походу. И два следующих года на одном берегу не самого большого Эгейского моря будущий Александр Великий старательно копил силы, а на другом берегу Дарий III старательно ничего не замечал.
Дарий III. Утерянные победы
В мае 334 года до н.э. на реке Граник сорокатысячная персидская армия схлестнулась с примерно равным по численности войском Александра. Будущий покоритель Азии в этой битве был ранен – но… потеряв около тысячи всадников из двадцати, конница персов отступила – а наемная греческая пехота дралась еще несколько часов. В плен Александру сдалось всего две тысячи человек – опять-таки из двадцати.
В октябре 333 года до н.э. при Иссе гетайры Александра смяли правый фланг персов, но те теснили македонцев в центре и на левом фланге. Однако стоило Искандеру направить силы в центр – и Дарий, бросив знаки царского достоинства, бежал с поля боя, оставив на милость победителя и армию, и семью.
1 октября 331 года до н.э. у Гавгамел Дарий снова оставил армию и бежал – а судьба битвы, тем не менее, еще несколько часов висела на волоске и персам даже удалось опрокинуть «боевого ежа» – знаменитую македонскую фалангу.
Часть вторая. Созидатель
Присловье «из грязи в князи» очень хорошо подходит для Персии. Еще в VIII веке до н.э. племенной союз персов спокойно жил на юго-западе современного Ирана и платил дань более могущественным соседям. Сначала получателями дани выступали ассирийцы, а позже – их победители мидийцы. Дары сильным мира сего из Пасаргад приходили регулярно, персидские «царьки» из рода Ахеменидов не давали повода усомниться в их лояльности, а пока «великие державы» занимались своими делами, персы медленно и незаметно прибирали к рукам окрестные территории.
Все изменилось в одночасье, когда на престол в Пасаргадах взошел Куруш – человек, вошедший в историю под именем Кира Великого. Наиболее вероятным годом его рождения считают 593 год до н.э. – но это почти все, что известно более-менее точно. Кир слишком быстро стал легендой, чтобы о нем сохранились хоть какие-то крохи исторической информации.
Интересно, что большинство легенд о Кире до нас дошло благодаря греческим авторам. Доверять этим историям сложно – греки старательно создавали Персии имидж «империи зла» и правители державы Ахеменидов в описании «просвещенных» жителей Балкан так же достоверны, как русские в американских боевиках.
Геродотовы истории
Геродот повествует, что царь мидян Астиаг не имел наследника. Зато у него была дочь Мандана, которая едва не осталась старой девой. И все потому, что царю приснился сон, в котором дочь, помочившись, затопила всю Азию. Придворные маги «растолковали» видение – у царевны родится сын, который свергнет деда с престола и захватит все окрестные земли. Вот и сидела Мандана в девицах под надзором евнухов. Однако через некоторое время Астиаг передумал – и выдал-таки дочурку замуж за… персидского царя – своего вассала. Видимо, ему здорово припекло голову – более верный способ исполнить опасное пророчество трудно себе представить.
Естественно, после таких нелогичных действий мидийскому царю привиделся новый кошмар – на этот раз его дочь вырастила из своего чрева виноградную лозу, которая обвила всю Азию. Маги снова напугали Астиага внуком-дедоубийцей и покорителем Азии. Естественно, любящий дед решил устранить проблему в зародыше и велел вельможе Гарпагу убить сына Манданы.
Дальше начинаются и вовсе сказки. Гарпаг передал ребенка пастуху Митридату, а тот пожалел ребенка и не стал его убивать (куда, интересно, все это время смотрел папа – персидский царь Камбиз?). Пастух вырастил мальчика в своем доме. Вскоре во время игры дети избрали десятилетнего приемыша пастуха царем. Когда об этом стало известно Астиагу, он снова призвал магов. Те сказали, что пророчество сбылось – мальчик стал царем в игре. И монарх, успокоившись, отослал Кира в Персию – к наконец-то опомнившимся родителям. Про ту часть пророчества, которая касалась его собственной смерти, он как-то забыл.
