Этот человек был не просто новатором искусства рукопашного боя. Он ломал стереотипы так же легко, как кирпичи и 15-сантиметровые доски. Перекинув культурный мост через пропасть, разделявшую Восток и Запад, Брюс Ли стал первой восточной суперзвездой, принятой американской публикой. Благодаря ему древнее китайское боевое искусство – кунг-фу – стало достоянием мировой культуры. А в умении молниеносно сокрушить врага голыми руками Брюсу Ли по-прежнему нет равных.
Брюс Ли родился 27 ноября 1940 года в больнице китайского квартала Сан-Франциско. Его отец Ли Хой Чуен был комическим актером Кантонской оперы – китайской версии мюзик-холла. Труппа совершала турне по Соединенным Штатам, и Хой Чуен взял беременную жену Грейс Ли с собой, полагая, что в США шансы благополучно разрешиться от беремени у нее будут гораздо выше, чем в Гонконге. При рождении мальчик получил имя Чжун Фэнь, что можно перевести как «Тот, кто вернется». Грейс, будучи наполовину европейкой, надеялась, что когда-нибудь ее младший сын сможет обосноваться в Америке. Наблюдающий врач Мэри Гловер, считая китайские имена абракадаброй, окрестила новорожденного Брюсом. Оказавшись спустя 18 лет в Америке, молодой боец вспомнит про это шуточное имя и сделает его основным, а заодно изменит на английский манер написание своей достаточно ходовой китайской фамилии.
1940-й был годом Дракона, кроме того, Брюс родился между 6 и 8 утра, то есть в час Дракона. Этим объясняется его актерский псевдоним Сяо Лун («Маленький Дракон»), который порой путают с его настоящим именем. Первый раз Брюс появился на экране еще в колыбели – в 3-месячном возрасте он сыграл младенца в фильме «Девушка из золотой клетки». Связи отца и очевидный актерский талант сделали свое дело: в 6 лет он выступил в образе уличного мальчишки в комическом фильме «Зарождение человека», а к 18 годам снялся уже в 20 картинах, в том числе в фильме «Сирота», где сыграл главную роль. Кино чрезвычайно увлекало Брюса, хотя сниматься приходилось в основном по ночам. Грейс вспоминала: «Не представляло никакого труда поднять его с постели в любое время, когда речь шла о съемках. Все было совершенно иначе, когда нужно было идти в школу». Учился будущий гений кунг-фу плохо. Чтение увлекало его, но к точным наукам Брюс питал трудно скрываемое отвращение. Обстановка в доме также не способствовала учению. Хотя семья Ли считалась вполне обеспеченной, отец Брюса по китайской традиции принял под свой кров жену и пятерых детей умершего брата. В результате в их трехкомнатной квартире на втором этаже старого дома на Натан-роуд обитало, с учетом слуг и одного усыновленного ребенка, 20 человек, а также 9 собак, 7 птиц, в добавок стояло несколько аквариумов с рыбами. Легко понять, почему Брюс старался проводить большую часть дня на улице. По его собственным словам, очень скоро он стал «настоящей шпаной». Несмотря на слабое здоровье и хрупкое телосложение, Брюс имел необузданный, экспансивный характер. Он либо бегал и прыгал, либо без умолку болтал, и только интересная книга способна была на некоторое время унять клокочущую в нем энергию.
Гонконг той поры представлял собой не лучшее место на планете. Перенаселенность, экономическая депрессия, толпы беженцев из континентального Китая. Каждый день людям приходилось в полном смысле этого слова сражаться за выживание. Работа считалась величайшим благом, и те, кому посчастливилось найти ее, готовы были трудиться с утра до ночи. Британское правительство Гонконга обеспечивало из казны только начальное образование. Для продолжения учебы необходимо было сдать специальный экзамен. Провалившие его вынуждены были либо платить за обучение, либо шататься по улицам в поисках развлечений и карманных денег. Мальчишки неминуемо сбивались в банды и вели безжалостные войны за зоны влияния. Внешне Брюс мало походил на уличного хулигана – особенно портили картину очки, которые он вынужден был носить из-за рано развившейся близорукости, но романтика улицы захватила его с головой. Мальчишка нередко приходил домой избитым, за что получал выволочки от отца – актерская карьера и синяки несовместимы. В 1952 году родители определили Брюса в колледж для китайцев-католиков «Ля Саль», и здесь ему пришла в голову мысль начать заниматься кунг-фу. Драки между учениками «Ля Саль» и студентами соседней школы Короля Георга V для детей англичан были обыденным явлением, а зуботычины от заносчивых британцев казались Брюсу особенно унизительными. С неуемной энергией он принялся уговаривать родителей отдать его на обучение к мастеру – и вскоре добился своего. Школ кулачного боя в Гонконге было предостаточно, но Брюс был слишком тщедушным, и выбор стиля стал непростым делом. В конце концов друг семьи порекомендовал мальчика мастеру Ип Меню, который практиковал вин-чунь.
