…Пожилой лысый человек под удивленными взглядами пересек барьер, преграждающий доступ публики к древнему алтарю, достал пистолет, вставил в рот и нажал на спусковой крючок. А дальше – паника, недоумение, бессмысленное метание полуторатысячной толпы, сирены, жандармы…
Самоубийцей оказался Доминик Веннер – писатель, историк и публицист, создатель движения «Новых правых». Все считали, что он давно отошел от политики, но оказалось, не до конца – обагрив алтарь кровью, Веннер хотел, как водится, спасти Францию – во всяком случае, это явствовало из обнаруженных при нем писем. Публичное самоубийство стало формой протеста против однополых браков и права гомосексуальных семей усыновлять детей. Во всяком случае, об этом гласил манифест, оставленный писателем для потомков.
Доминик Веннер был ультраправым националистом. Те, кто сейчас превозносят его поступок и делают из писателя чуть ли не образец самопожертвования, называют его взгляды «в определенной мере националистическими». Но это не вполне правда – высказывания писателя всегда были крайне радикальны.
Он создал несколько политических организаций, в частности – движение «Новых правых», позицию которого осветил Ален де Бенуа, один из соратников Веннера: «Я называю правой позицию, с которой разнообразие мира и относительное неравенство как его неизбежное следствие, рассматриваются как благо, а тенденцию к увеличению однородности мира, являющуюся результатом двухтысячелетнего господства эгалитарной идеологии, – как зло… Я вижу врага не в левых и не в коммунистах, а в той эгалитарной идеологии, разновидности которой, религиозные и светские, метафизические или якобы «научные», процветали на протяжении двух тысяч лет. «Идеи 1789 года» – лишь этап ее развития, а коммунизм – ее неизбежное следствие».
Фашистов и нацистов «Новые правые» критикуют, но лишь за чрезмерную ориентацию на массы. Выступают они и против мультикультурализма. Многие исследователи считают движение неонацистским. Впрочем, это мнение не бесспорно. СМИ писали о Веннере: «В принципе, все, что делал или писал за всю свою сознательную жизнь этот человек, имело националистический характер, но тут есть важный фактор – в своих работах Веннер не указывает на какое-либо превосходство французов, а говорит лишь об их самобытности, об их отличии от всех остальных, в том числе, и от остальных европейцев».
В последние годы Веннер ушел из политики и стал историком и писателем. Он публиковал около тысячи работ в год. Спектр его интересов был крайне разнообразен: от процесса создания «Песни о Роланде» и тонкостей туалета Марии-Антуанетты до истории изобретения Сэмюэлем Кольтом пистолета и убийства Троцкого. Но вот свои политические идеи он излагал довольно путано. То предлагал признавать арабов и берберов, социализировавших во французское общество, французами, то вдруг начинал сокрушаться, что французский язык и национальная культура никуда не денутся, а вот сама нация вымрет.
Позиция Веннера по целому ряду вопросов оставалась противоречивой. И это стало заметно, когда писатель вступил в активную фазу борьбы против однополых браков. Тут он призвал на помощь всех, в том числе и иммигрантов. И это привело к интересному результату. Сейчас, после смерти писателя, все как-то подзабыли о его неонацистских взглядах, борьбе с мультикультурализмом и либеральными ценностями. Помнят только, что он выступал против однополых браков и потому заслуживает того, чтобы его идеи были подняты на знамена.
Конечно, выступления против закона об однополых браках начались еще до самоубийства писателя. В конце апреля десятки тысяч людей вышли на улицы Парижа с призывом к президенту не подписывать уже принятый парламентом закон.
Опросы общественного мнения утверждают, что сторонников нововведения больше, чем противников – за гомосексуальные браки выступает 60% французов. А за возможность однополым парам усыновлять детей – 50%. Тем не менее, этих самых сторонников на улицы вышло ничтожное количество – 2–3 тыс. человек. В то же время социалисты во главе с Олландом посчитали новый закон краеугольным камнем своей социальной программы и называют его самой серьезной реформой с момента отмены смертной казни.