Особенно «отличился» Геродот. Если принимать на веру его видение событий, то Кир приходился внуком мидийскому царю. И империю свою он создал «согласно пророчеству».
По еще одной «греческой» версии Кир был сыном нищего марданского разбойника Атранда. Хитрецу удалось поступить на службу к Астиагу и возвыситься при дворе. Тут тоже не обошлось без пророчества – маги наговорили мидийскому царю про грядущее величие Кира, и будущий владыка был вынужден бежать в Персию, откуда и начал свой мятеж.
Женщины из персидских селений
Легенда повествует, что поначалу персы действовали очень нерешительно и мидийские войска в погоне за ускользающим бунтовщиком Киром подошли к самым Пасаргадам. Персидские женщины, раздосадованные такой трусостью мужчин, пристыдили их и, воодушевленные таким образом, повстанцы смогли-таки дать бой армии Астиага. С тех пор по заведенному Киром обычаю каждый персидский царь при посещении Пасаргад давал каждой женщине по золотой монете. Последним этот ритуал исполнил Александр Македонский.
В общем, греки сделали все, чтобы выставить основателя Персидской державы в наиболее неблагоприятном свете. Что касается «официальных документов», то в воззвании к вавилонянам Кир называл себя «Я – Кир… сын Камбиза, великого царя, царя города Аншана, внук Кира, великого царя, царя города Аншана, потомок Теиспа, великого царя, царя города Аншана». Аншан – это эламская область. Но сегодня можно сказать точно – эламитом Кир не был. Скорее, когда появилась эта надпись, Аншан входил в состав персидских владений – а для вавилонян титул царя древнего эламского Аншана был гораздо понятнее царя какой-то никому не известной «варварской» Парсы.
Кем бы ни был Кир-Куруш, в 553 году до н.э. возглавляемые им персидские племена подняли восстание против мидийского владычества. Хватило всего двух сражений, чтобы держава Астиага пала. В 550 году Кир торжественно вступил в столицу Мидии Экбатаны.
Надо сказать, что с той частью Геродотова «пророчества», которая касалась убийства Астиага, вышла небольшая неувязочка. Кир пощадил противника и даже назначил его наместником Гиркании. Вообще победители-персы на диво мягко обошлись с мидянами. Они пользовались в персидской державе почти такими же правами и привилегиями, что и персы. Экбатаны стали летней резиденцией новых владык, а систему государственного управления Кир позаимствовал у Мидии без изменений.
Часть третья. Мягкость, не свойственная времени
Удивительная мягкость к побежденным была отличительной чертой персидского завоевания. Армии Кира обращали в бегство врага, без жалости подавляли восстания и усмиряли бунты, но никто не уничтожал города, не разрушал храмы и не истреблял местное население. За следующие шесть лет к державе Кира были присоединены Парфия и Армения, Гиркания и Киликия. Это серьезно беспокоило другого претендента на роль ближневосточного императора – лидийского царя Креза. Его армия вторглась в принадлежащую персам Каппадокию, и Кир повел войска ей навстречу. Одновременно он направил гонцов в греческие города Малой Азии, вассальные Крезу, с предложением союза в борьбе против Лидии.
Эллины с негодованием отвергли попытки Кира склонить их к предательству… Но и Крезу тоже не послали на помощь ни одного гоплита, предпочитая наблюдать за разборками «варваров» (а варварами греки считали всех, кроме самих себя) со стороны.
Война закончилась молниеносно. Поле кровопролитного сражения у реки Галис осталось за персами. Крез рассчитывал, что в Сардах ему удастся накопить сил, заручиться помощью союзников – Спарты, Египта и Вавилонии – и снова попытаться «свалить» Кира, но тот уже через несколько дней оказался под стенами лидийской столицы. Очередная битва закончилась разгромом лидийцев. Если верить легендам, блестящая кавалерия Креза обратилась в паническое бегство, когда Кир бросил против нее всадников на верблюдах. Напуганные запахом и видом этих животных, лошади взбесились и, сбросив наездников, разбежались.
