Конрад Лоренц – знаменитый австрийский ученый, нобелевский лауреат и популяризатор, родоначальник этологии – науки, изучающей поведение животных. Жителям постсоветского пространства он известен благодаря своим книгам «Кольцо царя Соломона», «Год серого гуся», «Человек находит друга», любимых уже не одним поколением. Глядя на фотографию этого улыбающегося пожилого мужчины, сложно представить, что когда-то он не мог найти работу и поддерживал нацистский режим. Однако путь ученого был долог и тернист.
Нежданное пополнение
Конрад был поздним и долгожданным ребенком. Его отец, Альфред Лоренц, сын деревенского мастера по изготовлению конской сбруи, сумел получить медицинское образование и стать ортопедом. Специалистом он был отличным, поэтому его слава распространилась далеко за пределы Австро-Венгрии. У Лоренца-старшего не было отбоя от клиентов. Это позволило бывшему деревенскому пареньку стать обеспеченным человеком. Неподалеку от Вены Альфред выстроил роскошный особняк для своей маленькой семьи – супруги Эммы и их на тот момент единственного сына Альберта. Однако незадолго до 50-летия доктора Лоренца его семья увеличилась: 7 ноября 1903 года у пары родился еще один сын.
Конрад Лоренц рос типичным ребенком из благополучной и обеспеченной семьи. Единственное, что отличало его от других сверстников – это безграничная любовь к живой природе. Многие ребята приносят в дом различных зверушек, однако чаще всего питомцы оказываются забыты спустя несколько дней, а дети придумывают себе новые забавы. Заботы о кошках, собаках и певчих птицах, как правило, ложатся на плечи родителей. Иногда сердобольные взрослые выпускают заточенных в банках рыб или лягушек обратно в пруд. Порой жуки, наблюдать за возней которых было так интересно, спустя несколько дней оказываются мертвыми на дне своей коробки. В случае с Конрадом за жизнь его «улова» можно было не беспокоиться: мальчику хватило терпения вырастить 44 головастика и дождаться, когда они превратятся во взрослых особей саламандры.
Однако родители маленького Лоренца отнюдь не были восхищены ответственностью и трудолюбием своего сына. Его мать, вместе с остальным миром недавно узнавшая о существовании микробов, с опаской относилась к любому живому существу, появлявшемуся в их доме, подозревая, что незваный гость представляет угрозу для здоровья ее семейства. Отец снисходительно смотрел на забавы младшего сына, считая, что это ребячество пройдет с возрастом. Единственным союзником Конрада была его нянька Рези Фюрингер. Выросшая в деревне, она обладала природным даром находить контакт не только с детьми, но и с любой живностью.
Врач или зоолог?
Конрад Лоренц получил начальное образование в частной школе, после чего поступил в гимназию при Шотландском монастыре в Вене. Это католическое учебное заведение отличалось высоким уровнем преподавания, и учиться там дозволялось представителям любых конфессий. В гимназии Конрад встретил первых учителей, познакомивших его с азами зоологии. Позже в своей автобиографии Лоренц с благодарностью вспоминал Филиппа Хебердеи – монаха-бенедиктинца, заядлого аквариумиста. Хебердеи не только учил ребят зоологии, но и познакомил их с основами теории эволюции. В гимназии же Лоренц завел дружбу с Карлом фон Фришем, с которым впоследствии разделил Нобелевскую премию.
После окончания гимназии Конрад собирался заняться изучением зоологии и палеонтологии, однако отец, по себе знавший, какие доходы может принести медицинская практика, настоял на том, что сын должен стать врачом. В 1922 году Лоренц-младший поступил в Колумбийский университет Нью-Йорка, однако спустя полгода вернулся из США и принялся за учебу на медицинском факультете Венского университета.