Родоначальником этой школы была монахиня Вин Чунь Ин, и основывался он не на силе, а на гибкости и стремительности движений. Брюс принялся осваивать кунг-фу с присущей ему одержимостью. Поначалу он просто хотел научиться драться, чтобы дать отпор более рослым и крепким мальчишкам. Полученные в зале знания отрабатывались на заднем дворе колледжа в почти ежедневных схватках. Но постепенно почтенный Ип Мень сумел привить Брюсу более глубокий подход к кунг-фу, открыл более тонкие аспекты этого боевого искусства. Стиль вин-чунь буквально околдовал Брюса. В нем не используются круговые удары с большой амплитудой, а девиз школы гласит «максимум боли при минимуме движений». Во главу угла ставится координация, реакция и взаимодействие с энергией ци, которую китайцы считают источником всего сущего и называют «дыханием жизни». Считается, что овладев способностью контролировать постоянное перетекание энергии ци из пассивного (инь) в активное (ян) состояние, боец получает возможность молниеносно находить бреши в защите противника и наносить разящие удары практически рефлекторно. Представителям европейской культуры энергия ци представляется некой восточной экзотикой, не имеющей практического воплощения, но Брюс Ли в свое время неоднократно демонстрировал на практике материальность этой субстанции, когда коротким и почти неуловимым глазу тычком отбрасывал на несколько метров противника, вдвое превосходящего его по весу. Но это будет несколько позже, а пока 13-летний Брюс поражал учителя не свойственным прочим ученикам фанатизмом. Брюс мог часами методично отрабатывать простые движения, доводя их до совершенства. Коллеги по школе прозвали его Дерущийся Бешено.
Не отвадила Брюса от кунг-фу даже юношеская влюбленность. Стараясь добиться расположения противоположного пола, юноша стал совмещать занятия вин-чунь с танцами и быстро преуспел. В 1958 году он в паре с Перл Джо выиграл чемпионат Гонконга по ча-ча-ча. В том же году Брюс принял участие в боксерском чемпионате гонконгских средних школ, вышел в финал и получил возможность схватиться с англичанином Гари Элмсом из хорошо знакомого колледжа Георга V. Элмс уже три года носил титул чемпиона и был гораздо крупнее и сильнее. К тому же боксерские перчатки плохо сочетались с практикой вин-чунь. Тем не менее в третьем раунде Брюс отправил его в нокаут, исполнив давнее желание сбить спесь с надменных британцев. Маленький Дракон охотно участвовал и в уличных состязаниях между различными школами единоборств, которые были обычным делом для Гонконга. Один из таких боев едва не закончился для Брюса заключением в камеру. Пропустив несколько ударов в лицо, он потерял контроль над собой и избил противника до полусмерти. Родители парня заявили в полицию. Грейс вынуждена была подписать бумагу о том, что готова отвечать в уголовном порядке за проступки Брюса в будущем. Инцидент вынудил чету Ли принять радикальные меры без оглядки на мнение младшего сына. Грейс настояла, чтобы он немедленно заявил о своих правах на американское гражданство, как рожденный на территории США, и отправился за море сразу же, как только бумаги будут получены. В процессе подготовки документов выяснилось, что Брюс и его приятель Хокинс Чун числятся в полицейских списках потенциальных членов «Триады» – гонконгской мафиозной организации. Нетрудно догадаться, как сложилась бы дальнейшая жизнь Маленького Дракона, останься он в Гонконге.