Азиатские европейцы
Раздираемые противоречиями и постоянно враждующие друг с другом эллинские полисы Балканского полуострова – в том числе и «великие» Афины – в VI веке до н.э. считались задворками культурного мира. Настоящими центрами ремесла, торговли и культуры были малоазиатские города Ионии и Эолиды – в первую очередь Милет.
Сарды пали, и Кир снова пощадил побежденного врага. А потом взялся за малоазиатских греков. После падения Лидийской державы хитроумные эллины предложили вновь обсудить условия военного союза. Персидский царь выпроводил послов – и вскоре один за другим занял все греческие города. Кроме Милета, правители которого, наплевав на гордость, просто вошли в состав персидской державы. Малоазиатские эллины как-то не спешили демонстрировать героизм, стремясь поскорее сдаться персам. Правда, жители Книда попытались отделить свой расположенный на полуострове город от материка рукотворным каналом, но, начав земляные работы, быстро наткнулись на гранитный массив и сдались персам без боя.
Зато, став подданными Кира, эллины сразу же начали изощренно интриговать, готовя заговоры и восстания. Поначалу условия их вхождения в персидскую державу были достаточно мягкими – Киру и его империи нужны были мореходы. Но уже через год в союзе с лидийцами города Ионии и Эолиды восстали против персов. Правда, при приближении армии незадачливые «повстанцы» разбежались. Эллинские города один за другим заявляли, что их не так поняли и ни о каком бунте они и не помышляли, а хиосцы и вовсе продали Киру предводителя восстания Пактия в обмен на небольшой участок земли на материке. Но командовавший персидской армией мидиец Гарпаг не поверил грекам. Эллинские города один за другим были захвачены – кроме Милета, жители которого опять «выкрутились». Однако и после этого «фортеля» положение греческих городов в персидской державе не сильно ухудшилось.
Двуличный оракул
Говорят, что, готовясь к войне с Киром, лидийский царь не поленился посетить знаменитый Дельфийский оракул и поинтересоваться судьбой своего предприятия. Пифия ответила – Крез сокрушит великое царство, если пересечет реку Галис. Не сомневаясь в успехе, царь повел войско на восток, однако потерпел поражение, а вскоре и столица Лидии – Сарды – пала. Когда же раздосадованный Крез попытался предъявить претензии за недобросовестное пророчество, жрецы Дельфийского святилища возмутились: «Разве не пало твое царство? Или ты не считаешь, что оно было великим?»
Разобравшись с Лидией и «сынами Эллады», Кир вплотную занялся угрожающим ему с юга Вавилонским царством. Во-первых, Вавилония была союзником Лидии, во-вторых, как можно создать по-настоящему серьезное государство на Ближнем Востоке, не присоединив к нему Вавилон?
Но «орешек» был крепок. Военные инженеры царя Навуходоносора сумели создать сеть искусственных каналов и перекрывавших их дамб, разрушив которые, можно было залить все пространство перед вражеской армией водой. Персидское войско провело все лето 539 года до н.э., копая каналы и отводя воду.
Самодурство от Геродота
«Отец истории» так описал начало похода на Вавилон – во время переправы персов через реку Гинд утонула одна из священных белых лошадей. Разгневанный самодур Кир приказал убить непокорную реку. Все лето персы копали каналы. Прокопав 360 рукавов, они смогли развести по ним воду Гинда. Приказ царя был выполнен.
Про хитрости вавилонских инженеров Геродот даже не обмолвился. Видимо, они были недоступны пониманию «просвещенного эллина».
Взаимоотношения персов с водой, видимо, не давали покоя «отцу истории». Если верить ему, в Вавилон Кир вступил тоже не просто так, а «осушив воды реки». Правда, тут фантазиям Геродота есть что противопоставить – в вавилонских записях нет ни слова про «осушение реки» – «3 арахсамну (29 октября), — продолжает хроника, — Кир вступил в Вавилон. (Улицы) перед ним были устланы ветвями. Мир в городе был установлен. Кир объявил мир всему Вавилону».
