Хаос, созданный утечкой «Панамских документов», а также последовавшие за этим обвинения и опровержения, пожалуй, можно назвать главными событиями апреля, привлекшими к себе столь пристальное внимание мировой общественности, что многие другие проблемы, которые еще вчера казались актуальными и насущными, сразу же отошли на второй план. И если учесть, что практически ежедневно многочисленные СМИ подливают масла в огонь, публикуя новые подробности этого дела, с уверенностью можно сказать, что интерес к нему не угаснет еще долго, тем более что полный список лиц, упомянутых в документах в качестве акционеров, директоров и бенефициаров офшорных компаний, пока неизвестен. А уж отголоски «Панамского досье» будут звучать как минимум до следующего столь же крупного скандала.
Тайное становится явным
Точкой отсчета в этом деле стало 3 апреля 2016 года, когда СМИ обнародовали информацию, почерпнутую из документов панамской юридической фирмы Mossack Fonseca, оказывающей услуги по регистрации и ведению офшорных компаний. Реакции общественности долго ждать не пришлось – слишком уж известные имена замелькали на первых полосах газет и новостных сайтов рядом с такими громкими обвинениями, как «уклонение от уплаты налогов», «отмывание денег», «сокрытие капиталов», «коррупция». В один момент множество нынешних и бывших мировых лидеров, высокопоставленных чиновников да и просто влиятельных и знаменитых людей были вынуждены занять оборонительную позицию, оправдываться, защищаться или хотя бы как-то реагировать на произошедшее. Конечно же, это только подогревало интерес и распаляло обвинителей всех мастей.
Как нередко бывает в подобных случаях, дело очень быстро начало обрастать подробностями, а вместе с этим породило и немало вопросов. Например, каким образом конфиденциальный архив частной юридической компании попал в руки журналистов? Или почему «Международный консорциум журналистских расследований» (ICIJ), занимавшийся изучением «Панамского досье», отказалась публиковать в открытом доступе как сам архив, так и копии документов из него? И самый главный – кто же стоит за обнародованием скандальных данных и против кого ведется игра?
Владельцы Mossack Fonseca утверждают, что документы были украдены из базы данных компании в результате хакерской атаки. При этом соучредитель фирмы Рамон Фонсека не стал отрицать их подлинность, но и не забыл подчеркнуть, что, во-первых, информация была получена незаконным путем, а во-вторых, публикация полученных данных также является уголовным преступлением, поскольку нарушает конфиденциальность и неприкосновенность частной жизни: «Это преступление, уголовное преступление. Конфиденциальность является фундаментальным правом человека, которое все больше и больше размывается в современном мире». При этом многие считают, что, может, саму «утечку» в Mossack Fonseca заметили и раньше, но вот о ее масштабах точно узнали лишь тогда, когда «Панамские документы» стали достоянием общественности. Так что нынешние обещания расследовать факт взлома, найти виновных и сделать все, чтобы «предотвратить подобные случаи в будущем», больше похожи на махание кулаками после драки. Факт уже свершился. Конфиденциальные документы стали всеобщим достоянием и теперь любой желающий может получить доступ как минимум к той части архива, данные из которой уже опубликованы ICIJ. И было бы наивно думать, что даже самые громогласные заявления помогут Mossack Fonseca вернуть доверие клиентов. Уж слишком много шума наделало на мировом финансовом рынке и политической арене «Панамское досье».
Да и дело не только в утерянном доверии. С момента своего основания и практически до начала 2010-х Mossack Fonseca заслужила звание одной из самых популярных компаний в своей отрасли. Она не только умело пользовалась сложившейся в Панаме специфической финансовой системой с беспрецедентными по мировым меркам законами о банковской тайне, но и активно осваивала новые рынки. Так, в конце 1980-х именно Mossack Fonseca стала первой панамской юридической фирмой, которая открыла филиал на Британских Виргинских островах, совсем недавно ставших офшорной территорией. Дальше – больше: в начале 1990-х компания помогла стать офшорной зоной маленькому островному государству Ниуэ в Полинезии, а сама за это получила эксклюзивные права на открытие здесь фирм. И, надо сказать, делала это очень активно –настолько, что к началу 2000-х привлекла внимание правоохранительных органов США, после чего крупные банки наложили эмбарго на работу с компаниями Ниуэ. Mossack Fonseca лишилась прибыльного бизнеса. После у нее начались проблемы и на Британских Виргинских островах. За ними последовали и другие неприятности. А в самом начале этого года панамская фирма попала в центре громкого коррупционного скандала в Бразилии об отмывании денег государственной нефтяной компании Petrobras. Как и в ряде других случаев, в этот раз Mossack Fonseca также полностью отрицала какую-либо причастность к столь громкому делу, используя одну из своих излюбленных формулировок о том, что компания «оказалась ошибочно впутана в дела, за которые она не несет никакой ответственности».