Однако студент-медик не оставил своего увлечения живой природой. В родительском особняке Конрад часами наблюдал за галками – в последующие годы он посвятит немало своего времени этим общительным птицам. В университете его начала интересовать сравнительная анатомия – дисциплина, изучающая закономерности в строении и развитии органов и их систем у животных разных видов. Наука настолько увлекла Лоренца, что он стал лаборантом у своего преподавателя, а после окончания университета в 1928 году остался ассистентом в анатомическом музее своего учебного заведения.
Незадолго до получения диплома, пользуясь лояльностью своего руководителя, Лоренц параллельно начал заниматься зоологией. Он прошел обучение у известного орнитолога из Берлина Оскара Хейнрота, затем отправился на стажировку в Великобританию к Джулиану Хаксли – биологу, одному из создателей синтетической теории эволюции. Джулиан продолжал дело своего деда Томаса Хаксли, соратника Чарльза Дарвина и популяризатора его идей, и возможность перенять знания у знаменитого ученого Конрад воспринял с большим воодушевлением. Неудивительно, что после столь интенсивной учебы за границей Лоренц стал разбираться не только в теории эволюции, но и в английской литературе.
Вернувшись в Вену, Конрад приступил к работе над диссертацией по зоологии. Он перенес методы, которые применялись в сравнительной анатомии, на новую почву – начал сопоставлять схожие формы поведения у разных видов животных. Параллельно Лоренц преподавал сравнительное поведение студентам. Трансформация врача в зоолога была неминуема.
Родители по-прежнему не одобряли увлечений своего сына. Однако вскоре он нашел человека, который был готов в горе и радости поддержать любое его начинание, в том числе и изучение животных. С Маргарет Гебхардт Лоренц был знаком с самого детства. Девушка была на три года старше его и также окончила медицинский факультет. В 1927 году Конрад сделал Маргарет предложение, и обрел не только любимую женщину, но и преданного союзника. Новоиспеченная супруга была уверена в гениальности своего мужа и одобряла его занятия зоологией. И она не ошиблась.
Кто ведет?
В начале XX века ученые, занимавшиеся поведением животных, были разделены на два лагеря: виталисты и бихевиористы. Первые полагали, что звери обладают неким аналогом человеческой души, и нередко приписывали им мотивы, которыми в схожей ситуации мог бы руководствоваться человек. Вторые, напротив, считали, что поведение животных укладывается в простейшую цепочку «стимул-реакция»: те сложные, многогранные формы, которые оно порой принимает, есть не что иное, как ответ на определенный раздражитель – к примеру, присутствие соперника или особи противоположного пола. На первый взгляд, бихевиористы были ближе к истине: их доводы успешно подкреплялись лабораторными экспериментами. Действительно: если животному предъявить определенный стимул, от него можно добиться ответной реакции.
Однако будущий гений Конрад Лоренц не примкнул ни к одному из лагерей. Молодому ученому, убежденному атеисту, была далека позиция виталистов, но бихевиористы слишком упрощали поведение зверей, а это противоречило тому, что Лоренц наблюдал лично. «Никто из этих людей не понимал животных», – позже писал ученый о своих коллегах, чьи труды он изучал. Словно настоящий сыщик, попавший в незнакомый, но такой интересный мир живой природы, Конрад стал применять дедуктивный метод, чтобы понять действия зверей. Так родилась наука этология.
Ученый вышел из лабораторий и отправился изучать животных в леса, поля, к рекам – в их естественную среду обитания, перейдя от эксперимента к наблюдению. Если раньше ученые, проводя опыты, изучали влияние внешних факторов на поведение животных, то Конрад принялся изучать внутренние мотивы зверей, которые влияют на их действия. Помимо традиционных полевых методов, ученый стал активно использовать фото- и видеосъемку. Возможность пересмотреть ключевые моменты и раз за разом подмечать новые детали помогла глубже понять мотивы поведения животных.
