Стояла поздняя весна 1842 года. Известный американский писатель Эдгар Аллан По пребывал в тяжелых раздумьях.
Несколько месяцев назад филадельфийский «Журнал Грэхема» опубликовал его рассказ «Убийство на улице Морг», который имел огромнейший успех. Главный герой произведения, Огюст Дюпен, проживающий в Париже, любитель пищи для ума, раскрывает таинственное преступление, которое оказалось не по силам полиции – убийство двух одиноких женщин. Дюпен немного асоциален и нелюдим, он предпочитает общество книг человеческому, но готов прийти на помощь детективам, если они в тупике.
Для самого По рассказ был далеко не дебютом: его новеллы и стихи, сначала изданные в журналах, позже составили целых шесть сборников! Однако впервые в истории литературы основой сюжета стало преступление и его расследование, а главным героем – сыщик-любитель. Писатель еще, конечно, не знал, что благодаря одному только «Убийству» он уже вошел в историю литературы, породив новое направление в беллетристике – детектив. Не мог он предполагать и того, что его герой, боготворящий логику, станет литературным предшественником великого Шерлока Холмса, а также отца Брауна, Эркюля Пуаро, мисс Марпл, Ниро Вульфа, комиссара Мегрэ и всех прочих гениальных сыщиков мировой литературы.
Огюст Дюпен лишь один раз говорит о своем индуктивном методе раскрытия преступлений. А полвека спустя величайший литературный сыщик, созданный Артуром Конан Дойлем, – Шерлок Холмс – ошибочно назовет этот же метод дедуктивным. Именно такой ошибочный термин, благодаря популярности и авторитету детектива с Бейкер-стрит, затмит верное название от Дюпена.
Но в тот жаркий летний день Эдгар не думал о высоких материях. Перед ним стоял простой прозаический вопрос: история Огюста Дюпена встретила одобрение читателей, так что успех следовало развить. По было 32, его опусы принесли ему славу, но не богатство, жена писателя болела туберкулезом. Ему нужны были деньги, а Дюпену – новое дело. Взгляд писателя упал на подшивку старых газет…
О чем рассказали газеты
Копаясь в старой прессе, По обнаружил загадочную историю – шумное дело, оставшееся нераскрытым и три месяца не покидавшее страницы газет. Год назад в окрестностях Нью-Йорка была убита некая Мэри Сесилия Роджерс. Увлекшись, писатель составил подборку заметок, посвященных этому преступлению.
Мэри Сесилия Роджерс проживала с матерью в Хобокене – небольшом городке на западном берегу Гудзона. На другом берегу уже находится Манхэттен, часть Нью-Йорка. Отец девушки погиб при крушении парохода, доходов брата на всех не хватало, и Мэри трудилась, чтобы содержать себя и помогать матери. Знакомый их семьи, мистер Андерсон, владел табачной лавкой. Он предложил Мэри работу, логично предположив, что симпатичная продавщица будет привлекать в его магазин клиентов.
Вскоре брат Мэри помог их матери приобрести дом на Нассау-стрит, в котором она стала сдавать меблированные комнаты. Это позволило девушке оставить работу в лавке. Так прошло почти три года.
25 июля 1841 года Мэри вышла из своей комнаты, спустилась на первый этаж и постучалась к жильцу, Дэниелу Пэйну. Этот молодой человек считался ее женихом – они были помолвлены. Девушка сказала, что должна навестить тетушку, миссис Даунинг, проживающую на Джейн-стрит, и сводить племянников в церковь. Они договорились встретиться вечером на углу Бродвея и Энн-стрит.
В семь вечера Дэниел ждал в условленном месте. Девушка задерживалась. Вскоре дневная жара обернулась страшной вечерней грозой, и Пэйн решил, что в такую непогоду невеста осталась у тетки. Пару часов он провел в пабе, а затем направился домой, где мать Мэри и ее другая тетка окончательно успокоили его, уверив, что девушка действительно осталась ночевать на Джейн-стрит.
Пэйн лег спать, а ранним утром в понедельник отправился на службу. В обеденный перерыв он забежал домой, чтобы справиться о невесте, но оказалось, что Мэри до сих пор не возвращалась и ничего о себе не сообщала. Дэниел помчался на Джейн-стрит.