Пока персы воевали с водой, вавилонский царь Набонид собрал немалую армию и спокойно поджидал персов у Описа. Однако, выбравшись из водяной ловушки, Кир сумел обойти вавилонскую армию и прорваться к столице. Бросив на Вавилон корпус Угбару, Кир с остальной армией вышел к Опису и с тыла обрушился на Набонида. Вавилонская армия была рассеяна. А в 539 году до н.э. персидские войска вступили в Вавилон. И снова побежденному Набониду была дарована пощада – он отправился в почетную ссылку в далекую Карманию. Царем Вавилона Кир поначалу сделал своего сына Камбиза, но через несколько месяцев все «переиграл» и короновался сам.
Теперь у Персии оставался только один противник – Египет. Готовясь к стычке с опасным врагом, Кир активно искал союзников. Он разрешил восстановить Иерусалимский храм и учредил Иерусалимское «княжество», восстановил разрушенный еще ассирийцами Сидон… Однако Египет остался мечтой. Восточные границы империи постоянно атаковали кочевые племена Ирана и Средней Азии. Одно из сражений с ними стало для Кира роковым. В июле 530 года до н.э. в битве против массагетов он потерпел поражение и погиб. И снова Геродот приврал, что «царица» массагетов Томирис окунула отрубленную голову Кира в бурдюк с кровью. На самом деле император был похоронен вместе с головой – на это особо упирал Александр Македонский, лично видевший его останки. На престол взошел сын Кира Камбиз.
Часть четвертая. Воитель и хозяйственник
В 525 году до н.э., продолжая дело отца, Камбиз повел персидские армии на Египет. «Посевы» Кира дали всходы. Персидскую армию сопровождал финикийский флот, кочевники Синайской пустыни провели их через пески и вывели войско Камбиза к городу Пелусию, где его поджидала египетская армия фараона Псамметиха III. Но прежде чем дело дошло до битвы, начальник египетского флота Уджагор-ресент и командир греческих наемников Фанес перебежали в лагерь персов. Египетское войско было разгромлено. Псамметих III еле успел с небольшой горсткой воинов и приближенных укрыться в Мемфисе, который вскоре был взят Камбизом.
Камбиз попытался разыграть ту же карту, что и его отец – казнен был лишь сын Псаметтиха III, а персидский царь был официально провозглашен фараоном Египта. Однако стоило только Камбизу двинуться дальше на юг, в Нубию – и Псамметих за его спиной поднял восстание. Персам пришлось повернуть назад. Армия бывшего фараона была разогнана, а он сам – казнен. Но и в персидских владениях все было не очень мирно. Брат Камбиза Бардия и его советник – маг (то есть индийский жрец) Гаумата подняли восстание в самой Персии. Бардия объявил себя царем. Впрочем, бытует версия, согласно которой Бардия и Гаумата – одно и то же лицо, хитрый индус просто объявил себя «чудесно нашедшимся» братом Камбиза. Покоритель Египта рванулся разбираться с самозванцами, но по дороге внезапно умер. Обстоятельства его смерти остаются до сих пор неясными. Впрочем, победитель ненадолго пережил Камбиза. Через семь месяцев правления Гаумата был убит заговорщиками из семи знатнейших персидских семей. Царем стал сын одного из вельмож – Дарий I.
Держава, доставшаяся в наследство Дарию, трещала по швам. Вавилония, Элам, Маргиана, Парфия, Египет, сакские племена восставали одни за другими. В самой Персии тоже было неспокойно. Она шагнула от племенного союза сразу к империи, и несовершенство политической системы наряду с пережитками прошлого и стремлением племенной аристократии к власти могло погубить страну не хуже крупного восстания или вражеского нашествия.
Только к 519 году Дарию I наконец удалось подавить многочисленные мятежи и заняться реформами. Страна была разделена на провинции – сатрапии. Сначала сатрапы осуществляли всю власть на подконтрольной территории. Однако чтобы «власть на местах» не зарывалась, правитель вскоре оставил за ними только функции гражданских наместников. Военачальники же в сатрапиях подчинялись царю. Ну а чтоб спать совсем спокойно, Дарий учредил одну из первых в истории контрразведок – «глаза и уши царя». Также были реформированы законодательство и система налогообложения.
