Мы многого не знаем о мире. Но если говорить о нашей собственной истории, то большинство уверено: неизведанных уголков в Беларуси уже практически не осталось – археологи давным-давно раскопали и изучили все, что можно. А новые находки лишь подтверждают то, что мы и так знаем, да раскрывают дополнительные нюансы, интересные, в основном, узким специалистам.
Однако на деле все далеко не так прозаично: иногда в раскопах, где ученые работают десятилетиями, обнаруживается какой-нибудь особенный черепок или бусинка, которые полностью переворачивают представления о том или ином периоде. А порой бывает и так, что в месте, исхоженном, казалось бы, вдоль и поперек, находится бесценное сокровище, способное приоткрыть завесу тайны над тем временем, когда еще не писались летописи. Таким сокровищем стала стоянка людей из каменного века.
Особая стоянка
Места, где обитали люди в каменном веке, принято называть не деревнями и не городами, а стоянками. Объясняется это просто: там не жили все время – семьи охотников вынуждены были постоянно идти за дичью, разбивая «лагеря» лишь на короткий срок.
Останавливались почти всегда у воды. Порой одно и то же место «заселяли» сотни, а то и тысячи раз. Сейчас такие стоянки считаются особой удачей для археологов. Одну из них обнаружили относительно недавно – в 1982 году. С 2009-го там шли раскопки, которые были приостановлены два года назад.
– На левом берегу Друти, неподалеку от городского поселка Белыничи (Могилевская область), она и была открыта, – рассказывает научный сотрудник Института истории Национальной академии наук Беларуси Александр Вашанов. – Памятник получил наименование «Белыничи 1А». И за три года мы собрали здесь более 10 тыс. артефактов.
Большинство находок – вещи, сделанные из кремня. Александр рядками раскладывает их на столе – наконечники стрел, скребки, резцы, ножи. Многие артефакты выглядят обыкновенными осколками камня с острыми краями. Увидишь в поле – никогда и не подумаешь, что перед тобой ценный для науки экспонат.
Впрочем, как считают исследователи, главные открытия Белынич еще впереди. Дело в том, что стоянка захватывает как песчаный берег, так и участок поймы Друти, занесенный торфом. И если шансы найти вещи из кости или дерева в песке стремятся к нулю, то в торфяных напластованиях вполне могут оказаться бесценные артефакты органического происхождения. Ведь, как известно, в торфе они прекрасно сохраняются.
– В 2012 году из торфяного слоя близ Белынич мы извлекли фрагменты дерева, – продолжает рассказ Александр Вашанов. – Они не были связаны с деятельностью человека, но сам факт дает надежду. Думаю, что изделия из органических материалов мы обязательно найдем. Может быть, даже в этом году, когда продолжим работы.
Такая уверенность ученого основана не на пустом месте. Ведь люди каменного века в своих привычках, оказывается, были схожи с нашими современниками. Вещи, которые приходили в негодность, выбрасывали «на свалку», и ею часто могла служить… река. Исследуя слои торфа в Белыничах, ученые надеются отыскать то, что когда-то было мусором, а теперь, по иронии судьбы, станет настоящим сокровищем для науки.
– Для археологов, которые занимаются исследованиями каменного века, вещи из органики очень важны, так как их можно достаточно точно продатировать и сказать, что люди на этом месте жили не просто двенадцать тысяч лет назад, а, скажем, двенадцать тысяч двести лет тому. Другие артефакты, из кремня, таких возможностей не дают, – объясняет Александр Вашанов.
Но и это еще не все. В слое торфа вполне могли сохраниться и останки самих обитателей стоянки. Так что, теоретически, уже совсем скоро мы можем узнать не только о том, как жили наши предки в каменном веке, но и как они выглядели. Ведь современные технологии позволяют по форме черепа довольно точно восстановить внешность человека. Впрочем, пока это только смелые мечты.
Но, даже если они не осуществятся, археологам уже сейчас есть, что рассказать о древних обитателях Белынич.