В мае 1959 года Брюс Ли отплыл в Сан-Франциско, имея на руках чуть больше сотни долларов. Матери он пообещал, что вернется в Гонконг, когда станет достойным человеком и заработает достаточно денег. Первое время Брюс жил в доме давнего приятеля отца, стараясь как можно быстрее освоиться в стране и выучить язык. На английский он набросился с таким усердием, что вскоре смог говорить и писать по-английски лучше многих американцев. Вообще, Америка удивительным образом изменила заносчивого и самоуверенного китайца. Его можно было обвинить в самолюбовании, вспыльчивости и чрезмерной гордыне, но никак не в лености. Зарабатывал он уроками танцев, но едва сводил концы с концами, поэтому когда жена еще одного давнего друга отца Руби Чжоу предложила перебраться в Сиэтл и работать у нее в ресторане, Брюс не раздумывал ни минуты. Условия жизни у Чжоу поразили его – комнатушка, размером со шкаф, скудное питание, необходимость постоянно кланяться и выказывать почтение, чего он делать не привык. Тем сильнее стало желание Брюса вырваться из ненавистного эмигрантского круга. Выказав неожиданный интерес к точным наукам, он поступил в высшую техническую школу Эдисона и, как мог, старался уподобиться американской молодежи – днем учился, по вечерам работал. Помимо смены в ресторане, Брюс подрабатывал в местной газете, оформляя страницы с рекламой. Кунг-фу, однако, не было забыто – в подсобке ресторана Ли подвесил набитый песком мешок и каждую свободную минуту отрабатывал удары и блоки. Однажды руководство школы предложило ему выступить на «Днях культуры Азии». Невзрачный с виду китаец поразил всех и немедленно обзавелся учениками, причем некоторые из них были вдвое старше сенсея и имели за плечами годы занятий боксом и дзюдо. Тренировки проходили поздними вечерами на автостоянке за рестораном Руби Чжоу, и Брюс не столько учил других, сколько сам впитывал новые приемы и принципы рукопашного боя. Он разрабатывал особую технику боя и привносил в нее все самое лучшее из других направлений и стилей. Америка только что пережила бум карате, и нашлось немало желающих проверить возможности заносчивого китайца на практике. Отдавая себе отчет, что Америка – это не Гонконг, Брюс старался по возможности избегать конфликтов и гасить их шутками, но несколько раз дело все же доходило до поединков. И тогда он раскрывался во всей красе, расправляясь с противником за считаные секунды.
Школу Эдисона Маленький Дракон закончил с таким высоким баллом, что обеспечил себе место в университете Джорджа Вашингтона. Список курсов, которые он посещал в университете, достаточно емко его характеризует: английский и китайский языки, философия, общая психология, современная история, культура Дальнего Востока, риторика, композиция, театральное мастерство, гимнастика и бальные танцы. В этот период Брюс все более и более осознавал себя как миссионера кунг-фу. Он выступал с лекциями по китайской философии, устраивал демонстрации, круг его учеников значительно расширился. Посмотреть на молниеносного китайца приезжали мастера со всех уголков Америки. Брюс принципиально не участвовал в соревнованиях, считая, что накладываемые правилами ограничения противоречат свободному духу кунг-фу. Свое отношение к разного рода данам и черным поясам он выразил коротко и ясно: «Пояс годится лишь для того, чтобы поддерживать брюки». Постепенно учеба в университете начала тяготить Брюса. В июне 1964 года он принял решение взять академический отпуск и перебраться в Окленд, чтобы совместно с мастером восточных единоборств Джеймсом Ли открыть собственный зал, который назвал «Институтом Чжун Фэнь». На тот момент Брюс уже больше года встречался с Линдой Эмери, студенткой школы Гарфилда и большой поклонницей кунг-фу. Симпатичный китаец не мог пожаловаться на недостаток женского внимания, но к Линде с первого дня знакомства относился по-особенному. Выдержанная и рассудительная девушка стала идеальной парой для неуемного Брюса. Она поддерживала любые его начинания, в том числе и переселение в Окленд, хотя не могла знать наверняка какое место занимает в амбициозных планах Брюса. Встречаться влюбленным приходилось тайно – мать Линды была решительно против смешанных браков. Но в августе 1964 года тайное стало явным – Брюс приехал в Сиэтл с обручальным кольцом, и молодые люди сыграли свадьбу.
