Идти на уступки врагам – все равно что кормить крокодила, который сожрет Вас последним.
У. Черчилль
30 сентября 2018 года исполнилось 80 лет политической сделке ХХ века, которая подвела мир вплотную к страшной трагедии – Второй мировой войне.
Окончание Первой мировой войны и Версальский мир коренным образом изменили мировую политическую архитектуру: Российская, Германская, Австро-Венгерская и Османская империи исчезли. Но глобальный кризис продолжался. Итоги Первой мировой не только разорвали в клочья политическую карту, но и создали множество новых проблем. В.И. Ленин, оценивая итоги Версальского мира, писал: «…весь этот международный строй, порядок, держится на вулкане…», а президент Пятой французской республики Шарль де Голль называл период 1914 – 1945 годов «Тридцатилетней войной». И он был прав. Шла непрерывная, ожесточенная борьба за политическое доминирование и передел мира. С приходом к власти в Германии Адольфа Гитлера Версальская система, казавшаяся такой стабильной и прочной, стала рассыпаться. Ловко используя разветвленную систему глобальных противоречий, Германия начала не только демонстративно отказываться от статей Версальского договора, но и требовать лучшего места под солнцем. Тем более что в условиях конфронтации западного мира и СССР реализовать свои планы Гитлеру было не так сложно. Мюнхенский сговор четырех ястребов – Великобритании, Франции, Германии и Италии – оказался для него упрощенной партией. Англия и Франция, не без поддержки США, создали режим максимального благоприятствования для реализации планов Третьего рейха. Они надеялись на мирное урегулирование, однако политика умиротворения стала отправной точкой войны.
Британия веками осуществляла традиционный курс на сохранение равновесия в Европе, противодействуя возвышению то Франции, то России. Это позволяло Альбиону без помех «править морями», утверждать свою торговую гегемонию и колониальное владычество. Принципы внешней политики Англии четко сформулировал виконт Генри Джон Палмерстон, возглавлявший Форин-Оффис с 1830 года: «У нас нет ни вечных союзников, ни постоянных друзей, но вечны наши интересы, и защищать их – наш долг». Союзники, по его мнению, тоже призваны были служить этим интересам: «Мы должны… использовать другие правительства, когда мы этого хотим и они проявляют готовность служить нам, но никогда не идти у них в кильватере, вести их за собой, когда и куда мы сможем, но никогда и ни за кем не следовать».
Эта позиция стала фундаментом английского внешнеполитического курса в 1930-х. Умиротворение Германии стало рассматриваться правящими кругами Великобритании как один из его ключевых моментов. Сторонники этой позиции – Эдуард Галифакс, Сэмюэль Хор, Джон Саймон, Ричард Батлер – сплотившись вокруг Чемберлена и сформировав так называемый внутренний кабинет, со временем играли все большую роль в определении правительственного курса. По отношению к Германии он рассматривался как единственный шанс не только избежать войны, но и сформировать в Европе устойчивую равновесную систему международных отношений, способную блокировать агрессивные акции отдельных держав. Единственной влиятельной группой, которая последовательно и решительно выступала против этой политики, стала фракция Уинстона Черчилля в консервативной партии.
В начале 1937 года Англия начала изучать возможности и обдумывать условия сговора с Германией. Особую настойчивость она стала проявлять, когда в мае 1937-го пост премьер-министра занял Чемберлен. Через полгода он направил в Германию своего министра иностранных дел Галифакса для переговоров с Гитлером. Во время беседы, состоявшейся 19 ноября, британец от лица правительства Англии выразил удовлетворение тем, что при Гитлере Германия стала «бастионом Запада против большевизма». Переговоры выявили готовность англичан согласиться на перекраивание политической карты Европы в пользу Германии. В частности, удовлетворить притязания последней на Австрию, Данциг и Чехословакию при условии, что это будет осуществляться постепенно, без потрясений, «путем мирной эволюции» и с одобрения Лондона. Результаты встречи английское правительство обсуждало с французским, и последнее одобрило их.