Первые жители Белынич
Огромные стада оленей лавиной льются через реку. Животные сносят все на своем пути, но падают, подкошенные ловко пущенной стрелой. Одни так и остаются лежать, другие вскакивают и бегут снова, унося в своем теле кремневые острия…
Охотники довольны, волокут окровавленные туши – сегодня будет много еды! Из шкур женщины сделают хорошую, крепкую одежду. Кости и рога пойдут на орудия труда. Прекрасная, обильная охота!
Такие или похожие сцены в каменном веке разыгрывались близ Белынич (понятно, что самого населенного пункта тогда еще и в помине не было) бесчисленное множество раз. 12 тыс. лет назад, в эпоху финального палеолита – а именно в это время здесь появились первые люди, – северный олень был основным промысловым животным.
– Люди располагали свои стоянки там, где можно было удобно охотиться на этого зверя, в местах, где олень переправлялся через реку, – комментирует археолог. – Дичь забивали массово. В основном весной, когда стада шли с юга на север, и осенью, когда они возвращались обратно.
На стоянке близ Белынич успели «отметиться» две культуры эпохи финального палеолита – гренская и свидерская. По мнению специалистов, представители той и другой вели схожий образ жизни, скорее всего, были похожи внешне и отличались друг от друга, в основном, набором кремневых инструментов и технологией их создания. То есть вычислить «гренцев» или «свидерцев» можно было по внешнему виду оружия и орудий труда.
Например, не вдаваясь в узкоспециальные подробности, можно сказать, что представители гренской культуры открыли и использовали принцип пули со смещенным центром тяжести. Наконечникам стрел они придавали ассиметричную форму, напоминающую остренький флажок. Такая стрела не просто «прошивала» жертву, но и, проходя наискось, наносила дополнительные раны, не оставляя оленю никаких шансов.
Кстати, в позднем палеолите люди ходили на охоту не только с луками. На вооружении у них имелись еще и так называемые «копьеметалки». Это было костяное или деревянное приспособление с крепким и гибким захватом на конце, стрелявшее короткими копьями. При этом дальность полета была гораздо большей, нежели при обычном броске рукой.
Культурные древности
Понятие «археологическая культура» искусственное. Создано оно, чтобы отличать одну группу людей или племен от другой. Так, свободная энциклопедия определяет культуру как «совокупность материальных памятников, которые относятся к одной территории и эпохе и имеют общие черты».
Как правило, культура получает название по характерным формам посуды или орнамента, по особенностям погребального обряда или же по местности, где впервые были обнаружены ее следы.
Скажем, свидерская культура обязана своим наименованием стоянке Свидры-Вельке близ Варшавы. А вот гренской культурой Беларусь может гордиться по праву. Потому что имя этому археологическому явлению дала стоянка Гренск, обнаруженная в Гомельской области, близ реки Сож.
Как хранили мясо?
Такой вопрос неизменно приходит на ум – стоит лишь подумать, сколько дичи забивали на первобытных охотах. Над этой загадкой долго ломали голову современные ученые, как, впрочем, и над другой, не менее интересной.
Дело в том, что еще в конце XIX века в Германии, в старом русле реки, исследователи нашли костяки северных оленей с большими камнями между ребер. Анализ показал, что животные были убиты как раз в эпоху позднего палеолита. Было похоже, что кто-то набивал булыжниками туши, а затем топил их в реке. Но зачем?
Поначалу специалисты думали, что перед ними – следы древнего и кровожадного ритуала. Что-то вроде жертвоприношений. Но в этой теории обнаружилось много нестыковок, и позже от нее отказались. Вместо «жертвенной» гипотезы была выдвинута другая – туши, которые не удавалось съесть сразу, люди эпохи палеолита потрошили, набивали их камнями и опускали на дно крупных рек. В холодной проточной воде мясо сохранялось довольно долго, и его доставали по мере необходимости.
В Беларуси «утопленных» оленей археологи пока не обнаружили. Но поскольку немецкие находки также относятся к палеолиту, специалисты делают вывод, что и здесь с добычей, не съеденной сразу, могли поступать схожим способом.
