Я конквистадор в панцире железном…
Н. Гумилев «Путь конквистадоров»
В истории человечества тесно сплетаются открытия, завоевания, заключенные союзы и нарушенные клятвы, политические альянсы и династические браки. Но иногда случаются и любовные истории, которые не только дали пищу для сплетен досужих современников, но произвели на них столь глубокое впечатление, что его эхо дошло до наших дней. Союзы Аспазии и Перикла, Клеопатры и Марка Антония, Элоизы и Абеляра – список можно продолжать – не просто стали характерной составной частью образа их эпох, но оказали на эти эпохи самое непосредственное влияние. Однако редкая встреча двух людей приводит к глубочайшим изменениям если не в истории целых континентов, то, по крайней мере, в истории народов, их населяющих. Встреча конкистадора Кортеса и рабыни-индианки Малинче – из их числа.
Испания
Сразу стоит оговориться – эти двое находились и находятся далеко не в равных условиях. Уже при жизни Кортеса было написано несколько его биографий и хроник завоевании Мексики, а Малинче в них, в лучшем случае, лишь упоминается, причем сам герой Испании вскользь говорит о ней всего дважды – в реляциях своему королю, сухо и безлично.
Итак, Эрнан (Эрнандо, Фернандо) Кортес де Монрой и Писарро Альтамирано, будущий конкистадор и покоритель империи ацтеков, родился в 1485 году в испанском Медельине. Семья его не могла похвастаться ни особой древностью рода, ни богатством. Поэтому и Эрнану, единственному ребенку, который с детства не отличался ни крепостью сложения, ни особенным здоровьем, прочили карьеру законника, вполне прибыльную и почтенную. До 14 лет он получал домашнее образование, обычное для того времени, причем уроки ему давали и гувернер, и учитель фехтования. Затем отец отправил его в университет Саламанки для изучения премудростей, необходимых успешному юристу или нотариусу. Однако вскоре Мартина Кортеса и его жену ждало жестокое разочарование: непутевый отпрыск после двух лет школярской жизни вернулся домой, категорически отказавшись продолжать обучение. Тем не менее, по меркам своего времени, Кортес-младший был вполне образованным человеком: он не просто знал латынь, но вставлял в свои письма и доклады цитаты древних авторов, умел сочинять стихи и ритмическую прозу.
Неизвестно, что заставило Эрнана покинуть Саламанку, как неизвестно точно и то, как он провел следующие два года. Испания конца XV – начала XVI века бурлила от вестей, приходящих из-за океана. Уже во второе плаванье Колумба выстроилась очередь из желающих приобщиться к чудесам и богатствам Нового Света – и позднее поток их не иссякал. Как все это могло не увлечь молодого, горячего и, несомненно, честолюбивого юношу? А тут еще как нельзя более кстати пришелся один знакомый и дальний родственник – Николас де Овандо, – как раз назначенный губернатором Эспаньолы (сейчас это остров Гаити). Увы, несмотря на его любезное приглашение, в 1502 году Кортес в Америку не отплыл – как утверждал позже он сам, из-за ноги, поврежденной во время вынужденного бегства по крыше из спальни некой замужней сеньоры. Только в конце 1503-го молодой человек уговорил родителей оплатить его переезд до Санто-Доминго, куда и прибыл 6 апреля 1504 года.
Новый Свет
В отличие от множества других искателей приключений, высаживавшихся на этих столь манящих берегах, в запасе у Кортеса имелась не только шпага и пропасть амбиций, но и вещь более практическая – протекция. Благодаря губернатору де Овандо он очень скоро стал полноправным колонистом, то есть обладателем земель вместе с обрабатывающими их индейцами-рабами и права на строительство собственного дома в городе. И все это – за необременительное обязательство пробыть на службе не менее 5 лет. Совсем неплохо для юноши 20 лет. Но как раз молодость, авантюризм (или тщеславие) не давали ему усидеть на месте. Он принимал участие в карательных экспедициях вглубь острова, а в 1506 году был назначен нотариусом (фактически наместником) в индейское поселение Асуа неподалеку от столицы.
