Враги налетели неожиданно, и приготовиться к нападению никто не успел. Тяжелой волной прокатились по городу братья Ярославичи, сея смерть и разрушение. Отчаянно сражались защитники, но силы были явно неравны. Захватчики перебили всех мужчин до последнего, а женщин и детей увели с собой в качестве военной добычи. Шел 1067 год, практически погубивший древний город Менск на Менке и положивший начало Минску на Немиге.
Городище на Менке находится в 17 км от нынешнего центра Минска. Поначалу ученые не отождествляли этот памятник археологии с современной белорусской столицей. И впрямь – как сопоставить два города, которые и во времени-то имеют всего одну точку соприкосновения – XI век. Но оказалось, что отношения между ними самые непосредственные. Впрочем, обо всем по порядку.
На «пути из варяг в греки»
– Раскопки на Менковском городище проводились неоднократно, и сейчас мы снова к ним вернулись, – рассказывает Ольга Левко, заведующая центром истории доиндустриального общества Института истории Национальной академии наук Беларуси, доктор исторических наук, профессор. – Это отнюдь не рядовое поселение. Прежде всего, оно очень крупное и включает в себя два укрепленных городища, слившихся практически в одно, и селище площадью около 30 гектаров. Вы представляете себе эту территорию?!
Но необычайно большие размеры – не единственное, что делает поселение уникальным. Как свидетельствуют вещи, найденные при раскопках, оно было еще и невероятно богатым – сюда стекались деньги и дорогие товары с востока и с севера. И неудивительно – ведь город на берегу Менки находился как раз на «пути из варяг в греки». В то время это был так называемый раннеплеменной центр. Таких поселений в древности на территории современной Беларуси существовало немало. Позже, примерно в начале XI века, они начали «вырастать» в города.
– Пряжки викингов, бусины из Византии и Египта мы сейчас находим на селище возле Менки, – продолжает Ольга Левко. – Но это еще не все. Вокруг этого изначального Менска обнаружена целая россыпь поселений, принадлежавших волочанам, то есть людям, которые промышляли волоком.
Волок в X веке был очень прибыльным делом. Торговые корабли, плывшие из Северных морей в Византию, проделывали свой путь по рекам, далеко не всегда впадавшим друг в друга. Чтобы попасть из одной водной артерии в другую, купцам неизбежно приходилось прибегать к услугам волочан, которые в буквальном смысле слова «волокли» (отсюда и название) судно по суше. Надо ли говорить, что на поселения, где жили эти люди, богатства лились, как из рога изобилия. А Менск, будучи административным центром волочан, конечно, процветал вместе с ними.
Но во второй половине XI века благоденствие города было грубо нарушено. И случилось это, скорее всего, из-за тех самых богатств, которые так тешили самолюбие жителей.
Впрочем, об этом немного позже, а сначала давайте заглянем в один из археологических раскопов на Менке.
Почему «Менск»?
О происхождении слова «Менск» специалисты спорят до сих пор. На этот счет есть несколько версий. Наиболее вероятная – имя города образовалось от названия речки Менки, крохотного притока Птичи, которая протекала вблизи древнего городища.
Другие исследователи убеждены, что наименование городу дала рыба мень, в изобилии водившаяся в местных водоемах в X веке.
Третья гипотеза связывает название со словом «мена», «менять» – город был крупным торговым центром.
Разумеется, не обошлось и без легенд. Предание гласит, что некогда у Свислочи поселился богатырь Менеск. Он построил огромную мельницу и молол на ней муку не из колосьев, а из камней. А по ночам разъезжал на своей мельнице по окрестным селам и набирал в дружину самых смелых и сильных воинов. Так собрался целый город, который по имени основателя нарекли Менеском, Менском.
Кстати, современное название – Минск – стало использоваться только в XVII веке под влиянием польского языка.