В 1938 году встречи британских политиков с Гитлером приобрели системный характер. 11 марта состоялся новый раунд переговоров Галифакса и Гитлера, где позиция Великобритании по всем интересующим Третий рейх вопросам была подтверждена. Однако уже на следующий день Вермахт осуществил насильственный аншлюс Австрии. Чемберлен выступил в британском парламенте с осуждением этой акции, но никаких реальных контрмер со стороны британского правительства не последовало. Более того, под давлением Англии и Франции этот вопрос даже не подняли в Лиге Наций. Соединенные Штаты также не осудили агрессию Германии. Таким образом, никаких действий для сдерживания растущих аппетитов Гитлера страны Запада не предприняли. Вслед за Австрией жертвой Гитлера пала Чехословакия. Третий рейх рассматривал различные варианты – от политического давления до военного вторжения. Но при любом раскладе учитывал возможность опоры на пятую колонну внутри самой Чехословакии. Она, как ни прискорбно, сыграла немаловажную роль в последовавших далее событиях.
Как и в других странах, в Чехословакии в начале 30-х годов активизировалось фашистское движение, особенно в Судетской области, где проживало много немцев. Судетские национал-социалисты во главе с Конрадом Генлейном требовали отторжения этой области от Чехословакии и передачи ее Германии. Осенью 1933 года организация Судетских фашистов была запрещена, но они продолжали свою деятельность в рамках «Судетско-немецкого отечественного фронта». Клерикально-фашистская партия – людовцы – действовала в Словакии, добиваясь ее отделения.
В мае 1938-го Гитлер подписал директиву под кодовым названием «Грюн», в которой говорилось: «Моим непоколебимым решением является то, что Чехословакия в ближайшем будущем должна быть разбита в результате военных действий». Еще в середине месяца германское командование начало стягивать войска к границам. Чехословацкое правительство ответило мобилизацией, которая прошла быстро и организованно. Гитлер, не уверенный в своем военном превосходстве, вынужден был воздержаться от нападения. Он сделал ставку на так называемый мирный вариант захвата. Германские дипломаты начали готовить «мирное поглощение» Чехословакии. 21 мая Иоахим фон Риббентроп обсудил эту проблему с английским послом в Берлине. А в середине июля в Лондоне побывал адъютант Гитлера, сообщивший Галифаксу, что германское правительство хотело бы продолжить контакты с целью решения чехословацкой проблемы. 20 июля в Париже Галифакс договорился с французским правительством о посредничестве в этом вопросе для достижения дружественного компромисса с Германией в отношении Чехословакии.
В то же время, понимая сложность ситуации, советское правительство приняло решение оказать помощь Чехословакии независимо от позиции западных государств. В середине мая 1938 года генеральный секретарь чехословацкой Компартии Клемент Готвальд посетил президента Эдварда Бенеша и сообщил ему о своей беседе со Сталиным, который заявил о готовности СССР вмешаться. Единственное условие заключалось в том, что страна сама окажет сопротивление агрессору и попросит СССР о помощи. Тогда Бенеш не прислушался к голосу разума – и судьба чехословацкого народа была предрешена.
События развивались стремительно. 3 августа в Прагу прибыл уполномоченный Чемберлена лорд Ренсимен, симпатизировавший Гитлеру и имевший обширные личные связи в промышленных и финансовых кругах Германии и Чехословакии. 1 сентября Гитлер приказал Гейнлейну отвергнуть любые компромиссные предложения Ренсимена и требовать незамедлительной передачи Германии Судетской области. Но британец и не собирался искать компромисс, а рекомендовал немедленно, даже без плебисцита передать Германии области с большинством немецкого населения и аннулировать договоры о взаимопомощи Чехословакии с Францией и Советским Союзом. Чемберлен одобрил это предложение, и ту же позицию заняло и правительство Франции во время встречи глав правительств Англии и Франции в Лондоне 18 сентября.