В 1510 году Эрнан принял участие в экспедиции по покорению Кубы и стал алькальдом Сантьяго-де-Куба, тогдашней столицы. Помимо этого он породнился с губернатором Веласкесом де Куэльяром, женившись на его родственнице Каталине Хуарес. Впрочем, это не мешало ему иметь наложницу-индианку, родившую от него дочь.
Тем временем, в 1517 году, экспедиция Франсиско де Кордова открывает Юкатан, а годом позднее посланная завязать с жителями полуострова торговые отношения экспедиция Хуана де Грихальва доходит до побережья Мексики. Эрнан «держал руку на пульсе»: он не принимал участие в этих походах, но уже осенью 1518 года добился права на организацию экспедиции в Мексику для ее исследования и обеспечения условий колонизации побережья Мексиканского залива. При этом обязывался не только взять на себя снаряжение нескольких из 10 кораблей, но и исключительно за свой счет обеспечить содержание войска и снабжение его продовольствием. Риск его не пугал: были заложены имения, проданы рабы, истрачено все состояние. И даже больше – рискуя поссориться с Веласкесом, Кортес переманил под свое начало участников вернувшейся экспедиции де Грихальва. Наконец, 10 февраля 1519 года они отплыли к побережью Юкатана.
Мексика
В Мексике испанцы столкнулись с тем, что до этого в Америке им не встречалось – с высокоразвитой цивилизацией. Хотя к XVI веку классические культуры сапотеков, тотонаков, тольтеков, майя уже пережили свой расцвет и пришли в упадок, сохранялись их достижения – декоративно-прикладное искусство, архитектура, иероглифическая письменность, глубокие математические и астрономические познания, календарь. Все это пришедшие с севера на эти территории в XII веке ацтеки не просто адаптировали для себя – они покорили местные народы, создав империю. Но основывалась она скорее на экономической зависимости периферии от центра. Во все побежденные города назначались наместники, а их правители обязывались платить тлатоани-императору дань. Впрочем, не настолько тяжелую, чтобы мешать стабильному развитию регионов. Власть ацтеков подкрепляла хорошо развитая система коммуникаций между городами.
В 1325 году на острове на озере Тескоко они основали свою будущую столицу Теночтитлан (Мехико), которая превратилась ко времени прихода испанцев в удивительно красивый город, связанный с берегами дамбами и мостами и снабжавшийся пресной водой по акведуку. Этот административный и религиозный центр был полон великолепных дворцов и монументальных храмов-пирамид. Ацтеки поклонялись многим богам: Кецалькоатлю, Тескатлипоке, Тлалоку и прочим, но главным для них был Уицилопочтли, бог Солнца. Боги требовали жертвоприношений. И если, скажем, пернатый змей Кецалькоатль довольствовался подношениями бабочек и колибри, то с Уицилопочтли дело обстояло сложнее. Исследователь древней Месоамерики Деметрио Соди писал: «Ацтеки… назначили себя избранниками, отвечающими за существование солнца. Однако поскольку солнце было одновременно богом войны и нуждалось в человеческой крови, ацтеки превратились в воинственный и кровожадный народ, требовавший многочисленных человеческих жертвоприношений». Для жертвоприношений годились пленные (поэтому наивысшей воинской доблестью считалось не убить врага, а именно взять его в плен, и статус воина – вплоть до императора – определялся количеством захваченных пленных) или, в крайнем случае, купленные специально для этого рабы.
Государство ацтеков было рабовладельческим, но эта система сильно отличалась от того рабства, которое практиковали испанцы в своих колониях и которое привело к стремительному вымиранию коренного населения Карибских островов. Во-первых, дети раба были свободными людьми, во-вторых, по некоторым источникам, продать раба можно было только с его согласия; кроме того, запрещалось помогать хозяину в поимке беглого раба. Впрочем, намного легче жизнь раба от этого не становилась.
