Как это ни парадоксально звучит, этруски – общеизвестное белое пятно в истории античного мира. О них пишут во всех учебниках – от школьных до университетских, посвящают исследовательские работы – от популярного до академического уровня, археологи копают, историки работают – и за последние 150 лет этрусские древности изучены почти досконально… Но целый ряд загадок ученым так и не удается разрешить. Почему этрусский язык по своей грамматической структуре отличается от любого европейского? Откуда пришли этруски в Италию? Что произошло с ними после поглощения Этрурии Римом? Остались ли этруски на полуострове или покинули его?
Такая вот общеизвестная неизвестность.
Часть первая. Этрускомания
Остатки этрусской цивилизации вовсе не скрываются в неприступных джунглях или безводных пустынях. Они прямо под боком у исследователя – в центральной Италии. О них, в общем-то, никогда и не забывали. Помнили и чтили этрусков в Риме – и республиканском, и имперском; помнили в Средневековье – этрусские мотивы прослеживаются в живописи Джотто ди Бондоне; знали в эпоху Ренессанса – Микеланджело Буонаротти и Джорджо Вазари посещали этрусские гробницы. В XVI–XVII веках за них взялись первые европейские «археологи», а в XVIII-м итальянцев поразила настоящая «этрускомания». Неудивительно – уж больно хотелось гордым сынам Апеннинского полуострова показать, что и они «не лыком шиты» и есть «среди родных осин» цивилизация, превосходящая древнегреческую. К слову сказать, ожидания пылких итальянцев в полной мере не оправдались, но следующий век стал «золотым» для этрусской археологии. Были открыты тысячи богатейших гробниц в Перудже, Тарквинии, Вульчи, Черветери, Вейях, Кьюзи, Болонье, Ветулонии и других местах. В XX веке поток открытий продолжился – правда, с перерывами на две мировые войны. Ведь общеизвестно – когда говорят пушки, музы молчат. В том числе и Клио, покровительница истории.
Казалось бы, этрусские древности – рай для археолога: не надо ехать за тридевять земель, месяцами ютиться в палатке полевого лагеря – все под рукой. Однако именно местоположение сыграло с этрусскими древностями злую шутку. Города древней цивилизации скрывают от археолога свои тайны не под слоями земли, а под фундаментами жилых домов – на месте большинства и сейчас находятся населенные пункты. За многовековую историю рачительные европейцы в большинстве своем поразбирали остатки древних сооружений на строительный материал. Что уж говорить, если на протяжении Средневековья, да и эпохи Возрождения тоже, крупнейшей каменоломней Рима был… знаменитый Колизей. А вот до этрусских гробниц, расположенных вне городов, добраться было потруднее. Да и побаивались их разбирать суеверные итальянцы.
Джанни Родари и этруски
Увлечение этрусками в Италии было настолько велико, что мимо него не прошел и Джанни Родари. Один из рассказов его сборника «Римские фантазии» – «Гвидоберто и этруски» – рассказывает о профессоре Гвидоберто Домициани, который был одержим идеей разгадать тайну этрусского языка. Со свойственным писателю юмором Родари писал: «Удар молнии раздался, когда он увидел знаменитейший «чиппо» – могильный столбик – с высеченной на нем знаменитейшей «этрусской надписью» – несколькими строками, над которыми безуспешно ломали светлые головы сотни виднейших ученых.
Увидеть этот знаменитый могильный столбик и влюбиться в него было для Гвидоберто минутным делом. Почтительно прикоснуться к нему и поклясться, что он прочтет высеченную на нем надпись, тоже было вполне естественно. Все рабочие дни с 9 до 12 и с 15 до 17 часов (в соответствии с расписанием работы музея) профессор теперь проводил перед своим «чиппо».
Смысл рассказа сводился к тому, что Домициани приходилось постоянно отвечать на вопросы посетителей музея. А задавали их на всех языках мира – от голландского до иранского. Причем зачастую других языков посетители не знали, и герой Родари вынужден был бегло изучать все новые и новые. По прошествии тридцати лет он выучился безупречно писать и говорить на двухстах четырнадцати языках, но… этрусского так и не освоил.
Часть вторая. Что известно?