Миссис Даунинг была крайне удивлена. В воскресенье ее не было дома, племянницу она не видела и в ее помощи не нуждалась. Изумленный и взволнованный Пэйн кинулся по адресам знакомых и родственников Мэри, но его поиски не увенчались успехом. Вечером молодой человек дал объявление в газету, описав внешний вид пропавшей, но не называя имени. За сведения он пообещал награду.
К поискам подключился и прежний поклонник Мэри, Алфред Кромлайн. Он заподозрил похищение. Возможно, девушку удерживают силой в одном из «веселых домов» на другом берегу Гудзона? 28 июля он отправился за реку на поиски. Неподалеку от Пещеры Сивиллы, славной своим подземным источником, он заметил группу людей, растолкав которых, увидел тело молодой девушки на прибрежном песке. Кромлайн тотчас узнал Мэри.
В те годы убийства в Нью-Йорке и соседних городах не были ежедневным явлением. Каждая насильственная смерть освещалась в прессе парой абзацев текста. Но гибель табачницы Мэри Сесилии Роджерс задержалась на страницах изданий. А к месту, где нашли тело, ежедневно сходились толпы зевак – посмотреть да посудачить. Один предприимчивый делец по имени Бэкер даже наладил производство и торговлю сувенирами – портретами Мэри Роджерс.
Первым заподозрили Пэйна, но у него оказалось железное алиби: в тот день юношу все время видели то там, то тут. Утро он провел у брата, день – в салуне на Дий-стрит, обедал в ресторане со знакомыми, три часа просидел дома, где его также видели соседи, затем гулял с братом, а вечером после несостоявшегося свидания выпивал в пабе.
Только через месяц у полиции появилась первая серьезная зацепка. Фредерика Лосс, хозяйка небольшой гостиницы на берегу Гудзона, сообщила, что ее дети обнаружили вещи, разбросанные в зарослях в каких-нибудь паре сотен метров от гостиницы – зонтик, шелковый шарф, носовой платок с инициалами М. Р., перчатки, нижнюю юбку и два лоскутка материи.
Родные опознали вещи мисс Роджерс, а хозяйка гостиницы сказала, что такой шарф был на девушке, которая заходила в ее заведение в день, когда исчезла Мэри. Ее сопровождал загорелый молодой человек. Они посидели в холле гостиницы, выпили лимонаду и удалились, поблагодарив хозяйку. Миссис Лосс отметила хорошие манеры девушки.
Новую информацию постарались утаить от прессы и разрешили опубликовать только к середине сентября. И тут уж журналисты проявили себя во всей красе. Изображение гостиницы миссис Лосс сопровождалось подписью «Дом, где Мэри Роджерс в последний раз видели живой». Рядом были напечатаны показания хозяйки. Теперь зеваки стали собираться в гостинице и рыскать по ее окрестностям. Впечатлительный Пэйн, жених девушки, покончил с собой на месте, где нашли тело Мэри. Он оставил записку: «Это произошло здесь. Да простит меня Господь за мою растраченную впустую жизнь!»
К моменту публикации полиция уже тщательно допросила миссис Лосс и ее сыновей, обыскала кустарники, где были найдены предметы одежды, осмотрела находки, провела облавы на членов пригородных разбойничьих шаек, опросила осведомителей. Поиск не дал ничего.
В октябре 1841 года публикации в прессе стихли, ажиотаж спал. О деле потихоньку забывали. И полгода спустя, покопавшись в подшивке газет, Эдгар По и решил «поручить» расследование Дюпену.
Пещеру Сивиллы с ее источником ключевой воды, в окрестностях которой нашли тело Мэри Роджерс, туристы посещали с момента открытия в 1832 году. А после публикации рассказа Эдгара По их количество значительно увеличилось. Однако в конце XIX века обнаружилось, что вода непригодна для питья, и пещеру закрыли для посещения, а в 30-х годах XX века – замуровали.
Что сделал Эдгар По
По задумке По, Дюпену предстояло столкнуться с подлинным делом, которое оказалась не в силах раскрыть полиция. Убийство Мэри Роджерс вполне подходило. Оно было загадочным, долго оставалось на слуху, но уже отправилось в архив, так что особых причин думать, что его раскроют, не было.