Mossack Fonseca – юридическая фирма со штаб-квартирой в Панаме и более чем 40 офисами по всему миру. Имеет отделения в нескольких странах Латинской Америки, США и Европе (в том числе – два отделения в Швейцарии). Специализируется на торговом праве, трастовых услугах, а также финансовом консультировании частных лиц и организаций. Основана в 1977 году Юргеном Моссаком и Рамоном Фонсекой.
По имеющимся на данный момент сведениям, основной сферой деятельности Mossack Fonseca являлась помощь иностранным гражданам в уклонении от уплаты налогов в их родных странах и в отмывании денег. Компания также обвиняется в оказании помощи в обходе международных санкций.
Офшорами традиционно называют страны и юрисдикции, где для компаний-нерезидентов установлены низкие или нулевые налоги, а владельцам предоставляют широкие возможности скрыть факт участия в бизнесе. Однако в большей части офшорных зон иностранец не может напрямую зарегистрировать фирму – для этого ему необходимо обратиться к регистрационному агенту, в роли которого и выступала Mossack Fonseca.
Как правило, подобные компании-регистраторы предлагают своим клиентам широкий спектр услуг. Например, их сотрудники могут выступать номинальными директорами или даже номинальными владельцами офшора. При этом регистрационные агенты обычно далеко не единственные посредники между реальным бенефициаром и офшором. И эта цепочка может быть довольно длинной.
В принципе, за почти 40 лет своего существования компании было не привыкать попадать под пристальное внимание спецслужб или журналистов, однако до этого – с большими или меньшими потерями – ей удавалось оставаться лидером своей отрасли в стране и сохранять популярность у клиентов. Ситуация изменилась после того, как немецкие власти начали расследование по делу об уклонении от уплаты налогов, в рамках которого были проведены обыски в Commerzbank. По некоторым данным, катализатором для всего этого выступила приобретенная у некого информатора, чья личность не разглашается, часть архивов Mossack Fonseca. Возможно, эта информация никогда бы и не всплыла на поверхность, если бы вскоре после этого конфиденциальные документы – причем бесплатно и в полном объеме – не начали приходить в редакцию немецкой газеты Sϋddeutsche Zeitung. Так, в 2015 году в руки журналистов попал архив размером в 2,6 терабайта, содержащий 11,5 млн. файлов о работе компании Mossack Fonseca и ее клиентах с 1977 по 2015 годы. Всю полученную от анонимного источника информацию газета Sϋddeutsche Zeitung передала «Международному консорциуму журналистов-расследователей» (ICIJ) и Центру по исследованию коррупции и организованной преступности (OCCRP).
«Панамские документы» пролили свет и на некоторые дела, в которых фигурировала сама Mossack Fonseca. Так, в 2014 году в окружной суд Лас-Вегаса был направлен иск, в котором говорилось, что в штате Невада эта панамская фирма – а точнее, ее «дочка» M.F. Corporate Services (Nevada) Limited – учредила более сотни компаний, несколько из которых оказались напрямую связаны с серьезными финансовыми преступлениями. К Mossack Fonseca поступило требование суда предоставить подробности всех трансакций с участием этих невадских предприятий, однако та делиться информацией отказалась наотрез. И более того, Юрген Моссак под присягой заявил, что «M.F. Nevada и Mossack Fonseca не находятся в структурной зависимости друг от друга, и Mossack Fonseca не имеет влияния на внутрикорпоративную ситуацию или на повседневную деятельность M.F. Nevada». Вот только, согласно материалам, переданным в редакцию Sϋddeutsche Zeitung, Mossack Fonseca не только на 100% невадской компанией, но и попыталась сделать все, чтобы данные о ее клиентах не попали в руки работников американской юстиции. В частности, об этом свидетельствуют выдержки из электронных писем, опубликованные на сайте OCCRP.