Вторая героиня этой истории была рабыней. Малинче, или иначе Малинцин, Малинели Тенепатль родилась в 1496 или 1502 году на побережье Мексиканского залива, в Коацакоалькосе, в пограничном регионе между долиной Мехико и Юкатаном. Она появилась на свет в день, посвященный богине травы, в честь которой получила свое первое имя – Малинели. Второе имя, Тенепатль, означает «говорящая много и с живостью». Испанцы, в первую очередь участник тех событий и один из солдат Кортеса Берналь Диас дель Кастильо, называют ее «исключительной красавицей, дочерью могущественного касика поселения Пайнала, претерпевшей много бед». По его словам, отец девушки умер, когда она была еще ребенком, а мать, повторно выйдя замуж и родив в новом браке сына, решила избавиться от дочери-претендентки на наследство, продав ее работорговцам из соседнего города. Сколько в этих словах правды, а сколько вымысла, уже вряд ли удастся установить, уж больно история, рассказанная этим соотечественником Сервантеса, напоминает сюжеты многих рыцарских романов о благородных девицах, попавших в беду. Как бы там ни было, к 1519 году, когда она оказалась в Табаско, Малинче успела сменить не одного хозяина. Но главное – она владела науатлем, единым для всей империи языком ацтеков, и одним из языков майя – чонталем.
Кортес и Малинче встретились 15 марта 1519 года, когда она была подарена испанцам в области Табаско в числе 20 женщин-рабынь, после того как местный касик потерпел от пришельцев поражение в битве. В стране, населенной разными народами, говорившими на разных языках, у отряда Кортеса возникали сложности: в отличие от своих подчиненных, которые считали это путешествие очередным грабительским набегом, Эрнан всерьез задумывался о колонизации всей Мексики – от туземцев он узнал о богатой империи ацтеков. А как, не зная языка, сообщить аборигенам, что отныне они являются подданными испанского короля? Как обратить их в свою веру, что полагалось непременным условием установления своей власти? Поначалу роль толмача исполнял юноша-индеец, рассказавший затем, что в плену у майя находится испанский священник Херонимо де Агильяр, освоивший их язык. Его немедленно разыскали, освободили и он стал переводчиком экспедиции. К сожалению, его знаний было явно недостаточно.
Если обратить в католичество все местное население пока было невозможно, то вновь приобретенных рабов по приказу Кортеса крестили немедленно, без долгого изучения катехизиса. Малинче получила христианское имя Марина. После этого Кортес предполагал передать ее одному из своих знатных сподвижников, но узнав о том, что она говорит на науатль, оставил при себе. Даже если она и была знатного происхождения, то годы, проведенные в рабстве, судя по всему, научили ее беспрекословному подчинению, но не убавили языковых способностей. Марина практически сразу же начала помогать Агильяру. Попутно она училась у него кастильскому и, видимо, делала весьма большие успехи. Во всех воспоминаниях современников Агильяр фигурирует недолго – основным переводчиком становится именно индианка. Один из хронистов писал: «…Через немногие дни она выучила кастильский, чем избавила Кортеса от многих затруднений, что казалось чудом и было очень важным».
Хорошего толмача трудно переоценить: на Пасху Эрнан встретился с ацтекским наместником этой области, и через него передал дары для императора, тлатоани Монтесумы, и просьбу о встрече с ним. Кроме того, как человек весьма прагматичный, он не только планировал переговоры с главным противником, но и заключил союз с врагами ацтеков тотонаками. Можно представить, насколько важно было в таких переговорах переводить не просто точно, но дипломатично. Категорический отказ Монтесумы от встречи (хоть и смягченный богатыми ответными дарами) и договор с тотонаками определили дальнейший ход событий: Кортес решил идти в Теночтитлан незваным – во главе армии. Реально оценивая свои скромные силы (508 пехотинцев, 16 конных рыцарей, 13 аркебузиров, 32 арбалетчика, 100 матросов и 200 рабов) и имея весьма смутное представление о военном потенциале ацтеков, испанец решил максимально себя обезопасить, увеличив отряд за счет туземцев. Затем он построил тыловую базу, порт Вилья-Рика-де-ла-Веракрус, обезвредил недовольных, считавших задачу экспедиции выполненной и требовавших возвращения на Кубу, и через голову губернатора Веласкеса, которому формально подчинялся, написал послание Карлу V, заставив в нем своих соратников просить короля назначить его управлять новыми землями. Послание отправили в Испанию, подкрепив практически всем золотом и ценностями, захваченными на тот момент. Чтобы избежать дезертирства, Эрнан приказал затопить в гавани Веракруса все оставшиеся корабли, переведя их экипажи в пехоту. Удивительное сочетание осмотрительности, дипломатичности и безоглядной веры в свою удачу!