Об истории этрусков нам достоверно известно лишь то немногое, что можно почерпнуть у их соседей и в некоторой степени наследников – римлян. Практичные латиняне не возносились мыслью в горние выси, а с документальной точностью описывали окружающую их действительность. Поэтому особо не задумывались о происхождении этрусков и их культуры, сосредоточившись на современной жизни своих соседей. Другое дело – греки, в том числе великий выдумщик от истории Геродот. Эти стремились докопаться до корня всего и строили гипотезы от смешных до достоверных включительно – в том числе и о происхождении этрусков. Впрочем, к гипотезам – и не только греческим – мы еще вернемся. А пока давайте уподобимся римлянам и изложим сухие факты.
Сами этруски относили начало своего общества к XI или Х веку до н.э. Процесс становления государства растянулся на столетия, однако к VIII веку до н.э. этруски создали свою письменность и начали играть немалую роль в жизни центральной Италии. Кстати, примерно к этому же времени, если верить традиционной истории, относится и возникновение Рима. Однако настоящий взлет этрусской цивилизации начался позже. В течение следующего столетия разрозненные поселения стали объединяться в города. Этруски принялись активно торговать с италийскими греками, появились первые богатые захоронения…
Вскоре возник союз из двенадцати этрусских городов – Вейи, Кортоны, Ареццо, Черветери, Тарквинии, Вульчи, Кьюзи, Больсены, Перуджи, Популонии, Ветулонии и Рима. Как видим, последний значится этрусским владением. Возможно, всю историю рождения Рима надо воспринимать несколько иначе: город был основан этрусками – отсюда и их обряды, попавшие в «официальную» версию легенды. И до 509 года до н.э. городом владели этрусские правители. Ведь и имя первого римского царя из династии Тарквиниев – Лукомон (Луций) у этрусков было не именем собственным, а титулом правителя.
Как бы то ни было, середина VI века до н.э. стала временем наивысшего расцвета Этрурии. Ее владения продвигались все дальше и дальше на юг, в Кампанию. Там этрусками была основана Капуя. На севере владения этрусков достигли реки По. Два порта на Адриатическом побережье – Спина и Адрия – обеспечивали тирренам (как называли этрусков эллины) устойчивую торговлю с греческими полисами. Море же, омывавшее западное побережье итальянского «сапога», греки и вовсе называли Тирренским. В это же время этруски становятся активными политическими фигурами. С ними заключает союз сам Карфаген! В союзе с североафриканской державой этруски смогли вступить в борьбу с фокейскими греками. И гордым эллинам пришлось признать за Карфагеном права на Сардинию, а за этрусками – на Корсику.
Однако расцвет союза этрусских городов был недолог. И первой ласточкой заката былого могущества стало отпадение Рима. Латиняне изгнали из города этрусского правителя Тарквиния Гордого. Вернуть власть над городом этрускам не удалось, а вскоре под ударами греков были потеряны и пути, ведущие в Кампанию. Окончательно Этрурию добило поражение ее флота близ Кум в сражении с армадой Гиерона Сиракузского в 474 году до н.э. Утративший могущество союз городов с юга начали рвать былые вассалы-латиняне, а с севера – галлы. Обострились и внутренние противоречия. Под угрозой галльского вторжения часть этрусских городов вновь заключила союз с Римом – но уже как с равноправным партнером. Впрочем, партнер этот довольно быстро занял лидирующее положение и присоединял этрусские города один за другим – где договором, а где и мечом. В 265 году до н.э. римляне штурмом взяли Вольсиний – последний этрусский город. Этрурия была полностью поглощена растущей Римской державой. Однако еще во II веке до н.э. некоторые этруски продолжали говорить на своем языке.
Их величества Тарквинии
Легенду о воцарении в Риме этрусской династии Тит Ливий описал следующим образом.
В Этрурию прибыл грек Демарат из Коринфа. Поселился знатный иностранец в одном из этрусских городов – Тарквинии. Его сын Лукомон женился на знатной этрусской девушке Танаквиль. Однако амбициозный молодой человек не смог сделать политическую карьеру в Тарквинии даже несмотря на выгодный брак. Тогда супруги направились в соседний Рим. По дороге им было явлено предзнаменование о будущем величии Лукомона. Когда колесница супругов въезжала на Яникульский холм, с небес спустился орел. Он поднял в воздух шлем Лукомона и тут же снова опустил ему на голову.