Следующий этап
Первобытная стоянка близ Белынич просуществовала около 5 тыс. лет.
В VIII тысячелетии до н.э. на смену палеолиту пришел мезолит. Изменился климат – он стал более теплым и влажным. А значит, и животно-растительный мир стал другим. Но что было самым важным для людей того времени – северный олень навсегда покинул эти края…
– В эпоху мезолита происходит эволюция в самом понимании охоты. Если до этого она была загонной – собирались целые поселения и все вместе забивали северных оленей, – то теперь, когда стадные животные ушли на север, люди стали охотиться индивидуально. На лосей, благородных оленей, диких кабанов – на все то зверье, которое добывают и современные охотники, – продолжает рассказ Александр Вашанов. – В это время начинает активно использоваться составное вооружение: в костяной основе проделывались длинные, узкие пазы, а в них вставлялись небольшие кремневые вкладыши. Современные специалисты зовут их микролитами.
Если такое острие попадало в жертву, микролиты часто обламывались и оставались в туше животных. Но их было легко заменить. Ведь сама основа была невредимой.
Подобные конструкции сейчас находят в Дании, Литве, Латвии, Украине, Польше. Есть они и в Беларуси.
Скажем, у деревни Своятичи (Брестская область) в 60-х годах прошлого века было «выкопано» костяное острие. Интересно, что в пазу, где «сидел» микролит, сохранились остатки клеящего вещества. Специалисты предполагают, что это либо деготь, либо его смесь со смолой.
Другой артефакт ученые «добыли» у деревни Гадзиловичи (Гомельская область). Покоился он в слое торфа, на глубине около трех метров. Исследователям повезло – на острие сохранился даже один из кремневых вкладышей. Небольшой, около 1,5 см в длину, он выступал над основой всего на 3 мм, но, вероятно, существенно улучшал оружие древних охотников, не оставляя добыче шансов.
Надо сказать, что в эпоху мезолита стоянку у Белынич (как и в палеолите) населяли представители нескольких культур: кундской, кудлаевской и яниславицской. И отличались они друг от друга – опять же! – набором микролитов и техникой обработки кремня.
Самое мирное время
Непохожих не любят. И это аксиома. Исходя из нее, может показаться, что люди каменного века только и делали, что воевали. Воображение так и рисует: приходят на стоянку представители, скажем, кундской культуры и давай уничтожать тех, кто там уже живет (например, «кудлаевцев»). Но ничего подобного!
– Скорее всего, данный памятник заселялся бесчисленное множество раз. Почему? Потому что стоянки были в основном сезонными. Вот как сейчас: мы выезжаем куда-то на шашлык с ночевкой, после нас что-то остается на этом месте, – поясняет археолог. – Стоянка могла быть от нескольких дней или недели до сезона. Например, стоянки-зимовья. Известны стоянки, которые использовались несколько лет. И между сменами культур, оставивших здесь свои следы, могло проходить несколько тысячелетий.
Более того, людям каменного века просто не за что было воевать друг с другом – у них водилось в достатке дичи и кремня, из которого делали практически все. А вот самих людей было не так много.
Первые военные конфликты, как свидетельствуют данные археологии, начали происходить в эпоху бронзы. Вот уж поистине – люди гибнут за металл!
Методы обработки кремня
Александр Вашанов сидит на стуле, зажав между колен солидный кусок кремня. Размахнувшись специальным «отбойником» (кусок рога оленя, напоминающий увесистую булаву), он щелкает по камню. Удар получается крепким, коротким и четким. По сторонам брызжут осколки – только успевай уворачиваться! Большинство из них мелкие, никуда не годятся. Но есть и несколько крупных правильной формы. Их археолог раскладывает на столе.
– Посмотрите, – улыбается он. – Вот это заготовки, называемые пластинами. Из них можно сделать наконечники для стрел, скребки, микролиты. Любые инструменты.