16 августа 1519 года испанцы и их союзники, объявив войну ацтекам, выступили в поход на Теночтитлан. По пути к ним присоединились тласкаланцы – жители горного княжества, враждовавшие с империей. Похоже, что к этому времени влияние «доньи Марины» на события усилилось: в Тласкале ее и Кортеса называли одним именем – Малинцин или Малинче (суффиксы «-цин» и «-че» приблизительно означает «господин, госпожа»). Можно предположить, что теперь она находилась постоянно подле него не только как переводчик, но и как наложница (не первая и не последняя у этого доброго женатого католика).
Отряд Кортеса рос, что беспокоило Монтесуму. К испанцам были направлены гонцы с предписанием двигаться в Чолулу – один из крупнейших административных и религиозных центров империи. Как писали позже испанские хронисты, там для маленькой армии конкистадоров готовилась ловушка: горожане при поддержке воинов Монтесумы, переодетых носильщиками, якобы должны были напасть на испанцев, воспользовавшись тем, что их союзников-индейцев в город не пустили. И опять-таки якобы о готовящемся заговоре Эрнана предупредила Малинче, узнавшая о нем от одной из местных жительниц, посоветовавшей ей покинуть испанцев и уйти из Чолулы с частью женщин и детей. В результате, врасплох Кортеса застать не удалось. Он нанес упреждающий удар: по его приказу местная знать собралась во дворе храма Кецалькоатля, где испанцы всех и перебили – от 3 до 6 тыс. человек. В это время их союзники-индейцы грабили и убивали жителей за воротами храма. Малинче наверняка была свидетелем этой резни, но осталась с испанцем и продолжала верно служить ему. Что двигало ею? Покорность рабыни, любовь к хозяину, страх перед ним? Винила ли она его в этой бойне или находила оправдания? Этого мы никогда не узнаем.
8 ноября конкистадоры мирно вступили в Теночтитлан. Их встретил император Монтесума, одарил золотом. Испанцев и их союзников разместили в резиденции одного из бывших правителей и даже разрешили соорудить часовню. Но затем в столицу пришла весть о нападении ацтеков на Веракрус. В ответ Кортес взял в заложники самого Монтесуму, который стал пленником в испанской резиденции, хотя ему и воздавались прежние почести. Почти полгода продолжалось напряженное ожидание: испанцы были недостаточно сильны для решительных действий, а ацтеки боялись за своего тлатоани. Зыбкое равновесие было нарушено извне – в Веракрусе высадились силы кубинского губернатора Веласкеса для усмирения Кортеса. Эрнану пришлось оставить столицу ацтеков, назначив там комендантом Педро Альварадо с гарнизоном в 80 испанцев и практически всеми тласкаланцами. С небольшим отрядом он прибыл в Семпоалу, неподалеку от Веракруса, откуда ему удалось переманить на свою сторону многих членов отряда, присланного с Кубы, а затем, в военном столкновении, захватить и его командира с ближайшими соратниками. Они были помещены в тюрьму, а весь отряд (свыше 800 человек) перешел под командование Кортеса. В очередной раз этому, несомненно, талантливому человеку удалось обратить поражение в победу.