В Риме Лукомон стал называться Луцием Тарквинием. Он быстро выдвинулся благодаря своим талантам и вскоре стал первым приближенным царя Анка Марция. После его смерти Тарквиний убедил народное собрание назначить себя царем в обход малолетних наследников Марция.
Так в Риме утвердилась этрусская династия, правившая городом на протяжении ста лет с лишним – примерно с 616 до 509 года до н.э.
Этруски… Ромул… Рем…
Рим… Латинский город, сердце будущей Римской державы…Однако, если верить легендам, великий город был основан по этрусскому обряду. В глубокой яме захоронили остатки жертвоприношений, после чего территорию очертили бороздой. В плуг запрягались бык и корова… Так кто же основывал город? Этруски? Или легендарные Ромул с Ремом? Трудновато сделать выбор, особенно учитывая то, что капитолийская волчица, выкармливающая легендарных младенцев, на самом деле – произведение этрусских мастеров, а фигурки будущих основателей города были добавлены к ней гораздо позже – в конце XV века флорентийским мастером Антонием дель Поллайоло.
Ассимиляция по-римски
Великие подражатели – латиняне – немало позаимствовали от своих северных соседей – и в архитектуре, и в общественной жизни, и в культуре, и в религии. «По наследству» к римлянам перешли гаруспики с их гаданием на внутренностях животных и авгуры, предсказывающие будущее по полету птиц. Поединки-жертвоприношения – те самые, из которых потом выросли столь любимые в Риме гладиаторские игры – тоже были «изобретением» этрусков. От них же пришли навыки строительства мостов и мощеных дорог, арочных сводов и высоких оснований под храмы. Даже прославившее Рим искусство скульптурного портрета имеет этрусские корни – необходимость передать портретное сходство умершего предка приводила к тому, что этруски не изображали «идеальный образ» как греки, а создавали портрет конкретного человека. Кстати, культ предков тоже «перешел» к римлянам от жителей Этрурии.
Часть третья. домыслы и предположения
Все, что касается общественного и политического устройства Этрурии, ее быта – может быть, за исключением архитектуры и искусства – скорее находится в области домыслов. Как уже говорилось, этрусские города по большей части скрыты под напластованиями более поздних построек, письмена фрагментарны и до сих пор не переведены, а римляне, конечно же, описывали жизнь соседей через призму собственного мировоззрения.
Предположение первое. Общественное устройство
Исследователи предполагают наличие у этрусков жесткого, почти кастового деления общества. Аристократические семьи контролировали отдельные полисы. Окружив себя многочисленными клиентами и рабами, аристократы проводили дни в роскоши, богатстве и неге. Если верить греку Плутарху (а греки недолюбливали этрусков, так что принимать эти свидетельства за чистую монету не стоит) в Этрурии были только аристократия и многочисленные рабы, целиком обслуживающие хозяев. Лишенные всех прав, они не имели даже собственных имен. Сегодня господин мог одеть раба в пышные одежды и поставить прислуживать за столом, а завтра – заставить биться насмерть с ему подобными на тризне усопшего родственника. Эта картина, конечно же, малореальна. Кроме аристократии в Этрурии проживали и крестьяне, и ремесленники, и торговцы – все те, кого римские патриции позже назвали словом «плебс». Однако патриции и плебеи фактически не имели точек соприкосновения. Конфликт между «верхами и низами» также был одной из причин упадка Этрурии.
Предположение второе. «Свободные» женщины
Историки предполагают достаточно высокую степень свободы женщин в этрусском обществе, связывая ее с пережитками матриархата. Такой вывод делается на основании того, что на большом количестве надгробных эпитафий вместе с именем отца усопшего упоминается имя его матери, а иногда и вовсе указывается только ее имя. На многих изображениях жена вместе с мужем пирует за одним столом, да и соседи – римляне и греки – часто указывали на «распущенность» этрусских женщин. Для римлян, у которых, как известно, женщины носили только родовые имена, а вместо личного использовался порядковый номер – Прима, Секунда, Терция – уже наличие собственного имени, видимо, могло показаться признаком «распутства». Уже не говоря о том, что при отсутствии прямых наследников мужского пола все имущество переходило к женщине.