Очень ценная яма
Раскопки на Менковском поселении постоянно подбрасывают ученым довольно неожиданные, но приятные сюрпризы. В раскопе нынешнего года, например, было найдено несколько материковых ям. В археологии материком называют слой земли, который не содержит следов человеческой деятельности. Все что выше – это уже культурный слой. Толщина его в разных местах неодинакова. Например, в древнем Витебске он достигает 11 м, в Бресте – уже 2-3 м, а на Менке – всего полметра.
Всевозможные вещи, относящиеся к тому или иному времени, археологи находят именно в культурном слое. Но он очень уязвим. Люди распахивают землю, строят дома, а значит, перемешивают слои самых разных эпох.
Вот почему ученые так ценят материковые ямы – углубления, которые «вгрызаются» в материк. Здесь накопленный веками материал хранится в первозданном виде и составляет так называемый «закрытый комплекс».
– В одной из ям, которую мы обнаружили на Менке, было огромное число фрагментов керамики, причем очень большие куски. Это бывает редко. Вот видите, донышко амфоры лежит, и еще кусочек. Их склеят – и будет целое, – показывает мне черепки возрастом почти в десять веков Андрей Войтехович, научный сотрудник центра истории доиндустриального общества Института истории Национальной академии наук Беларуси.
Пока ученые точно не могут сказать, кто и для чего вырыл эту яму. Возможно, была она углублением под печью, полуземлянкой, а быть может, и выгребной ямой, куда выбрасывали отходы. Ведь помимо битой посуды, отсюда извлекли кости животных и рыб. А для археолога это очень много. Можно сразу сказать, чем питались и какой посудой пользовались наши предки.
Андрей Войтехович рассказывает, расхаживая между столами, на которых разложены осколки южных амфор, височные украшения древних славянок, рыбьи позвонки и бусины из курганов. В это время его помощница, Элона Ляшкевич, вдруг восклицает:
– Посмотрите сюда!
На ладошке у девушки – крохотная скорлупка от лесного орешка.
– Этот орешек хранит ценную информацию, – объясняет Андрей Войтехович, заметив мое равнодушие. – Вот сейчас мы знаем, что жители Менки употребляли в пищу еще и орехи.
Пока археологи работают, мысли уносят меня вдаль. Что здесь произошло? Почему погиб древний предок белорусской столицы? И мог ли он избежать этой страшной участи?
«Будь со мной за один»
«…и когда опьянели древляне, сама отошла в сторону и приказала дружине рубить древлян, и насекли их 5000. А Ольга вернулась в Киев и собрала войско против оставшихся древлян», – так описывает «Повесть временных лет» начало военных походов княгини Ольги конца I тысячелетия. Хрупкая женщина вела дружину в бой поистине железной рукой. Подчинив себе древлян, княгиня прошлась с дружиной по новгородской и псковской землям, установив подати и там. Интересно, что Ольга к концу жизни приняла христианство – первая на землях Киевской Руси, еще до крещения ее Владимиром. За это в 1547 году она была канонизирована как святая равноапостольная. За всю историю такой чести были удостоены всего 5 женщин.
Впрочем, стоит сказать, что Ольга была не единственной, кто огнем и мечом расширял свои владения. В X веке любой племенной центр норовил подмять под себя как можно больше земель. Менск не был исключением. Но ему не повезло – вместо того, чтобы завоевать соседей, он сам попал в зависимость.
– На Менском селище мы находим днища горшков с клеймами Владимира Святославовича, киевского князя, внука Ольги. Причем не одно, а множество. Встречаются они и на городищах, большом и малом. Это означает, что в тот период времени, когда Менковское городище было племенным центром, оно попадает под власть киевских князей и платит им дань, – рассуждает Ольга Левко.
К началу XI века уже совершенно четко обрисовались контуры будущих соперников – Киева и Полоцка – которые на протяжении веков вели непримиримую войну между собой, решая, где чьи владения. Немало крови пролилось в этой войне, немало князей сложили головы, а уж жизни простых воинов и вовсе никто не считал. Но все это позже, а пока правители, по возможности, пытались решать споры миром.