Вот душистой ночью в кустах поет соловей. Он делает это чтобы привлечь самку и заявить соперникам, что этот участок занят. Но птица также будет петь, если поблизости не будет подходящей дамы сердца, или если он окажется на участке другого соловья, и разумнее было бы затаиться. Наблюдая и замечая это, Лоренц все больше убеждался, что не все поведенческие акты животных – результат обучения. Часть из них запрограммирована генетически и передается по наследству, и достигнувшая половой зрелости птица начинает петь, даже если никогда до этого не встречалась с особью противоположного пола. Лоренц отмел все представления о поведении животных, которые были в науке до этого, и стал кирпичик за кирпичиком выстраивать новую модель.
В 1933 году Конрад Лоренц защитил докторскую диссертацию по зоологии, а в 1936-м стал приват-доцентом Зоологического института в Вене. Несмотря на то, что ученый не имел стабильного заработка и читал лекции бесплатно, казалось, дела стали налаживаться. По крайней мере, он получил возможность заниматься любимым делом, а в финансовых вопросах его могла поддержать супруга. Однако тень, накрывшая всю Европу, затронула и Лоренца.
Темные времена
Конрада Лоренца с самого детства занимали представители семейства утиных. Еще когда тот был ребенком, сосед подарил ему только что вылупившегося утенка. Тогда юный натуралист впервые открыл для себя явление импринтинга – запечатления признаков объектов при формировании поведенческих актов (птенец начал считать Конрада своим родителем). Позже он изучал процесс одомашнивания гусей и подметил: у птиц, живущих рядом с человеком, на которых не действует естественный отбор, упрощается социальное поведение и существенно возрастает значение пищи и спаривания. Порой Конрад задумывался, не грозит ли человеку подобное «самоодомашнивание». Люди создали комфортную для себя среду, но не последует ли за этим деградация, как физическая, так и психическая?
Австрия менялась. В ту пору, когда Конрад учился в гимназии, учитель-монах преподавал ему основы эволюционной теории, и никто не видел в этом ничего дурного. Однако постепенно католицизм становился все жестче, и через пару десятков лет образовательные учреждения уже не желали слышать о сравнительном поведении животных – ведь от одного названия курса лекций отдавало чем-то эволюционным. Это не могло не расстраивать молодого ученого. Конрад Лоренц испытывал отвращение к сложившемуся режиму, который не давал ему открыто говорить о том, в чем он был убежден.
12 марта 1938 года Австрия присоединилась к Третьему рейху. Лоренц, как и многие его сверстники, с воодушевлением воспринял перемены. Борьба должна улучшить человечество. Он вступил в Национал-социалистическую рабочую партию, а в начале войны опубликовал статью об опасностях «одомашнивания» человека. Конрад вырисовывал радужные перспективы селекции и описывал опасность скрещивания двух рас – в общем, рисовал картину, воплощавшую худшие проявления нацистской пропаганды, обильно используя научную терминологию. Позже Лоренц не раз жалел о своих поступках, однако дело было сделано.
Статья молодого ученого привлекла внимание, и вскоре ему предложили возглавить кафедру психологии в Кенигсбергском университете (нынешнем Калининграде). Однако не успел Лоренц освоиться в новой должности, как его в качестве военного врача призвали на фронт.
Конрад Лоренц в СССР
Немало знаменитых зоологов и популяризаторов науки побывало в СССР. Они путешествовали по стране, снимали фильмы, читали лекции, общались с отечественными учеными и поклонниками их творчества. К счастью, немногие из них попали в страну тем же способом, что и Лоренц. Вначале Конраду дали должность в отделении психиатрии и неврологии в госпитале, базировавшемся в Познани (Польша). В это время в клинике проводились исследования, в которых оценивалась психическая полноценность людей, рожденных от смешанных браков немцев с поляками. Очевидно, в этих экспериментах принимал участие и Конрад. Позже под Витебском ученому пришлось взять в руки скальпель и выполнять обязанности полевого хирурга. А спустя пару месяцев после удара советских войск немецкая группа армий перестала существовать. Лоренц отчаянно пытался прорваться к своим, сперва в компании офицеров, а затем, когда те отчаялись и отказались куда-либо идти, один. Он умудрился затесаться в советскую колонну и пройти некоторое расстояние вместе с Красной Армией. Однако усталость взяла свое: однажды ночью Лоренц уснул в поле и проснулся в плену.