Предположение третье. Государственное устройство
Этрурия представляется исследователям достаточно аморфным объединением – этаким союзом полисов. Каждый полис управлялся своим правителем, должность которого сначала могла быть наследственной, однако впоследствии, вероятно, стала выборной. При этом власть все равно находилась в руках старой аристократии. Верховный правитель Этрурии был скорее религиозным лидером, чем политическим – иначе сложно себе представить, что отдельные этрусские города вели политические дела на свой страх и риск, заключая союзы и развязывая войны. Даже в противостоянии с греками, кельтами или тем же Римом правители полисов не спешили внести свой вклад в «общее дело», что можно считать одной из причин относительно быстрого упадка Этрурии. В таких условиях молодым и амбициозным было трудновато пробиться наверх – даже если они были выходцами из аристократических родов. Часто именно они в окружении чад и домочадцев отправлялись на новые земли, создавая этрусские колонии. Видимо, так поступил и Луций-Лукомон, оставив в свое время родной Тарквиний и направившись в Рим.
Предположение четвертое. Торговый народ
Огромное количество греческих изделий позволило сделать предположение об активной торговле с эллинами – причем не только с италийскими греками, но и с афинянами. Только в Вульчи археологами было обнаружено почти двадцать тыс. греческих сосудов. Естественно, торговля требовала денег – и в отличие от карфагенян, которые долго не начинали чеканить собственную монету, отдавая предпочтение греческой «валюте», этруски уже в 500 году до н.э. запустили в оборот свои золотые монеты, а в 450-м – серебряные. Сами они, по-видимому, вывозили на греческие рынки медь, железо и, возможно, хлеб. Кроме честной торговли этруски не брезговали и простым пиратством. Однако считать их «торговым народом» все-таки не стоит. Основу процветания Этрурии составило развитое ремесло – в том числе и металлургия, и сельское хозяйство, продукция которых, вероятно, пользовалась устойчивым спросом на рынках Средиземноморья.
Предположение пятое. Культ предков, культ мертвых
Снова повторимся – если города этрусков не всегда доступны для археологов, то их некрополи дают исследователям весьма обширную пищу для размышлений. Кроме этрусской аристократии разве что египтяне так заботились о своих мертвецах. Места их последнего упокоения поражают воображение размерами и роскошью убранства. Особенно грандиозна «Кукумелла» – гробница этрусского царя Порсены, состоящая из пяти башен на четырехугольном основании. Яркие фрески, покрывавшие стены усыпальниц, изображали сцены пышных празднеств, пиров, охот и военных походов – они то ли напоминали душам усопших о прелестях земной жизни, то ли – как считают некоторые исследователи – наоборот, описывали сцены загробной жизни. Вроде бы в пользу последней точки зрения свидетельствует то, что на всех скульптурных портретах умершие изображены с широкими блаженными улыбками на лицах.
Погребальные торжества этрусской знати, по предположению ученых, представляли собой многодневные ритуалы, во время которых разыгрывались театральные представления из жизни умершего, воспевавшие его подвиги и свершения. Приносились кровавые жертвы – в том числе происходили и жертвенные поединки. Этрусских «гладиаторов» сменяли флейтисты и танцоры. Кульминацией празднества становилось погребальное шествие, в котором кроме живых участвовали и мертвые – а вернее, их изображали специально подобранные то ли актеры, то ли младшие жрецы. Особую роль в этом шествии играл человек, игравший роль демона подземного мира Ферсу. Он травил «покойного» собакой, имитируя опасности тех путей загробного мира, по которым должен был пройти усопший. Когда же, несмотря на все ухищрения «демона», «покойник» одерживал победу, Ферсу в панике убегал.