Но в целом все было мирно – вплоть до самоубийства Веннера. А вот после этого акта самопожертвования ситуация усугубилась. Хотя, возможно, дело вовсе не в его смерти, а в том, что президент все-таки подписал спорный документ и закон вступил в силу.
Так или иначе, 27 мая на улицы вышло около 150 тыс. человек – и вот на этот раз без беспорядков не обошлось. Сторонники ультраправого движения «Манифестация для всех» вместе с волонтерами и в сопровождении полиции провели митинг, а после стали скандировать оскорбительные лозунги, забрасывать камнями и бутылками спецназ и журналистов. В дело тут же вступили 5 тыс. полицейских. Буйных разогнали газом. 40 человек получили ранения. Было задержано более 300 манифестантов.
В общем, Франция сосредоточилась на борьбе с гомосексуалистами, которые, несмотря на всю, скажем так, дискуссионность своих требований, терактов пока не устраивали и ультиматумов народам мира не выдвигали. А тем временем реальные проблемы возникли на другом фронте.
Мачете для барабанщика
На следующий день после смерти Веннера на улице Лондона среди бела дня был зверски убит 25-летний барабанщик, рядовой второго батальона Королевского стрелкового полка Ли Ригби. Молодой человек погиб прямо у стены, за которой располагалась его часть. Шокирующая деталь: один из убийц, размахивая окровавленным мачете над обезглавленным телом, еще и умудрился дать интервью: «Мы извиняемся, что женщинам пришлось все это увидеть сегодня, но у нас на родине женщины постоянно наблюдают подобные картины. Вы никогда не будете в безопасности. Свергните свое правительство, оно не заботится о вас».
Прибывшая на место преступления полиция вступила в перестрелку с преступниками. В результате нападавшие были ранены и задержаны. Оказалось, что в теракте участвовали целых 10 человек.
Главные подозреваемые в убийстве – 22-летний Майкл Адебовале и 28-летний Майкл Адеболаджо – попали в больницу. Впрочем, первый из нее уже выписался – прямиком в тюрьму. Семья второго осудила его поступок и выразила соболезнования родственникам погибшего: «Наша семья вместе со всеми разделяет ужас из-за бессмысленного убийства Ли Ригби. Произошедшее принесло нашей семье горе и стыд. Хотим открыто заявить: мы считаем, что в мире нет места насилию во имя религии или политики. Считаем, что эту точку зрения разделяют все нормальные члены общества, где бы они ни родились, независимо от их вероисповедания и политических убеждений. Мы решительно осуждаем всех, кто совершает теракты. Мы безоговорочно верим в верховенство закона и надеемся, что все виновные будут привлечены к ответственности по британским законам».
С остальными арестованными дела обстоят следующим образом: пятеро из задержанных выпущены из-под стражи. Трое под залог, а двое без предъявления обвинений. При этом к допросу главных подозреваемых полиция не приступала, пока те находились в больнице.
Надо сказать, что публичное покаяние родственников одного из террористов – отчасти вынужденная мера. Лондон оккупирован толпами демонстрантов. Часть из них напала на дом, где живет мать одного из задержанных. По всему городу мусульмане жалуются на агрессию.
Представители благотворительной организации «Вера значима» говорят, что спустя два дня после убийства 162 человека пожаловалось на оскорбления. На улице в них бросают различные предметы. Более того, по неофициальным данным, были атакованы 8 мечетей. Правда, официально известно о поджоге только одной – в городе Гримсби на восточном побережье страны в здание бросили три бутылки с зажигательной смесью. Сделано это было так, чтобы находившиеся внутри погибли: один из снарядов специально разбили о входную дверь, которая тут же загорелась, а второй попал в запасной выход.
Вот что вспоминает один из очевидцев: «Мы только закончили молиться и как раз обсуждали, как нам отблагодарить наших соседей за ту поддержку, которую они нам оказали в последние дни, когда услышали удар и увидели огонь за дверью».
К счастью, под рукой у имама оказался исправный огнетушитель, и с его помощью верующим удалось справиться с огнем. Также большой удачей стало то, что рядом дежурила полиция. Пост возле мечети появился после того, как на следующий день после убийства Ригби группа подростков закидала камнями здание и припаркованные рядом автомобили. Считается, что оба нападения организованы ультраправыми из Лиги английской обороны.