15 сентября Чемберлен на переговорах с Гитлером дал согласие на захват Судетской области. Франция, вопреки договору о взаимной помощи с Чехословакией, склонилась к той же позиции. И уже 19-го Бенеш получил англо-французские рекомендации, которые предусматривали передачу Германии без плебисцита областей, в которых немцы составляли свыше 50% населения. Это вызвало такое возмущение народных масс, что правительство Чехословакии не решилось сразу капитулировать. Выступая в постоянном комитете парламента 19 сентября 1938-го, Готвальд заявил: «То, что сейчас советуют из Лондона, по своим размерам нисколько не меньше того, чего можно было бы требовать от Чехословакии в случае проигранной войны… Мы рассчитываем на то, что воля и решимость широких слоев народных масс Франции и Англии иные, чем у участников Лондонского совещания. Мы знаем, что Советский Союз не будет колебаться в выполнении существующих договорных обязательств. Мы добровольно не дадим расчленить республику. Если на нас нападут, мы будем защищаться. Если мы будем защищаться, мы не будем одиноки». Однако 21 сентября английский и французский послы заявили, что, если Гитлер начнет войну с Чехословакией, их державы не окажут ей военной помощи. В тот же день Бенеш принял все рекомендации, несмотря на готовность СССР оказать помощь.
22 сентября состоялось новое свидание Чемберлена с Гитлером, на котором последний выдвинул дополнительные требования о плебисците в районах с немецким меньшинством, а также об удовлетворении Чехословакией территориальных претензий Польши и Венгрии. Чемберлен не возражал, лишь просил Гитлера, чтобы тот подождал с вводом войск на территории, где предстояло проводить плебисцит.
Для того чтобы оправдать сговор с Гитлером, в 20-х числах сентября в Англии, Франции и США была поднята военная шумиха под лозунгом подготовки к отражению нападения Германии. Во Франции объявили частичную мобилизацию. В Англии привели в боевую готовность флот. Правительство США предложило американским гражданам покинуть Европу в связи с опасностью войны.
26 сентября Чемберлен послал своего представителя к Гитлеру с письмом, содержавшим предложения по созыву конференции для подведения итогов по чехословацкому вопросу. И 29 – 30 сентября состоялась встреча глав четырех держав – Германии, Англии, Франции и Италии. Представители Чехословакии и СССР на нее допущены не были.
В час ночи 30 сентября Невилл Чемберлен, Эдуард Даладье, Бенито Муссолини и Адольф Гитлер подписали Мюнхенское соглашение, в соответствии с которым Чехословакия обязана была не только передать Германии Судетскую область, но и удовлетворить территориальные претензии Польши и Венгрии. Только после этого в зал, где был подписан этот документ, допустили чехословацкую делегацию.
Вечером 30 сентября у Бенеша прошло совещание членов правительства с военным командованием по вопросу решений Мюнхена. Руководство Великобритании и Франции оказало давление на правительство Чехословакии, и президент без согласия Национального собрания принял к исполнению требования соглашения, отказавшись от сопротивления. Стали известны и условия, на которых Англия и Франция согласились пожертвовать Чехословакией, – обещание Германии не нападать на эти страны. Это было оформлено в англо-германской декларации от 30 сентября 1938 года и франко-германской декларации от 6 октября 1938-го, которые рассматривались как пакты о ненападении.
Аннексия Чехословакии и предательство Англией и Францией союзников имели тяжелейшие последствия для всей Европы. В Мюнхене Гитлеру фактически дали добро на реализацию его захватнических планов. Но, несмотря на такое «великодушие» европейских соседей, сам Гитлер отзывался о них крайне презрительно: «…Я лично видел этих жалких червей Даладье и Чемберлена в Мюнхене. Они не пойдут дальше установления экономической блокады…»
Только Коммунистическая партия Чехословакии боролась за спасение страны. Выступая в парламенте, Готвальд от имени партии и народа выразил протест по поводу происходящих событий: «Мы заявляем перед всем народом и перед всем миром, что правительство не имело ни конституционного, ни политического права капитулировать. Народ хотел бороться. Вся нация хотела всеми средствами защищать свою страну. Средства для обороны были…» Он решительно возражал против капитуляции и заявил Бенешу: «…босые и безоружные абиссинцы защищались, а мы покоряемся!» КПЧ упорно призывала к сопротивлению, и военный потенциал Чехословакии позволял это сделать. Следует отметить, что глава французской военной миссии в Праге генерал Луи Эжен Душе также пытался убедить Париж в готовности чехословацкой армии к бою, но безуспешно. Усилия КПЧ поддержал СССР, в 1930-х годах стремившийся создать реальную систему коллективной безопасности в Европе. Однако предложение Советского Союза в Лиге Наций о военной помощи Чехословакии не получило поддержки со стороны стран Запада, оставшись гласом вопиющего в пустыне.