4 июня 1842 года По написал приятелю: «Под видом того, как Дюпен разгадывает тайну убийства, я в действительности очень дотошно разбираю реальную трагедию в Нью-Йорке. Я не упускаю никаких деталей, последовательно анализирую мнения и доводы наших газетчиков и показываю (надеюсь, достаточно убедительно), что они отправились по ложному следу, а полиция и близко не подобралась к раскрытию этого преступления. Я уверен, что показал и ошибочность версии гибели девушки от рук банды, и выявил истинного убийцу».
Вскоре рассказ, по обыкновению записанный на узких и длинных полосах бумаги, был закончен. Он назывался «Тайна Мари Роже. Дополнение к «Убийству на улице Морг». Объем был великоват – не каждый журнал захочет печатать рассказ по частям. Но творчество По пользовалось спросом. Писатель разослал рукопись по нескольким городам. Ответ пришел из Нью-Йорка, где «Компаньон для дам» согласился взять его и опубликовать в трех ближайших номерах.
В рассказе почти не было действия – Дюпен даже никуда не выходил из своей квартиры. Он только изучал газетные публикации и объяснял, что упустили из виду полиция и журналисты.
По указывал прямо в тексте, что речь идет о подлинном случае, и призывал читателя обратить внимание на необычное сходство между делом об убийстве парижанки Мари Роже и американки Мэри Роджерс. Нью-Йорк в рассказе стал Парижем, Гудзон – Сеной, и все упомянутые люди и места имели свои прототипы.
В октябре 1842 года первый выпуск «Компаньона» с новым рассказом о приключениях Дюпена появился в продаже. Через месяц вышла вторая часть рассказа. А затем случилась катастрофа.
Неожиданный поворот
Очевидно, По рассчитывал, что дело уже не двинется с мертвой точки: прошел целый год. Писатель намеревался умышленно поиграть с реальными фактами. Устами Дюпена он мог высказать собственную версию, не особо рискуя ошибиться.
Произведение представляло собой пересказ нескольких газетных статей о смерти Мари Роже, а затем следовал блестящий вывод Дюпена: девушка была убита загорелым молодым человеком, с которым ее видели в последний раз. Ее одежду подбросили следствию умышленно, чтобы завести дело в тупик. Ведь в непосредственной близости от гостиницы вещи не могли бы пролежать месяц, никем не найденные. Хозяйку трактира на берегу Сены, прототипом которой стала миссис Лосс, По назвал мадам Дюлюк.
Две трети рассказа уже были опубликованы и разошлись на ура. Все, кто помнил таинственную историю Мэри Роджерс, с нетерпением ждали ответа на вопрос, кто же убил Мари Роже.
Но в ноябре 1842 года на страницах газет снова оказалось реальное дело, а не вымышленная история! В прессе появилось сенсационное признание миссис Лосс. Хозяйка гостиницы, находясь при смерти, сообщила, что один из ее сыновей случайно ранил девушку, когда ей делали незаконный аборт, и именно это стало причиной ее смерти.
Коварная судьба! Проживи миссис Лосс еще хотя бы месяц и сделай свое признание позже, или задержи газеты публикацию этих показаний, или опубликуй писатель «Тайну Мари Роже» целиком, не разбивая на части – и все было бы иначе. Теперь же на кону была репутация гения в зеленых очках и человека, который его придумал. Ведь вот-вот в свет выйдет совершенно ложная версия подлинного убийства!
Последние недели 1842 года писатель, по мнению его биографа Дж. Уолша, провел в Нью-Йорке, рыская по гостинице и ее окрестностям, расспрашивая газетчиков, собирая информацию совсем не по методу Дюпена. Убедившись, что ошибся, По отозвал из печати окончание рассказа и засел за исправление.
Конечно, издатель был крайне недоволен, но все же согласился отложить публикацию финала на один номер. Но как спасти рассказ? Ложные намеки даны в уже напечатанных частях, а в них правки не внесешь. Дюпен рассуждает о загорелом молодом человеке. Его вид и эпизодические появления, а также сложные узлы, якобы обнаруженные на лоскутах ткани, заставляют Огюста предположить, что молодой человек моряк. Конечно, Мари не связала бы судьбу с простым матросом, значит, это морской офицер.
