Гуляя по улицам Спиналонги, остановись и задержи дыхание.
Из какой-нибудь лачуги рядом
ты услышишь отголосок плача одной из матерей,
сестры или стон мужчины.
Оставь две слезы из глаз твоих и увидишь,
как засияют миллионы слез, пролитых на эту дорогу.
Э. Ремундакис
Спиналонга (старое название Калидон) – маленький греческий остров, расположенный напротив деревень Плака и Элунда в восточной части острова Крит, в заливе Мирабелло. Сегодня он необитаем. Но так было не всегда.
Остров невелик – его можно обойти пешком за пару часов. Он хранит память об античных временах, о владычестве сарацинов, венецианцев, османов. Впрочем, в Греции много таких мест. Особенность Спиналонги в том, что этот остров – одна из самых скорбных страниц в истории Греции ХХ века, а возможно, и всей Европы.
Существует две версии происхождения названия. Согласно первой, оно обусловлено вытянутой формой острова (ит. spina – «шип», longa – «длинный»). Согласно второй, Спиналонга – искаженное Стин Олунда (в Олунде). Город-государство Олус, или Олунда, на полуострове Калидон был хорошо известен древним мореходам. В его гавань заходили корабли всех стран Средиземноморья. В IV в н.э. мощное землетрясение отделило полуостров узким проливом. Огромные трещины, образовавшиеся в результате катаклизма, до сих пор видны на прибрежных скалах. Большая часть Олунды тогда ушла под воду.
Когда остров попал под власть Венецианской республики, на развалинах древнего акрополя была сооружена крепость, столь неприступная, что, когда в 1669 году турки захватили Крит, Спиналонга оставалась венецианской еще 46 лет! Только в 1715-м остров был сдан и перешел под власть Османской империи.
Но свободолюбивые греки продолжали сражаться против турецкого владычества. Когда материковая Греция добилась независимости, власть османов на Крите тоже пошатнулась. Чтобы выжить турок из крепости и соседних деревень, островитяне не стали прибегать к оружию – они просто объявили о решении устроить на острове лепрозорий. Испугавшись заразы, турки в считаные часы покинули свои дома. Так начался самый трагический период в истории острова.
Лепра (проказа, болезнь Хансена, скорбная болезнь, болезнь святого Лазаря, хронический гранулематоз) известна с древнейших времен. Упоминания о ней встречаются в египетских папирусах и Ветхом Завете. Это инфекционное заболевание, вызываемое микобактериями, поражает кожу, периферическую нервную систему, верхние дыхательные пути. Может привести к слепоте, бесплодию, изуродовать внешность: утолщается кожа лица, разрастаются мочки ушей; из-за некроза тканей больные теряют пальцы на руках и ногах. Возбудитель лепры был открыт в 1873 году в Норвегии Герхардом Хансеном и стал первым известным человечеству возбудителем болезни. Но тогда еще не было известно, что предрасположенность к болезни имеет только 30% человечества, и лишь 10% из них заболевает. Люди боялись заразиться, матери пугали прокаженными своих детей.
Долгие века лечения лепры не существовало, поэтому общество стремилось изолировать заболевших. Несчастные были обязаны носить колокольчики, чтобы их звоном предупреждать встречных о своем приближении, а уж о том, чтобы войти в город или деревню, не было и речи: страшась болезни, жители швыряли в прокаженных камнями, чтобы те не приближались к их домам. Впоследствии стали создавать лепрозории – определенные места за пределами городов, где прокаженные могли жить, питаясь подаянием. В средневековой Франции существовал страшный ритуал: больного живьем клали в гроб, хоронили, затем выкапывали и со словами «Ты для нас умер!» отправляли в лепрозорий.
В Греции места, где могли селиться прокаженные, назывались «мескиниес». На Крите еще сохранился топоним Мескинья – например, в Ретимно и Ираклионе. Пожалуй, в каждом греческом городке есть легенды, связанные с прокаженными.
Лепрозорий на Спиналонге давно закрыт, теперь остров – музей под открытым небом; ежедневно несколько раз в час сюда отправляются туристические кораблики из близлежащих городков. На острове отличное транспортное сообщение, автобусы удобные, оснащены кондиционерами, ходят строго по расписанию, которое есть на каждой остановке. Мы прибыли в Агиос-Николаос, немного погуляли, потом пошли в порт, где прямо у причала увидели стойку с надписью на 4 языках о том, что здесь продают билеты до Спиналонги. Кстати, во время плавания на тех же языках рассказывают обо всех достопримечательностях, мимо которых проходит катер.