1 октября 1938-го германские войска вошли в Судетскую область и вскоре заняли территорию, на которой имелись сотни промышленных предприятий и мощнейшие в Европе оборонительные укрепления. Это было началом расчленения Чехословакии. Согласно мюнхенскому соглашению она должна была до 10 октября подготовить Судетскую область к передаче и в течение трех месяцев удовлетворить территориальные претензии Венгрии и Польши. Бенеш по требованию Гитлера ушел в отставку.
Вернувшись в Англию, воодушевленный Чемберлен воскликнул: «Я привез Вам мир! Мир нашему поколению». Мюнхенский сговор преподнесли в прессе как торжество мирных намерений европейских политиков. Гитлер был назван «Человеком года» по версии американского журнала Time и номинирован на Нобелевскую премию мира. Была отчеканена специальная памятная медаль с профилями Гитлера, Муссолини, Чемберлена и Даладье и изображением голубя, несущего в клювике пальмовую ветвь. Но реальность была иной, и это понимали очень многие. В частности, Черчилль после событий в Мюнхене сказал: «Англии был предложен выбор между войной и бесчестием, она выбрала бесчестие и получит войну».
Оценка, данная Уинстоном Черчиллем мюнхенским соглашениям, оказалась пророческой: «Тот, кто рассчитывает купить мир ценой позора, получит-таки позор, но… ценой войны».
Аналогичную мысль выказал позднее американский публицист и историк Сайрус Сульцбергер в книге «Вторая мировая война»: «Мюнхенское соглашение дало миру войну». Он констатировал: «Гитлер истолковал Мюнхенское соглашение как данное ему Парижем и Лондоном разрешение беспрепятственно двигаться на Восток».
Заслуживает внимания и высказывание немецкого историка и литератора Гельмута Зайбта – в книге «Мир для нашего поколения», вышедшей в 2010 году в Германии, он пишет: «Мюнхен символизирует одно из самых тяжелых морально-политических поражений западных демократий, пацифистская политика, при всем своем внешнем благородстве (желание предотвратить мировую войну), была безумной и циничной. Ведь внутренне слабая демократическая Чехословакия была принесена в жертву ее союзниками, которые проявили полное отсутствие чувства солидарности, сомневаясь в целесообразности ее защиты».
Мюнхенскую сделку поддержали и США. Президент Франклин Рузвельт через своего посла Джозефа Кеннеди в Лондоне отправил поздравительную телеграмму Чемберлену с одним красноречивым словом: «Молодец».
Джозеф Кеннеди, прибывший в Англию с телеграммой от президента Рузвельта, предусмотрительно не передал послание в руки Чемберлену, а лишь зачитал текст. Американский дипломат понимал, что, имея в руках телеграмму, английские политики в любой момент смогут использовать ее против президента США.
