Выборы в европейский парламент, состоявшиеся в конце мая, были одним из самых ожидаемых политических событий года. К избирательным урнам пригласили почти 500 млн. граждан из 28 европейских стран – крупнейшее транснациональное мероприятие такого рода. Точнее – единственное в своем роде. Результат же масштабной кампании оказался весьма неоднозначным.
Первые итоги
С одной стороны, большинство мест в новом составе Европарламента сохранилось за вполне традиционными и респектабельными политическими силами, так называемым «европейским мейнстримом». Правоцентристская «Консервативная Европейская народная партия» получит 214 из 751 мандатов и удержит почетное первое место, завоеванное еще на выборах 2009 года. Вторыми, по-прежнему, остаются левоцентристы – «Прогрессивный альянс демократов и социалистов», получающий 191 место. Третье и четвертое место занимают «Альянс либералов и демократов за Европу» (64 депутата от различных либерально-демократических партий) и «Европейский свободный альянс» (52 депутата от «зеленых» и их союзников).
Согласно правилам ЕС, большие государства Европы имеют больше мест в Европарламенте. К примеру, Германию представляет 96 депутатов, Люксембург – всего 6. А вот пропорции представительства выглядят довольно экзотично: каждый немецкий евродепутат представляет 800 тыс. своих соотечественников, а люксембургский – чуть более 80 тыс.
Голосовать на европейских выборах начинают с 18 лет. И только для одной страны сделано исключение. У граждан Австрии избирательное право появляется уже по достижении 16-летия.
Интересно другое. Одновременно депутатскими мандатами обзавелись и представители политических сил радикального – и даже маргинального – толка. Главной сенсацией кампании стали результаты голосования в Великобритании и Франции.
На Туманном Альбионе вперед вырвалась «Партия независимости Соединенного Королевства» (UKIP), выступающая с крайних антиевропейских позиций. Ее лидер – Найджел Фарадж – не скрывает, что намерен добиваться выхода страны из ЕС. Не имея ни одного депутата в Палате общин, UKIP по итогам майского голосования получит сразу 24 места в Европарламенте против 20 мест у лейбористов и 19 у консерваторов. Первый случай с 1906 года, когда какие бы то ни было выборы в Соединенном Королевстве выигрывает не одна из двух «больших» партий.
Не менее впечатляющим оказался и успех ультраправого «Национального фронта» во Франции. Сторонники Марин Ле Пен смогли заручиться примерно четвертью голосов избирателей, оставив позади и оппозиционный нынешнему правительству правоцентристский «Союз за народное движение», и правящую «Социалистическую партию» Франсуа Олланда. Депутаты от «Национального фронта» займут в Европарламенте 24 места, в то время как соратники французского президента будут вынуждены довольствоваться всего лишь 13.
Сопутствовал успех евроскептикам также в Дании и Греции. Ультраправая «Датская народная партия» с 26,7% голосов получит 4 из 13 закрепленных за страной мест. В Греции, наоборот, основной урожай голосов собрала ультралевая партия «Сириза», выступающая против экономических реформ, требуемых Евросоюзом. Ее результат – 26,5% голосов и 8 депутатских мандатов.
Частично такой итог был вполне предсказуем. Еще в январе, при подготовке к выборам, председатель Европейской комиссии Жозе Мануэль Баррозу был вынужден признать «рост экстремизма как со стороны крайней левых, так и со стороны крайне правых» и предположил, что выборы могут стать «парадом необоснованных упреков в сторону Европы». С похожими прогнозами выступали и многочисленные социологи и эксперты, прочившие разнообразным радикалам до четверти мест в Европарламенте.
И хотя в итоге в большинстве стран Европы первые места достались более-менее проевропейским партиям и альянсам, результаты евроскептиков не могут остаться незамеченными. По подсчетам аналитиков Citi¬group, политические силы, по тем или иным причинам выступающие против европейского единства или остро критикующие нынешнюю верхушку ЕС, получат в Европарламенте 19% мест!