Ключевой частью работы фирм, оказывающих услуги по регистрации и ведению офшорных компаний, является сохранение всех операций в тайне. Неудивительно, что названная журналом Economist «неболтливой», Mossack Fonseca пользовалась популярностью у клиентов еще и потому, что гарантировала им полную конфиденциальность. Причем так было почти все 40 лет ее работы – то есть ровно до 2016 года, когда компания оказалась в центре крупнейшей в истории утечки информации. Тогда же стало известно, что Mossack Fonseca работала с сотнями известных людей, в том числе лидерами государств и их окружением, а также с компаниями, причастными к террористической деятельности, торговле наркотиками и другим нарушениям закона. Во время расследования ICIJ были найдены данные, которые подтверждают, что руководство фирмы знало о подобных клиентах и в некоторых случаях даже отказывалось помогать государствам добраться до имущества преступников. Но порой оказывалось и обратное: в Mossack Fonseca даже не представляли, с кем работают, и не интересовались этим.
Здравствуйте! Это Джон Доу
То, насколько сложно в наше время сохранить какую-либо информацию в тайне, демонстрирует уже сама ситуация с «Панамскими документами». Потому неудивительно, что разговоры о неких таинственных материалах, публикация которых в самое ближайшее время раскроет масштабы теневой деятельности в мире, а вместе с ними и истинное лицо многих влиятельных лиц, зазвучали гораздо раньше, чем были обнародованы итоги расследования, проведенного под эгидой ICIJ. И сразу же начали выдвигаться версии, кому подобный скандал может быть выгодным и против кого будет направлен. В том, что грядет скандал, способный пошатнуть не только финансовую сферу, но и напрямую отразиться на политической ситуации в ряде стран, не сомневался никто.
Пожалуй, наиболее часто основной целью ожидаемой информационной атаки называли Россию. Причем это мнение высказывалось как внутри страны, так и за ее пределами. В частности, некоторые российские депутаты в своих комментариях говорили о том, что видят в этом «попытки дестабилизировать Россию и ослабить ее позиции в мире». Другие связывали происходящее с грядущими парламентскими выборами. Схожую версию высказала и WikiLeaks, посчитавшая, что за утечкой данных компании Mossack Fonseca стоит Джордж Сорос и Агентство США по международному развитию. Однако, как показали уже первые дни после публикации «Панамского досье», содержавшаяся в файлах информация затронула напрямую такое количество людей и стран, что сейчас уже сложно говорить, что она была направлена против какого-то конкретного государства. Более того, на данный момент даже не представляется возможным оценить, какое развитие получит дело и какими станут его последствия. Но одно можно сказать точно – «панамский след» будет наблюдаться еще долго, в разных ситуациях и в разных проявлениях.
Кто был источником самой большой утечки данных в мировой истории, которую неформально называют «Панамскими документами», «панамагейтом», «Панамским архивом» или «Панамским досье», до сих пор не известно. Со слов сотрудников немецкой газеты Sϋddeutsche Zeitung, связавшийся с ними человек использовал распространенный в англоязычном мире псевдоним для обозначения анонимности – «Джон Доу». Информатор сразу предложил взглянуть на имеющиеся у него «интересные документы», и именно эта прямолинейность – конечно же, вместе с опасением, что материал уплывет к конкурентам, – подкупила журналистов. «У документов есть преимущество: они не важничают и не болтают просто так, у них нет цели и желания манипулировать. Документы просто есть, и их можно проверить. Каждую запись можно соотнести с реальностью», – объяснил Бастиан Обермайер, которому и выпала честь первым пообщаться с таинственным «Джоном Доу». Основную работу по сбору информации он разделил с Фредериком Обермайером, с которым и раньше успешно работал над совместными проектами. К слову, Бастиан и Фредерик не родственники – в немецком языке их фамилии различаются, – но прозвище «братья Обермайеры», похоже, приклеилось к ним прочно.
Журналисты признают, что изначально они даже не надеялись на такую удачу, как 2,6 терабайта информации, включающей в себя, кроме прочего, электронные письма, финансовые документы, корпоративные отчеты, копии паспортов. Однако очень быстро осознали, что полученных материалов не просто хватает для начала расследования – их количество требует подключения к делу ICIJ и коллег из других изданий, причем не только немецких. Тем более, по рассказам «братьев Обермайеров», на таком развитии событий настаивал и «Джон Доу», который хотел, чтобы переданный им архив был как можно быстрее обработан и опубликован.