Летом 1964 года произошло еще одно событие, серьезно повлиявшее на дальнейшую жизнь Маленького Дракона. Эд Паркер, спонсор международного чемпионата по каратэ, проводимого на спортивной арене Лонг-Бич, уговорил Брюса выступить с показательной программой. В зале присутствовал ученик Паркера Джэй Себринг, владевший парикмахерской в Беверли-Хиллс. Увиденное настолько поразило его, что несколько месяцев спустя Себринг порекомендовал Брюса в качестве актера одному из своих постоянных клиентов – продюсеру телевизионных сериалов Уильяму Дозеру. Тот планировал снять шоу о китайском детективе Чарли Чане. Дракона вызвали на пробы и сразу же включили в состав актеров. По коммерческим причинам сериал не пошел в производство, однако Дозер не забыл про поразительного китайца и выхлопотал ему роль в другом своем проекте, «Зеленый шершень», и даже выплатил предварительный гонорар 1800 долларов, который оказался весьма кстати, поскольку у Брюса с Линдой родился сын Брэндон. До этого момента Брюс не задумывался о карьере в американском кино. Главным образом это объяснялось тем, что в Голливуде китаец мог претендовать либо на роль безликого слуги, либо карикатурного злодея вроде Фу Манчу. Ни то, ни другое Ли не устраивало. «Зеленый шершень» был редким исключением из правила. Сериал корнями уходил в цикл радиопередач 1930-х годов про приключения журналиста Брита Рейда, который по ночам надевал зеленый костюм и полумаску и бесстрашно боролся с преступностью. Брюс играл роль Като – шофера и телохранителя главного героя. Сериал был абсолютно ходульным и изобиловал погонями и разного рода драками. На съемках возникла неожиданная проблема. Камера не могла уловить стремительные движения Брюса, и все боевые сцены пришлось снимать на повышенной скорости, а потом прокручивать в медленном темпе, чтобы зритель смог видеть, как молниеносный Като разит своих противников.
Премьера состоялась 9 сентября 1966 года, и на Брюса свалилась слава. Письма приходили мешками. За автографы фанаты вели войну. Дракона не особо волновало, что этими фанатами были сплошь подростки. Заработанные деньги позволили Ли приобрести собственный дом и новенький «Порше». Многие знаменитости пожелали брать у Брюса уроки кунг-фу, в том числе звезды Голливуда Стив Маккуин и Джеймс Коберн. Но не нужно было обладать большой проницательностью, чтобы понять, что в Голливуде у Брюса нет перспектив. Его приглашали ставить трюки, охотно предлагали эпизодические роли. Ученик Брюса лауреат премии Академии искусств сценарист Стерлинг Силлифант пристроил его в сериал «Лонгстрит», где Ли сыграл практически самого себя. Но это был предел. И все же Брюс не терял надежды, в 1969-м он записал в личном дневнике: «Не позднее 1971 года я достигну мировой славы».
В 1970-м он отправился в Гонконг, чтобы перевезти в США мать, и был потрясен оказанным приемом. Он понятия не имел, что «Зеленый шершень» сделал его мегазвездой в Южной Азии. Репортеры гонялись за ним, требуя интервью; Брюс несколько раз выступал на радио и телевидении. Братья Шоу – китайские миллионеры, почти единолично владевшие всей киноиндустрией Гонконга – предложили ему контракт, но, изучив условия, Брюс отказался – Шоу намерены были платить 2 тыс. американских долларов за фильм, и при этом обычной практикой в Азии были долгосрочные – не менее 5 лет – контракты, превращавшие актеров в рабов кинопроизводителей. Конкуренцию братьям Шоу пытался составить бывший исполнительный директор их компании Рэймонд Чоу, разругавшийся со своими работодателями и сколотивший собственную студию «Голден Харвест». Прозорливый Чоу решил сделать Брюса своим главным козырем и предложил ему 15 тыс. долларов за две картины, в которых Ли давался полный карт-бланш в постановке боев. Брюс согласился и в июле 1971 года прибыл в Таиланд, на съемочную площадку «Голден Харвест» в деревне Пак Чон. Первые слова, которые он сказал Чоу при личном знакомстве: «Очень скоро я стану самой великой кинозвездой восточного происхождения». Пак Чон была настоящей дырой, кишащей тараканами и ящерицами, кинооборудование находилось в ужасном состоянии и часто отказывало, но результат превзошел все ожидания. Премьера фильма «Большой босс» состоялась в октябре 1971-го – и все то, о чем мечтал Брюс, стало реальностью. Зрители визжали от восхищения и восторженно аплодировали. За первые 19 дней проката «Большой босс» принес 3,5 млн. гонконгских долларов и стал самым коммерчески успешным фильмом года в Гонконге, обставив голливудский мюзикл «Звуки музыки» и блокбастер «Тора, тора, тора». Следующий фильм «Кулак ярости» был принят еще лучше. Он вошел в список 100 лучших китайских фильмов и занимает в нем 16-е место в немалой степени благодаря достаточно шовинистскому сюжету. Герой Брюса Ли вступает в схватку с оскорбляющими китайские традиции японцами и разбивает их в пух и прах, демонстрируя, что китайцы – сильная, достойная уважения нация. Фактически в Китае Брюс стал национальным героем. А у поклонников восточных единоборств появился новый фетиш – нунчаки, которыми Дракон орудовал с пластикой, достойной Рудольфа Нуриева.