По итогам выборов 2014 года в Европарламенте появится 104 депутата от партий, ранее не имевших там своих представителей. Большая их часть придерживается радикальных взглядов, многие к тому же выступают за выход своих стран из ЕС.
Найджел Фарадж: «Единственный способ защитить деньги и демократию в нашей стране – выйти из ЕС».
Марин Ле Пен: «ЕС нельзя улучшить. Он рухнет так же, как рухнул Советский Союз».
Дэвид Кэмерон, премьер-министр Великобритании: «Теперь всем окончательно ясно, что британцы не питают никаких иллюзий относительно Евросоюза».
Франк-Вальтер Штайнмайер, министр иностранных дел Германии: «Мы с ужасом глядим на результаты выборов в Европейский парламент… Нормальные люди, те, кто хотят жить в нормальной Европе, не должны позволить определять свое будущее националистам и популистам».
Франсуа Олланд, президент Франции: «Когда Франция голосует так, как она проголосовала, можно заключить, что существует проблема. Но это проблема не только для Франции, это проблема и для Европы. И Европа должна услышать то, что произошло во Франции».
Причины
Претензии европейцев к собственному руководству столь же многочисленны, сколь и разнообразны.
Первое, что объединяет разношерстные протестные группы, – многострадальная европейская экономика, которая ну никак не может окончательно выкарабкаться из ямы крупнейшего финансового кризиса современности. Тут и прямые результаты экономических неурядиц (стагнация производства, безработица, долговые проблемы), и косвенные последствия (урезание социальных расходов).
И ладно бы проблемы остались в прошлом. Пережили и забыли. Но, увы… При всем своем совокупном экономическом потенциале, ЕС демонстрирует пока не лучшую форму. Показатели ВВП Еврозоны в первом квартале оказались вдвое (!) ниже прогнозировавшегося – всего лишь 0,2% роста. Причем, если отнять от общих показателей цифры Германии – главного локомотива региона, – окажется, что совокупный ВВП и вовсе сократился. Той же Франции не удалось достичь даже символического прироста, а ряд стран продолжили скатываться в рецессию. И если от Италии и Португалии этого вполне можно было ожидать, то Нидерланды и Финляндия преподнесли своим коллегам неприятный сюрприз.
На этом фоне Германия ожидаемо продолжает продавливать линию строгой бюджетной экономии, которая в большинстве стран-должников вызывает, как минимум, зубовный скрежет. В ответ испанцы, португальцы, итальянцы и, конечно, греки охотно голосуют против евробюрократии, за которой им неизменно видится фигура прижимистой Ангелы Меркель. Многие немцы, в свою очередь, не в восторге от необходимости из своего кармана оплачивать долговые проблемы Греции или любой другой страны-банкрота и тоже отдают свои голоса евроскептикам.
Тим Ньюарк, автор книги «Протестное голосование»: «Политики-популисты, такие как Фарадж и Ле Пен, получают так много голосов, потому что они выступают против нынешнего европейского истеблишмента».
Второй камень преткновения – миграция. Сколько бы ни говорили европейские политики о толерантности, терпимости и острой необходимости привлекать из-за рубежа дешевую рабочую силу, обывателям, как говорится, своя рубашка ближе к телу. На этой ниве легко собирают голоса и «Национальный фронт» Марин Ле Пен, и греческая «Золотая заря», и венгерская «Йоббик». По тому же пути идут многочисленные, хоть и мелкие, скандинавские националисты, вроде «Истинных финнов».
Третья большая группа скептиков – разномастные левые. На фоне траурных заявлений лидеров ЕС о триумфе «ультраправых» многих типичных «леваков» тоже записали в эту когорту. На самом же деле с большинством коллег по критике Евросоюза им совсем не пути. Тут просто напрашивается в пример итальянское движение «Пять Звезд», созданное комиком Бепе Грилло. Ему на нынешних выборах досталось аж 17 депутатских мандатов. При этом он и его соратники – категорические противники не только европейской бюрократии, но и вообще современного капитализма. В общем, стоят на ярко выраженных левых позициях. А вот классического национализма в его программе кот наплакал.