Предположение шестое. Народ колдунов
Вообще соседи – в первую очередь римляне – считали этрусков лучшими магами, предсказателями и заклинателями в округе. Если необходимо было провести по-настоящему достоверное гадание, жители будущего «Вечного Города» шли за помощью к представителям этого загадочного народа. Этрусские прорицатели легко читали волю богов в полете птиц и изгибе молний, однако наиболее «продвинутым» считалось гадание на внутренностях жертвенного животного – гаруспиции. Гадания перешли «по наследству» к Риму, в жизни которого и авгуры, и гаруспики играли немалую роль. Цицерон при этом упоминает, что наставления о ритуалах, гадании по молниям и гаруспиции были собраны римлянами в трактат, носивший название «этрусское учение» (disciplina Etrusca).
Однако не только предсказатели этрусков пользовались заслуженной славой во всей Италии. Флейтисты и танцоры тоже, оказывается, не были чужды магическим искусствам! Тит Ливий записал странную историю о вспыхнувшей в Риме в 364 году до н.э. эпидемии. Обычные способы борьбы с заразой не давали результатов. Военные игры и атлетические представления во славу богов в Большом цирке тоже оказались неэффективны. Тогда отчаявшиеся граждане города обратились за помощью к этрускам из Вей, несмотря на то, что как раз в это время отношения между Лацием и Этрурией были очень натянутыми. Не менее показательно то, что этруски не отказались помочь противникам. Несколько часов танцоры «не без грации» плясали в цирке, сопровождаемые только музыкой флейтистов, после чего так же, не говоря ни слова, покинули Рим. И мор прекратился!
Деревянные храмы или храмы деревьям?
Свои культовые постройки этруски строили на высоких каменных основаниях. Однако сами храмы были деревянными – от колонн до стропил. Только кровля и некоторые декоративные элементы выполнялись из глиняной черепицы и глиняных же изразцов. При этом строительного камня в Этрурии хватало! Некоторые исследователи считают, что этруски верили в силу «светлых» и «темных» деревьев. Естественно, каждое растение находилось под покровительством того или иного божества – так, с культом царя богов Тина соотносился дуб, кизил с его красными плодами, как и рябина, посвящался этрусскому Марсу, смоковница – Венере. «Несчастливыми» деревьями этруски считали папоротник, темную смоковницу, остролист, лесную грушу, ежевичный куст и терновник. «Счастливыми» числились летний дуб, зимний дуб, пробковый дуб, бук, орешник, рябина, белая смоковница, яблоня, сливовое дерево, кизил, виноградная лоза и лотос. Возможно, именно с этими верованиями связана стойкая приверженность строителей храмов к древесине.
Часть четвертая. вопрос родства
Но одной из самых больших загадок было и осталось происхождение этрусков. Над этим ломали голову даже их современники-греки. А они, как уже говорилось выше, обожали строить отвлеченные теории. Первым свою догадку высказал Геланик Лесбосский – он предположил, что предками этрусков являются пеласги – древнейшие (с точки зрения эллинов) жители Балканского полуострова. Вытесненные из родных мест, они пересекли Адриатическое море, высадились в долине реки По, а позже перебрались в Тиррению.
Однако хорошо известный нам «отец истории» Геродот имел на этот счет свое мнение – он считал, что этруски-тирренцы на самом деле потомки лидийцев. И, таким образом, родина их находится в Малой Азии. Надо сказать, что гипотеза Геродота заняла господствующее место в античной литературе.
Наконец надо отметить и позицию Диодония Галикарнасского, который доказывал, что этруски не имеют ничего общего ни с лидийцами, ни с пеласгами. «Ближе к истине, – говорит он, – те, которые считают, что этруски ниоткуда не приходили, но что они народ туземный в Италии, так как это народ очень древний и не похож ни на какой другой ни по языку, ни по обычаям».
А что же современные ученые? Им тоже не удалось внести ясность в этот вопрос. Правда, надо сказать, что в Европе наиболее близкой к истине считается гипотеза Геродота. Другой вопрос, откуда предки этрусков появились в Лидии? Тут сложностей добавляет… этрусский язык. Широко распространена гипотеза, что это забытое наречие наиболее близко к латыни. В этом нет ничего удивительного. Латиняне, долгое время остававшиеся под этрусским влиянием и господством, немало обогатили свой язык за счет этрусского.