Создавать кремневые орудия труда для ученых отнюдь не развлечение, а часть научной работы – это дает возможность лучше понять и реконструировать технологии, существовавшие тысячи лет назад. Иногда все отколотые кусочки кремня снова собирают воедино и склеивают – для наглядной демонстрации того, как именно «раскраивали» камень наши далекие предки. И так поступают не только с «новоделом».
Как правило, на первобытных стоянках специалисты собирают десятки тысяч артефактов, между которыми порой тысячи лет. Но встречаются и такие поселения, где люди жили совсем недолго. И тогда все найденные вещи из кремня можно попытаться склеить. Сделать это непросто, словно собрать огромный паззл, части которого разбросаны тут и там. Тем не менее, исследователи с энтузиазмом берутся за подобную работу.
– Благодаря этим и другим методам изучения, мы сегодня далеко продвинулись, – поясняет Александр Вашанов. – Например, мы знаем, что навыками обработки кремня в эпоху каменного века, скорее всего, обладал каждый мужчина. Это было сродни нынешнему умению писать. Если охотник, преследуя животное, уходил далеко от поселения, то, когда у него заканчивались стрелы, ему было проще подобрать где-то кусок кремня и сделать себе наконечники, чем возвращаться за много десятков километров назад.
Появление «профессиональных оружейников», которые мастерили шлифованные кремневые топоры, относится уже к эпохе позднего неолита (около 2 тыс. лет до н.э.). Примерно к этому времени можно отнести красносельские шахты (под Волковыском), где древние люди добывали кремень, тут же делали из него нужные в хозяйстве вещи и, вероятно, обменивали их на что-то другое.
– Метод обработки кремня, который я вам показал, характерен, скорее, для палеолита. Он более простой. А в мезолите (в частности, представители кундской культуры) действовали уже по-другому, – объясняет научные тонкости археолог. – Они брали костяной отжимник, упирались им в край заготовки, на другой конец налегали плечом и отжимали пластины, которые получались более длинными и ровными, с аккуратными гранями. Из них делали наконечники стрел и микролиты. Хотя представители кудлаевской культуры по-прежнему предпочитали отбивать заготовки от камня. Если вы посмотрите на их изделия, то увидите разницу.
Александр для наглядности кладет на стол два микролита. Один – действительно гладкий, прямой, как будто отутюженный – «кундский», другой слегка скособоченный, с множеством мелких морщинок и сколиков, словно его ровняли-ровняли, да так эту работу и не довели до конца – «кудлаевский».
Еще один микролит со своеобразным косым сколом, найденный на стоянке, выдает присутствие представителей яниславицкой культуры. Такие «косые» изделия в научной литературе так и называют – яниславицкими.
Что это были за люди?
Когда заглядываешь в прошлое, всегда хочется увидеть подробности. Какими были люди? Во что верили? Как жили?
С появлением письменности на эти вопросы отвечать стало проще. Да, конечно, нужно делать поправки на то, что летописцы тоже не без греха и на всякое событие могут иметь свою точку зрения. Но все же факты остаются фактами, и в исторических документах они все-таки отражены.
А вот как быть с «дописьменными» эпохами? Здесь пролить свет на истину могут только археологические находки. Скажем, на стоянке позднего мезолита в Янисловице (Польша) – да-да, это та самая стоянка, которая дала название целой культуре, – найдено… ожерелье из звериных зубов. Значит, люди тогда уже украшали свое тело.
Во время раскопок могильника Звейниеки (кундская культура), в Латвии, археологам и вовсе улыбнулась большая удача. Было открыто несколько десятков погребений.
– На основании материалов, полученных оттуда, можно сделать вывод, что проживало здесь европейское население, но с некоторыми финно-угорскими чертами, – рассказывает об этой находке ученый.
Известно также, что до племен в те времена еще не доходило. Жили семьями или группами семей, которые иногда объединялись на короткое время, например, для охоты.
Были у наших пращуров и свои верования. Во всяком случае, при раскопках в России, Украине, Польше и Литве найдены загадочные жезлы, расписанные орнаментом. Такой артефакт обнаружили в 70-х годах прошлого века и в Беларуси – в районе Сморгони. Предмет тут же окрестили «жезлом шамана». Но какому именно божеству мог служить «шаман»? Какие ритуалы он совершал? Это пока остается тайной, покрытой пылью тысячелетий.