Особняком стоит британская «Партия независимости Соединенного Королевства». Найджел Фарадж пытается строить из своей организации европейский аналог американских республиканцев: бороться за низкие налоги, за сокращение госрегулирования, за конкуренцию везде, где только можно, и за национальный суверенитет. Он даже за иммиграцию из третьего мира – лишь бы это были трудолюбивые и образованные мигранты, а не пожиратели социальных пособий.
Опять-таки напрашивается сравнение с Марин Ле Пен, второй «победительницей» европейских выборов. Ей либеральные замашки британских «коллег» совсем не по нутру. Главный тезис программы «Национального фронта» – «Франция для французов». Более того, французы в своей стране должны иметь все, много и желательно бесплатно.
В общем, можно согласиться с мнением уже упоминавшихся аналитиков из Citigroup, о том, что партии евроскептиков – это «мешанина из критиков Брюсселя, антисистемных популистов, традиционных националистов и даже экстремистов, у них мало того, что могло бы объединить их в Страсбурге». Роднит их только одно – всеобщее недовольство самих европейцев европейской политикой. Измученные финансовыми неурядицами, не видящие смысла в постоянных лозунгах о новом уровне интеграции, граждане всех 28 стран Европы все чаще отворачиваются от основных политических сил, двигающих эти процессы вперед. С этим Брюсселю придется считаться, иначе через 5 лет последствия могут оказаться куда серьезнее.
Институт Gallup в январе опубликовал данные о поддержке руководства ЕС в разных странах союза. Еврооптимисты оказались в большинстве лишь в трех странах: Германии, Бельгии и Люксембурге. Только там европейское начальство одобряет более 50% населения. В других регионах ситуация далека от идеальной. В Греции, например, Брюсселю доверяют 19% граждан, на Кипре – 21%.
Следствия
Формально, успешное выступление евроскептиков на общеевропейских выборах открывает им путь в большое политическое будущее. Больше сотни депутатов, представляющих новые для Европарламента политические силы, вполне могли бы сформировать в самом сердце Евросоюза мощную антиинтеграционную фракцию. Ведь по закону для этого необходимо лишь 25 народных избранников, представляющих не менее 7 стран союза. Сегодня их избрано в 4 раза больше, и представляют они практически все государства ЕС. Так что хватило бы не на одну, а на 3–4 фракции (с соответствующими претензиями на руководящие посты).
Но практика, как водится, с теорией расходится. Две самые крупные группы евроскептиков – французский «Национальный фронт» и «Партия независимости Соединенного Королевства» – к объединению усилий не готовы совершенно. Слишком уж за разное будущее борются их лидеры.
Примерно по тем же причинам (расхождениям в вопросах иммиграции и социальной ориентации экономики) не удался и предвыборный союз ультраправых, в который, по замыслу агитаторов, должны были войти французский «Национальный фронт», «Австрийская партия свободы» и «Фламандский интерес» из Бельгии, а также итальянская «Лига Севера», «Шведские демократы» и голландская «Партия свободы». Для полноценной фракции не хватало еще одной страны. Но немецкая «Альтернатива для Германии» категорически отказалась входить в блоки с такими союзниками, мотивировав это тем, что в Евросоюзе они против одного только «евро», а прочие «заморочки» потенциальных партнеров по коалиции от них слишком далеки. В результате вся конструкция, и без того довольно рыхлая, окончательно развалилась.
Столь же проблематичным оказывается создание националистического блока. Ведь все, на что претендуют, например, скандинавские ультраправые, это более жесткие правила, регулирующие миграцию. Им и в голову не придет последовать примеру венгерской «Йоббик» с ее списками евреев и требованием пересмотра границ.