6 апреля 2016 года в Германии вышла книга «Панамские документы: рассказ о всемирном разоблачении», в которой Бастиан и Фредерик Обермайеры подробно рассказали о том, как велась работа над полученным архивом. Однако какой-то дополнительной информации от «Джона Доу» журналисты не только не предоставили, но и сознательно сократили в книге его реплики, чтобы не допустить случайных указаний на личность своего информатора. В интервью для газеты The Washington Post «братья Обермайеры» признали, что до сих не представляют, кем является их источник, каким образом он смог получить материалы и почему вышел именно на них. На вопросы о количестве их контактов с «Джоном Доу» и о том, продолжают ли они сотрудничать с ним в настоящее время, журналисты Sϋddeutsche Zeitung отвечать отказались.
О работе журналистов с информатором известно немного, а его личность, как и намерения, по-прежнему остается для всех тайной за семью печатями. Обермайеры говорят, что общались с ним исключительно по защищенным каналам связи и что он никогда не требовал компенсации за предоставленные данные. Некоторые из частей архива «Джон Доу» сопровождал своими комментариями и даже рекомендациями, на что именно следует обратить внимание или что, с его точки зрения, будет наиболее интересно репортерам. А о содержании многих других документов информатор даже не подозревал. При этом, по мнению Бастиана и Фредерика, было не похоже, что у их информатора был какой-то долгосрочный план. Скорее, создавалось ощущение, что его цель – просто предать максимальной огласке имеющиеся в его распоряжении конфиденциальные данные.
Версия, конечно, красивая, однако вызывающая немало скептических улыбок и комментариев. Как-то в последнее время в случаях серьезных утечек информации – и особенно если дело касалось высокопоставленных лиц и «тянуло» на международный скандал – герои предпочитали не оставаться неизвестными. Как раз наоборот. Так, например, было с Джулианом Ассанжем или Эдвардом Сноуденом. Неудивительно, что в ситуации с «Панамскими документами» многие уверены, что за «анонимным информатором» скрывается даже не группа людей, а некая влиятельная организация, которая смогла идеально спланировать и воплотить в жизнь невероятно сложную и масштабную операцию. Правда, аргументированных предположений о том, какая именно структура могла реализовать такой проект, тоже ни у кого нет. А если говорить о том, каким образом мог быть получен конфиденциальный архив Mossack Fonseca, то в лидерах, пожалуй, окажутся хакеры (этот вариант поддерживают и учредители панамской компании) и бывшие сотрудники, которые имели доступ к документам и могли передать их журналистам (такое развитие событий учредители фирмы категорически отрицают).
Но кто бы это ни сделал, он мог только предполагать, к каким последствиям в итоге приведет публикация «Панамского досье», зато отлично понимал, какой резонанс она вызовет.
Первые ласточки
К числу первых жертв скандала, который разгорелся вокруг «Панамских документов», пожалуй, можно отнести премьер-министра Исландии Сигмюндюра Давида Гюннлёйгссона, которого уже 3 апреля попросили рассказать об офшорной компании Wintris, владельцем которой, по данным ICIJ, он является. Произошло это во время интервью шведской телекомпании SVT, которое политик тут же прервал, оставив заданный вопрос без ответа и заявив, что подобное поведение журналистов «неуместно». Как результат, уже на следующий день площадь перед парламентом страны заполнилась десятками тысяч людей, требующих отставки Гюннлёйгссона. По некоторым данным, такого количества протестующих Рейкъявик не видел даже во время банковского кризиса 2008 – 2009 годов, который практически разрушил экономику Исландии. Еще месяц назад Гюннлёйгссон считался одним из самых популярных политиков страны, а 5 апреля он подал прошение об отставке, правда, выступив перед этим с предложением распустить альтинг. Однако президент решил не действовать сгоряча и сначала обсудить этот вопрос с лидерами ведущих партий. Как итог, парламент Исландии – кстати, старейший в мире – продолжил свою работу. 7 апреля к присяге был приведен новый премьер-министр.
При этом формально Гюннлёйгссона обвинить не в чем. Владельцем упомянутой компании сейчас является его супруга, а хранятся на счетах Wintris деньги, вырученные от продажи бизнеса ее отца. Свои 50% активов Сигмюндюр продал жене после того, как был избран депутатом парламента в 2009 году. Сумма сделки составила, конечно, всего один доллар, но это уж, как говорится, дела семейные. Факт наличия офшора супруга Гюннлёйгссона не афишировала, но и не скрывала. По крайней мере, налоги платила исправно. Но вот сам факт, что Wintris была зарегистрирована в 2007-м, а ее активы, которые оцениваются в почти 4 млн. долларов, составляют облигации исландских банков, приобретенные еще до того, как эти самые банки объявили дефолт по своим долгам (то есть Wintris, по сути, является одним из иностранных кредиторов, много лет осаждающих Исландию), заставил избирателей почувствовать себя обманутыми. Да и память о недавнем финансовом кризисе 2008 – 2009 годов еще настолько свежа, что само слово «офшор» вызывает у исландцев не самые приятные ассоциации.