И конечно, была реформирована армия. Пехота набиралась из земледельцев, конница из знати. Но стремительное обеднение первых привело к тому, что все большую роль в пехоте Персии начали играть прекрасно вооруженные греческие наемники. Затем последовала реформа флота. Опираясь на эскадры подвластных греческих городов, жителей островов Эгейского моря, киприотов, египтян и финикийцев, персы стали настоящими властелинами восточного Средиземноморья.
Пришедший на смену завоевателям царь-администратор обеспечил Персии настоящий «золотой век». А вот как полководец Дарий звезд с неба не хватал. Поход против скифов закончился неудачей, а в 500 году до н.э. против персидского господства восстал Милет. Цепочка последующих событий привела к так называемым греко-персидским войнам.
Пункт о национальности
В персидском «налоговом законодательстве» значились две основных подати – налоги и подарки. Последние преподносили не чиновникам, а непосредственно царю. Они взимались «натурой». Так вот, персы были избавлены от налогов и давали только подарки. В таком же «привилегированном» положении оказались и народы, живущие на границах империи. Все остальные и платили налоги, и дарили подарки. Общая сумма налогов в год составляла 7740 вавилонских талантов – или 232 тонны серебра. Большую часть этой суммы выплачивали Малая Азия, Сирия, Финикия, Египет и Вавилония.
Часть Пятая. О чем умолчали греки
Вероятно, эллины решили, что раз царь «варварской империи» не справился с какими-то скифами, то уж греки будут гонять его мокрой тряпкой. К Милету вскоре присоединились почти все малоазиатские полисы. Но предводитель повстанцев Аристагор решил перестраховаться и попросил помощи у балканских эллинов. На пламенный призыв помочь соотечественникам в борьбе за свободу откликнулись только Афины и Эретрия. Остальные то ли были заняты своими делами, то ли смогли сообразить, что лезть во внутренние дела Персидского государства не стоит.
Высланный на помощь повстанцам отряд поучаствовал в походе на столицу Лидийской сатрапии Сарды, отметился в грабежах и сожжении почти всего города, но стоило на горизонте появиться персидской армии, как афиняне и эретрийцы «доблестно» бросили малоазийских эллинов и бежали. Персы, тем временем, основательно взялись за Милет. В 498 году до н.э. город был захвачен и разрушен, а население уведено в рабство. Эллинский мир возмутился – как будто не они перед этим вволю порезвились в Сардах. Но видимо, что дозволено цивилизованному эллину – просто непозволительно для какого-то «варвара».
К 493 году до н.э. войска Дария покончили с мятежом. Этим можно было, наверное, и ограничиться, но персидский царь решил поквитаться с афинянами и раз и навсегда объяснить им, чем чревато вмешательство во внутренние дела Персии.
Как известно, военная экспедиция против Афин окончилась для Персии разгромом на Марафонской равнине 12 августа 490 года до н.э.
Теперь уже разобраться с балканскими греками было просто необходимо. С одной стороны, марафонское поражение серьезно ударило по престижу державы, с другой – пока Балканы не покорились, ожидать покорности от малоазийских греков было сложно. Сами они постоянно имели перед глазами пример своих независимых собратьев, а те вовсю интриговали, засылая эмиссаров в Ионию и Эолиду.
Однако военную экспедицию против эллинов пришлось отложить – снова взбунтовался Египет. Дарий и там не успел навести порядок – в 485 году до н.э. он умер. Его наследнику – Ксерксу – понадобился целый год, чтобы восстановить свою власть в «стране пирамид».
Только в 480 году Ксеркс смог выступить против Греции. Ныне этот поход известен практически каждому. И если о Саламинской битве и о Платеях кто-то, может, и не вспомнит – то подвиг 300 спартанцев до сих пор на слуху.