В 1021 году, как говорят летописи, киевский князь Ярослав Мудрый, молвив: «Будь со мной за один», передал Брячиславу Полоцкому Витебск и Усвят вместе с волостями. Эти земли принадлежали Киеву со времен властной Ольги. Княгиня была настолько дальновидна, что пробралась вместе с дружиной непролазными болотами как раз к тем местам, где пролег «путь из варяг в греки», и установила дань. Надо ли говорить, какие сказочные богатства приносили Киеву эти земли? Интересно, что столь щедрый дар Ярослав сделал после того, как разгромил Брячислава, который повадился грабить Новгород. Причем победа была столь впечатляющей, что полоцкий князь бежал, бросив пленных и добычу.
Но Ярослава не напрасно прозвали Мудрым. И если он подарил побежденному противнику столь богатые земли, значит, были на то веские причины.
– В первой половине XI века политическая ситуация сильно изменилась, – говорит Ольга Левко. – Начало набирать силу Новгородское государство. И хотя в Новгороде сидели дети Ярослава, которых он сам же возвел на престол, князь не доверял им и вынужден был заручиться чьей-то поддержкой. Ее он искал в Полоцком княжестве, у своего племянника.
Кстати, и сам Ярослав, посаженный на новгородский престол Владимиром, тем самым крестителем Руси, немало хлопот принес своему властному отцу. Настолько, что тот уже собрался было идти на сына войной, но не успел. Умер.
Как бы то ни было, а за Усвятом и Витебском настала очередь Менска. И в 1024 году без шума и драки он вместе с волостью тоже вошел в состав Полоцкого княжества.
Ветви родового древа
Порой разобраться в хитросплетениях княжеских родословных бывает непросто. И, если пристально взглянуть, оказывается, злейшие враги Всеслав Полоцкий Чародей и Ярославичи – родственники.
Все началось с Владимира, легендарного крестителя Руси и внука княгини Ольги. Еще молодым он задумал жениться и посватался к Полоцкой княжне Рогнеде, дочери могущественного Рогволода. Одновременно ей сделал предложение и Ярополк Киевский, родной брат Владимира. Гордая княжна заявила, что не хочет «разути рабынича», прозрачно намекнув на тот факт, что матерью Владимира была простая «ключница» его бабки Ольги.
Уязвленный жених, не стерпев такого оскорбления, напал на Полоцк, город захватил, Рогволода и его сыновей убил, а непокорную Рогнеду силой взял в жены. Позже он ее возвратил в «отчину» вместе с маленьким сыном Изяславом, построив для них крепость на рубеже Киевской и Полоцкой земель. От имени княжича место получило название Изяславль, Заславль. Позже подросший Изяслав занял Полоцкий престол, который наследовал его сын Брячислав, а за ним – внук Всеслав, прозванный Чародеем за уникальную способность оказываться в самых неожиданных местах, одурачивать врагов и быстро исчезать.
В Киеве занял престол Ярослав Мудрый, тоже сын Владимира и Рогнеды, третий по старшинству. Впрочем, французский историк Арриньон высказывает версию о том, что Ярослав был сыном не полоцкой княжны, а византийской царевны Анны, последней жены Владимира.
Конец одного города
Мир, достигнутый мудростью Ярослава, продлился недолго. Первым не выдержал Всеслав Полоцкий, сын Брячислава. В 1065 году он осадил Псков, но, не сумев взять город, отступил. Затем, в 1067 году, дружины Всеслава разбили Новгородского князя Мстислава и разграбили его земли.
Братья Ярославичи (так называемый «триумвират») не заставили себя долго ждать. И в 1067 году они пошли войной на своего двоюродного племянника. И под удар попал как раз Менск.
«Ярославичи же трие – Изяслав, Святослав, Всеволод – совокупивше вои, идоша на Всеслава, зиме суще велице. И придоша ко Меньску, и меняне затворишася в граде. Си же братья взяша Менеск, исекоша муже, а жены и дети вдаша на щиты, и поидоша к Немизе; и Всеслав поиде противу. И совокупишася обои на Немизе, месяца марта в 3 день. …И бысть сеча зла, и мнози падоша, и одолеша Изяслав, Святослав, Всеволод, Всеслав же бежа», – говорится в «Повести временных лет».