Семейство Шоу кусало локти и готово было разбиться вдребезги, лишь бы заполучить Ли. Но, выполнив условия контракта с «Голден Харвест», Брюс решил создать собственную студию и полностью контролировать процесс съемок, чтобы как можно меньше зависеть от прихотей режиссеров, сценаристов и продюсеров. Одним из соучредителей его компании «Конкорд продакшнз» стал Рэймонд Чоу, а первый снятый фильм – «Путь Дракона» – поднял Брюса на еще большую высоту, установив новый рекорд кассовых сборов в Гонконге. Понимая тесную связь кино и коммерции, Брюс пригласил в качестве противников своего героя чемпионов США по каратэ Чака Норриса и Боба Уолла. С одной стороны, это была попытка привлечь западную аудиторию, а с другой – умный ход, обеспечивающий коммерческий успех на востоке. Не было сомнений, что в Азии будет иметь громкий успех фильм, в котором китаец побивает бледнолицых.
Голливуд не мог больше игнорировать заговорившего языком денег Брюса. Компания «Уорнер» согласилась финансировать совместный с «Конкорд» и «Голден Харвест» фильм о боевых искусствах, который получил название «Выход Дракона». Сравнительно небольшой по меркам Голливуда бюджет в полмиллиона долларов для Гонконга был фантастикой. Съемки проходили чрезвычайно сложно и стали настоящим испытанием для Брюса. Из-за серьезной травмы пришлось превысить сроки, что потребовало увеличения бюджета на 350 тыс. долларов, но игра стоила свеч. Прибыль от проката превысила 90 млн. долларов, а сам фильм стал классикой мирового кинематографа. Брюс не дожил до триумфа всего несколько дней. 10 мая во время озвучивания картины он внезапно потерял сознание и с подозрением на отек мозга был помещен в больницу. В тот раз врачам удалось вернуть восходящую звезду кино к жизни, но Брюса предупредили, что он чудом выкарабкался. Ли прошел полное медицинское обследование в американской клинике, которое не обнаружило никакой патологии. Напротив, диагностика выявила, что у 32-летнего Брюса организм 18-летнего юноши. 20 июля 1973 года у Ли и Чоу была запланирована встреча с актером Джорджем Лэзенби, которого планировалось привлечь к съемкам в следующем фильме Брюса «Игра смерти». Незадолго до встречи они зашли к актрисе Бетти Тинпей, хорошо знавшей Лэзенби. Там у Брюса внезапно заболела голова, он заявил, что должен немного полежать. Бетти предложила ему таблетку «Экваджесика» – вполне безобидной смеси аспирина и мепробамата. Брюс проглотил ее и заснул, чтобы больше никогда не проснуться. В госпитале, куда его доставили несколько часов спустя, медики провели усиленный комплекс реанимационных мероприятий, но все они оказались тщетными. Вскрытие выявило ураганный отек мозга, вызванный, скорее всего, аллергической реакцией на один из ингредиентов «Экваджесика».
Известие о внезапной смерти неукротимого Дракона поначалу восприняли как рекламный трюк. Никто поверить не мог, что боец в прекрасной физической форме может уйти из жизни при таких нелепых обстоятельствах. Лишь увидев своего кумира в гробу, фанаты осознали, что Брюса Ли больше нет. По поводу его смерти ходило множество слухов, порой довольно нелепых. Выдвигались предположения, что за смертью Ли стоят его недоброжелатели из мира кино, что он был убит «Триадой» за отказ платить отступные, что стал жертвой мастера кунг-фу, поскольку сделкой с Голливудом оскорбил древнее китайское боевое искусство. Все эти версии стали частью легенды о Маленьком Драконе. В Китае есть поговорка «Яркая свеча сгорает быстрее». Очевидно, это в полной мере относится и к Брюсу Ли.