В лагере, куда попал военнопленный, было много раненных и мало врачей, что неудивительно: подобная ситуация сложилась по всей стране. Медицинское образование как нельзя более пригодилось Лоренцу. Он взял в руки скальпель и стал помогать советским докторам.
Война окончилась, но пленные по-прежнему оставались на территории СССР. Около полутора лет Лоренц провел под Ереваном в Армении. Оказалось, что один из лагерных врачей, ортопед по специальности, питал огромное уважение к Альфреду Лоренцу, и перенес свои чувства на его сына. Конраду, исправно посещавшему занятия по антифашистскому перевоспитанию, делали поблажки. Ему позволили беспрепятственно гулять по лагерю, но основным занятием ученого стало другое недозволенное дело. Помимо врачебной практики он начал писать книгу под названием «Оборотная сторона зеркала», в которой переосмыслил свои взгляды и попытался найти ответы на волновавшие его глобальные вопросы, отыскать корни поведения людей и истоки процесса познания, которые роднят нас с другими представителями живой природы. Бумагой ученому служили отрезки холщовой ткани от мешков из-под цемента, пером – ржавый гвоздь, а чернилами – раствор марганцовки.
Перед возвращением на родину Лоренца перевели в лагерь под Москвой и разрешили набрать свой труд на печатной машинке и отправить цензору, чтобы ученый смог увезти книгу с собой. Ответ задерживался, и тогда начальник лагеря, хорошо относившийся к Лоренцу, совершил беспрецедентный поступок. Он взял с Конрада честное слово, что в книге нет ни слова о политике, и отпустил ученого. Так Лоренц с рукописью на обрезках мешков под мышкой, ручными птицами – скворцом и жаворонком, самодельной трубкой и вырезанной из дерева уткой вернулся в Австрию.
Конечно, ученый не вспоминал годы пребывания в СССР с теплотой, однако отмечал, что ему повезло: незнакомые люди порой проявляли к нему участие, ему ни разу не пришлось столкнуться с воровством или садизмом со стороны надзирателей или других военнопленных. Тем не менее в дальнейшем от приглашений посетить Советский Союз с лекциями он вежливо отказывался.
Длинный путь к Нобелевской премии
Никто из семьи Лоренца не пострадал во время войны, однако в профессиональном плане для ученого после возвращения наступили тяжелые времена. Он снова остался без работы, и кроме того, за ним закрепилась репутация нациста, что крайне осложняло поиски нового места. Конрада Лоренца выручили друзья: они организовывали лекции ученого, помогли получить несколько грантов. Постепенно к нему потянулись молодые зоологи, мечтавшие учиться у живого классика и основоположника новой науки. Однако зарабатываемых денег хватало лишь на содержание животных. Семья же жила за счет Маргарет.
К счастью, лидеры нового государства ФРГ назвали одной из своих ключевых задач возрождение немецкой науки. Лоренц переехал в Бульдерн, где организовал научную станцию, которая относилась к Институту поведенческой психологии. А после смерти директора института, доброго приятеля Конрада, Лоренц занял этот пост. Помимо решения административных вопросов и изучения поведения животных, ученый писал книги, пронизанные любовью и неуемным интересом ко всему живому, которыми он жаждал поделиться со всем миром.