Залив Мирабелло потрясающе красив, вода в нем невероятного ультрамаринового цвета; день был солнечный, легкий ветер поднимал небольшие волны. С моря Спиналонга выглядит очень живописно. Перед тем как причалить, кораблик обошел вокруг острова, чтобы туристы смогли оценить неприступность обрывистых берегов и оборонительных сооружений. Но когда все сошли на берег, ощущение безмятежности сменилось совсем другими чувствами…
Остров имеет форму холма, на вершину которого ведут узкие улочки-лестницы. Часть из них обветшала, и нужна определенная ловкость, чтобы подняться по стертым ступеням. В некоторых домах сохранились ставни и двери, но большая часть строений – желтые стены, зияющие пустыми проемами.
Попасть внутрь крепости можно через изогнутый туннель. Во времена лепрозория его называли «ворота Данте» – как и в аду, у попавших сюда не было надежды когда-нибудь вернуться обратно. Даже если человеку удавалось выздороветь, он вскоре опять возвращался в лепрозорий – соседи и родственники гнали несчастного прочь. Так что Спиналонга становилась последним приютом для всех прибывших. А их было немало: лепрозорий был открыт в 1903-м, а с 1913-го стал международным – пациентов привозили не только со всей Греции, но и из Европы; число их достигало 1000 человек.
Больные получали небольшое ежемесячное пособие, которого едва хватало на еду. Грецию терзала одна война за другой: Македонская, Балканская, Первая мировая, Вторая мировая – и никому не было дела до безнадежно больных людей. Чтобы прокормиться, все, у кого хватало сил, выращивали овощи и ловили рыбу. У пристани был устроен небольшой рынок – здесь можно было купить товары, которые привозили крестьяне из окрестных деревень. Рассчитывались за покупки специально продезинфицированными деньгами. На острове до сих пор сохранилась огромная цистерна для дезраствора – им обрабатывали деньги и письма, которые пациенты писали своим близким.
Растительность на острове скудная: кактусы и колючки, деревьев мало. Да и что может расти на каменистой почве, обдуваемой соленым морским ветром! И какой ужасный этот ветер! У оливковых деревьев, растущих ближе к вершине холма, навеки согнуты стволы. А поднявшись на холм, в первую секунду испытываешь неодолимое желание присесть и схватиться за траву – кажется, что тебя сейчас сдует в открытое море. Бешеный ветер – и слепящее солнце в чистом бескрайнем небе…
А берег так близко… Можно представить, как несчастные прокаженные часами смотрели на домики деревни Плака – там шла жизнь, к которой никто из жителей Спиналонги не мог вернуться. Пациенты жили, подобно узникам: без лечения, без помощи и надежды, терзаемые душевной и физической болью. Одни от отчаяния сводили счеты с жизнью, другие покорно ждали смерти.
Но были и те, кто пытался жить наперекор судьбе. Рассказывают историю о критянке Элени, которая ввела себе в вену кровь заболевшего мужа, чтобы последовать на Спиналонгу вслед за ним. Элени не заразилась и, пока был жив ее муж, оставалась в лепрозории, помогая медсестрам ухаживать за больными. Другая женщина продала свой ткацкий станок, чтобы заплатить лодочнику, который ночью перевез ее на остров. Муж этой женщины впоследствии выздоровел, а сама она заболела и умерла; ее похоронили на кладбище Спиналонги.
В 1936 году в лепрозорий прибыл новый пациент – бывший студент 3-го курса юридического факультета 21-летний Эпаминондас Ремундакис. Внешне его возраст уже невозможно было определить: проказа изуродовала ему лицо, руку и почти отняла зрение. Этот юноша не только не смирился с уготованной ему участью, но и сумел перевернуть жизнь всего острова.
Сначала он организовал день памяти умершего незадолго до того Элефтериоса Венизелоса, яркого политика, уроженца Крита. Ремундакис разослал письма с приглашениями во все близлежащие города и деревни – и на устроенную им церемонию прибыли гости. Это был первый случай в истории лепрозория, когда на его территорию явилось столько людей из внешнего мира. Потом пришла Пасха, и Ремундакис устроил праздник, как принято у православных христиан, с крашеными яйцами, куличами, крестным ходом.
Он создал ассоциацию «Братство пациентов Спиналонги «Святой Пантелеймон» и добился ее официальной регистрации. Конечно же, на выборах председателя ассоциации все население лепрозория единогласно проголосовало за кандидатуру Ремундакиса.