Именно тот факт, что летописец сначала упоминает о падении Менска, а затем говорит о войсках обеих сторон, которые «поидоша к Немизе», впервые заставил ученых предположить возможность существования в одной местности двух разных городов.
– Если бы речь шла о Минске, находящемся сегодня здесь, то не надо было бы идти к Немиге – она вот тут, у рва этого Минского замчища. А так шли и Ярославичи, и Всеслав. Тут они встретились в бою, – говорит Ольга Левко.
Летописец повествует, что войска противников семь дней стояли друг напротив друга на лютом морозе, в глубоком снегу. Затем Всеслав не выдержал и двинул дружины на врага.
«…На Немизе снопы стелют головами, молотят чепи харалужными… Немизе кровави брезе… посеяни костьми руских сынов…», – живописует «Повесть».
Итогом этого страшного сражения стало отступление Всеслава. Ярославичи тоже вернулись восвояси, оставив за собой дымящиеся руины древнего Менска. Киевские князья не стали преследовать противника – в кровавой сече погибло столько людей, что ни догонять, ни сражаться у дружины просто не было сил.
Но это еще не все. В 1082 году через город, который едва начал возрождаться из пепла, прошел Владимир Мономах, сын Всеволода Ярославича. Исторические источники скрупулезно зафиксировали, что после его «визита» здесь не осталось «ни скотины, ни челядина». Так Менск поплатился за разрушение Смоленска все тем же Всеславом Чародеем. И на этом счастливое солнце города на Менке закатилось навсегда.
– Во времена Великого княжества Литовского здесь продолжали жить люди, в XIV – XVI веках даже стояла укрепленная шляхетская усадьба, которую некоторые исследователи громко именуют замком, но все это были уже обычные сельские поселения. Город был истреблен и стерт с лица земли, – говорит Андрей Войтехович.
Новый Минск
1085 год. Глеб, сын Всеслава Чародея, получивший в надел от отца Менскую волость, женился на княжне Анастасии, дочери одного из киевских князей. Этот брак должен был положить конец вражде и стать гарантией мира. Казалось, пришло время начать восстанавливать разоренную столицу менского княжества, но Глеб все медлил. А затем и вовсе заложил новый город совсем в другом месте – на берегу Немиги, где некогда состоялась памятная жестокая сеча. Замок был хорошо укреплен глубокими рвами, высокими земляными валами и деревянными стенами.
Застраивая свою столицу, Глеб начал возводить красивейший храм во имя Рождества Пресвятой Богородицы. Фундамент церкви (возможно, так и не достроенной) раскопан археологами в 1946 году на территории Минского замчища (в районе проспекта Победителей).
В пользу версии о перенесении города говорит тот факт, что на замчище в центре современного Минска (район улицы Немиги и проспекта Победителей) не найдено вещей, датированных более ранним периодом, нежели конец XI века. Весьма загадочен и Минский посад (поселения ремесленников сразу за стенами укрепления; посады обычно «сопровождали» все крупные городские центры). Вплоть до недавнего времени следов его у стен минского замчища исследователи не находили. Появилась даже версия, что Минск в этом смысле был уникальным средневековым городом – без посада. И только пару лет назад следы оного удалось обнаружить в районе улицы Кирилла и Мефодия.
– При раскопках в центре современного Минска мы находили керамику, которая была сделана не ранее XII века, – говорит Андрей Войтехович. – А вот на Менке есть куда более ранние образцы, в том числе и вылепленные вручную, без гончарного круга.
Зачем же Глебу понадобилось переносить столицу? Оказывается, по мнению ученых, причин у него могло быть сразу две. Прежде всего, после разгрома, учиненного Мономахом, нужно было соблюдать определенную осторожность и не дразнить лишний раз южнорусских соседей. Ведь даже несмотря на брак с княжной из Киевского дома, ее братья и дядья вполне могли вновь напасть на Менские земли, по-прежнему считая их законной собственностью Киева.