В 1963 году вышла наиболее противоречивая книга ученого «Так называемое зло: К естественной истории агрессии». В этой работе Лоренц высказывает мнение о том, что агрессия и у животных, и у человека – врожденная реакция. Ее выраженность зависит от уровня «вооруженности» представителей того или иного вида. Драки животных, действительно способных убить или нанести серьезные увечья противнику, ритуализированы и имеют множество правил. Вначале противники запугивают друг друга: кто не видел по весне котов, стоящих друг напротив друга, выгнув спины и издавая утробные звуки. Нередко этим все и заканчивается: слабый противник убегает, а удовлетворенный победитель отправляется по своим делам. Если же дело доходит до драки, побежденный участник принимает позу подчинения, после чего бой останавливается. Однако тем животным, у которых нет острых зубов, заточенных когтей или мощных рогов, нет необходимости соблюдать столь сложные правила приличия, так как они все равно не способны нанести серьезных повреждений. Приматы, наши ближайшие родственники, относятся как раз ко второму типу. Но кто же знал, что однажды обезьяна возьмет в руки палку и превратит ее в оружие. С тех пор человечество изобрело множество способов умерщвления противника. Люди стали самым страшными хищниками на планете, но при этом не чувствуют момент, когда следует остановиться. За неимением соответствующих инстинктов помочь регулировать конфликты способна лишь мораль. В «Истории агрессии» особенности поведения животных переплетаются с воспоминаниями самого Лоренца о войне. Ученый ищет объяснение своим былым пронацистским взглядам и осуждает их.
В 1973 году Карлу Лоренцу совместно с его единомышленниками Николасом Тинбергеном и Карлом фон Фришем, который расшифровал язык танца пчел, была присуждена Нобелевская премия по физиологии и медицине. Строго говоря, этология, которой занимались ученые, слабо связана с физиологией и уж точно не имеет никакого отношения к медицине. Однако ученое сообщество, награждая зоологов, хотело подчеркнуть беспрецедентную важность созданной ими естественнонаучной концепции. Оставить ее творцов без награды было бы просто неприлично.
Жизнь с серыми гусями
В 70 лет Лоренц оставил пост директора Института и вернулся в родную Австрию. На этот раз страна была готова принять ученого. Австрийская академия наук создала в Альтенберге Институт этологии. Большую часть времени Конрад Лоренц посвящал теперь изучению своих любимцев – серых гусей. Вместе со своими учениками он соорудил для подопечных на научной станции настоящий гусиный рай. В долине реки Альм было вырыто несколько прудов с островами, на которых пернатые могли обустроиться на ночлег, не опасаясь лис. Рядом с искусственными озерами построили несколько деревянных домиков, где жили молодые ученые, исполнявшие роль родителей серых гусей.
Гусята принимали за мать любое существо, откликнувшееся на их призыв, и ученые вовсю этим пользовались. Названные матери учили птенцов отличать съедобные предметы от несъедобных, постукивая по еде пальцем, водили своих подопечных на прогулки (все участники похода шли буквально гусиным шагом – со скоростью не более 2 км/ч) и в прямом смысле смахивали с гусят пылинки. Однажды ученые заметили, что приемыши, купаясь, промокают куда сильнее, чем птенцы, выросшие под присмотром матери-гусыни. Оказалось, что оперенье последних обязано своей водонепроницаемостью статическому электричеству: когда пух гусят трется о перья матери, возникает заряд. После этого открытия ученые стали регулярно протирать малышей шелковыми тряпочками, и их перья перестали пропускать влагу.
Жизнь с серыми гусями подарила Лоренцу и его студентам не только приятные впечатления от близкого контакта с диким животным. Наблюдая за своими питомцами, зоологи узнали много нового о врожденном и приобретенном поведении, ритуалах и социальном поведении этих птиц. Своим опытом совместной жизни с гусями ученый поделился в книге «Год серого гуся», снабженной красочными фотографиями, сделанными одной из его учениц.
Конрад Лоренц умер 27 февраля 1989 года от почечной недостаточности. За долгую жизнь этому человеку многое пришлось пережить – недоверие к своим теориям, разочарование в режиме, который он поддерживал, жизнь в плену, невозможность заниматься любимым делом. Но в конце он все же обрел то, что искал: спокойную жизнь с любимыми животными, возможность заниматься наукой и писать книги, а также десятки самоотверженных учеников. А миллионы его читателей стали лучше понимать окружающую природу и самих себя.