Можно было бы вывернуться и сделать этот след ложным, но этому препятствовало иное обстоятельство. Переписывая в текст рассказа заметки из нью-йоркских газет, По не слишком-то следил за точностью цитат. Часть статей, которые читал и анализировал Дюпен, были писательскими компиляциями, другие – свободными пересказами. По внес лишние детали и даже целиком выдумал одну из статей. Если бы теперь Дюпен стал игнорировать уже акцентированные детали, это нужно было бы объяснять в финале.
Писателю было очень нелегко. Он сопроводил рассказ подробными комментариями и переделал финал, а в текст внес пятнадцать исправлений. Самым существенным стало фактическое отрезание от рассказа его окончания. От имени редакции сообщалось, что та часть рукописи, в которой описаны события, последовавшие за выводами Дюпена, будет опущена «по причинам, которые мы не будем называть, но которые многие наши читатели поймут без всяких объяснений».
Вписал автор и оговорку о том, что бывают невероятные сходства вплоть до отдельных деталей в двух и более совершенно различных делах. Но достаточно небольшой мелочи, крохотного расхождения, чтобы выводы были различными. В результате в начале рассказа По призывает читателя обратите внимание на общее в делах Роджерс и Роже, а в конце пишет о различиях.
« Я… рассматриваю все, о чем здесь шла речь, только как совпадения. И далее: вдумываясь в мой рассказ, нетрудно усмотреть, что между судьбой злополучной Мэри Сесилии Роджерс – насколько эта судьба известна – и историей некой Мари Роже вплоть до определенного момента существует параллелизм, поразительная точность которого приводит в смущение рассудок…
…Но не следует полагать, будто я продолжил грустную историю Мари после упомянутого выше момента и проследил весь путь раскрытия тайны ее смерти с задней мыслью, желая намекнуть на дальнейшие совпадения или даже давая понять, что меры, принятые в Париже для обнаружения убийцы хорошенькой гризетки, или меры, опирающиеся на сходный анализ, привели бы и здесь к таким же результатам. Ведь следует помнить, что при таком ходе рассуждений даже самое крохотное различие в фактах того и другого случая могло бы привести к колоссальному просчету, потому что тут обе цепи событий начали бы расходиться».
Наверное, сделать лучше он был уже не в силах. Рассказ вышел в таком виде: урезанный, фактически без концовки. Для второго издания, уже в сборнике, По внес правки и в первые части. Упоминая какое-либо имя или название, он сопровождал его указанием прототипа. Например под названием «Коммерсьель» фигурировала Нью-йоркская «Джорнел оф коммерс», под «Монитер» – «Коммершиэл адвертайзер», под «Вечерней газетой» имелась в виду «Экспресс», настоящая фамилия хозяина парфюмерной лавки мосье Леблана была Адерсон, за именем Жака Сент-Эсташа скрывался несчастный Пэйн и т.д.
По также отметил в комментарии к новому изданию, что «признания двух лиц (одно из них выведено в рассказе под именем мадам Дюлюк), сделанные независимо друг от друга и много времени спустя после опубликования рассказа, полностью подтвердили не только общий вывод, но и абсолютно все основные предположения, на которых был этот вывод построен». То есть теперь писатель, желая обелить репутацию, утверждал: истина была ему ясна с самого начала. Впрочем, это тоже сыграло с ним дурную шутку. Биографы Эдгара По спорят, раскрыл ли он преступление на самом деле.
Выдвинули и версию, претендующую на сенсацию: писатель знал истину с самого начала, потому что убийцей был он сам. Нет, это не было доказано. Дальше рассуждений дело не пошло. По не раз бывал в Нью-Йорке и, возможно, посещал ту самую лавку и видел Мэри Роджерс… Она, в конце концов, могла быть его любовницей! Конечно, ни тяжелое душевное состояние писателя, ни вера в то, что некоторые преступники оставляют подсказки для следствия, еще не дает права для таких намеков. Но некоторые исследователи до сих пор считают, что По мог иметь какое-то отношение к тому преступлению.