И Гюннлёйгссон – далеко не единственный политик, против которого уже сейчас пытаются использовать информацию из «Панамского досье». Так, в Украине «панамагейт» стал причиной усугубления продолжающегося уже несколько месяцев противостояния блока Петра Порошенко и партии премьер-министра Арсения Яценюка. А некоторые оппозиционно настроенные политики и вовсе обвинили президента в злоупотреблении служебным положением.
Оправдываться приходится и Дэвиду Кэмерону, который вначале признался, что владел долей в офшорном инвестиционном фонде своего отца, но продал ее еще до того, как вступил в должность, и все было оформлено в полном соответствии с британским налоговым законодательством. Потом рассказал о наследстве, полученном от отца Иэна Доналда Кэмерона, чье имя встречается на страницах «Панамских документов». При этом премьер-министр Великобритании уточнил, что, конечно же, не может «указать источники каждой монеты из этой суммы», так как «отца сейчас рядом со мной нет, чтобы спросить это у него», но он готов отчитаться, на что они были потрачены. После этого Кэмерон опубликовал данные о своих налогах за последние 6 лет и еще раз в деталях рассказал о своих финансовых делах во время выступления в парламенте. Тогда же политик заявил о намерении ужесточить налоговое законодательство и закрыть лазейки для тех, кто пытается уклоняться от налогов. И что в итоге? Оппозиция все равно обвинила Кэмерона в лицемерии, а его инициативу назвала стремлением всеми силами отвлечь внимание британцев от собственной персоны.
В Испании свой пост решил покинуть исполняющий обязанности министра промышленности, энергетики и туризма Хосе Мануэль Сория. Случилось это после того, как газета El Confidencial, имеющая доступ к «Панамским документам» сообщила, что Сория на протяжении нескольких месяцев в 1992-м числился управляющим офшором на Багамских островах, созданным Mossack Fonseca. Сам политик категорически отрицает свое отношение к какой-либо из подобных компаний, а свое решение уйти в отставку объясняет нежеланием создавать дополнительные трудности кабмину Испании, «Народной партии» и ее избирателям «в свете нынешнего политического момента» (речь идет о том, что в Испании вот уже более трех месяцев отсутствует постоянное правительство).
И подобные примеры есть не только в политике. Очередной удар был нанесен, например, по репутации ФИФА и УЕФА. Вовлеченными в скандал с офшорами, в частности, оказались Джанни Инфантино, действующий президент первой, и Мишель Платини, экс-президент второй футбольных организаций. Да и Лионелю Месси, которого называют не только одним из лучших футболистов современности, но и одним из лучших игроков всех времен, в ближайшее время придется как-то объяснять, как его имя оказалось в «Панамском досье».
Конечно, оценивать последствия «панамагейта» еще рано. С уверенностью пока можно сказать только о том, что «панамский след» в ближайшее время будет заметен практически в каждом глобальном событии, и в первую очередь – на политической и финансовой аренах. Сведения, почерпнутые из «Панамских документов», станут регулярно использоваться в многочисленных информационных войнах и на международном уровне, и внутри отдельных государств.
«Международный консорциум журналистских расследований», под эгидой которого проходило расследование, публикуя его итоги, сопроводил их заявлением об отказе от ответственности в отношении предоставленных данных: «Существуют законные варианты использования офшорных компаний, фондов и трастов. Мы не намерены предполагать или подразумевать, что какие-либо лица, компании или другие организации, включенные в интерактивное приложение ICIJ Power Players, нарушили закон или действовали неправильно». Собственно, некоторые из тех, чьи имена фигурируют в «Панамских документах», уже смогли официально подтвердить, что создание офшорных компаний или открытие счета в банке Панамы требовались им для проведения законных операций.
Но пока таких историй не много, да и интересуют они мировую общественность гораздо меньше. Однако не замечать их вовсе, настойчиво зачисляя любого, кто упомянут в итогах расследования ICIJ, в преступники, тоже нельзя. Необходимо помнить о том, что каждый случай должен быть рассмотрен отдельно и,при необходимости расследован в мельчайших деталях. Иначе мир рискует быть погруженным в хаос.