Массовые акции протеста прошли сначала в Ньюкасле, а потом в Лондоне. В столице около тысячи человек прошли по центральным улицам, а после устроили митинг на Трафальгарской площади, скандируя антимусульманские лозунги. До драки с полицией дело так и не дошло, но 13 человек были арестованы за нарушение общественного порядка.
Далее митингующие двинулись к резиденции премьера на Даунинг-стрит. Над толпой неслось: «Мусульманские убийцы, прочь с наших улиц!», «У них была арабская весна. Сейчас время для английской весны!». В это же время на Даунинг-стрит находились несколько сотен антифашистов, которые также проводили манифестацию. Встреча идеологических противников доставила полиции хлопот. Обе колонны начали забрасывать друг друга бутылками, в итоге полиции пришлось разделить их кордоном.
В городе Уолсолл также прошел марш ультраправых, а в Портсмуте они осадили исламский центр. Вот тут без драки не обошлось. В результате были арестованы трое взрослых и один подросток. Вдобавок пользователь одной из соцсетей был вызван в суд за оскорбление мусульман.
Исламские радикалисты тут же нанесли ответный удар. В Лондоне Мемориал пилотам британской бомбардировочной авиации времен Второй мировой войны, расположенный в Грин-парке рядом с Букингемским дворцом, и памятник животным, погибшим на войне, на улице Парк-лейн рядом с Гайд-парком были разрисованы граффити «Ислам».
В тюрьме для особо опасных преступников «Фулл Саттон» трое заключенных-мусульман захватили охранника и попытались отрезать ему голову. К счастью, жертве удалось выжить. При инциденте пострадала и еще одна сотрудница тюрьмы.
Но самое интересное, что в целом британцы далеки от антиисламских настроений. «Ничего такого не чувствуется. Все хорошо. Но, конечно, в зависимости от адекватности человека. Сирийскую оппозицию некоторые поддерживают», – сообщил один из жителей Лондона в интервью ВВС. И это при том, что за последнее время число приверженцев ислама выросло втрое.
В интервью «Газете.Ru» жительница Манчестера Вероника Жупанова рассказала: «Полно их, но народ здесь очень толерантный. После событий в Лондоне и поджогов мечети я ожидала услышать от моих знакомых что-нибудь антимусульманское, но такого нет». Хотя, возможно, эмигрантке просто сложно заметить эти самые антиисламские настроения.
Так или иначе, мусульмане, не относящие себя к радикальным течениям, стремятся погасить волну недовольства. Вот что они пишут в газетах: «Просто выкрикивание имени Аллаха не делает никого мусульманином. Ислам – это религия действия, а не принадлежности. Если преступник готовит преступление, остальные мусульмане не считают его героем. Он злодей, и ислам не оправдывает его действия».
Что же касается убитого барабанщика, исламские СМИ высказываются примерно так: «Ли Ригби был настоящим героем. Мыслями я вместе с его семьей. Если кто-нибудь думает, что убийство безоружного человека может совершаться во имя Аллаха, ему должно быть стыдно. Не навязывайте мне свои экстремистские взгляды. Ислам – за мир, а не за войну».
Но погасить волну, похоже, не удастся. И тут действие снова переносится во Францию…
Подражатель
25-летний рядовой первого класса Седрик Кордье вместе с двумя товарищами патрулировал район около железной дороги. Неожиданно какой-то человек в черном подошел сзади и нанес ему удар в шею, после чего сумел скрыться. Кордье выжил, его жизнь вне опасности.
Министр внутренних дел Франции Мануэль Вальс, призывая всех людей в погонах быть осторожными, не стал торопиться и связывать нападение в районе Ла Дефанс Парижа с британскими событиями: «В этот тяжелый час нужно быть благоразумными, мы прилагаем все усилия, чтобы обнаружить и арестовать нападавшего». Президент Олланд и вовсе решил не ставить два события в один ряд: «Я не думаю, что между этими происшествиями есть косвенная связь, однако мы должны рассматривать все возможные варианты». Тем более что после того, как Франция вмешалась в ситуацию в Мали, стране неоднократно угрожали терактами.