Часто задается правомерный вопрос: возможно ли было предотвратить Вторую мировую войну. Да, возможно – достаточно было проявить политическую волю и благоразумие как Западу, так и правительству Чехословакии. Неготовность Германии на тот момент к открытым военным действиям подтверждают слова немецкого генералитета. Так, когда на Нюрнбергском процессе генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля спросили, как германские генералы реагировали на Мюнхенский сговор, он ответил: «Мы были невероятно счастливы: дело не дошло до военных действий… Мы всегда придерживались мнения, что наши средства нападения на пограничные укрепления Чехословакии были недостаточно эффективны. С чисто военной точки зрения у нас не хватало средств для такой атаки, которая прорвала бы оборонительные укрепления». А генерал-фельдмаршал Эрих Манштейн о военном положении Германии во времена Мюнхена сказал: «Если бы разразилась война, мы не смогли бы действительно эффективно защитить ни свою западную границу, ни границу с Польшей. Нет ни малейшего сомнения в том, что если бы Чехословакия стала обороняться, мы не сумели бы пробиться через ее укрепления, потому что у нас не было необходимых средств». Более того, в 30-е годы Англия и Франция не уступали Германии в военном отношении, а в ряде аспектов даже превосходили ее. В совокупности с численностью и боеспособностью чехословацкой армии их совместный военный потенциал, несомненно, превышал численность и мощь вооруженных сил Третьего рейха. Очевидно, что если бы Гитлер рискнул напасть на Чехословакию в таких условиях, война завершилась бы практически сразу. Но политика умиротворения сыграла роковую роль. По меткому выражению бывшего заместителя главного обвинителя США на Нюрнбергском процессе Телфорда Тейлора, Мюнхен стал «дипломатическим землетрясением», разрушившим структуру Европы.
Пользуясь безнаказанностью, весной 1939 года Гитлер приступил к окончательному захвату Чехословакии. В начале марта Германия предъявила ультиматум, требуя выделения Словакии и Закарпатской Украины в отдельные государства. 10 марта был отдан приказ об оккупации Чехословакии.
15 марта 1939-го Чехия и Моравия были заняты германскими войсками, и в тот же день представители Чехословакии подписали акт о ликвидации страны – соглашение о передаче «чешского народа под защиту германского государства». Армия была расформирована, ее вооружение перешло в руки вермахта. К тому же английский банк передавал Берлину золотой запас Чехословакии. Венгрии досталась значительная часть Словакии и Закарпатская Украина, Польше – Тешинский район и два района Словакии. 16 марта был принят закон о создании новой провинции Третьего рейха – «протектората Богемия и Моравия». Словакию гитлеровцы превратили в марионеточное государство.
Всеми своими действиями в 1930-е годы западные державы подталкивали Германию к войне против СССР, надеясь, что она приведет к ослаблению, а возможно, и к падению социалистического строя. Предоставленная Гитлеру свобода действий открывала путь к дальнейшим территориальным захватам. Нужно учитывать, что после исчезновения с политической карты Чехословакии ее людской потенциал, промышленные предприятия, военный арсенал оказались в распоряжении Третьего рейха. Естественно, это ускоряло и процесс перевооружения вермахта и в целом милитаризации Германии: полученных ей вооружений хватило, чтобы оснастить 40 – 45 немецких дивизий.
Реальным препятствием на пути Гитлера к мировому господству был Советский Союз. Уже после войны стало известно его признание Чемберлену 11 августа 1939-го: «Все, что я делаю, направлено против России, если Запад так глуп и слеп, что не может этого понять, я буду вынужден договориться с русскими. Затем я ударю по Западу и после его поражения объединенными силами обращусь против Советского Союза».
После Мюнхенской сделки политика коллективной безопасности потерпела крах, а с ней и вся Версальская система. До начала Второй мировой войны оставалось 11 месяцев, но ведущие страны Запада упорно следовали выбранному курсу политики умиротворения агрессора.
Следует напомнить классическую цитату Уинстона Черчилля: «Главный урок истории заключается в том, что человество необучаемо». И это, увы, так, поскольку фальсификаторы истории обвиняют СССР в развязывании Второй мировой войны. Отправной точкой этого подхода называют договор между СССР и Германией от 23 августа 1939 года. Следует напомнить, что СССР заключил данный договор с Германией в числе последних, уже после подписания Третьим рейхом пактов о ненападении с Польшей, Англией, Францией и др. Посему обвинения в адрес СССР несостоятельны. Мюнхенский же сговор был высшей степенью политической близорукости Запада и «короткой дорожной картой» к началу войны.
Все тот же Черчилль говорил: «Учите историю, учите историю. В истории находятся все тайны политической прозорливости». Усвоены ли уроки тех лет? Увы, усиление напряженности в мировой политике заставляет в этом усомниться. Остается только надеяться, что в кругах властей предержащих возобладает благоразумие и здравомыслие.