Обзаведясь официальными полномочиями, бывший студент развил невероятно бурную деятельность. Он организовал предприятие по общественной уборке острова. Под его руководством пациенты лепрозория ремонтировали и белили свои жилища. Началось строительство окружной дороги – с барьерами для слепых и местами для отдыха. Он добился прибавки к жалованью для медсестер и нашел врача-стоматолога, который согласился переехать на остров.
Вскоре установили электрический генератор – колония прокаженных была электрифицирована раньше, чем сам остров Крит. В лепрозории появились кинематограф, театр, кафетерий, парикмахерская, на улицах висели громкоговорители, из которых лилась классическая музыка. Открылась школа, учителем в которой стал один из пациентов. На острове даже начали издавать свой юмористический журнал! Так люди, вопреки судьбе, несмотря на болезнь, изоляцию, душевные и физические страдания, отстаивали свое право на достойную жизнь и будущее.
Председатель ассоциации добыл средства на восстановление старой византийской церкви Св. Пантелеймона. Нашелся и священник, пожелавший посвятить свою жизнь прокаженным. В отличие от Ремундакиса, священник был абсолютно здоров, и поначалу не все жители острова доверяли ему. Они выли под окнами церкви во время молитвы и не ходили на богослужения. Но священник сумел завоевать расположение этих людей. Он совершал все положенные обряды и никогда не использовал перчатки или дезраствор. Более того – по окончании обряда причащения (напомним, в православной традиции во время этого обряда верующие причащаются из одной чаши, получая частицу Тела и Крови Христовой) священник всегда допивал оставшееся содержимое на глазах у своих прихожан – и не заразился! Кротость и доброта сделали его почти святым в глазах жителей острова, они называли своего священника чудом Спиналонги.
Священнику доводилось совершать также обряды венчания и крещения. Да, на острове создавались семьи и рождались дети. Их, правда, забирали и увозили в Афины, в приют, где они находились под наблюдением врачей – большинство были совершенно здоровы. Многие из них попали в приемные семьи, и лишь некоторые спустя годы смогли увидеть своих настоящих родителей.
Манолис Фундулакис служил полицейским в Пирее. В 1949 году он заболел лепрой. Ему было 20 лет, он был помолвлен. Но невеста не испугалась ни его уродства, ни болезни, и молодые люди поженились. Через 6 лет у них родилась абсолютно здоровая дочь. Фундулакис лечился в инфекционной больнице в Агиа Варвара и в качестве секретаря Общества больных болезнью Хансена часто посещал Спиналонгу. Именно благодаря таким людям, как Фундулакис и Ремундакис, отношение к прокаженным в обществе стало меняться.
После изобретения антибиотиков появились действенные препараты против лепры. Лечение стало значительно более успешным, многие пациенты избавлялись от болезни и возвращались домой, к обычной жизни. На острове остались лишь самые тяжелые больные, инвалиды и те, кому некуда было идти. Их перевезли в инфекционную больницу в местечко Агиа Варвара. В их числе был Эпаминондас Ремундакис. В 1957 году лепрозорий на Спиналонге закрыли. Священник покинул остров последним.
В автобиографической повести Ремундакиса «Орел без крыльев» есть такие строки: «36 лет я провел в тюрьме, не совершив преступления. За эти годы много людей посетило нас. Одни, чтобы сделать фотографии, другие – для литературных целей. Почему иные хотели показать отвращение, а другие – сострадание? Мы не хотим ни ненависти, ни соболезнования. Мы нуждаемся в добром отношении и любви…»
Но один человек жил на Спиналонге и после того, как лепрозорий закрыли. Это был Андонис Пападакис, который провел в колонии большую часть своей жизни. Он остался на опустевшем острове, хотя был практически здоров и семья готова была принять его. Родственникам пришлось прибегнуть к помощи властей, чтобы увезти его насильно. Тогда он закрылся в доме и до самой смерти ни с кем не разговаривал – только играл печальные мелодии на критской лире. Лишь на смертном одре он произнес несколько слов: «Ничего не скажу… Закончил… Так желаю… И это последние мои слова!»
После этого долгие 20 лет остров был заброшен. Здания разрушались, почти все документы пропали – никто не хотел хранить память о месте горя и скорби. Жители прибрежных деревень уверяли (и до сих пор уверяют), что в развалинах водятся привидения – неупокоившиеся души умерших – и что по ночам с острова доносятся рыдания и колокольный звон.