Другая причина крылась в пути из варяг в греки, а точнее, в изменении его сути. К концу XI века границы между княжествами уже установились. И если раньше воины могли легко переходить на службу от одного князя к другому (чем и пользовались варяги, нанимаясь в дружину к правителям Восточной Европы), то сейчас эта вольница прекратилась. Грабежи окрестных сел и деревень, когда отобранное добро, а заодно и местных жителей, возили в качестве товара, постепенно тоже сошли на нет. В результате и сам «путь из варяг в греки» постепенно иссяк, и не было больше смысла географически «привязывать» к нему столицу.
Кстати, перенос раннесредневекового города с одного места на другое – явление загадочное, но достаточно распространенное в X – XI веках. Древнее Пинское городище находится в нескольких километрах от современного города, та же история – и со Смоленском.
– Город ведет свое существование на том месте, где он стоит, с XI века. Но в нескольких километрах от Смоленска есть известный археологический памятник Гнездово, и он по своим масштабам примерно равнозначен Менке, – уточняет Ольга Левко. – Там тоже небольшое городище, огромное селище и курганный могильник. Весь этот комплекс расценивается специалистами как предшественник Смоленска.
Война продолжается
При Глебе Менском мир продержался недолго. Наследнику воинственного Всеслава Чародея хотелось новых подвигов и новых земель.
Уже в 1104 году к минским стенам подошли князья Олег, Ярополк и Давид. Но на сей раз город выстоял. И это нападение словно развязало руки менскому князю.
– Часто приходится слышать, что между полоцкими и киевскими князьями пошли междоусобицы. А вот почему они случались? Отнюдь не просто так! Скажем, Глеб Менский хотел расширять свои наделы, и он принялся продвигаться к Днепру, где были волоки, ведущие из Днепра в Двину. А там уже сидели Мономаховичи, – объясняет хитрости средневековой политики Олька Левко.
Глеб попытался взять под контроль Друцк, Оршу, Копысь, разрушил и разграбил владения своих родственников-врагов. И добился того, что Мономаховичи пошли на него войной: сначала сам Владимир Мономах, а потом его сыновья.
– Кончилось тем, что в 1119 году Глеба Менского связали, отвезли в Киев, там он умер. Сгноили его в тюрьме. А результатом стал переход Менской волости снова под руку Киевских князей, – кивает головой Ольга Николаевна.
Лишь в 1121 году Мономах решил помириться с полоцкими князьями. Наследники и Ярослава, и Брячислава собрались в Смоленске, чтобы за столом переговоров решить, кто на какой земле будет княжить. Новая граница пролегла по Днепру: правая сторона – Полоцкие владения, а левая – Киевская Русь.
Но и такой договор отсрочил войну только на 6 лет. В 1127 году киевские князья снова идут на Полоцк. Летописи свидетельствуют, что город был взят благодаря подкупленным местным боярам. Итогом стала ссылка всех князей Полоцкой ветви. Их посадили на корабль и отправили в Византию. Лишь в 1140 году потомки Брячислава вернулись в родные земли, чтобы продолжить борьбу. Впрочем, это уже совсем другая история.
Наследие древнего Менска
Сейчас Менск изначальный – это огромный холм. Недалеко от него среди зарослей вьется та самая Менка. Только теперь это всего лишь ручей, который можно преодолеть в один прыжок. Зато крепостные валы до сих пор впечатляют. Взобраться на них можно лишь цепляясь за густую траву. А наверху буйно разрослась крапива, очень кусачая и в пояс высотой.
Впрочем, если на вал не подниматься, а обойти его по дорожке, вьющейся среди деревьев, можно попасть на довольно ровную площадку с охранным камнем, надпись на котором сообщает, что некогда здесь было городище. Вот и все, что напоминает о славном прошлом Менска на Менке…
– Нам предстоит еще много работы, – продолжает рассказ Андрей Войтехович, – нужно выявить планировку поселения, как стояли дома, где проходили улицы. Пока же мы просто выясняем, перспективна ли эта часть селища для раскопок. И вот уже, как вы видите, было найдено много интересного. Помимо керамики – несколько ножей, очень любопытный механизм замка, большой ключ с бородкой, застежка-фибула. Всего 50 индивидуальных находок.