И все-таки победу грекам обеспечило не столько их военное мастерство, сколько внутренние неурядицы в самой Персидской империи. В 465 году до н.э. заговорщиками был убит Ксеркс. «Работа» персидского царя становилась небезопасной. В 460 году в Египте вспыхнуло новое восстание, которое немедленно поддержали афиняне. В 454 году до н.э. подавивший египетское восстание сирийский сатрап Мегабиз взбунтовался против царя Персии Артаксеркса. Греки, вовремя сориентировавшись, высадились на Кипре. Правда, тут они просчитались. Мегабиз и Артаксеркс немедленно помирились и вплотную занялись эллинами.
Персидская держава была истощена смутами и восстаниями, да и грекам десятый год войны давался тяжело. Поэтому в 449 году в Сузах был заключен мир. Балканские полисы вывели войска с Кипра и обязались не помогать египтянам, а персы обещали не посылать армию к западу от реки Галис. Что касается малоазийских городов, с которых все и началось, то положение их только что не ухудшилось – теперь они оставались под контролем Персии, но подати в них собирали Афины. Такой вот получился слуга двух господ.
Нюансы
Общеизвестный поход Ксерса на Грецию знаком нам в первую очередь благодаря Геродоту, для которого, как мы уже знаем, весьма актуальна была бы поговорка «не соврать – истории не рассказать». Начал «отец истории» с численности персов. «Пиши больше, чего их, супостатов, жалеть», – решил он, и «насчитал» одной пехоты 1,7 млн. человек. Потом уточнил, что ВСЕГО персов было 5 283 220. Вряд ли в Персии вообще проживало столько людей! Современные историки оценивают размер персидской армии максимум в 100 тыс. человек.
Не все ясно и со знаменитым Фермопильским проходом. Он, конечно, узкий, но не настолько, чтобы триста человек – пусть даже и спартанцев – смогли бы его перекрыть. Персидские клинописные тексты сообщают, что фермопильскую армию греков – 6500 человек – армия Ксеркса смела, не заметив. Саламинская победа тоже вызывает вопросы. Если – как утверждают греки – они потопили весь персидский флот, то на чем Ксеркс с частью армии уплыл в Малую Азию?
Нет сомнений только по поводу морского сражения у мыса Микале (юго-западное побережье Малой Азии). В решающий момент малоазийские греки, как и следовало ожидать, предали персов и выступили на стороне балканских эллинов.
Часть Шестая. Холодная война
Можно было бы сказать, что поражение в греко-персидской войне было началом заката Персидской империи. Это звучит красиво – но не совсем объективно. Не успели просохнуть чернила на мирном договоре, как между Персией и эллинами началась «холодная война». Персы постоянно вмешивались во внутренние «разборки», обычные для эллинского мира. Особенно развернулись эмиссары персидских царей во время Пелопоннесской войны – когда верх одерживали Афины, персы помогали Спарте, когда «на коне» оказались лакедемоняне, помощь получали афиняне. Причем и те, и другие принимали персидское золото, ни капли не смущаясь.
В конце концов, не оружием, но золотом персы почти добились своего – в ослабленных постоянными конфликтами полисах Балканской Греции – особенно среди знати – популярными стали идеи о присоединении к Персии.
Но и греки не остались в долгу. В большинстве внутриполитических конфликтов империи, что называется, «торчали эллинские уши». Кроме того, эллины активно экспортировали в Персию свою культуру, образ жизни и, конечно же, военные традиции. Для эллинских наемников в Персии взошла «золотая звезда»…
В итоге сложилась уникальная ситуация. Обессиленная Греция готова была упасть в объятия Персидской империи, которая, в свою очередь, сохраняла целостность только чудом. Но, увлеченные «холодной войной», обе стороны пропустили возникновение на севере Балкан «третьей силы» – Македонии, которая, в конце концов, поглотила обоих. Причем если для эллинских полисов альтернативы, по сути, не было, то у Персидской империи еще оставался шанс. Только вот Дарий III не смог его использовать. Что ж, порой, чтобы стать великим императором, достаточно стать последним императором. Все-таки это гораздо проще, чем свершить нечто, после чего можно гордо сказать миру «Я – Куруш, царь, Ахеменид»…