В 70-е годы XX века Спиналонге присвоили статус археологического памятника. Была проведена дезинфекция, начались археологические и реставрационные работы. Здесь устроили музей, в котором можно увидеть примитивные медицинские инструменты, некоторые сохранившиеся личные вещи тех, кто жил здесь когда-то. Настольные игры, что-то напоминающее калах – каменная панель с выдолбленными ямками и камушками в них. Письмо с рыжими пятнами от дезраствора. Фотографии…
Многие постройки остались неизменными чуть ли не со времен Венецианской республики. Они сложены из желтых и серых камней. Вот пекарня, в которой пекли хлеб и во времена османов, и для пациентов лепрозория. Вот церковь Св. Пантелеймона – она действует и поныне, и по воскресеньям небольшой колокол созывает верующих на службу, а громкоговоритель на крыше несет слова молитв над всем заливом. Можно подняться на оборонительную стену, пройтись по ней, представить, как держали оборону венецианцы. А вон на холме темное серое бетонное здание, разительно отличающееся от всех построек на острове. Это и есть госпиталь, в котором лечили прокаженных.
Сотрудники музея пытаются украсить территорию острова. Кто-то соорудил между домами перголу и посадил виноградную лозу – она вьется от одной крыши к другой, давая спасительную тень. Вот у входа в дом пышная герань в горшке. Но больше всего на острове диких кактусов – опунций. Разлапистые, огромные, усеянные шипами и колючими ягодами, они чувствуют себя хозяевами на выжженной солнцем каменистой почве, и некоторые туристы выцарапывают свои имена на их широких мясистых стеблях.
О колонии прокаженных на Спиналонге писали и снимали фильмы. В 1914 году вышла повесть Галатеи Казандзаки «Больное государство», в 1933-м книга Фемоса Корнароса «Спиналонга. Остров изувеченных». В 1958-м был снят греческий фильм «Остров молчания» (режиссер Лила Куркулаку). Съемки велись на натуре, и в фильме можно увидеть остров в те годы, когда больные только покинули его. Эта картина была представлена на Венецианском кинофестивале.
В 1967-м на Крит прибыл начинающий немецкий режиссер Вернер Херцог, ставший впоследствии одной из знаковых фигур мирового кино. Он снял здесь сразу два фильма: свой первый полнометражный «Признаки жизни» и черно-белую 13-минутную короткометражку, которую назвал Letzte Worte – «Последние слова». Это была история музыканта Андониса Папандакиса, не желавшего покидать Спиналонгу. Фильм «Последние слова» был удостоен премии Международного фестиваля короткометражных фильмов в Оберхаузене.
В 1973-м Жан Полле снял документальный фильм о Спиналонге, в котором приняли участие те пациенты лепрозория, которых перевели в инфекционную больницу в Агиа Варвара.
В 2005-м в Великобритании был опубликован сразу ставший бестселлером роман Виктории Хислоп «Остров», основанный на подлинных историях пациентов Спиналонги. Он был переведен на 25 языков, продано свыше миллиона экземпляров. В Греции после публикации романа начался настоящий бум. Многие потомки пациентов лепрозория обратились к закрытым страницам истории своих семей. В 2010 году на телеканале MEGA вышел сериал «Остров» режиссера Тео Пападоулакиса.
В 2012-м известный греческий художник Костас Цоклис на несколько месяцев превратил Спиналонгу в огромный арт-объект под открытым небом. У причала появился высокий крест – символ мученичества. На улочках было установлено множество огромных зеркал, в которых посетители могли видеть самих себя. Во времена лепрозория на острове не было ни одного зеркала – видя, как болезнь уродует внешность других, пациенты боялись взглянуть на собственное отражение. Так что эти зеркала явились одновременно и вызовом, и знаком примирения, ведь каждый прибывший на остров мог увидеть в зеркале самого себя на улице Спиналонги – и, быть может, не только себя, но и бледное отражение одного из тех, кто жил здесь когда-то. В память о них над крепостью реют черные флаги.
Есть в мире места, которые невозможно забыть, – настолько смешанные чувства они вызывают. Даже спустя годы множество новых впечатлений, наслаиваясь, не позволяют потускнеть воспоминаниям о Спиналонге: этот остров – именно из таких мест. Оказавшись на Крите, посвятите один день путешествию сюда; пройдите по крутым лестницам, вскарабкайтесь на вершину холма. Оглядитесь по сторонам: быть может, слепящее солнце и ветер или души тех, кто жил здесь когда-то, заставят вас проронить слезу – и вы увидите миллионы сверкающих слез, что пролились на острове Спиналонга, прекрасном и печальном.