Индивидуальная находка – мечта любого археолога. Это понятие как бы противопоставляется массовому материалу (скажем, той же керамике, когда все собранные черепки однотипны). Обычно при изысканиях в сельских поселениях времен Древней Руси даже с большей, чем Менка, площадью удается «добыть» 1-2 индивидуальных находки. А здесь всего лишь с одного маленького раскопа – сразу полсотни!
– Все это свидетельствует об уникальном характере памятника. Рядовое сельское поселение такого давать просто не может, – делает вывод археолог. – Впрочем, все верховье Птичи и Свислочи в X веке было настолько густо заселено, что буквально через каждые полкилометра находилось или селище или курганный могильник. Но сейчас большинство из них распахано или разрушено. Еще лет 20 назад курганов было раз в 10 больше, теперь же они гибнут очень быстро…
Менковскому городищу повезло больше, чем остальным. Его планируют превратить в своеобразный музей археологии под открытым небом. Пока же будут продолжаться раскопки, и в перспективе здесь, возможно, будут действовать летние археологические школы. Так что, кто знает, какие еще тайны раскроет древний Менск? Тот, изначальный, который был предком современной столицы.
Самый мистический князь
Всеслав Чародей – самый загадочный славянский князь. Тайны сопровождали его с самого рождения. Младенец появился на свет с «язвеном» на голове – это был знак, что княжич зачат «от волъхвования». Волхвы посоветовали матери: «Се язвено навяжи на нь, да носить е до живота своего». Чем было это самое «язвено», сейчас сказать сложно. По одной версии – родимое пятно на голове, которое князь скрывал под повязкой, по другой – ребенок родился «в рубашке», сушеную частичку которой Всеслав до конца жизни носил с собой как амулет.
Прославился он как единственный представитель полоцкой ветви Рюриковичей, взошедший на киевский престол, а также как князь, правивший в Полоцке необычайно долго – 57 лет.
Известно, что в 1065 году Всеслав захватил, разграбил и наполовину сжег Новгород. Среди военных трофеев оказались колокола, иконы, драгоценная утварь новгородского Софийского собора и других церквей. Позже все это украсило новый кафедральный собор Святой Софии в Полоцке, воздвигнутый Всеславом в 1066 году.
В 1067 году Всеслав занял Новогрудок. Тогда же состоялась кровавая сеча на Немиге. Чародею пришлось отступить, но это не было поражением. Спустя всего четыре месяца Ярославичи позвали полоцкого князя на переговоры. Встреча должна была состояться на границе двух государств, «на Рши» (подразумевается река Оршица при впадении ее в Днепр), что символизировало равенство сторон. Ярославичи целовали крест, говоря: «Приди к нам, мы не сделаем тебе худо». Всеслав поверил – но был схвачен, отвезен в Киев и брошен в темницу.
Он томился там почти год, а потом Всеслава освободили сами киевляне. Они надеялись на помощь Чародея в защите от печенегов – их законный правитель Изяслав бежал в Польшу. Семь месяцев правил Всеслав в Киеве, но потом ему пришлось бежать от вернувшегося Изяслава и его братьев.
Чародей вполне благополучно добрался до Полоцка, где княжил еще 30 лет.
Такую «везучесть» летописи объясняют нечеловеческой сущностью полоцкого князя. «Всеславъ князь людемъ судяше, княземъ грады рядяше, а самъ въ ночь влъкомъ рыскаше: изъ Кыева дорискаше до куръ Тмутороканя, великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше. Тому въ Полотск позвониша заутренюю рано у святыя Софеи въ колоколы, а онъ въ Кыев звонъ слыша», – говорит о нем «Повесть временных лет», причисляя Всеслава к племени волков-оборотней.