В разгар событий в Веракрусе гонцы-тласкаланцы принесли сообщение о восстании ацтеков в Теночтитлане, спровоцированном Альварадо, который приказал перебить индейских жрецов и знать во время религиозного праздника с жертвоприношениями. Как писал позднее Берналь Диас, главным мотивом была алчность – комендант хотел ограбить индейцев. Кортес поспешил обратно в столицу. Возмущение ацтеков было настолько велико, что они избрали нового тлатоани и готовились к войне. Монтесума больше не имел ценности, но Кортес в последний раз попытался использовать его: императора вывели на крышу дворца, чтобы он попытался усмирить индейцев. Но толпа забросала его камнями, от чего он впоследствии и скончался (хотя индейские хронисты утверждали, что он был убит испанцами при отступлении).
Предводитель испанцев понимал, что на острове им не продержаться, и решил отступать из города по одной из дамб; все остальные пути были уже отрезаны. Это отступление превратилось в кровавую битву: по разным оценкам, испанцы потеряли убитыми от 150 до 1000 человек, всю артиллерию, все награбленное золото. Все, кому посчастливилось вырваться из Теночтитлана, были ранены. Эту «Ночь печали», как назовут ее позже историки, Малинче удалось пережить.
Но индейские союзники не изменили Кортесу, а из Испании ожидалось подкрепление. И он по-прежнему стремился к окончательному покорению империи ацтеков: следующий год прошел в битвах, основании городов, борьбе с противниками, составлении посланий Карлу V и влиятельным сановникам в метрополии. Кортес добился признания своего статуса фактического правителя «Новой Испании», как называл он эти земли. Малинче все время была рядом с ним – она оказывала испанцам «неоценимые услуги», о чем сообщает все тот же Берналь Диас, относившийся к ней весьма уважительно и высоко ее ценивший.
Второй штурм Теночтитлана Кортес начал 30 мая 1521 года. Сам бог, казалось, был на стороне испанцев: в городе только что отбушевала эпидемия оспы. Атака планировалась и с суши, и с воды; использовалась артиллерия, был перекрыт акведук, снабжавший горожан водой. Несмотря на это, сопротивление было отчаянным и долгим: индейцы трижды отбрасывали назад конкистадоров, прорывавшихся внутрь к центру столицы. Только 13 августа 1521 года испанцы захватили последнего тлатоани Куаутемока, что фактически означало сдачу города.
В благодарность за службу, 15 октября 1522 года, Карл V назначил Кортеса «губернатором, генерал-капитаном и верховным судебным исполнителем по гражданским и уголовным делам на всей территории и во всех провинциях Новой Испании». А что же донья Марина? В 1522 году у нее родился сын, названный дон Мартин Кортес. Она жила с ребенком в Койоакане, в специально для нее построенном доме. Эрнан, к тому времени овдовевший, не имея законного наследника, окружил себя другими индейскими наложницами, среди которых была и дочь Монтесумы. Только в 1524 году, предприняв поход в Гондурас, он взял Малинче с собой. Ребенок остался во вновь отстроенном Мехико, его усыновил идальго Хуан де Суньига.
Поход, предпринятый Кортесом, официальной целью имел открытие прохода между Атлантическим и Тихим океанами. На деле неуемный конкистадор решил установить свою власть над всей территорией Центральной Америки, благо указ короля, не обозначивший границ губернаторства Кортеса, оставил ему такую возможность. Но заговоры против генерал-капитана весьма активно плелись по обе стороны океана. Многие исследователи называют поведение Эрнана Кортеса в этом походе необъяснимым и странным: он не только допускал явные политические промахи, но и в городе Орисабе неожиданно для всех выдал свою переводчицу замуж за одного из офицеров, Хуана Харамильо. С нашей точки зрения, это весьма сомнительная честь, но в те времена только короли и владетельные особы позволяли себе подобное: восстановить таким образом честь любовницы, сделав ее уважаемой замужней дамой.