Кстати, наиболее радикально настроенные исследователи высказывают предположение, что и сами латиняне вообще возникли как боковое колено этрусского этноса. А понятие «Latium» следует понимать как «окружение» – то есть окраина Этрурии.
Так вот. Этрусский язык по своей грамматической основе отличается от всех европейских языков – в нем есть падежи и склонения, средний род, совершенно другая система форм глаголов и отсутствуют артикли. Он абсолютно чужд Европе – наверное, поэтому до сих пор и не расшифрован. Приверженцы лидийской гипотезы Геродота считают, что предков этрусков надо искать вообще в районе Кавказа.
Русские этруски
Есть и еще одна гипотеза происхождения древнего народа. И началась она с самоназваний. Как известно, римляне называли своих северных соседей этрусками. А вот сами себя жители Этрурии называли… «росенами». На российских просторах еще в конце XIX века уловили сходство в звучании – «этруски» – «русские», «росены» – «Россия». И пошло-поехало… Этруски были объявлены ни больше ни меньше славянами. Причем если вначале речь шла только о родстве этрусков и славян, то к настоящему моменту теория эта обросла немалым количеством разного рода домыслов.
Так, этруски якобы основали пресловутый Аркаим на территории современной Челябинской области, однако по каким-то причинам начали миграцию, которая через Центральную Европу привела их на территорию Италии, где они создали свое государство и «до кучи» основали Рим. Из чего следует, что Рим основан славянами. Этруски якобы поклонялись Перуну и Солнцу – надо полагать, Яриле? Этрусских священников, оказывается, называли попами, а язык их оказался переполнен славянскими словами. Алексатр, Валерий, Сервий, Евгееней, Тулий, Олей, Руссус, Юлий, Анина, Юлия, Анне, Лариса, Зина, Лена, Танна, Свейта были объявлены этрусскими именами, а Русила, Перуссия, Антий, Арбат, Валерия, Адрия, Спина, Добруя, Равенна, Остия (Устия), Вейи, Кумэ, Популония, Сатурния, Фесцения – несомненно этрусскими (то есть славянскими) названиями.
Бесспорно, грамматические особенности латыни – и, вероятно, этрусского языка – дают гипотезе о родстве со славянами (естественно, задолго до их разделения на южных, западных и восточных) определенное право на существование. Но, к сожалению, ура-патриотические фантазии и спекуляции могут ее полностью дискредитировать.
Часть пятая. Наследие этрусков
По-видимому, единственным подлинным наследником этрусков был и остается Рим. Уже говорилось, что римляне прилежно перенимали от соседей все, что им казалось полезным. Но и сами этруски не исчезли бесследно, а влились в римский социум. Достаточно сказать, что, например, знаменитый Меценат возводил свою родословную именно к этому народу. Как и многие другие представители римских аристократических родов.
Впрочем, это не должно казаться удивительным. Если верить римским источникам, к тому моменту, когда Вечный Город всерьез взялся за присоединение этрусских полисов, социальные отношения в них уже дошли до того состояния, которое классики марксизма метко определили как «верхи не могут, а низы не хотят». И зачастую римские войска выступали в роли освободителей и спасителей для этрусской аристократии, которая была вынуждена прятаться по родовым крепостям от собственных подданных. Римляне разгоняли и приводили к покорности бунтующих плебеев, а аристократы, спасая собственную жизнь, вливались в ряды римского патрициата. Ведь в случае отказа римские легионеры могли поступить совсем наоборот – и в роли «приведенных к покорности» рисковали оказаться изнеженные богачи…
Этруски на Днепре
Любители отождествлять этрусков-росенов и русских на этом не успокоились. Им показалось мало простого родства и этрусков объявили ко всему еще и создателями… Киевской державы. Утверждают – из Рима этруски перебрались и в Константинополь. И там в начале VI века произошел исторический раскол – часть этрусков-«протославян» покинула город из-за религиозных неувязок. Их не устраивало распространение христианства, и чтобы не повергать родной город в пучину идеологической вражды, поклоняющиеся Перуну этруски ушли на Днепр, где начали создавать новое государство – Киевскую Русь…
Вот так вот.