Весь 2012 год в Мали творился бардак (впрочем, он продолжается там и сейчас). Сначала туареги, ранее воевавшие на стороне Каддафи, захватили северные районы страны с намерением создать там свое государство. Центральная власть не смогла справиться с сепаратистами и ее тут же свергли.
Новое правительство состояло, как водится, сплошь из военных и поначалу подверглось разнообразным санкциям. Но ситуация стабилизировалась: военные передали власть парламенту и все, вроде бы, наладилось (если не считать того, что туареги продолжали удерживать часть территории и провозгласили собственное государство). Но и новое правительство свергли, а президентский дворец был захвачен при поддержке многотысячной толпы.
Тем временем на севере туареги начали создавать очередной «халифат», принимать там террористов – словом, зародилось новое исламское государство. И вот тут-то в дело вмешалась Франция.
29 мая подозреваемый в нападении был задержан. Оказывается, перед тем как наброситься на военнослужащего, он попал в объектив одной из камер видеонаблюдения.
И вот теперь общественность ждет: когда же официальные лица проведут параллель между лондонскими событиями и парижскими, а уже собравшаяся и вывалившаяся на улицы французской столицы толпа переключится с гомосексуалистов на мусульман? Ведь антиисламские настроения в Европе зреют уже давно. Лидеры большинства стран заявили о провале идеи мультикультурализма, а некоторые чиновники и вовсе выступают с лозунгами вроде «Европа для европейцев».
Стокгольмский пожар
Швеция всегда славилась лояльной миграционной политикой. Что не уберегло ее от массовых протестов.
14 мая полиция, в эмигрантском районе Хюсби застрелила 69-летнего мужчину. Тот имел при себе мачете или складной нож (тут показания путаются) и угрожал им стражам правопорядка. К слову, покойный не относился к числу этнических шведов – он был иммигрантом.
«Новые шведы» (читай арабы и африканцы) тут же устроили массовую акцию против жестокости полиции. Акция была «мирной» в нынешнем значении этого слова – то есть завершилась столкновениями со стражами правопорядка, в результате чего семеро из них были ранены.
Все началось 19 мая. Толпа молодежи подожгла сотню машин. Позже вспыхнул гараж. В результате спасатели были вынуждены эвакуировать многоквартирный дом. Ну и, наконец, в знак протеста «мирные демонстранты» разграбили торговый центр. Причем толерантная полиция никого не задержала.
В следующую ночь погромы повторились. Опять загорелись автомобили, опять в полицейских полетели камни. Среди манифестантов попадались даже 12 и 13-летние подростки. В результате 7 человек задержано за «нападение на должностное лицо при исполнении». Одному из задержанных нет и 15.
Всю следующую неделю беспорядки вспыхивали в разных районах Стокгольма. Естественно не в фешенебельном Эстермальме, а там где живут «новые шведы». Теперь дело не обходилось сожженными машинами и разбитыми витринами магазинов – горели рестораны и даже полицейские участки. Спасателей не пускали тушить огонь и забрасывали камнями. Была атакована станция метро: в проходящих поездах били окна.
К 24-му столица успокоилась. Зато волнения перекинулись на провинцию. Причем теперь подключились и ультраправые. В Эребру были задержаны 18 человек, конфискован автомобиль с оружием.
В общей сложности потери от шведских волнений составили почти 10 млн. долларов. И это не считая разбитых голов.
Малая кровь обагрила мостовые древних столиц – сейчас очередь за большой. Потому что мирным путем решить проблемы с иммигрантами власти не могут. По сути, вопрос стоит лишь о том, когда произойдет социальный взрыв – сейчас или чуть позже.
Причем совершенно очевидно, что исламисты не станут агнцами для заклания. Они будут агрессивно сопротивляться, а то и атаковать. Например, у арабских жителей парижских пригородов большой опыт уличных беспорядков. Вспомните, на волне каких событий к власти пришел Николя Саркози.
Если в Лондоне, Париже и Берлине начнутся настоящие уличные войны – это будет похуже, чем любой самый страшный теракт. А к этому, прямо скажем, все и идет. Что предпримет власть, чтобы избежать большого кровопролития – непонятно. Но она просто обязана что-то предпринять.