В 1526 году Кортес возвращается в Мехико, чтобы из завоевателя вновь превратиться в губернатора. Но положение пошатнулось: враги уже объявили о его гибели и начали истребление сторонников, а король назначил комиссию для расследования деятельности генерал-капитана. Вся дальнейшая жизнь стала для конкистадора новой борьбой – борьбой за сохранение своей власти и личных владений в Новой Испании. В 1528 году он даже отправился в Кастилию, чтобы самому защищаться против всех обвинений перед королем. Карл V подтвердил все имущественные притязания Кортеса, но звания губернатора не вернул. В 1529 году Эрнан вновь женится на испанской дворянке Хуане де Суньига, предварительно добившись от Папы Римского признания законными троих своих детей-метисов.
Вернувшись в Мексику в 1530 году, Кортес практически повторил свой поход 1519–1520 годов, но восстановить свою власть ему не удалось. Он удалился из Мехико и поселился с женой в имении в Куэрнаваке, где активно занимался сельским хозяйством. В это время он организовывал экспедиции в Тихий океан, принимал участие в походах к Калифорнии. В 1539 году трения с новым вице-королем заставили его вновь отбыть в Испанию, где он и оставался до своей смерти в 1547 году.
Малинче родила в браке с Харамильо дочь Марию. Больше о ее жизни ничего неизвестно. По некоторым сведениям, она умерла в 1529 году во время очередной эпидемии; дочь воспитывал Харамильо и его вторая жена.
Еще в первой половине XVI века в протестантской Европе начала создаваться так называемая «Черная легенда» – пропагандистские сочинения против испанских Габсбургов, в том числе обвинявшие испанцев в изуверском обращении с индейцами. Надо ли говорить, что Кортес был одним из главных ее персонажей? Невозможно оправдать те способы, которые он использовал для покорения Мексики. Но историки утверждают: после завоевания он действовал гораздо гуманнее, чем его соотечественники на Карибах. Он старался сохранить социальную структуру туземного общества, лишь заменив ацтекских наместников своими соратниками, ввел нормирование труда индейцев (ограничил дни «барщины» в поместьях испанцев, запретил труд женщин и детей, ночной труд, ввел обеденный перерыв и выходной). К христианизации местного населения он активно привлекал францисканцев, настолько либеральных, что они проповедовали на индейских наречиях. Им же вменялось в обязанность следить за испанскими поселенцами и оберегать туземцев от произвола. Хотелось бы верить, что эти шаги были продиктованы не только дальновидностью талантливого администратора, но и общением с индейцами, подобными Малинче – мужчинами-союзниками и женщинами-любовницами, – смягчившим этого конкистадора.
Малинче оказалась в точке, где сошлись два абсолютно чуждых друг другу мира, у которых не было практически ничего схожего. Слова называют предметы или понятия, но общих для испанцев и индейцев понятий практически не существовало. Они появлялись прямо на ходу – в болотах Табаско, в горах Тласкалы, среди каналов Теночтитлана, – как первые дети-метисы, рожденные Малинче и другими вольными и невольными спутницами конкистадоров, которые стали основой всей мексиканской нации. Несомненный талант и абсолютная лояльность испанцам (или их предводителю) сделали Малинче не только переводчиком, по мере своего понимания связывавшим испанские слова с ацтекскими, но своего рода творцом, конструирующим посредством слов новый мир. Помните? «В начале было слово…»
«Я жил, не расставаясь с мечом, я подвергал жизнь мою тысяче опасностей, я отдал состояние мое и жизнь мою служению Господу, дабы привести в овчарню овец, не ведающих Святого Писания вдали от нашего полушария. Я возвеличил имя моего короля, прирастил его владение, приведя под скипетр его обширные королевства чужеземных народов, покоренных мною, моими усилиями и на мои средства, без чьей-либо помощи. Напротив, вынужден был я преодолевать препятствия и преграды, возводимые завистниками, сосущими кровь мою, покуда их не разорвет, подобно пресытившейся пиявке. За дни и ночи служения Богу я получил сполна, ибо Он избрал меня для свершения Его воли…» Из последнего письма Кортеса королю Карлу.