В общем, эксперты сходятся в одном: присутствие в Европарламенте многочисленной прослойки евроскептиков, хоть и неприятно политикам из «мейнстрима», но всерьез процессам евроинтеграции не угрожает. «Народная партия» и социалисты уже успели объявить о готовности к созданию общеевропейской большой коалиции по примеру Германии, и тогда их голосов хватит, чтобы подавить любое сопротивление. Если же, паче чаяния, и с эти возникнут проблемы, то на запасных путях есть вполне респектабельные и верные идее единой Европы либерал-демократы и «зеленые». В прошлом по всем принципиальным позициям они вполне следовали «генеральной линии партии».
Федор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»: «Эти итоги не повлияют на работу Европарламента, потому что большинство там все равно принадлежит «партиям мейнстрима». Это не очень повлияет на политический настрой других стран, потому что, когда там будут проходить собственные выборы, там будут совершенно другие критерии, но это, безусловно, показатель того, сколь высок градус неудовлетворения политической системой и предлагаемым ассортиментом во многих странах Евросоюза».
Основное влияние результаты европейских выборов могут оказать как раз на национальную политику. Прежде всего тревожные звоночки прозвучали для Дэвида Кэмерона и Франсуа Олланда. Уступив первенство на выборах не только системной оппозиции, но и популистским антиевропейским движениям, им впору задуматься о собственном политическом будущем. Если Фараджу и Ле Пен удастся повторить свой успех уже на национальном уровне, традиционным тяжеловесам английской и французской политики придется потесниться.
Дэвид Кэмерон, кстати, выводы уже сделал. Еще до выборов в Европарламент британский премьер высказался по поводу возможности референдума о дальнейшем сотрудничестве с ЕС. Сегодня, после успеха UKIP, в его речах появились призывы к коренной реформе Евросоюза. Таким образом, по-видимому, английские консерваторы пытаются вернуть часть своих прежних сторонников, перекочевавших к Фараджу.
Президент Франции, со своей стороны, избрал диаметрально противоположную тактику, заявив, что генеральная линия республики не может быть скорректирована, кто бы там за кого ни проголосовал. Ле Пен уже ответила ему иезуитским предложением провести досрочные выборы в Национальное собрание, чтобы убедиться еще раз, чего на самом деле хочет французский народ. Олланд эту убийственную для правящих социалистов инициативу, естественно, проигнорировал. Но его собственное политическое будущее в этой связи не стало менее туманным.
В Германии Ангела Меркель может праздновать победу. Ее партия ХДС/ХСС принадлежит к лагерю победителей, так как входит в коалицию «Народной партии». Именно этой группе, хоть и с потерями в мандатах, удалось удержать за собой первое место в Европарламенте. И теперь именно от нее, по новым правилам ЕС, будет исходить предложение по председателю Еврокомиссии – главного органа союза. На эту должность госпожа канцлер прочит Жан-Клод Юнкера, бывшего премьер-министра Люксембурга (как говорилось выше, одной из немногих стран-еврооптимистов) и главу еврогруппы (состоит из министров финансов Еврозоны).
Но вот на международной арене Германии придется столкнуться с новыми препятствиями. Именно Берлин в Европе считают основным проводником политики строгой бюджетной экономии, против которой выступают не только прорвавшиеся в Европарламент «ультра» (что левые, что правые), но и многие правительства. Застрельщиком перемен в этой сфере вполне может выступить премьер Италии Матео Риенци, партия которого получила 40% итальянский мандатов в Европарламенте. В этой же коалиции может оказаться и социалист Франсуа Олланд, да и многие другие. В общем, проводить свою линию Берлину станет сложнее. Тем более что, по предварительной информации, против «немецкого» кандидата Юнкера на неформальном саммите ЕС выступили Великобритания, Швеция и Венгрия.
Так что спокойной жизни, похоже, ни Европарламенту, ни ЕС в целом в ближайшее время не видать.