Что стало известно позже
Так или иначе, но своей «Тайной Мари Роже» Эдгар По ненароком создал тайну с большой буквы и поле для вторичного творчества и дальнейших исследований. Появились и художественные произведения (довольно низкого пошиба) – «Рассказы доктора» Э.Дж. Дэвиса, «Прекрасная табачница» Дж. Ингрэма. Последний, кстати, написал и биографию Эдгара По уже после смерти литератора, где заявил: имя морского офицера, убившего девушку, было Спенсер, но комментировать это утверждение не стал.
Сто лет спустя один из исследователей творчества По, Уильям К. Уимсэтт, попытался раскрыть тайну. Начав с поисков Спенсера, он установил, что в американском флоте в тот период было всего два офицера с такой фамилией. Один жил в Огайо и в Нью-Йорке не бывал. Второй жил в Нью-Йорке, и в 1841 году ему было 48 лет.
В те годы он как раз ждал назначения на новую должность, а в 1843 году вышел в отставку. Исследование Уимсэтта однозначно показало: капитан Уильям А. Спенсер не мог быть причастен к трагедии. «Без подтверждения слова Ингрэма ничего не доказывают», – отметил исследователь.
Он продолжил поиски и установил: Ингрэм в 60-х годах XIX века беседовал с миссис Хелен Уитмэн – поэтессой, с которой По много общался в последние годы жизни. Она-то и рассказала Ингрэму, что писатель сам назвал ей имя убийцы в 1848 году, незадолго до смерти.
Уимсэтт обратился к газетам тех лет и наткнулся на довольно интересный факт: Капитан Уильям А. Спенсер был братом тогдашнего морского министра. У министра был сын Филипп Спенсер, он числился гардемарином на бриге «Сомерс». В те годы, когда По писал «Тайну Мари Роже», случилась громкая история: сын военного министра пытался поднять мятеж на судне и был повешен. По наверняка не упустил ее из виду! Что ж, возможно, начитавшись газет, писатель попытался соединить две реальные истории в одну, вымышленную – якобы морской офицер убивает прекрасную табачницу, а затем в море находит смерть на виселице. Но неожиданное раскрытие подлинного преступления помешало писателю выдвинуть свою изящную версию. Однако мы уже никогда не узнаем, как было на самом деле.
Высказывали исследователи и такое мнение: рассказ был заказан Андерсоном, владельцем табачной лавки, чтобы отвести от себя подозрения. Собственно, полиция задерживала его, но выпустила за полным отсутствием улик. Андерсон не отрицал, что у него был роман с Мэри, но найти хоть что-то, доказывающее вину табачника, не смогли. В 1880 году Андерсон умер, а его завещание было оспорено в суде. Там-то и вспыли интересные подробности.
Свидетели утверждали, что все 40 лет, на которые Андерсон пережил девушку, он не уставал повторять, что она сгубила его карьеру. Дело в том, что табачник был мелким политиком, но после задержания с этим пришлось покончить. Ему предложили баллотироваться в мэры, но он отказался, вероятно решив, что оппоненты будут копаться в истории Роджерс, чтобы его скомпрометировать.
Эдгар По был великим мистификатором. Он неоднократно дурачил публику своими рассказами, заставляя в них поверить. Так было и с репортажем о перелете на воздушном шаре через Атлантику, и с рассказом, где его герой открыл способ превращения иных металлов в золото. Он оставил нам немало тайн при жизни. Даже сама его смерть стала загадкой – по сей день неизвестно, не стал ли он жертвой таинственного преступления или несчастного случая. Нет никакой уверенности, что именно его останки лежат под могильной плитой с его именем. Зато известно, что с конца 40-х годов ХХ века и до 2009 года загадочный незнакомец в черном плаще и шляпе с белым шарфом в ночь перед днем рождения писателя приносил три розы и полупустую бутылку коньяка и оставлял их на его могиле. И список тайн, окружающих Эдгара По, можно продолжать еще долго.
Сочиняя второй рассказ о Дюпене, гений сделал попытку разгадать подлинное преступление, вынеся свои рассуждения на суд миллионов читателей. «Тайна Мари Роже» остается нераскрытой на страницах рассказа – По только намекает на виновность морского офицера. Что ж, даже гений имеет право на ошибку.