Как работали древние?
Оказывается, и об этом ученые могут кое-что рассказать. Вот, например, лодки-долбленки. Чтобы сделать такую, брали толстый и крепкий ствол дерева, распиливали его вдоль и раскладывали прямо на будущем плавсредстве небольшой костер. Дрова прогорали, а вместе с ними – и сердцевина лодки. Конечно же, этот процесс необходимо было четко контролировать, чтобы не получить дыру.
Когда глубина «прогара» оказывалась достаточной, костер разбрасывали и завершали начатое огнем уже вручную. В более позднее время делали это топором, а вот в палеолите и мезолите применяли специальное тесло – кремневый инструмент, который крепили к деревянной или костяной основе. Причем, работая теслом, пользовались еще и колотушкой – так быстрее и легче.
– Вы не думайте, что у них такое все примитивное. Люди тогда были, как и мы с вами, только технологии другие. Если нам кажется, что изготовить эти вещи, а потом еще и применить их – это очень сложно, то для них это была обычная жизнь, – улыбается Александр Вашанов, вертя в ладони кремневое тесло. Оно совсем небольшое, немного крупнее спичечного коробка. Глядя на этот крошечный камешек, сложно представить, как им можно выдолбить целую лодку.
– На самом деле, изначально этот инструмент по размерам был больше, просто стесался при работе, – объясняет археолог.
Еще один кусочек кремня. По форме он похож на предыдущий. Тоже тесло? А вот и нет. На сей раз скребок. Им обрабатывали шкуры животных – снимали остатки жира и мяса, прежде чем растянуть трофей для просушки. Небольшие и острые скребки вставляли, как зубы, в костяную основу. И работать такой «расческой», похоже, получалось быстро и эффективно.
Последним археолог выкладывает на стол светло-серый выгнутый обломок каменного серпа. Это уже более поздний инструмент – из эпохи неолита и бронзы (1,5–2 тыс. лет до н.э.). Серп сверкает в лучах солнца, которые падают из окна.
– Это потому он так блестит, что им срезали злаки, – поясняет Александр Вашанов.
На стоянке близ Белынич подобных серпов не найдено. Да и, откровенно говоря, быть их там и не могло – ведь поселение прекратило существовать за тысячи лет до того, как начали делать такие инструменты.
Конец жизни на стоянке
Примерно 7 тыс. лет назад Друть поменяла русло. Вода ушла от стоянки почти на километр! Это и стало решающим фактором. Поселение забросили. В эпоху неолита там уже никто не жил.
– Пока в нашем активе с этой стоянки – исключительно кремневые артефакты: наконечники стрел, микролиты, различные орудия труда. Скребки, которыми выделывали шкуры, резцы для обработки кости. Также найдены различные проколки для создания отверстий, нуклеусы (заготовки, из которых делали орудия труда), отходы от производства. И плюс – обломки дерева, которые еще нужно сдавать на анализ, – резюмирует археолог.
Есть и еще одна любопытная деталь: большое пятно золы, а в нем – черепки глиняного горшка. И пятно, и обломки специалисты отнесли к XVI–XVII векам. Удалось не просто собрать множество осколков, но и склеить из них выпуклый бок сосуда. Александр Вашанов надеется, что в грядущих сезонах будут обнаружены и остальные черепки, а значит, и горшок можно будет составить целиком. Вообще, присутствие этой посудины здесь – большая загадка. Ведь со времен мезолита на стоянке никто не жил. Пока у специалистов на сей счет есть только одна версия: четыре столетия назад кто-то (например, пастух или рыбак) во время привала разбил здесь горшок со своей трапезой.
Сейчас глиняный сосуд (а точнее его часть) хранится на столе у Александра Вашанова. Как символ. Как надежда на то, что и артефакты, собранные на стоянке у Белынич, в свое время тоже составятся в одну большую мозаику и явят миру новую, пока еще не известную истину.
